Наполеоновские войны: что, если?..

Филип Хейторнтвейт ПОБЕДА ЖЮНО В ПОРТУГАЛИИ, 1808

Филип Хейторнтвейт родился в Колне, Ланкашир. В настоящий момент проживает в том же графстве и в течение многих лет сочетает занятия бизнесом с историческими исследованиями и написанием книг. Автор серии справочников по военной истории, в том числе «Первая Мировая война – из первоисточников», «Колониальные войны – из первоисточников», многие его публикации посвящены эпохе наполеоновских войн. Среди них: «Эпоха Наполеона – из первых источников», «Годы Веллингтона», а также «Деятели эпохи наполеоновских войн». Кроме того, написал целый ряд книг о форме и вооружении основных армий того периода и о многих военных кампаниях. Для наполеоновской серии издательства Гринхилл он написал предисловия к произведениям «На Полуострове с французским гусаром» и «Жизнь в армии Наполеона».

«Самые тривиальные обстоятельства, – заметил однажды Наполеон, – приводят к событиям величайшего значения». Если бы в августе 1808 года вместо фрегата Королевского флота «Брейзен» в бухту Масейра прибыл конвой, который вез пополнение, то возможно, что британскими силами в битве при Вимейро командовал бы сэр Артур Уэллесли, а история пошла бы по другому пути.

Высадка британских экспедиционных сил в Португалии, которая состоялась в 1808 году, была отнюдь не первым появлением английской армии в этой стране. Как и прежде, она была вызвана враждебностью Британии к Франции и ее союзникам. Как только в Испании началось восстание, которое было вызвано оккупацией страны войсками Наполеона, британское правительство пришло к выводу, что испанцам следует оказать всю возможную помощь. Пятнадцатого июля 1808 года министр иностранных дел Джордж Каннинг в палате общин заявил, что любой противник Франции «уже в силу самого этого факта становится союзником Великобритании» и что «для Британии не может быть ничего важнее, чем успех восстания в Испании». В связи с этим из Сицилии и Гибралтара в этот район был направлен небольшой контингент британских вооруженных сил под командованием сэра Брента Спенсера. Однако испанцы отказались от помощи, которую он предложил им в Кадисе. Чтобы укрепить британские силы на Иберийском полуострове, туда были отправлены подразделения, командование которыми было доверено сэру Артуру Уэлсли. В дополнение к своему несомненному полководческому таланту (он сумел добиться больших успехов в Индии, а в последнее время командовал британскими экспедиционными силами в Дании), Уэлсли имел значительные связи и пользовался доверием кабинета министров, членом которого сам являлся (будучи министром по делам Ирландии). Сочетание способностей и связей делало его наиболее вероятным кандидатом на должность командующего экспедиционными силами.

Португалия в 1808 году

В начале 1808 года в Португалии вспыхнуло восстание, направленное против французской оккупации. В Опорто была сформирована «верховная хунта». Масштабы восстания настолько расширились, что командующий французской оккупационной армией генерал Андош Жюно даже рассматривал возможность ухода из страны и присоединения к французским силам в Испании. Однако в конечном счете он решил сосредоточить свои силы вокруг столицы страны – Лиссабона. Поэтому британское правительство решило нанести свой первый удар по французским войскам в Португалии. Кроме того, эта операция должна была отвлечь некоторые силы французов от подавления ширящегося восстания в Испании. Уэлсли мог по своему усмотрению либо начать боевые действия собственными силами и использовать силы Спенсера, либо ждать подкреплений. Под его командованием находилось примерно 8500 пехоты, горстка кавалерии и две роты артиллерии, в которых было пятнадцать орудий (две трети – легкие 6-фунтовые пушки, остальные – 9-фунтовые). Силы Спенсера насчитывали 4500 пехоты и шесть легких 6-фунтовых пушек. Британские силы во многом испытывали недостаток, и в первую очередь это касалось транспорта. Так, из-за нехватки лошадей-тяжеловозов нельзя было воспользоваться пушками Спенсера.

Действия англичан

Уэлсли решил высадить свои силы в бухте Мондего, где 15 августа к нему присоединился Спенсер. Британцы двинулись к Лиссабону по дороге, которая шла вдоль побережья, что позволяло осуществлять снабжение и получать подкрепления морем. В состав подкреплений, которые были ему обещаны при отправке и которые он получил еще когда планировал высадку в бухте Мондего, вошли около 4000 солдат под командованием бригадиров Рота Акленда и Роберта Анструтера, а затем – еще 10 000 солдат под командованием сэра Джона Мура. Намного менее приятным для Уэлсли должно было оказаться то, что вместе с этими войсками прибыли три генерала, каждый из которых был старше его по званию. Фактически они отстранили Уэллесли от командования.

С одним из них, сэром Джоном Муром, Уэллесли мог сотрудничать без каких-либо затруднений, поскольку они относились друг к другу с уважением. Мур, который недавно вернулся в Британию после неудачных попыток наладить сотрудничество со шведами в районе Балтийского моря, пользовался в армии большим уважением и был гораздо более харизматической личностью, нежели Уэлсли. Он был кумиром для тех, с кем пытался создать подразделения профессиональной легкой пехоты. Однако в кабинете министров его не считали «другом», а напротив, относили к числу политических оппонентов. К тому же он не обладал таким длинным реестром побед, как Уэллесли, хотя успехи, которые последний сделал в Индии, оценивали ниже, чем его удачные действия в Европе. Кое-кто в правительстве, видимо, вообще сомневался в правильности того, что Мур был назначен одним из командиров экспедиционных сил. Уже после того как было решено отправить его на полуостров, над ним (и соответственно над Уэлсли) был назначен начальником командующий силами в Гибралтаре сэр Хью Дэлримпл. Вероятно, предполагалось, что Дэлримпл будет осуществлять командование лишь некоторое время, до тех пор пока Уэллсли не проявит себя должным образом, что даст основания назначить командующим именно его, после чего Дэлримпл вернется в Гибралтар. Вероятно также и то, что сэр Гарри Баррард был назначен заместителем Дэлримпла, чтобы в случае если последний потерпит неудачу, командование не взял бы на себя Мур. Эти назначения, должно быть, стали серьезным ударом и для Уэлсли, и для Мура, и если бы на их месте оказались менее мужественные военачальники, то, вероятно, это привело бы к прошениям об отставке. Но, к чести обоих, они предпочли исполнить свой долг. Еще находясь на борту корабля «Донегал» в бухте Мондего, Уэллсли писал лорду Каслрифу (военному министру): «Буду я командовать армией или нет, должен ли я буду уйти из армии или нет, но я буду делать все, чтобы обеспечить ее успех, и вы можете рассчитывать на то, что я не буду действовать поспешно и начинать боевые действия чуть раньше, чем должно, чтобы приобрести честь победителя».

