Андрей дома встретил прекрасным ужином. Мы долго с ним разговаривали. Он рассказывал о своих делах. Коротко и сжато. Но ему есть, о чем рассказать. В пятницу в парке Горького днем на скамейке, в стороне от всех гуляющих, он увидел плачущую девушку. Причем даже рыдающую навзрыд. Простенькое платьице, босоножки и распоротая дерматиновая сумочка, которая лежала рядом с ней. Не надо быть Шерлоком Холмсом. Понятно, девушку просто обокрали. Так оно и оказалось. Причём, она получила получку и в сберкассе сняла все свои сбережения. Ей надо купить больной матери путевку в Хмельник. Путевку матери выделили. Дочка пошла ее выкупать. В трамвае два парня начали к ней приставать. Вероятно, в это время они и вспороли сумку. Я решил немного поюморить:
— Она думала, они хотят ее и расстроилась, когда поняла, что их больше интересует содержимое ее сумки.
Андрей поморщился. Я понял, сморозил глупость. Но тут же мне пришла мысль, с этой девушкой не все так просто. Я извинился за пошлятину.
— А дальше?
Андрей сказал, что он где-то около часа успокаивал эту девушку. Но тут выяснил, она должна матери купить какое-то дорогостоящее лекарство и продукты — хлеб, молоко. Я хотел еще съязвить, но что-то меня остановило. Хотя через минуту я понял, что именно. Андрей очень умный, рассудительный и внимательный. Поймать его на такой мякине невозможно. Тогда есть какая-то тайна, а он ее не рассказывает. Очень интересно получается. Андрей бросил все свои дела и пошел домой к этой девушке для знакомства с ее мамой. Хотя девушка Надя не хотела его вести к себе домой, Андрей все же ее убедил. По дороге он купил хлеб, булки, печенье, молоко, кефир. Мама оказалась действительно лежачей больной. Ей обязательно надо пройти курс лечения. Андрей зашёл на кухню. Залез в холодильник. В холодильнике пусто. Андрей полез по кухонным шкафам. Нет сахара, чая. В банке горстка гречки и полпачки макарон. В квартире очень чисто и опрятно. Андрей взял у них хозяйственную сумку, рецепт в аптеку на лекарства. Через час Андрей вернулся, неся хозяйственную сумку и два больших пакета. Он купил им лекарства. Купил крупы, сыр, сахар, чай, растворимый кофе, охлажденную большую курицу, хорошую вермишель, картошку, специи, морковь, лук. Одним словом, что нашел в трех магазинах. Даже сумел достать килограмм докторской колбасы. Все это мимо остолбеневшей Надежды протащил на кухню.
Надя с мамой рыдали. Андрей на кухне обработал и разделал курицу. Ножки и крылья приготовил в духовке, а тушку сварил. На бульоне сварил суп-лапшу по-домашнему. Сделал рисовую кашу с молоком, чуть сладкую. Заварил свежего чая. Я прокачивал его рассказ. Зная Андрея и его способности на кухне, представил состояние Надежды и ее матери. Переход от голодной безнадеги к непонятно откуда свалившемуся счастью. Андрей продолжал меня удивлять дальше.
— Я в пятницу никуда не пошел, сидел у них почти до 10 часов вечера. Мать Надежды целый вечер пытала меня, сколько времени я знаю Надю. Почему мы несем какую-то чепуху, вместо того, чтобы рассказать всю правду. На повтор об этой первой сегодняшней встрече она просто обиделась. Надежде 27 лет, работает учительницей английского и французского языков. Не замужем. Все время дома. Мама болеет почти пять лет, а провести весь цикл лечения полностью, нет денег. Пенсионного возраста у матери нет. А инвалидность не дают. Отца нет. Перед болезнью жены 6 лет назад, он пошел на работу и пропал. Поиски результатов не дали. Дочь совершеннолетняя, алиментов платить не надо. Вот так они вдвоем и живут. В первую очередь покупают лекарства. Потом платежи за квартиру, свет, воду, газ. А уже на остальное — питание, одежду и прочие расходы денег не хватало. Сегодня я купил Наде две полных путевки на 24 дня. На мать и на нее. Она должна быть рядом возле матери. Завтра отвезу их в Хмельник, оплачу там все расходы на лекарства и дополнительные процедуры. Поговорю с главврачом. Пусть сделают все для того, чтобы поставить мать Нади на ноги. Если надо, пусть оставляет еще на 24 дня. Путевки я оплачу.
