Наследники Слизерина

Приготовление к преступлению

Крауч выглядел гораздо лучше, чем накануне. Нос его принял нормальные размеры, а взгляд был ясным. Видимо, снадобье мадам Помфри сделало свое дело.

Друзья сотворили антипрослушивающее заклинание, сдвинули вместе несколько кресел и сели тесным кругом. Все уставились на Беллу уже в совершенном нетерпении, когда же она начнет свой рассказ. Не разделяя их энтузиазма, она с неохотой взялась за повествование, излагая все с того самого момента, как пришла на условленную встречу, не преминув упрекнуть Рудольфуса в том, что он забыл сообщить ей пароль.

— Но ведь ты все равно вошла, — легкомысленно заметил он.

— Только потому, что Регулус узнал мой голос, — сварливо возразила Белла. — Будь там кто-нибудь другой, я бы вернулась ни с чем.

— Да брось, Беллс! Что, я тебя не знаю? — отмахнулся Рудольфус. — Ты бы сломала дверь, и дело с концом!

Белле, однако, было не до шуток. Она продолжала повествование, опустив семейные любезности и разговор о происхождении Волан-де-Морта, поскольку в сложившейся ситуации эта проблема отошла на второй, если не на третий план.

Друзья напряженно слушали, а Белла с несвойственной ей скрупулезностью описывала момент получения письма и постепенное проявление на нем чернил, желая отдалить оглашение содержания.

— Так что же там было написано? — не выдержал, наконец, Крауч.

Понимая, что деваться некуда, она вздохнула и, устремив взгляд в стену, бесстрастно слово в слово озвучила текст послания интонацией вокзального диктора.

В ответ на услышанное никто не проронил ни звука.

Понимая, что пауза затянулась, Белла осторожно взглянула на лица друзей. Те таращились на нее во все глаза.

— Ты уверена, что письмо звучало так? — скептически переспросил Крауч. — Может, это он так фигурально выразился?

— «По совершении убийства выпустить в небо над Хогвартсом Черную метку», — монотонно повторила Белла.

Рабастана передернуло.

— Прости, Беллс… — вдруг как-то трагично произнес Рудольфус, глядя себе под ноги.

— За что? — удивилась она.

— Вчера я ругал тебя последними словами за то, что ты заявилась в таком виде. Но, будь я на твоем месте, наверное, тоже бы напился.

— Я такого не помню… — протянула Белла, снова перебирая в голове отрывочные воспоминания о вчерашнем вечере. — Видимо, к моменту твоей ругани уже заснула.

Рабастан, очевидно, тоже хотел что-то спросить, но к нему никак не возвращался дар речи.

— Так что же? Нам придется убить Маландру Аллен? — поинтересовался Крауч таким невозмутимым тоном, точно не понимал смысла собственных слов.

Белле захотелось что-нибудь съязвить насчет очевидности заданного вопроса, но она удержалась.

— И каким же образом? — продолжал он спрашивать, не получая ответов. — И как это сделать, чтобы не попасться? Да еще и никого не подставить… разве можно провернуть такое незаметно, если вокруг сотни учеников?.. может, ночью?

Барти вел увлекательную беседу сам с собой, а остальные трое глядели на него с недоумением.

— Даже если ночью, — продолжал он, — кто-нибудь может увидеть или услышать, прибежать на шум… а если днем? Нет, это нереально. Вот если бы все были где-нибудь заняты в этот момент… может, на экзаменах?

— Экзамены проходят у всех в разное время, — невольно возразила Белла.

— Кубок по квиддичу? — неожиданно предложил Рудольфус.

— Но все кроме Беллы будут непосредственно задействованы: вы на поле, я в комментаторской рубке, — заметил Крауч.

— Мда… если бы нам удалось сделать это во время матча, то никто бы не увидел, кроме того, было бы идеальное алиби… — с сожалением произнес Рудольфус.