Сразу же после высадки Уэлсли разделил свои небольшие силы на шесть бригад (три бригады состояли из трех батальонов каждая, и три – из двух батальонов каждая) и распределил между ними артиллерию. Когда он выступил в поход на Лиссабон, существовала надежда на то, что у него будет возможность действовать во взаимодействии с португальской армией генерала Бернадина Фрейре, однако этот генерал не был согласен с планом похода на Лиссабон и поэтому предоставил в распоряжение Уэлсли лишь небольшой португальский отряд.

Приготовления Жюно

Командующий французскими войсками в Португалии, старый сподвижник Наполеона Андош Жюно обладал деятельным характером. Его силы численностью около 25 000 человек ускоренным маршем прибыли в Португалию. Однако, поскольку Жюно пришлось по пути оставить несколько гарнизонов, численность сил, которые остались в его распоряжении для ведения боевых операций, значительно уменьшилась. Тем не менее, узнав о высадке в бухте Мондего, он решил собрать максимальное количество солдат, сократив до минимума свои гарнизоны. Командующий французской армией считал (и вполне справедливо), что лучший способ подавить сопротивление португальцев – разгром англичан. Он даже был готов оголить гарнизон Лиссабона, считая, что присутствие в устье Тежу русской эскадры под командованием адмирала Синявина будет препятствовать любым попыткам португальцев поднять восстание, хотя и знал, что Синявин, как и многие русские офицеры, был крайне недоволен альянсом России с Францией. В данном случае Синявин был настроен оказать лишь самую минимальную помощь, которую только могли ожидать от союзника.

Продолжая собирать свои войска, Жюно отправил навстречу англичанам генерала Анри-Франсуа Деляборда предоставив в его распоряжение 4500 солдат. Эти силы должны были установить контакт противником и по возможности его остановить. По мере своего продвижения Уэллесли 16 августа в районе Обидоша столкнулся с силами Деляборда. После перестрелки авангард французов отошел. На следующий день Уэлсли, обнаружив, что войска Деляборда заняли позиции на холме Ролика, попытался обойти противника с флангов, но французы, отступив на милю, заняли примерно такую же позицию. Уэлсли последовал за ними и вновь попытался обойти Деляборда с флангов, но его центр слишком стремительно выдвинулся вперед, и как только он вступил в бой, сразу же пришлось оказывать ему поддержку. Последовала жестокая схватка, и началось избиение одного из батальонов Уэллесли. Это был 29-й пехотный батальон, командир которого подполковник Джордж Лэйк (сын генерала Джерарда Лэйка) так неблагоразумно повел его вперед. В результате боя батальон потерял четверть своего состава, погиб и сам Лэйк. Солдаты Деляборда удерживали свою позицию, несмотря на неоднократные атаки англичан, но как только на гребне холма был вырыт ложемент, а угроза флангового обхода стала очевидной, Деляборд счел благоразумным отойти. Отступление его войск сначала носило организованный характер, но, уже покидая позицию, его подразделения нарушили боевой порядок, смешавшись друг с другом, и в этот момент подверглись жестокой атаке своих преследователей. Несмотря на численное неравенство сторон, войска, которые приняли непосредственное участие в схватке, были численно равны, поскольку сражалась лишь треть войск Уэлсли. Потери Деляборда составили около 600 человек и три пушки из пяти, имевшихся в его распоряжении. Уэллесли потерял 474 человека, причем 190 – из состава 29-го батальона. Возможно, бой у Ролики был лишь небольшим эпизодом, однако в свете событий, которым суждено было произойти через несколько дней, он имел важное значение как пример способностей Уэлсли.

Первые подкрепления – бригады Акленда и Анструтера – уже отплыли из Гарвича и Рамсгейта соответственно, но неблагоприятные ветры задержали их прибытие. Уэлсли беспокоился по поводу этих подкреплений и, зная о том, что форт Пениш (плацдарм к юго-западу от Ролики) все еще находился в руках французов, он решил пройти мимо него и занять позицию в районе залива, который был расположен еще дальше к югу. Это был залив, в который впадает река Масейра. Там могли бы высадиться и подкрепления. Девятнадцатого августа, когда Уэлсли размещал свои войска лагерем на возвышенности, удаленной от устья Масейры, ему сообщили, что вместо эскадры, которая должна была доставить подкрепления, в бухту вошел лишь один корабль «Брейзен», на борту которого прибыл сэр Гарри Баррард. Несмотря на досаду, которую, видимо, испытывал Уэлсли, он по всей форме доложил своему начальнику обстановку. Баррард, в свою очередь, сообщил ему, что вместо продолжения похода на Лиссабон надлежит собрать все силы в районе поселка Масейра, чтобы прикрыть высадку подкреплений. В состав этих подкреплений, утверждал Баррард, должны войти не только бригады Акленда и Анструтера (где бы в открытом море они в данный момент ни находились), но также и войска под командованием Мура, которые уже прибыли в район бухты Мондего, опередив Акленда и Анструтера, и вскоре могли начать высадку. Однако высадка была отменена, когда «Брейзен» доставил Муру приказ вновь погрузить войска на корабли и следовать в бухту Масейра. Когда 24 августа туда на борту «Брейзена» прибыл сам Мур, чтобы провести рекогносцировку и получить дальнейшие указания, он обнаружил, что исход битвы уже решен.

