Начну все с начала

Глава 9 Нежелательные встречи с бывшей супругой

По закону подлости, выйдя на улицу, я уперся в бывшую супругу. Занятый мыслями о происшедших событиях, я не обращал внимания на людей вокруг меня. Я уперся в нее носом, попытался обойти препятствие, но она поймала меня за руку. Я поднял голову и увидел перед собой новую проблему.

— Здравствуй, Витя, — радостным голосом пропела Ирина. — Какими ветрами тебя сюда занесло? Ищешь где переночевать?

Представляю ее реакцию, если описать ей прошедшие сутки. Это меня развеселило, но пришлось свою откровенность и эмоции спрятать подальше. Надо от нее, побыстрее, уходить. Рядом трамвайная остановка, к которой подкатывал трамвай. Я рванулся на заднюю площадку. Она за мной. Там в углу она меня заблокировала. Ох, будет сейчас скандал с криками и слезами. Ирина начала прижиматься ко мне всем телом, сообщая громким шепотом, как она скучает. Мне сейчас не до ее прижиманий и вздохов. Объятий, признаний за последние 24 часа я получил выше крыши. Да еще семейные проблемы, которые надо в темпе обдумывать и решать. В это время Ирина мне рассказывала, что они все (но больше всех она) за меня сильно переживают. Ведь я остался без работы, крыши над головой, без женского тепла. Тесть предложил Ирине найти меня, дать мне хотя бы 25 рублей, чтобы можно на что купить покушать горячее.

— Я два дня готовлю, поэтому мы ждем тебя на ужин. Возражения не принимаются.

Я ее поблагодарил, но, к сожалению, прийти не смогу, потому, что работаю ночным сторожем на автостоянке.

— Там есть койка, там можно поспать, но вечером надо работать. Машины заезжают и выезжают.

— Витенька, — сказала она мне, — работаешь ты на заводе сменным мастером. Живешь в общежитии, а в свободное время таскаешься по бабам. Но я готова простить тебя. Забирай оттуда свои вещи и возвращайся. Поразвлекался и хватит. Пора уже остепениться, иметь семью и свой угол.

Она так и не представляла себе, в какое дерьмо меня мокнула, то унижение, которое я пережил. В этот трудный для меня час становления она меня предала, обобрала до нитки, оскорбила и выбросила из дома, как списанный хлам. Но ее отвергли. Она решила, что хлам можно еще использовать, поэтому надо вернуть его обратно. Что же завтра придет ей в голову и кто поманит в свою постель?

Раньше я был командир-начальник. Она женой начальника. Теперь я инвалид, псих, без образования и перспективы. Первые дни у меня появилось желание выбиться в люди и доказать им, что я что-то стою в этом мире. Чтобы они увидели и услышали обо мне, плача сожалели о содеянном. Сейчас это все в прошлом. Кошка бросила котят, пусть еб…ся как хотят.

Но вот сегодня я вижу новую жизнь, другие возможности. Почувствовал, что могу устроить ее достойно. Сейчас без образования, а через год с дипломом инженера-строителя. Строителя своей новой жизни. Что те женщины, которые оказались на моем пути хотят быть со мной в постели и идти вместе по жизни, а они по всем параметрам лучше Ирины. Жадной и склочной. Уж женщины чутко чувствуют, сколько стоит их избранник как личность. Да нет. Я не трахальщик-перехватчик. Мне очень далеко до Казановы, но так легли мои карты судьбы. Наверное, это награда за прошедшие годы вынужденного воздержания и аскетизма. За те раны на войне. Сейчас я наверстываю упущенное. В какой-то мере мне ее стало жалко:

— Ирина. Не трать ты на меня свое время и внимание. Ты сама выбросила меня из своей жизни. Мы просто умерли друг для друга. Каждый пошел своей дорогой. Я о тебе забыл, и вспоминать не собираюсь. В свое время я тебе неоднократно говорил и предупреждал. Выгонишь, и мы расстанемся навсегда. У меня сейчас другая жизнь. В ней места для тебя нет.