Крауч вдруг изменился в лице и ни с того ни сего закашлялся так, будто чем-то подавился. Рудольфусу даже пришлось похлопать его по спине.

— Мах… мах… ик… — пытался Барти что-то сказать.

— Чего? — нахмурилась Белла.

— Маховик времени! — сдавленно выдохнул он, когда приступ миновал.

— Гениально! — фыркнула Белла. — Только они все на учете и находятся в Министерстве под строгой охраной.

— Ну вообще-то… — смущенно протянул Крауч и замялся.

— Что? — раздраженно переспросила Белла.

— Я не должен был никому этого говорить. Слизнорт заставил меня поклясться.

— Да ты издеваешься! — гневно воскликнула она.

— Барти, мы никому не скажем, — пообещал Рабастан.

— Что ты, брат! — возразил Рудольфус. — Мы его непременно заложим. Мы ж всегда так делаем. Беллс, доставай перо и пергамент. Будем писать донос!

— Ладно-ладно, извините, — смущенно пробормотал пристыженный Крауч. — Дело в том, что скоро у меня будет маховик.

— Ты серьезно? — ахнул Рудольфус.

— Откуда? — изумилась Белла.

— Все дело в экзаменах, — пояснил он. — Я собираюсь сдавать все двенадцать ЖАБА, но некоторые предметы совпадают по времени, поэтому руководство школы отправило в Министерство ходатайство с просьбой выдать мне в пользование один маховик. Оказывается, что существует такая практика для особо одаренных студентов.

— И что, мы правда сможем переместиться во времени? — Рудольфус недоверчиво поглядел на друзей.

— Ну да, — скромно пожал плечами Крауч.

— А на сколько?

— Да не знаю я… сам-то еще этот маховик ни разу в руках не держал. Думаю, на час, на два точно сможем.

— Ну этого, пожалуй, хватит, — проговорил Рудольфус с видом знатока.

— А что? Вариант! — с энтузиазмом продолжила Белла его мысль. — Тогда Черная метка появится прямо во время матча!

— А вдруг игру из-за этого остановят? — испугался Рудольфус.

— Не остановят! — твердо возразила Белла. — Да даже внимания никто не обратит! Решат, что шутка слизеринских болельщиков. Все станет ясно, только когда обнаружат труп…

Слово «труп» немного всех отрезвило. До этого момента, кажется, только Рабастан каждую секунду осознавал, что речь идет об убийстве. Все остальные же рассуждали о преступном плане как о чем-то абстрактном.

И вот опять повисла неловкая тишина, которую Рабастан же и нарушил, взяв на себя роль самого трезвомыслящего человека.

— Вы правда собираетесь это сделать? — поинтересовался он, глядя на остальных из-под сдвинутых бровей.

Рудольфус тяжело вздохнул.

Белла и Барти молчали.

— А как же нам быть… — ответил старший брат, и по его тону было не совсем понятно, вопрос это или утверждение.

— А мы не можем отказаться? — обратился Крауч к Рудольфусу как к человеку, знающему о Темном Лорде и Пожирателях больше всех.

— Не знаю, — тот в отчаянии запустил пальцы себе в волосы.

— Не можем, — вдруг однозначно заявил Рабастан.

— А зачем тогда ты спрашивал, действительно ли мы собираемся это сделать?! — разозлилась Белла.

Рабастан смутился и опустил взгляд.

— Правда? Не можем? — допытывался Барти, глядя на Рудольфуса.

— Ну не убьет же Лорд нас за отказ! — в сердцах воскликнула Белла.

— Ведь не убьет? — снова набросился Крауч на Рудольфуса, а тот уже не знал, куда ему деваться.

— Не убьет? Не убьет? — повторял Крауч, как попугай.

— Не убьет, — сдался Рудольфус.

— … но мы не можем так всех подвести, — прочитала Белла его мысли.