Как было сказано выше, если бы не капризы погоды, Акленд и Анструтер могли бы прибыть в бухту Масейра раньше Баррарда. В этом случае у них была бы возможность произвести высадку еще до того, как Жюно предпринял свою атаку. В этом случае его атаке противостояли бы войска под командованием Уэлсли, а не Баррарда. Случись так, и уже мало что зависело бы от умения Жюно, и, по всей вероятности, победа Уэлсли при Ролике повторилась бы и при Вимейро. Но ветер и волны предрешили исход битвы.

Пятидесятитрехлетний сэр Гарри Баррард, гвардеец, любимец герцога Йоркского, был человеком честным, но малоинициативным. В последние годы он командовал войсками, дислоцированными в Великобритании, однако в 1807 году принял командование дивизией, которая входила в состав экспедиционных сил, отправленных в Данию. Опыт ведения боевых действий он приобрел еще во время Американской войны[20]. Однако наиболее значительным было его участие в операции экспедиционных сил, высадившихся в Остенде в 1798 году, которая закончилась катастрофой. Целью этого рейда было вывести из строя канал Брюгге. Тогда Баррард был назначен заместителем командующего экспедиционными силами сэра Эйра Кута. Поставленная задача была успешно выполнена, однако бурное море не позволило британским силам возвратиться на родину, как это планировалось. Они были атакованы, и после того как Кут был ранен, командование перешло к Баррарду, который сдался вместе со всеми британскими силами, чтобы спасти их от полного уничтожения. Вид бухты Масейра, должно быть, напомнил ему то затруднительное положение, в котором он оказался десять лет назад. И действительно, высадка в Масейре была делом совсем не простым. Во время прилива это было совершенно исключено, но даже во время отлива предприятие оставалось весьма рискованным. Единственным местом, пригодным для этой цели, могла быть песчаная отмель протяженностью 300 ярдов, расположенная между двумя скалистыми мысами, «где огромные буруны превращались в пелену кипящей пены… еще на значительном расстоянии от берега, буруны, которые приходили из Атлантики и Бискайского залива, достигали высоты дома и, попадая в узкое пространство, ограниченное двумя мысами, превращались в величественные стены воды. Они стремительно мчались вперед и, с ревом превращаясь в пену, обрушивались на берег». Воспоминания об Остенде безусловно оказали влияние на Баррарда, и принятое им решение прикрыть высадку в бухте Масейра привело к фатальному разделению сил, которое имело место как раз во время атаки Жюно. Но несмотря на сыгравшую критическую роль чрезвычайную осторожность Баррарда, которую некоторые рассматривали даже как проявление робости, не столь трудно понять его мотивы и отнестись к ним с сочувствием.

Вимейро

Всего в миле от побережья находилась деревня Масейро, а за ней – возвышенность. К югу от реки возвышался хребет, который сэр Джон Фортескью назвал «западным хребтом», а к северу, по его же определению, находился «восточный хребет»; здесь русло реки поворачивало на юг и проходило вдоль ущелья, расположенного между этими хребтами. Рядом с ущельем расположилась деревня Вимейро, к югу от которой находился небольшой холм, который вряд ли можно назвать «сильно пересеченной изолированной возвышенностью» – как его описывает Уильям Нейпьер. Джонатан Лич называет его «холмом весьма незначительной высоты». Именно на этой возвышенности Уэлсли собирался разместить свои бригады, причем в меньшей степени по соображениям обороны (так как он надеялся, что продолжит продвижение на юг), просто это место было удобным для лагеря. Однако Баррард, для которого главным было найти позицию, пригодную для прикрытия высадки войск, решил разместить часть армии на позициях вокруг деревни Масейра. Размещенный таким образом, этот отряд мог быть использован в качестве резерва для усиления других позиций и, что было еще важнее, мог защитить место высадки – в случае, если французские войска попробуют атаковать позиции англичан, обойдя западный хребет. Хотя это было совершенно невероятно, тем не менее Баррард не мог избавиться от опасений, зная из своего горького опыта, что любая попытка высадки подкреплений или даже эвакуации армии просто невозможны, если войска на берегу подвергаются нападению и вынуждены сражаться.

Поскольку Акленд и Анструтер все еще находились в море, пережидая штиль, Баррард имел в распоряжении лишь шесть бригад Уэлсли, состав которых остался без изменений, если не считать перевода 50-го пехотного батальона из бригады Кэтлина Кроферда в легкую бригаду Генри Фейна. В состав последней входили немногочисленные подразделения, сформированные из опытных солдат: четыре роты 95-го стрелкового батальона, немецкие стрелки из 5-го батальона, а также 60-й Королевский Американский полк. Бригада должна была удерживать холм Вимейро. Две самые слабые бригады Баррарда – командирами их были Барнард Боуз и Майлс Найтинголл, – каждая из которых состояла лишь из двух батальонов, находились в резерве. Справа, вдоль западного хребта, заняла позиции бригада Роуленда Хилла, а бригады Кроферда и Рональда Фергюсона находились на восточном хребте. Португальский отряд под командованием ирландского офицера Николаса Трэнта расположился лагерем дальше к северу. Обоз, который Уэллесли предлагал собрать воедино и разместить неподалеку от деревни Вимейро, чтобы иметь возможность выступить без промедлений, был отведен по приказу Баррарда к деревне Масейра. Такие позиции занимали британские войска, когда 21 августа облака пыли возвестили о приближении армии Жюно.