— Да никуда, голытьба нищая, ты не денешься. Приползешь домой, как миленький. Я всем твоим бабам буду устраивать такую жизнь, что они будут бегать от тебя, как от прокаженного. Не забывай, скоро зима. У тебя кроме шинели и танковой куртки ничего нет. А на твои деньги даже хорошо пожрать нельзя.

Трамвай остановился. Я выпрыгнул из него в последний момент. Трамвай увозил прежние проблемы. А я остался с новыми задачами, которые требовали немедленного решения. Ох, чувствую, заведут меня эти амурные похождения в такие дебри, что представить страшно. Пора притормаживать в своих отношениях с женским полом. Так ведь не хочется притормаживать. Наверное, контузия виновата.

Николай Фадеевич спросил коротко:

— Ну, как?

— Вы все угадали правильно, но все оказалось намного даже круче.

— Что еще будет! Готовься.

Мы пошли на процедуры, обследования, прогулки. Дежурный врач, встретивший нас по пути, очень уважительно сказал мне, что звонили из областного финансового управления.

— Просили перезвонить. Сама Эмма Григорьевна звонила.

Эмма Григорьевна поинтересовалась моим здоровьем. Сообщила, что получила огромное удовольствие от нашего общения. Очень надеется, что наши встречи будут плодотворными и продолжатся.

— Мне сообщили, Виктор Иванович, что Вы выразили желание участвовать в конкурсе составления проектно-сметной документации по химическому комбинату. Для области эта сметная документация очень нужна. Для нас сейчас это проблема N1. Я взяла этот конкурс под личный контроль. Вы должны понять, что там задействованы огромные бюджетные средства — около полутора миллиона рублей. Этот вопрос будет под контролем союзного министерства. Я думаю, даже уверена, что Вы и Ваш коллектив сможете победить.

Я ее заверил, что весь мой коллектив будет как один.

— Но если будет мало, то мы привлечем обученные резервы. Как только появится возможность, Эмма Григорьевна, буду просить Вас принять меня для собеседования. Но я сегодня не смогу.

— Жаль, очень жаль. Но вопросы срочные. Поэтому чем скорее, тем лучше. Вот Зоя Григорьевна передает Вам привет и спрашивает: «Может, для скорейшего выздоровления нужны какие-то лекарства. Так скажите, не стесняйтесь».

Николай Фадеевич находился рядом:

— Вот видишь, как быстро и малой кровью ты решаешь многие вопросы и получаешь доступ к большим финансовым потокам. Очень скоро ты поймешь, что твои прибыли и загруженность на работе будут зависеть от настроения Эммы Григорьевны.

Пришли Павел с Ефимом. У них возникли вопросы по обмерам для составления сметы. После обеда зашел Михаил Александрович, из родного СМУ:

— Выздоравливайте быстрее. Мы ждем. Уже накопились вопросы, которые надо решать.

Оказывается, я многим нужен.

Ночевал я в санатории в номере с Николаем Фадеевичем. Мы долго говорили с ним о руководстве страны, о наступающем кризисе. Он очень интересно рассказывал о своей службе советником Мао Дзе Дуна, Ким Ир Сана, Хо Ши Мина. Особенно меня интересовал Афганистан, где Николай Фадеевич был советником у Амина. Вместе с ним он ездил и летал по стране. Даже выучил один из основных афганских языков. Мог свободно общаться с местным населением. Я задавал ему вопросы, на которые не получил ответы в Афганистане, а прежде всего из-за чего идет война и гибнут люди. Вот тогда он подробно рассказал мне, что такое «золотой миллиард».

В настоящее время Николая Фадеевича назначили начальником военно-политической Академии имени Ленина, и он стал официальным членом «Золотой сотни советников».

Утром я решил поехать в СМУ, чтобы посмотреть на те проблемы, которые надо спешно решать. Решил пешком прогуляться до троллейбусной остановки, но буквально через сто метров, сзади за спиной прозвучал знакомый голос Ирины:

— Витя! А я иду к тебе. Давай все-таки поговорим. Надо решить, как нам жить. Как возобновить наши семейные отношения?