— А если мы провалимся, то подведем всех еще больше, — жалобно возразил Рабастан.

— И, к тому же, сядем в тюрьму, — прибавила Белла.

— Сколько, интересно, дают за убийство? — вслух подумал Крауч.

— Сколько бы ни давали, лично я в Азкабан не собираюсь ни на день! — решительно заявила Белла. — Руди, а Пожиратели смогут в случае чего нас отмазать?

— Да не знаю я! — воскликнул загнанный в угол Рудольфус.

— То есть вы правда готовы убить ее? — наконец спросил Рабастан прямым текстом.

И опять все замолчали.

— Белла, ты ведь постоянно убиваешь своих мышей… — вдруг бойко начал Крауч, но Рудольфус его перебил.

— Если ты хочешь повесить все на Беллу, можешь забыть об этом сразу же, — предостерег он.

— Да нет же! — обиделся тот. — Просто хотел спросить, что она при этом испытывает.

— Мышь и человек — не одно и то же, Барти! — гневно воскликнул Рудольфус.

— Но все-таки… — не сдавался тот.

Белле не очень хотелось делиться своими сокровенными чувствами, тем более, что они не были приятными.

— Барти, ну вот чего ты добиваешься? — злился Рудольфус. — Почему ты, вообще, решил, что будешь чувствовать то же самое?!

— Да что я такого могла чувствовать? — буркнула Белла раздраженно. — Конечно, яд не самый лучший выход, если хочешь избавить кого-то от страданий.

— При чем тут яд? — возмутился Крауч. — Я про Аваду Кедавру!

— Да какая разница? — вмешался Рудольфус. — Смерть есть смерть!

— Я чувствовала себя ужасно, — вдруг призналась она.

— Во время убийства? — уточнил Крауч.

— Нет. После.

— А во время?

— Да чего ты к ней пристал! — воскликнул Рудольфус уже в полнейшем негодовании.

— В тот самый момент я не думала об этом как об убийстве, — задумчиво продолжала Белла. — Я просто пыталась правильно исполнить заклинание.

— А потом не пожалела? Сделала бы то же самое еще раз? — допрашивал Крауч с упорством маньяка, не обращая внимания на протесты друга.

— Не пожалела, — твердо заявила Белла, уже неоднократно размышлявшая над этим вопросом. — Сделала ли бы еще раз… даже не знаю. Теперь-то я уже понимаю, как это. Но если бы возникла необходимость…

— То есть, тобою двигало любопытство?

— Так, все! — решительно прервал его Рудольфус. — Я больше не могу это слушать! Давайте решать, согласны мы или нет.

И опять все погрузились в мрачные раздумья. В тот момент Белле бы очень хотелось, чтобы решение приняли все остальные, а ей под напором большинства пришлось бы согласиться. Но, взглянув на лица товарищей, она поняла, что каждый из них сейчас мечтает о том же.

— Что ж, давайте прикинем, что будет, если мы откажемся, — предложила она, решив подойти к проблеме рационально. — Каковы будут последствия? То, что нас за это, скорее всего, не убьют, мы, вроде, уже выяснили, но и по голове ведь тоже не погладят?

— Не погладят, — согласился Крауч, пристально разглядывая свои ботинки.

— Как думаешь, родители знают об этом задании? — вдруг поинтересовался Рабастан у брата.

— Наверное, знают, — предположил тот. — Скорее всего, Волан-де-Морт посвятил в это пару ближайших соратников, а отцу он всегда доверял.

— Значит, отказавшись, мы, выходит, еще и отца подведем, — мрачно заключил Рабастан.

— Выходит, что подведем…

— И Пожирателями смерти нам тоже уже никогда не стать, — прибавила Белла, резонируя со всеобщей апатичной обреченностью.

— Зато мать-то как обрадуется, — горько усмехнулся Рудольфус. — Странно, что она еще не примчалась сюда и не колотит кулаками в двери замка, требуя, чтобы мы отказались от этого безумства.