Битва при Вимейро

Движение армии Жюно, выступившей из Лиссабона, замедлял большой обоз. По пути командующему французской армией удалось присоединить к своим силам множество французских отрядов, самым крупным из которых была дивизия генерала Луи-Анри Луазона, которая получила приказ оставить свои позиции в районе Бадахоса и оказать поддержку Деляборду. Но дивизия Луазона подошла лишь после того, как Деляборд потерпел поражение при Ролике. Когда силы Жюно и Луазона соединились с войсками Деляборда, общая численность французской армии составила около 17 000 человек. Таким образом, Жюно имел превосходство над силами Баррарда, кроме того, у французов было большее количество орудий, а численность их кавалерии превышала численность английской на 2000 человек, что предоставляло Жюно неоспоримое превосходство в этом роде войск. Едва ли Баррард и Уэлсли могли знать, что им будут противостоять столь значительные силы противника. Возможности их разведки были весьма ограничены в силу малочисленности имевшейся кавалерии. Небольшие отряды лиссабонской конной полиции, бежавшие из столицы, присоединились к англо-португальской кавалерии (конный отряд Трента был сведен в бригаду, объединившись с конницей Баррарда). Вполне возможно, что именно прибывшие из Лиссабона португальцы сообщили о бездействии эскадры Синявина, в результате чего английское командование пришло к ошибочному выводу, что Жюно будет вынужден оставить в Лиссабоне более значительные силы. Более того, когда в районе Ролики некоторое количество солдат, дезертировавших из 4-го Швейцарского полка Деляборда, перешли на сторону англичан, Баррард, возможно, счел, что подобные случаи нелояльности будут иметь широкое распространение в армии Жюно. Однако это предположение также было ошибочным. Тем не менее Уэллсли все же выразил тревогу в отношении места расположения резерва, продолжавшего оставаться в районе Масейры, даже когда по облакам пыли, которые поднимали войска Жюно, стало ясно, что французы явно не намерены атаковать вдоль побережья.

Жюно оказался перед выбором: либо нанести удары по позициям британцев сразу в нескольких местах, либо сосредоточить силы и нанести мощный удар в одном месте. Однако в любом случае он мог столкнуться с затруднениями, поскольку ему приходилось атаковать противника, занявшего позиции на возвышенности. Первый вариант мог показаться более предпочтительным, однако Жюно решил предпринять отвлекающий маневр, начав демонстративную подготовку к атаке сильных позиций англичан на западном хребте и в районе Вимейро, а главный массированный удар нанести на левом фланге Баррарда.

Имея в своем распоряжении явно чрезмерное количество генералов, Баррард приказал Уэллесли взять под свое командование силы Хилла и Фейна, расположенные на правом фланге, а Брента Спенсера (который до этого времени был заместителем Уэлсли) назначил командовать левым флангом. Вскоре по облакам пыли (которые фактически стали для англичан единственным способом получения сведений о направлении движения армии Жюно) стало ясно, что противник намерен разделить свои силы, хотя было трудно определить, в какой именно пропорции. На самом деле Жюно отправил примерно 4000 пехоты под командованием Деляборда для отвлекающего маневра на правом фланге англичан, а остальные силы под командованием Луазона – на левый фланг.

Начало битвы

Несмотря на то что единственной целью демонстрации на правом фланге было отвлечь часть сил Баррарда, атака Деляборда, которая началась еще до того, как остальные силы Жюно были готовы нанести главный удар, развивалась с большим воодушевлением. Французы наступали по узкой дороге вдоль реки Масейра, между западным хребтом и холмом Вимейро, который, впрочем, также был ими атакован. Уэллесли применил новую для того времени тактику. Он расположил своих пехотинцев на тыльных склонах таким образом, что французы не могли видеть большую часть бригады Хилла, и лишь роты батальона легкой пехоты были развернуты на виду у противника. В то же время Фейн выстроил основную массу своих стрелков в цепь, оставив в резерве лишь 50-й батальон, и они остановили французских стрелков, которые шли в авангарде бригады Деляборда. В результате внезапного появления войск Хилла из-за гребня холма и подхода свежих сил Фейна, французы дрогнули, а затем началось их беспорядочное отступление под огнем англичан, которые затем пошли в штыковую атаку. Однако эта атака вскоре закончилась, так как Уэллесли отдал приказ возвращаться на исходные позиции. Несмотря на потери и беспорядок, французы быстро перегруппировались, что произвело большое впечатление на англичан. Как отметил Уильям Нейпьер, «быстрота, с которой французские солдаты перегруппировались, восстановив боевой порядок после столь серьезного испытания, была изумительной». После этого Деляборд, отказавшись от дальнейших атак, перешел к интенсивной позиционной перестрелке с англичанами, тем самым продолжая связывать их силы.

Атака, предпринятая французами на левом фланге Баррарда, имела совсем иной результат. Дивизия Луазона двинулась вдоль восточного хребта, в то время как Спенсер, чтобы препятствовать продвижению французов, переместил свои бригады еще левее. В авангарде французов опять шла очень плотная цепь стрелков, против которых Спенсер выдвинул роты батальона легкой пехоты, единственное подразделение легкой пехоты, которое оказалось под рукой (71-й батальон, недавно переформированный в батальон легкой пехоты, находился в тылу бригады Фергюсона, и поэтому его солдат не было среди тех, кто первыми встретили атаку французов). Именно тогда наиболее остро сказалась нехватка подразделений легкой пехоты (они, в том числе 43-й и 52-й батальоны, которые в Шорнклиффе были обученны Муром, все еще находились в море в составе сил Анструтера).

Брент Спенсер, видимо, не блистал талантами (Уэлсли называл его «ужасным тугодумом»), хотя под огнем противника проявлял хладнокровие. Однако принятое им в тот момент решение оказалось ошибочным. Британские стрелки, которые выдвинулись вперед, чтобы оказать противодействие полчищам французских стрелков, уступали своим противникам численно и были менее опытны. Французы, не дав своим противникам опомниться, отбросили их назад. В связи с этой ситуацией и, возможно, для того, чтобы выиграть время, необходимое для подхода всех сил левого крыла армии, Спенсер дал приказ нескольким ротам вступить в перестрелку. Но, к сожалению, эти солдаты и понятия не имели о тех требованиях, которым должны были отвечать стрелки и которым вполне соответствовал превосходящий их численно противник. Положение, в которое попали англичане, красочно описывает один очевидец:

«Оказавшись в затруднительном положении посреди кукурузного поля и оливковой рощи, молодые солдаты не знали, куда им идти, старые также растерялись, а когда по ним был открыт ружейный огонь, они даже не поняли, откуда он велся. В ответ они стали стрелять наугад, некоторые просто в воздух. Их буквально косил огонь противника, и они падали, как кегли, среди кукурузного поля. Оставшиеся в живых бросились назад, убегая с поля боя, усеянного трупами своих однополчан. Это был, – вспоминает он, – самый неравный бой, который только можно вообразить, унесший жизни множества молодых красивых парней, которых таким образом принесли в жертву».