Останавливаться я не стал. Ира шла рядом. Рассказывала, как они сейчас живут, как меня не хватает. Как ей плохо без меня вечерами, особенно, когда она ложится спать одна, представляя меня в объятиях других женщин. Так мы дошли до троллейбусной остановки. Выяснять отношения я не хотел, больше молчал. Я решил грамотно пропустить ее в троллейбус, задержаться в дверях, пропуская других пассажиров, помахать ей вслед и взять такси. Подошел троллейбус, люди выходили. Ирина стояла впереди.

— Мы чужие люди. Я не вернусь. У меня своя жизнь, а у тебя своя.

Ирина повернулась ко мне:

— Не хочешь быть со мной, тогда не доставайся никому!

Смысл сказанного я не сразу понял, но сработало чутье на угрозу. Открыта дамская сумочка, движение ее руки в сумочку, а оттуда рывок руки мне в живот. Я, с секундным запозданием, поставил блок левой рукой. В это же время рванул тазом назад, уходя от удара, но сзади стоял человек, в которого я уперся. Меня пронзило, как ударом тока, болью внизу живота и в мошонке. Но правой рукой я схватил ее за локоть и вывернул ей руку. Что-то упало на асфальт. Я согнулся, зажав в себе левый бок.

Ирина запрыгнула в открытую дверь троллейбуса, который закрыв двери, тронулся по маршруту. Она смотрела через заднее стекло, как я корчусь от боли. Боль мне приходилось терпеть и раньше. Через минуту я уже мог контролировать ситуацию. Возле моих ног валялось большое шило, которое я поднял. Люди считали, что мне стало плохо, но обходили, двигаясь по своим делам. Какая-то женщина предложила вызвать «скорую помощь», но я категорически отказался. Потихоньку добрел до стоянки такси. В санатории поплелся, согнувшись до приемного покоя, но уже на половине дороги мне бегом прикатили каталку. Покатили сразу в операционную. Я показал хирургу шило. Сказал, что на остановке меня ударил парень, которого я поймал за руку в своем кармане. Задержать его не смог. Он уехал на троллейбусе. Лицо не разглядел. Хирург осмотрел рану. Снаружи ничего не видно. Только точка от укола. Исследовали, чуть ли не под микроскопом, глубину проникновения шила. Вкатали два укола. В заключение сообщили, что яичко не задето. Спасло то, что я отпрыгнул назад и что не было второго удара.

— Неделю — вторую понаблюдаем, а потом будем делать выводы.

Николаю Фадеевичу я рассказал правду. Спросил у него совет:

— Что мне делать с Ириной? В суд не подашь. Бить ее, не объясняя причин, позорно для мужика. Отправят в психбольницу. А ведь замысел Ирины, судя по всему, направлен на уничтожение меня, как мужчину.

Мы пришли к выводу, что надо ее припугнуть. Сообщить ее родителям, что я хочу подать на нее в суд за членовредительство, нанесение мне тяжких телесных повреждений. Это отражено в заключение хирургов, которые меня зашивали. Есть акт. Есть свидетели, адреса которых я взял на остановке.

На работу я позвонил, что лечение задержится еще на неделю. Объяснил ситуацию нападением вора, которого в связи с ранением, я задержать не успел. К вечеру я уже мог двигаться, но за день посетителей появилось очень много. Пришли с обеих работ, даже приехал Скворцов от руководства завода. Пришли по очереди Эмма с Зоей, Валентина с Катей. Пришла Наташа, Павел с Ефимом.

Все несли фрукты, соки, сыр, колбасу. Нам пришлось забить свой холодильник, а излишки передали персоналу и в соседние палаты.

— Уважает тебя народ, — засмеялся Николай Фадеевич.

Я позвонил Иркиным родителям, рассказал все как хотел и об акте. Это семь лет тюрьмы. В суд подам, если она еще раз ко мне подойдет.

Ее родители рыдали по телефону. Клялись, что она будет обходить меня другой улицей.