— Отец тоже обрадуется, — серьезно проговорил Рабастан. — Хоть он и не подает виду, я думаю, он ужасно за нас переживает.

— Еще бы ему не переживать, отец все же, — фыркнула Белла, всегда так реагируя на очевидные утверждения.

Тут очнулся Крауч.

— Ну а что, если мы все же это сделаем? — чуть ли ни с азартом начал он. — Мы ведь не дураки и даже половину плана уже придумали. Используем маховик времени, убьем ее во время матча, не оставим после себя никаких улик. Кто нас заподозрит? Главное, мне на отлично сдать все экзамены, а Руди взять Кубок, тогда будет ясно, что кому-кому, а нам было некогда планировать преступления. Рабас бросит все силы на Трансфигурацию. Пусть Макгонагалл видит, что он с утра до ночи занят ее предметом. Ну а Белла… — тут он задумался, — а Белле шесть лет все сходило с рук, и в этот раз сойдет! Ей все преподаватели, если что, дадут отличную характеристику. Ну наехала она тогда на Аллен, подумаешь! Она же ей убийством не угрожала. Да эту дуру пол школы ненавидит до кровомщения. Я сам на днях слышал, как какой-то парень из Когтеврана сказал, что если она еще раз прицепится к нему со своими значками, то прибьет ее на месте. Или взять, к примеру, этих… которые делают зеленые листовки.

К слову сказать, никто из четверых друзей никогда не участвовал в распространении анти-Алленовских листовок, во-первых, из-за предостережений мистера Лестрейнджа, во-вторых, считая эту затею хоть и благой, но все же ребяческой и недостаточно серьезной для таких крутых ребят как они. Им даже не было известно, кто возглавляет так называемую «оппозицию», но кто бы он ни был, случись Маландре стать убитой, мракоборцы затаскают его по допросам.

— А если постараться, то можно и вовсе подстроить все так, будто кто-то проник в Хогвартс извне, — увлеченно продолжал Крауч свою речь. — Финальная игра состоится в самом конце учебного года, уже после экзаменов. На следующий же день мы поедем по домам. Это идеальное время для преступления. А если сделаем все как надо, то, как и говорил Регулус Белле, мы войдем в историю и точно заслужим уважение Волан-де-Морта!

У Крауча все выходило удивительно складно и оптимистично.

— Это все, конечно, замечательно, — с сарказмом проговорил Рудольфус. — А вот что ты скажешь насчет самого убийства? Что если мы в последний момент не сможем? Или наделаем ошибок? Ведь у нас нет опыта таких дел.

— Но нас же четверо, — решительно стоял на своем Крауч. — Кто-нибудь да сможет! А чтобы избежать ошибок, продумаем все пошагово.

— А если что-то пойдет не так? Если нас кто-то увидит? Что тогда? — наступал Рудольфус.

— Тогда сотрем ему память! — не растерялся Крауч. — Я это заклинание немного знаю. Отец меня с ним все время достает. Говорит, что, якобы, оно понадобится мне для работы в Министерстве. Как будто я собираюсь там работать! Пфф!

— Барти прав, — встряла Белла.

Крауч заразил ее своим энтузиазмом, и она уже чувствовала во всем теле будоражащую дрожь.

— Не так уж это и сложно. Времени у нас почти четыре месяца. Успеем предусмотреть все. К тому же, мы ведь и так собирались стать Пожирателями смерти и ведь знали, на что шли. Рано или поздно нам пришлось бы совершить нечто подобное.

— А ты что скажешь? — Рудольфус посмотрел на брата, явно недовольный тем, что тот все время молчит.

Рабастан наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами и был не готов отвечать на подобные вопросы.

— Я не в восторге от всего этого, но согласен с Беллой, — неожиданно заявил Рудольфус, не дождавшись реакции брата. — Мы уже дали свое согласие Руквуду почти год назад и не могли не понимать, что это может кончиться чем-то подобным. Остается надеяться, что нам действительно все удастся.