Поредевшие боевые порядки этих стрелков были отброшены назад и – вместе с некоторыми ротами батальона легкой пехоты – были развернуты в цепь. Беспорядочно отступали два батальона Кроферда и три батальона Фергюсона. Стрелки, столкнувшись с намного превосходящими силами их Луазона, которые продолжали атаку, также в смятении отступили. Увидев, что англичане отходят, португальцы, которыми командовал Трент, также стали беспорядочно отступать.

Когда стало ясно, что Жюно наносит главный удар на левом фланге, Баррард, должно быть, понял свою ошибку, которая заключалась в том, что он оставил свой резерв у Масенры и, к его чести, немедленно отправил приказ командирам резервных бригад выдвинуться вперед и оказать поддержку Спенсеру. Однако к тому моменту, когда они смогли вступить в бой, атакующие силы Луазона уже продвигались вдоль хребта; таким образом, резерв столкнулся с необходимостью совершить трудный подъем на вершину холма по сильнопересеченной местности – навстречу противнику, воодушевленному своим недавним успехом. Тем не менее бригада Найтинголла предприняла энергичную попытку. Особенно рвался в бой 29-й батальон, который, вероятно, стремился отомстить за своего командира, убитого в бою при Ролика. Однако в сложившихся обстоятельствах этот маневр имел мало шансов на успех, и батальон отошел, не имея ни малейшей возможности возвратить свои пушки, которые пришлось оставить под натиском наступавших сил Луазона.

В связи с полным разгромом левого фланга своей армии Баррард направился на правый фланг, чтобы присоединиться к Уэлсли. Надежные Хилл и Фейн, получив от него указания, поскакали в центр позиции англичан, чтобы внести хоть какой-то порядок в сложившуюся ситуацию и перегруппировать армию вокруг не пострадавшей бригады Боуза и теперь уже несколько потрепанной бригады Найтинголла. Значительное количество подразделений левого крыла все еще оказывали французам сопротивление, однако были не в состоянии остановить продвижение Луазона, войска которого уже начали спускаться с восточного хребта. Здесь французы были атакованы небольшим отрядом численностью всего в 200 всадников кавалерии Баррарда из состава 20-го легкого драгунского полка и таким же количеством португальских; кавалеристов. В атаку против передовых частей Луазона их вел подполковник Чарльз Тейлор. Хотя финал этой атаки был печальным (сам Тейлор был убит, а его подразделение фактически уничтожено и перестало существовать как боевая единица), тем не менее она смогла заставить Жюно остановиться и начать перегруппировку сил. Эта задержка тем более была ценной для Баррарда и Уэлсли, что позволила последнему на скорую руку создать линию обороны между Масейрой и возвышенностью. Впоследствии, когда Жюно возобновил атаку, дивизия Луазона не смогла взломать эту линию обороны, но лишь благодаря тому, что сюда с правого фланга подоспела бригада Хилла. В районе Масейры англичане отбили три атаки противника, причем по крайней мере первые две из них были весьма энергичными. Однако несколько пострадал британский обоз, часть которого не смогли увести в тыл, и бой приблизился к нему. Много боеприпасов было потеряно, когда взорвалось несколько фургонов. Тем временем Фейн продолжал удерживать Деляборда.

В течение следующего дня битва не возобновлялась, как будто противники заключили перемирие. Обе стороны понесли значительные потери и нуждались в переформировании своих сил. Однако не было сомнений в том, за кем в тот день осталось поле боя. Баррард все еще цеплялся за свою позицию, которая прикрывала плацдарм, предназначенный для высадки. Однако его армия понесла ужасные потери, кавалерия была полностью разбита, а большинство орудий и значительная часть обоза безвозвратно потеряны. Несмотря на большие потери, которые понес Жюно (особенно во время атак на Масейру), он удерживал всю возвышенность и таким образом господствовал над позициями противника (чтобы предотвратить фланговый обход своих частей, Фейн отступил через деревню Вимейро, чтобы соединиться с основными силами Баррарда, занявшими позиции вокруг Масейры).

Однако Жюно прекрасно понимал, что победу необходимо закрепить. Он безусловно принимал в расчет то, что британские подкрепления уже в пути и некоторые пленные, значительное количество которых было захвачено в момент катастрофы левого фланга англичан, подтвердили, что на подходе по меньшей мере две бригады и что их прибытия можно ожидать в самое ближайшее время. Что касается англичан, то они были крайне заинтересованы в этих подкреплениях.

Несмотря на трагические события дня и столь серьезные потери, моральный дух британских войск был на удивление высок. К тому же его укрепили успешные действия по обороне Масейры, которые имели место на исходе дня. Однако среди офицеров явно усиливалось недовольство тем, как Баррард руководил ходом сражения. Офицеры всех рангов испытывали доверие к Уэлсли, поскольку видели, как совсем недавно он умело командовал своими войсками, и в то же время у них оставалось все меньше доверия к способностям командующего. После относительно спокойной ночи (в течение которой люди отдохнули и распределили оставшиеся запасы продовольствия и боеприпасов) у англичан, должно быть, перехватило дух, когда на рассвете они увидели в бухте только что прибывший корабль. Он привез не подкрепления, а то, в чем армия не испытывала ни малейшей нужды: еще одного генерала.

Ранним утром 22 августа этот генерал – сэр Хью Дэлримпл – сошел на берег и принял командование войсками, вероятно, к великому облегчению Баррарда. Несмотря на его возраст (родился в 1750 году), выбор Дэлримпла в качестве командующего ничего хорошего не предвещал. Будучи губернатором Гибралтара, он установил тесные связи с испанской «патриотической» партией и был знающим человеком, но его нельзя было назвать боевым генералом. Вероятно, оценка, которую дал ему Мур, наиболее точна: «Человек определенно неглупый, но который никогда не служил в действующей армии в чине генерала, и за шестнадцать лет войны удосужился проходить службу лишь в Англии и на Гернси и совершенно растерялся, оказавшись в новой для него обстановке».