— Я одобряю и поддерживаю. Если тебе надо деньги, то я в доле. А теперь скажи, чем все это вызвано? Откуда у тебя такой приступ человеколюбия?
Андрей ответил, и я надеюсь, честно:
— Она такая щуплая, несчастная. Сидит. Плачет. Такая беззащитная, а кроме всего прочего, она мне очень понравилась. Завтра я вас познакомлю. Ведь ты повезешь нас на машине в Хмельник? По дороге поговорим. В Хмельнике все вопросы решим. Это все отнимет у нас максимум четыре часа. Ты же выкроишь для меня четыре часа? Как будущий родственник.
Я поперхнулся чаем. Хотя, по правде, я готов породниться со всем семейством, хоть завтра. Кашляя, я кивнул головой.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Андрей. — Завтра выезд в час дня. Туда около 70 км. Это час в дороге туда и час обратно. За два часа мы свободно их разместим и выясним все вопросы.
Я долго не мог заснуть, переваривая все новости, где море белых пятен. Утром я встретился со своей командой. Куц мне сообщил:
— Надо пять дней. Завтра до 12 часов нужно поездить со мной и поставить все подписи. Практически все уже согласовано.
Павел приехал с проектами и оттисками штампов, печатей и фирменных бланков. Мы все рассмотрели, обсудили и дали добро на изготовление. Обещали нам все сделать в течение недели. Ефим привез всю необходимую документацию, инструкции, журналы, ведомости и т. д. Мы вчетвером все это перечитывали, кое-что изменили, но в целом одобрили. Пусть распечатывает до необходимого количества. Ефиму дали задание закупить канцелярские принадлежности для трех кабинетов.
Потом все мы поехали смотреть офис на улице 40 лет Победы в помещении какого-то СМУ. Две комнаты: одна 45м2, вторая 15м2. В каждой комнате по телефону. Чисто, светло, опрятно. Очень понравился начальник СМУ. Толстый, шумный, веселый. Сразу предложил сотрудничество. Решили посидеть, поговорить о совместной работе на следующей неделе. С Куцем везде, где надо, поставили подписи, образцы подписей, заверенные копии моего паспорта. Его везде знали, спрашивали, где он, а узнав, что я его начальник, хвалили меня за то, что я Куца перетащил к себе. Куц хмыкал, но не возражал, против положительных комментариев в его адрес.
К Андрею на улицу Гоголя я опоздал на полчаса, но он понимал, мне за сегодня надо многое сделать. Когда я подъехал и поздоровался, он молча поднял свои брови, а я молча утвердительно кивнул головой. Мы вдвоем поднялись на третий этаж, взяли под руки и снесли мать Надежды. Посадили ее на переднее сидение. Андрей сбегал, принес чемодан и сумку. Потом мы заехали в универмаг. Пошли втроем: Андрей, Надя и я по всем отделам. Андрей просто приказал Наде молчать и не выступать. В универмаге мы купили два хороших красивых платья, красивые босоножки, очень элегантный спортивный костюм для Нади. Халаты и тапочки закупили для Нади и ее матери. Андрей купил ей спортивные кроссовки. Отошел в сторону с продавщицей, та посмотрела на Надю и кивнула головой. Андрей показал на женщину, которая по габаритам похожа на мать Нади. Продавщица засмеялась и ушла. Надя сидела на стуле и ошеломленно смотрела на все эти покупки. Андрей взял ее за руку, подвел к манекенам. Для него сняли один легкий женский яркий костюм. Он с продавщицей отправил Надю в примерочную. Через пять минут, оттуда вышла раскрасневшаяся красавица. Продавщица за это время успела ее подкрасить и сделать подобие прически.
Андрей опять что-то сказал продавщице, и она снова помчалась куда-то. Он смотрел на Надю, не отрываясь. У меня появилось такое ощущение, что он искал, искал, а вот теперь нашел и не верит своей удаче. Я смотрел на них обоих и понимал, а ведь судьба свела их, как нас с Леной. Но я боялся, вдруг могу как-то своими высказываниями, обидеть Андрея. Потому молчал, терпел изо всех сил. Андрей сорвал ценник с костюма и запретил Надежде снимать костюм. Продавщицы упаковали все купленные вещи. Пришли еще две продавщицы, принесли два пакета.