Последние слова он произнес каким-то сдавленным голосом.

Рабастан все еще был не в себе, но выбора у него не было.

— Ну что, я так понимаю, мы решились? — Рудольфус обвел друзей взволнованным взглядом, затем вытянул правую руку вперед.

Крауч, не колеблясь, положил свою сверху. То же самое сделала и Белла, игнорируя резко подпрыгнувшее вверх сердце. Рабастан замешкался. Он смотрел перед собой таким взглядом, точно искренне не мог понять, что за странные манипуляции совершают друзья. Все трое, тем временем, выжидающе уставились на него, чем напугали еще сильнее, и только когда брат чувствительно лягнул его ногой в голень, очнулся и поспешно накрыл руку Беллы ладонью.

— Приложим все усилия, чтобы исполнить данное нам поручение, — торжественным тоном начал Рудольфус.

— Маландра Аллен будет убита! — как-то истерично воскликнул Барти.

— И все узнают, как опасно иметь дело с чистокровными волшебниками! — продолжила Белла.

На Рабастане процесс снова застопорился. Остальных это уже начинало нервировать, поскольку им и самим решение давалось нелегко.

— Я с вами, — выдохнул он, понимая, что альтернативы у него все равно нет, и все четверо с облегчением опустили руки.

— Что бы это ни была за комната, надо уходить отсюда прежде, чем нас тут обнаружат, — после паузы произнес Рудольфус.

— Никто нас тут не обнаружит, — возразил Крауч, внимательно оглядывая окружающую обстановку, — Я думаю, это Выручай-комната.

— Что? — в один голос спросили Рудольфус и Белла.

— Выручай-комната. Я слышал о ней, но не думал, что она и правда существует. Это волшебная комната, она появляется в момент крайней необходимости и принимает тот вид, который нужен человеку, попавшему в затруднительное положение.

— А ты уверен, что это не просто чья-то спальня? — скептически проговорил Рудольфус.

— Ну, во-первых, я семь лет ходил по этому коридору и никогда раньше не замечал эту дверь, — начал Крауч обстоятельно объяснять, — во-вторых, вы сюда попали как раз в тот момент, когда не знали, где перекантоваться с Беллой до утра. А тут вам, пожалуйста, три кровати и все, что надо. А если бы тут кто-то жил, то были бы хоть какие-то личные вещи. Гостевой спальней это тоже не может быть. Где вы видели спальню, без единого платяного шкафа или хотя бы прикроватной тумбочки? И я абсолютно уверен, что в следующий раз эта комната будет выглядеть совсем по-другому.

— Если это действительно та самая комната, о которой ты говоришь, то с чего ты взял, что нам удастся попасть в нее снова? — засомневался Рудольфус.

— Удастся, — твердо заявил Крауч.

И он не ошибся. Это выяснилось спустя почти две недели. Из-за плотных графиков всех четверых именно такой срок пришлось выждать для того, чтобы вновь собраться и не торопясь обсудить дальнейшие планы.

Телепатически пообщавшись со стеной (во всяком случае, так это выглядело со стороны), Крауч добился того, что вновь появилась уже знакомая дверь, но вот внутри, точно как он и предсказывал, все выглядело иначе. Не было никаких кроватей, драпированных балдахинов и прочей мягкой мебели. Зато там помещались круглый стол с четырьмя стульями и очаг с водруженным на него новеньким блестящим котлом. Остальное пространство, довольно приличное по своим размерам, оставалось незанятым.

— Ничего себе… — в изумлении проговорил Рабастан, оглядывая голые каменные стены, на которых и следа не было от тех милых обоев, которые прикрывали их прежде.

— Очень удобно здесь будет отрабатывать заклинания, — с удовольствием заключила Белла. — Но, Барти, как тебе удалось этого добиться?