Более того, Дэлримпл, казалось, был намерен игнорировать мнение своего самого способного подчиненного, сэра Артура Уэлсли, который запишет позже: «Во время первой беседы, которую я имел с сэром Хью Дэлримплом сразу после его прибытия в Португалию, утром 22 августа, я, полагая, что являюсь его советником… теперь имел все основания считать, что не пользуюсь его доверием, более того, к мнениям, которые я высказывал, он относился с предубеждением».

Ситуация, в которую вмешался Дэлримпл, была серьезной, однако, как считал Уэлсли, не безнадежной. Он считал возможным, что армия, даже находясь в столь неблагоприятных условиях, могла выдержать еще одну атаку и прикрыть высадку подкреплений в случае, если их прибытие не будет задержано (хотя Уэллесли допускал возможность, что вскоре придется оставить позиции, поскольку в противном случае «мы будем отравлены зловонием, исходящим от мертвецов и раненых, или умрем от голода». Ни Дэлримпл, ни Баррард не испытывали иллюзий относительно возможностей армии к сопротивлению, хотя альтернатива – посадка войск на транспортные суда по мере их прибытия, – фактически была бы невозможна в случае атаки Жюно. Именно в этот момент передовые посты Фейна доложили о появлении французского офицера с адъютантами и горнистом (некоторых стрелков едва удержали от того, чтобы подстрелить такую чудесную мишень!) Это произошло в результате совещаний Жюно со своими старшими офицерами. Хотя в битве, которая состоялась 21 августа, перевес был явно на стороне французов, их противник не был полностью разбит. Жюно не сомневался в успешном исходе новых атак, однако его войска понесли значительные потери, и еще одно сражение могло самым губительным образом ослабить его силы, которые не смогли бы оказать противодействия ни высадке британских подкреплений, ни массовому восстанию португальцев. Хотя он понимал, что ему все равно придется атаковать сразу после того, как корабли с британским подкреплением появятся у берега, он надеялся достичь своих целей без дальнейших потерь еще до их прибытия. Поэтому 22 августа, незадолго до полудня, он отправил к англичанам командира своей кавалерии. Генерал Франсуа-Эрьенн Келлерманн (герой Маренго и сын маршала Келлерманна) был направлен к британцам в качестве эмиссара. Келлерманн попросил командира передовых постов Фейна дать ему провожатых в лагерь сэра Гарри Баррарда. Француз, который еще не знал о прибытии Дэлримпла, был принят английскими генералами в Масейре. Уэлсли, по всей видимости, предполагал, что эта миссия имела целью лишь временное прекращение огня, необходимое для того, чтобы похоронить убитых и собрать раненых, многие из которых до сих пор оставались на поле боя. Однако с первых же слов Келлерманна, касавшихся способов «урегулирования дела без дальнейшего кровопролития», стало ясно, что целью миссии являются более глубокие переговоры. Ситуация, в которой оказались обе армии, вне всяких сомнений указывала на то, что обстоятельства сложились не в пользу англичан. Однако в то время как и Дэлримпла и Баррарда больше всего интересовало, как с помощью переговоров выйти из затруднительного положения, в котором они оказались, Уэллесли тоном, который не предвещал ничего хорошего, говорил офицерам своего штаба «с холодом и высокомерной горечью», что теперь они могут подумать об обеде, поскольку солдатам в этот день больше нечего будет делать… Несмотря на мнение Уэллесли, нетрудно понять и даже оправдать желание британских военачальников освободить себя от ответственности за дальнейшее развитие опасной ситуации, так как ничтожные перспективы удержания плацдарма, уже не говоря о смертельном риске высадки подкреплений в непосредственной близости от врага, безусловно должны были привести в трепет даже самых хладнокровных людей.

Договор

После того как на время переговоров были прекращены боевые действия, представители обеих сторон встретились в Масейре, в небольшом доме, отведенном англичанами под штаб. С французской стороны переговоры вел в основном Келлерманн (который достаточно знал английский, хотя переговоры велись на французском). Для Жюно это был своего рода триумф. Он следил за тем, чтобы англичанам не предлагали заведомо неприемлемые условия, такие, например, как безоговорочная капитуляция. Однако на первом этапе переговоров французы поставили более жесткие условия, чем те, на которых Жюно планировал достичь обоюдного согласия. Эта уловка должна была создать у англичан иллюзию того, что они якобы достигли значительного успеха на переговорах, а фактически приводила к тому, что Британия, по крайней мере временно, отказывалась от присутствия своих сил в Португалии.

На основании условий договора, который поздно ночью был заключен в Масейре, британские войска под командованием Дэлримпла должны были покинуть бухту Масейры, как только в их распоряжении окажутся транспортные суда, взяв с собой оружие и личные вещи. Британская артиллерия, захваченная в течение минувшего дня, оставалась у французов. Пленные англичане, захваченные главным образом во время атаки Луазона, освобождались (тем самым полностью снимались проблемы содержания и охраны значительного количества военнопленных), а те раненые британцы, состояние которых не позволяло отплыть вместе с армией, в конечном счете должны были быть доставлены в Лиссабон, откуда они по мере выздоровления будут возвращаться в Британию на торговых судах. Португальцам, которые все еще оставались в лагере Дэлримпла, по их желанию разрешалось либо вернуться в армию Фрейра, либо без всяких препятствий вернуться домой. Запасы, которые войска не смогут с собой взять, надлежало сдать, хотя значительная их часть была уничтожена в боях у Масейры.

И наконец, самое важное: перемирие должно было продолжаться месяц, и в этот период, согласно достигнутому соглашению, силам, которые находились под командованием Дэлримпла, запрещалось вести наступательные действия. Это полностью исключало использование ожидаемых подкреплений. Общая численность войск Мура и бригад Анструтера и Акленда составляла около 15 000 человек, превосходя численность армии, разбитой Жюно при Вимейро. Условия договора запрещали их высадку.