Я подошел к Андрею и попросил разрешения мне самому оплатить эти покупки. Он поблагодарил и согласился. Продавщицы выпали в осадок.
Я пошел с ними, оплатил все покупки. Набралась приличная сумма, но я понимал, основные расходы по маме с дочкой еще все впереди. Надежда ничего уже не понимала вообще. Она автоматически передвигала ноги, Андрей тащил ее и ее пакеты.
Я зашел в продуктовый магазин. Купил несколько шоколадок, три двухлитровых пакета разных соков, несколько яблок, три бутылки минеральной воды, три красивых кружки для чая.
Когда я подошел к машине, там полным ходом шла истерика. Рыдала мама, рыдала Надя, обиженно сопел Андрей. Я открыл дверцу и твердо сказал:
— Всем молчать. Слезы, сопли вытереть. Едем в санаторий, а уже там, в палате, которую Вам выделят, будем разбираться по каждому пункту. Если будете продолжать истерику, поедете на рейсовом автобусе. Все понятно?
Может, женщинам что-то и непонятно, но слезы прекратились. В путь мы тронулись в три часа. По дороге мать Нади пыталась выяснить, как и чем они будут расплачиваться. Я повторил:
— Все споры и выяснения отношений после приезда в санаторий.
Вдруг, мать Нади начала что-то говорить дочери, как я понял, на французском языке. Надя ей возражала. Страсти накалялись. В машине запахло скандалом, но с французским акцентом. Перепалка уже шла пять минут. Страсти накалялись все сильнее, когда вдруг Андрей начал отчитывать их обоих на французском языке. Причем, как я услышал, некоторые слова и выражения, он повторял по два, три раза. Когда Андрей заговорил, то обе француженки заткнулись. Потом, густо краснея, сказали по-русски:
— Простите нас, пожалуйста.
Андрей, вдруг, перешел на английский. Из всего сказанного, я понял только, что они при нем говорили вчера на английском языке, и их английский также плох, как и французский. Мама и дочь униженно и растерянно молчали. Опочки, а Андрей, ох, какой не простой.
В санатории мы все вопросы решили быстро. Матери с дочерью выделили номер люкс с персональной медсестрой. Андрей все оплатил, а я дал Надежде 500 рублей на мелкие расходы. Я бы дал и 1000 рублей, но побоялся, после всех сюрпризов за сегодняшний день, у них может быть сердечный приступ.
Главврач поклялся:
— Я немедленно начну проводить все анализы. Посоветуюсь со специалистами. Уже через неделю готов дать предварительный результат.
Андрей пообещал приехать через неделю и спросил:
— А надо ли покупать какие-то лекарства?
— Давайте все вопросы отодвинем на неделю, — ответил главврач.
Андрей попросил также провести полное обследование и Надежде. Назначить им улучшенное дополнительное питание. Главврач утвердительно кивнул и сделал пометку у себя в перекидном календаре. Когда мы только заходили к главврачу, Андрей ему показал какую-то книжечку. Главврач встал в стойку «Смирно».
После главврача, в сопровождении лечащего врача, мы пошли в выделенную палату. Палата на первом этаже. Двухкомнатная, с красиво сделанным санузлом, душем, огромным зеркалом и феном. В комнате стояло кресло-коляска. Врач — женщина объяснила:
— На ней можно выезжать куда угодно, но, если девушки хотят кушать, им могут приносить еду в номер.
Девушки, пока мы отсутствовали, распаковали вещи. В одном пакете оказалась запакована фирменная косметика в наборах и две упаковки каких-то французских духов. В другом пакете — комплекты нижнего белья и два купальника. Для мамы и дочки. А также две модных шапочки для купания и две шикарные летние шляпы.
Врач с завистью осмотрела разложенные на кровати вещи. Мама с дочкой, ничего вообще не понимая, смотрели на вещи, на номер, на врача, на нас. Андрей очень культурно с ними со всеми попрощался. Пообещал приехать, когда они освоятся. Показал мне рукой, надо прощаться. Мы пошли к машине, а уже в машине начали хохотать.