— Я все это загадал, — еле скрывая самодовольную улыбку, пояснил он, — просто сосредоточенно думал о комнате, подходящей для переговоров и магических упражнений.

— Шесть лет мы мыкались по пустым классам, чтобы отрабатывать заклинания! — сокрушенно воскликнула Белла. — И только сейчас ты до этого додумался!

— Ну я же не знал… — обиделся Барти. — Если бы вы случайно ее не нашли, так бы и думал, что это очередная сказка для первокурсников.

— Может, не будем терять время и займемся делом? — предложил Рудольфус, ясно давая понять, что их шестилетние мытарства по пустым классам никому не интересны.

Все четверо уселись за стол и перешли к обсуждению деталей планируемого преступления и, прежде всего, самого способа убийства. Поначалу разговор был несколько робким, но постепенно становился все более и более бурным.

Крауч предлагал применение яда, Белла, естественно, Аваду Кедавру, Рудольфус ничего не предлагал и все критиковал, а Рабастан сидел молча, наблюдая за друзьями исподлобья и думая о чем-то своем.

— Смертельное зелье — это самый простой вариант! — настаивал Крауч. — Зачем городить что-то сложное? Обманом заставим ее его выпить, и все!

— А если ошибемся? — возражал Рудольфус. — Это тебе не рогатый отвар. Представляешь, что будет, если мы случайно убьем кого-нибудь не того?

— Тогда пусть пьет при нас, — ничуть не смутился Крауч.

— А вдруг не станет пить?

— Силой вольем!

— А если выплюнет? — предположила Белла, с трудом себе представляя, чтобы человека, даже такого жалкого как Маландра, можно было насильно заставить что-то выпить, разве что разучить и применить к ней заклятие «Империус», и то, вполне вероятно, что инстинкт самосохранения преодолеет подавляющие волю чары.

— Или вдруг выживет? Вдруг ее успеют спасти? — продолжал Рудольфус. — Нам только несостоявшегося покушения не хватало!

— И потом, отравление — это, и вправду, самый легкий способ. Подозрение сразу же падет на учеников. А мы, помнится, хотели обставить все так, будто кто-то пробрался в Хогвартс извне, — заметила Белла.

— Далеко не все волшебники владеют Авадой Кедаврой, — возразил Барти.

— Тем более! — настаивала она. — Если Аллен будет убита заклинанием, никому и в голову не придет, что это могли быть ученики.

— А кто же будет убивать Авадой Кедаврой? Ты? — Рудольфус с вызовом посмотрел на подругу.

— Ну-у… — замялась Белла на мгновение. — Мы все можем ее выучить.

— Не смеши! — иронично фыркнул Рудольфус.

— А что, я мог бы попробовать, — вдруг вызвался Крауч.

— Барти! — фыркнул Рудольфус. — Ты и так не вылазишь из библиотеки и спишь по три часа в сутки. Какая тебе Авада Кедавра?

— Мы не можем убить ее никак иначе, — твердо настаивала Белла. — Все остальные способы оставляют следы, и по ним нас могут вычислить.

— А, вообще, что-то в этом есть, — вдруг неожиданно поддержал ее Крауч. — Такой способ убийства точно собьет мракоборцев с толку. Они будут просто в ужасе от того, что кто-то применил на территории школы непростительное заклятие!

— А если они не будут в ужасе и прикинут, кто из учеников Хогвартса мог оказаться настолько способным к магии и достаточно треснутым на голову, чтобы использовать Аваду Кедавру? — и Рудольфус бросил на Беллу красноречивый взгляд.

— Да не-ет… — возразил Барти прежде, чем Белла успела что-либо сказать в свое оправдание. — Не придет им в голову, что это мог быть кто-то из учеников. И потом, у Аллен и без Беллы полно врагов. Брось, Рудс! Раз у нас есть человек, владеющий Авадой Кедаврой, не использовать это будет просто вопиющей глупостью!