Но и оставаться на кораблях в течение месяца, до конца срока действия перемирия, очевидно, было бы невозможно. Тот факт, что Дэлримпл не слишком возражал против этого условия, говорит о том, что он, по-видимому, считал слишком опасной попытку высадить войска на виду у армии Жюно, готовой оказать противодействие этому маневру. Проще говоря, всем экспедиционным силам оставалось только одно – возвратиться домой.

Явно не пребывая в восторге от такого результата, Дэлримпл, вероятно, все же считал, что он спас британские силы от вполне возможной катастрофы, однако вряд ли хоть один солдат из состава этих сил согласился бы с ним. Когда 24 августа прибыл Мур, ожидая, что ему прикажут высадить войска в бухте Масейры, он обнаружил «величайшее смятение и всеобщее недовольство».

Это всеобщее недовольство было направлено против высшего руководства армии, так как все, казалось, разделяли мнение Уэлсли, что есть шансы выдержать по крайней мере еще одну атаку. Ирония ситуации заключалась в том, что когда Мур прибыл в бухту, он обнаружил, что другие суда, которые привезли бригады Акленда и Анструтера, готовились начать не разгрузку, но, напротив, погрузку – погрузку армии Дэлримпла, стремясь взять на борт как можно больше солдат.

Поражение экспедиционных сил было встречено в Британии с испугом. Первой реакцией, как и следовало ожидать, были яростные дебаты в парламенте. Недовольство усилилось еще больше, когда мнение офицеров армии, которое сначала нашло отражение в личных взаимоотношениях, стало известно широкой публике. Армия не считала себя побежденной, но была убеждена в том, что ее подвел высший командный состав. Одним из проявлений такого мнения было послание командиров бригад и Брента Спенсера, в котором они писали Уэлсли:

Желая выразить высокую признательность и уважение, которое мы испытываем по отношению к вам, а также величайшее удовлетворение тем, что нам по счастливой случайности выпало служить под вашим началом, мы сегодня заказали столовое серебро стоимостью в тысячу гиней, которое подготовят и вручат вам.

Этот подарок с выгравированными именами дарителей и их подписями был свидетельством глубокого уважения, которое они питали к нему как к человеку, и безграничного доверия, которое они оказывали ему как офицеру. Об этом жесте, естественно, стало известно публике, и он еще больше усилил недовольство бездарными действиями Дэлримпла и Баррарда. Кроме того, этот факт косвенным образом свидетельствовал о том, что офицеры не доверяют этим двум генералам. В стране продолжало расти негодование, вызванное провалом экспедиции. Даже Уильям Уодсворт поспешно написал не слишком талантливую поэму под названием «Посвящение Договору в Масейре».

Проправительственная пресса сосредоточила свое внимание на Дэлримпле и Баррарде, хотя гораздо более резкой критике подвергла министерство, которое их назначило. В то же время газеты, не отличавшиеся лояльностью к правительству, ставили под сомнение саму идею оказания помощи Испании. Уильям Коббет, который был самым яростным критиком министерства, предвидя, что Британия возобновит войну на Иберийском полуострове, заявил, что эта военная кампания приведет «лишь к истощению страны, не имея ни малейшего шанса принести хоть какую-то видимую пользу… чем раньше мы откажемся от нее, тем лучше… Это может привести к тому, что Франция понесет определенные расходы и потери, но в то же самое время мы ослабим сами себя в десять раз больше, чем Францию».

Неудивительно, что министерство и те, кто его поддерживал, стремились сосредоточить внимание на заслугах Уэлсли, которого называли «победителем Ролики» (тем самым преувеличивая значимость этой победы), однако другие были менее великодушны. Многие говорили о том, что Уэлсли оказывают поддержку его друзья в правительстве и указывали на связи его семьи. Так, Коббет, выступая с речью в Уинчестере, говоря о возвращении Уэлсли из Португалии, заявил, что его семья ежегодно получает из казны около 23 766 фунтов, что, по его словам, равнялось скудным ежегодным бюджетам шестидесяти округов. Газета «Ньюс» в таком же стиле отмечала, что даже если бы Уэлсли был освобожден от ответственности за провал экспедиции, «то те, кто стал свидетелем зловещих усилий его друзей, не усомнится в том, что он обязан своим оправданием в гораздо большей степени именно этим усилиям, а не тому, что утратил свои иллюзии, особенно если сравнить его с другими генералами, у которых мало влиятельных друзей, в силу чего они не получили такой поддержки».

Фактически эти генералы отделались лишь легким испугом и почти неофициальным порицанием. Правительство не испытывало ни малейшего желания повторять разбирательства военного трибунала, которые имели место в отношении Уайтлока (под руководством этого генерала операция экспедиционных сил в Южной Америке закончилась полным провалом) и лишь недавно закончились. Хотя и была образована следственная комиссия по Масейре, однако она быстро закончила свою работу, преуменьшив вину командования экспедицией. Тем не менее ни Баррарду, ни Дэлримплу впредь не доверяли командование действующей армией, и оба были опорочены критикой. Наглядным примером такой критики была строчка Байрона: Для полководцев вроде наших цветенье лавра ни к чему. Неудачи, казалось, преследовали несчастного Баррарда. Вскоре после окончания работы следственной комиссии он потерял своего младшего сына, который служил гардемарином в Королевском флоте и погиб в результате того, что шлюпка с королевской яхты «Ройал Соверейн» перевернулась в гавани Уэймута. И все же спустя примерно пять лет Дэлримпл подал прошение о компенсации того морального ущерба, который был нанесен критикой его действий в Португалии. В результате он получил титул баронета.

Впоследствии

Жюно и французы избежали подобных трудностей, хотя и столкнулись с другими проблемами. Победа при Вимейро, и особенно результаты договора, заключенного в Масейре, принесли Жюно не только заслуженные почести, но и то, чего он так страстно желал – жезл Маршала Франции. (Неудивительно, что Келлерманн, который всегда считал, что его атака, сыгравшая решающую роль в битве при Маренго, недостаточно вознаграждена, в частных беседах выражал недовольство тем, что умение, которое он проявил, ведя переговоры в Масейре, не получило должной оценки). Изгнание англичан из Португалии восстановило на Иберийском полуострове позиции французов, которые пошатнулись после капитуляции Дюпона при Байлене (19 июля 1808 года), хотя эта капитуляция и не имела решающего значения. Битва при Вимейро ослабила армию Жюно сильнее, чем он того ожидал. И хотя Жюно мог по-прежнему удерживать Лиссабон и центральную часть Португалии, тем не менее он был вынужден просить подкреплений, без которых не смог бы подавить движение повстанцев на севере и юге страны. Уход британцев в этот решающий момент позволил Наполеону сосредоточить свои силы против испанских армий, не отвлекая их на то, чтобы справиться с иностранным экспедиционным корпусом, который оказывал помощь местным армиям. Таким образом, Наполеону представилась реальная возможность завершить войну на Иберийском полуострове, избежав долгих лет напряженного противостояния, которое могло истощить ресурсы его империи и оказать негативное влияние на ход военных кампаний в других районах Европы.

Воистину серьезной проблемой, возникшей вследствие битвы при Вимейро, была та, с которой столкнулось британское правительство после возвращения потерпевших поражение экспедиционных сил. Тот факт, что сами участники экспедиции не считали себя побежденными, лишь усиливал давление на кабинет министров и ставил его перед необходимостью как можно быстрее принять решение о том, как следует действовать в дальнейшем. Ни один из возможных вариантов не казался слишком привлекательным. Уйти с Иберийского полуострова, как того требовала оппозиция, и ждать другого удобного случая оказать противодействие Наполеону в каком-либо другом месте – значило бы отказаться от уже принятой политики оказания поддержки всем тем, кто сражался с французами, и опровергнуть собственные гарантии, уже предоставленные испанским и португальским лидерам. Британия располагала силами, необходимыми для возобновления войны на полуострове, причем не только теми, которые вернулись из Португалии, так и не высадившись на берег. Однако если решение возобновить боевые действия было принято без всяких сомнений, то конкретное место высадки оставалось под вопросом. Одним из возможных вариантов было оказание помощи испанцам посредством высадки в Кадисе, но не слишком дружелюбная реакция последних на предложение, уже сделанное Спенсером (еще до того, как он присоединился к Уэлсли), заставляла усомниться в целесообразности этой идеи. Оставалась возможность высадки в северной Испании, возможно, в Ферроле (где в 1800 году уже высаживалась экспедиция, которая закончилась безрезультатно), Корунье или Виго. Кроме того, можно было еще раз высадиться в Португалии, но в этом случае надо было действовать без промедления, а лучше всего – произвести высадку еще до того, как подкрепления позволили бы Жюно разбить силы португальцев, даже несмотря на то, что благоприятное для боевых действий время года уже подходило к концу. В связи с этим Уэлсли заметил, что по мере приближения зимы будет ухудшаться состояние дорог, армии потребуются зимние квартиры, а флот сможет оказать поддержку (и пополнять запасы армии) лишь в районе Лиссабона или Опорто.

Другой проблемой, с которой столкнулось правительство, был вопрос о назначении командующего новой экспедицией. Мур дал ясно понять, что он (весьма великодушно) отказывается от любых претензий на высшее командование в пользу Уэллесли, так как последний достиг успехов на ранних этапах минувшей кампании. Кроме того, он считал, что если французы одержат победу в Испании, то поражение в Португалии не будет иметь никаких оправданий. Таким образом, Уэлсли мог ожидать того, что министерство может назначить его верховным командующим в случае, если будет санкционирован еще один рейд на территорию полуострова. Однако в этом случае его задача была бы гораздо более сложной, чем если бы Жюно проиграл битву при Вимейро и если бы не британцы, а французы были бы изгнаны из Португалии. Более того, чем дольше откладывалась бы высадка британских войск, тем больший урон нанесли бы французы испанским и португальским силам. Нельзя было не учитывать возможность второго и еще более тяжелого поражения британских сил, которое правительство уже не смогло бы выдержать. И даже если бы имелась возможность изгнать французов из Португалии, это потребовало бы таких усилий, которые значительно снизили бы возможности англичан немедленно оказать поддержку испанским силам, которые еще сражались против войск Наполеона. При сложившихся обстоятельствах, даже для того, чтобы удержать Португалию, потребовались бы годы изнурительной войны.

Такими были чреватые опасностями перспективы, с которыми столкнулось британское правительство. Курс, который был выбран, является официально зарегистрированным фактом, однако не вызывает сомнений то, что все сложилось бы совсем по-другому, если бы Жюно не был столь удачлив в битве при Вимейро.

В реальности

В основе такого развития событий лежат следующие предпосылки: 1) Перед битвой при Вимейро вместо ожидаемых подкреплений прибыл Баррард. 2) Жюно сумел собрать все силы и нанес главный удар по левому флангу англичан, что Нейпьер и рассматривал как единственно верное решение. Что касается оценок событий августа 1808 года, то их можно найти у сэра Уильяма Нейпьера и сэра Чарльза Оумэна – согласно данным, приведенным в примечаниях. Что касается итогов кампании, то они изложены М. Гловером в книге «Британия испытывает отвращение: сэр Артур Уэллесли и договор, заключенный в Кинтре» (Лондон, 1970). Все цитаты, приведенные выше и указанные в примечаниях, являются подлинными и все они относятся к периоду битвы при Вимейро (за исключением высказывания Коббета, которое на самом деле было сделано в ноябре 1811 года), хотя не все они имели место именно при тех обстоятельствах, которые здесь изложены.

БИБЛИОГРАФИЯ

Fortescue, Sir John. A History of the British Army. London, 1910.

Gurwood, J., ed. Dispatches of Field-Marshal the Duke of Wellington. London, 1834–1838.

Leach, J. Rough Sketches of the Life of an Old Soldier. London, 1831.

Leslie, J.H. The Services of the Royal Regiment of Artillery in the Peninsular War. London, 1908.

Napier, Sir William. History of the War in the Peninsula. London,1832.

Oman, Sir Charles. A History of the Peninsular War. Oxford, 1902–1930, reprinted London, 1995.

Schaumann, A.L.F. On the Road with Wellington. London, 1924, reprinted 1999.