— И если уж следовать твоей логике, меня заподозрят в любом случае, — язвительно прибавила Белла.

Рудольфус попеременно смотрел то на нее, то на Крауча с явными признаками внутренней борьбы во взгляде.

— Никто тебя не заподозрит! — возразил Барти, обращаясь к Белле. — Авада Кедавра не оставляет следов. Если нас никто не увидит, то и доказать что-либо будет невозможно. Ну если, конечно, ты сама не признаешься.

— Вот еще! — фыркнула девушка. — Главное, чтобы никто другой не признался, — и она бросила на Рабастана очень короткий взгляд.

— Нельзя, чтобы ответственность за убийство взял на себя кто-то один, — неуклонно настаивал Рудольфус.

— Но нет такого способа, при котором мы могли бы ее убить все вчетвером, — возразил Крауч. — Разве что кулаками насмерть забить.

— Ну это уже чересчур, — снисходительно усмехнулась Белла. — И потом, какая разница, кто сделает этот последний взмах палочкой? Все равно мы участвуем все вместе и несем равную ответственность.

— А вдруг ты не сможешь? — негромко поинтересовался Рудольфус, пристально глядя Белле в глаза, и поди угадай, что он там намеревался высмотреть.

— Я буду тренироваться, — заверила его Белла, — доведу заклинание до автоматизма.

— Ну а что, если в последний момент ты осознаешь, что не можешь убить человека? — все также испытующе продолжал он.

У Беллы внутри что-то дрогнуло. Конечно, она не могла ничего пообещать со стопроцентной гарантией.

— Тогда вам придется меня заставить, — вдруг жестко заявила она. — Делайте что угодно. Кричите, даже бейте, но я должна буду это сделать!

Белла смотрела на друзей, холодно сощурившись, дыша глубоко и ровно.

— Как-то это все неправильно, — Рудольфус опустил голову и отчаянно стал теребить пальцами волосы.

Остальные растерянно молчали.

— Я тоже буду учить Аваду Кедавру, — спустя некоторую паузу проговорил Крауч, — для подстраховки. Белла не будет убивать одна.

Рудольфус бросил на друга недоверчивый взгляд.

— И что же прикажешь нам делать? — решила Белла перейти в наступление. — Яд ненадежен. Авада Кедавра тебе не нравится. Бить ее кулаками лично я отказываюсь. Может быть, тогда голову ей отрубим? Заодно все в крови перепачкаемся и топор под кроватью спрячем, чтобы нас наверняка поймали!

Рабастан выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

— Хорошо-хорошо! — с неудовольствием сдался Рудольфус, которому, по всей видимости, было нечем крыть. — Тогда распределим обязанности так: Белла займется заклинанием, я организую алиби и кое-какие другие детали нашего плана, Барти раздобудет маховик, а Рабастан пусть придумает, как выманить Маландру на лужайку за трибунами возле леса — там самое глухое место.

Услышав свое имя, Рабастан вздрогнул, и глаза у него забегали.

— И нужно будет сделать так, чтобы она туда пришла в разгар матча. Рабас, ты понимаешь меня? — Рудольфус пытался поймать взгляд брата.

Тот, наверное, с превеликим удовольствием спрятался бы сейчас под стол.

— Просто придумай, как это сделать. Ничего другого от тебя пока не требуется, — чеканя слова, проговорил Рудольфус, видимо, желая звучать как можно доходчивее.

Рабастан немного успокоился и кивнул.

— И помни, что на тебе еще заклинание стирания памяти, а также ты обещал выучить Аваду Кедавру, чтобы подстраховать Беллу, — Рудольфус бросил на Крауча пронизывающий взгляд.

— Да-да, конечно, — отозвался тот, будто речь шла о каком-то плевом деле.

— Тогда, я полагаю, совещание окончено, — подытожил Рудольфус.