Наследники Слизерина

Мракоборцы ведут расследование

Белла сидела в небольшом плохо освещенном помещении, похожем на чей-то кабинет. Руки ее были прикованы к подлокотникам жесткого деревянного стула. Все внутри содрогалось от ужаса и безнадежности положения. Хозяин кабинета и еще несколько незнакомых людей, торжествующе улыбаясь, стояли напротив.

«Это конец… — понимала она, — ну зачем я согласилась на убийство? Зачем?!! Теперь мне уже ни за что не спастись! Не убежать отсюда!»

Белла окинула взглядом однородные серые стены и не обнаружила ни окон, ни двери, ни даже малюсенького вентиляционного отверстия.

— Ты обронила вот это, — расплываясь в злорадной улыбке, сообщил хозяин кабинета и продемонстрировал ей ее же собственную серебряную сережку с небольшим изумрудом.

«Какая нелепая ошибка! — чуть не плача, подумала она. — Ну почему мы не осмотрели все, прежде чем уйти!»

— Это не мое! — яростно заявила девушка, но без особой надежды на то, что ей поверят.

— Вторую такую серьгу обнаружили в твоих вещах, — ухмыляясь, сообщил мучитель, тут же продемонстрировав ей и другую.

«Нет… нет… почему все вышло так глупо…» — только и проносилось у Беллы в голове.

— А вот этот плащ был под головой покойной, — с этими словами другой человек вышел из-за спины первого, сжимая в руке черный балахон, точь-в-точь как те, что друзья надевали для маскировки.

Белла тут же вспомнила, как Рабастан что-то подкладывал под голову Маландры, когда они собрались уходить. Неужели собственный плащ? Ну это же надо быть таким идиотом!

— Твои друзья во всем сознались, — самодовольно сообщил самый главный. — Это ты убила Аллен и Нерда. Можешь отпираться, можешь молчать, но, так или иначе, пожизненный срок у тебя уже в кармане!

— Это неправда… — бормотала она, — вы все врете!

— У нас достаточно улик, чтобы обвинить тебя и твоих сообщников! — безжалостно заявил «главный», снова указывая на плащ и сережку.

«Хотя… мне показалось, что он подкладывает не плащ, а что-то другое» — вдруг смутно припомнила Белла. Затем у нее в голове отчетливо возникло воспоминание, как она сворачивает четыре(!) черных балахона и убирает их в карман. А сережка… она ведь специально сняла с себя все до единого украшения!

— Что за?.. — девушка вдруг изумленно посмотрела на мракоборцев.

Страх постепенно отступал.

«Комната без окон… и без дверей… это так странно, — продолжала она анализировать происходящее. — А как мы все сюда попали? Трансгрессировали? Но к чему такие сложности? Куда я убегу, прикованная к креслу и без волшебной палочки?»

Да и весь антураж показался ей вдруг каким-то сюрреалистичным, точно все происходящее было сценой из сверхдраматичного детективного романа. Едва девушка подумала об этом, как сон растаял, и она очнулась.

Было раннее утро, и все соседки спали. Никогда в жизни Белла еще не просыпалась с рассветом, во всяком случае, добровольно. Она вновь закрыла глаза в надежде заснуть, но вскоре поняла, что сна нет ни в одном глазу. Поскольку бессмысленного лежания в постели Белла никогда не понимала, ей ничего другого не оставалось, кроме как встать и одеться.

Едва она успела привести себя в порядок, как в дверь спальни негромко, но настойчиво постучали. Белла вздрогнула и, с ужасом думая о том, кого могло принести в такую рань, пошла открывать.

«Может, уже пришли меня арестовывать? — холодея, предположила она. — Неужели одной ночи мракоборцам хватило, чтобы раскрыть преступление?»

То, что она увидела за дверью, удивило не меньше. Перед ней стояла уставшая и осунувшаяся Макгонагалл, видимо, не спавшая всю ночь. Декан Гриффиндора в слизеринских покоях — это какой-то нонсенс. Впрочем, с этим убийством вся школа встала с ног на голову.

— А-а… Вы уже одеты… хорошо, — рассеянно протянула она, окинув студентку взглядом. — Пойдемте…

Белла нехотя вышла из комнаты и последовала за профессором, даже боясь спросить, зачем ее позвали. Неужели все-таки арестуют? Если так, то Макгонагалл ни за что не сказала бы правду, а лишними вопросами можно только выдать свое беспокойство и навести на себя ненужные подозрения.

Вдвоем они покинули подземелье и продолжили свой путь по пустым светлым коридорам. Вся школа еще спала мертвым сном. По дороге им не встретилось даже ни одного привидения, не говоря уж о людях. Белла радовалась тому, что профессор идет впереди, не оборачиваясь, в противном случае, она бы заметила, как у преступницы от страха подкашиваются колени.

«Только не кабинет директора! Только не кабинет директора!» — молитвенно повторяла Белла про себя.

Однако пунктом назначения оказался класс трансфигурации. Преподавательница и студентка молча зашли внутрь, затем Макгонагалл, обогнув классную доску, сделала палочкой какой-то неуловимый жест, и прямо посреди стены на штукатурке вдруг прорисовались явные очертания двери, вскоре став объемными и осязаемыми. Профессор повернула ручку и вошла в неизвестную комнату, приглашая ученицу следовать за собой.

Это оказалась небольшая, но довольно милая спальня. В меру уютная, без излишеств, идеально прибранная. В углу стояла не очень широкая кровать с восточным балдахином и лаконичной антикварной тумбочкой, возле окна — дубовый письменный стол, а напротив — мягкий цветастый диван с маленьким чайным столиком. На этот диван профессор и пригласила присесть Беллатрису, тут же наколдовав две чашки дымящегося кофе и традиционное шотландское песочное печенье.

— Угощайтесь, мисс Блэк, — устало проговорила она, видя, что гостья сидит на подушке, точно на доске с гвоздями.

«Убийц так не принимают», — решила Белла и, немного успокоившись, взяла чашку.

— Мисс Блэк, — устало начала профессор. — Вчера нам всем пришлось изрядно потрудиться. Вы неплохо справились с возложенной на вас задачей, что, можете быть уверены, не останется незамеченным при утверждении кандидатур на должности старост школы в следующем учебном году.

Не ожидавшая похвалы Белла приятно удивилась.

— Сегодня Вам предстоит новое ответственное поручение, и я надеюсь, что могу на Вас положиться.

— Конечно, можете! — не раздумывая, отозвалась девушка, в душе очень расстроенная тем, что придется еще что-то делать.

— Чтобы расследование продвигалось эффективно, мракоборцам необходимо срочно допросить всех учеников, которые могут что-то сообщить об Аллен и Нерде. Они даже хотели задержать всех студентов в Хогвартсе еще на день.

У Беллы внутри все похолодело. Еще сутки в этом аду она просто не выдержит!

— Но профессор Дамблдор, да и весь преподавательский состав считают, что оставаться в школе сейчас небезопасно, поскольку убийца, вполне возможно, все еще находится среди нас.

Белла изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид.

— В общем, нам удалось договориться о том, чтобы уполномоченные дознаватели провели допросы по дороге в Лондон, прямо в поезде. Восьми часов им должно вполне хватить. И я прошу Вас, мисс Блэк, оказать им в этом деле всевозможную помощь…

— Что мне придется делать? — осторожно поинтересовалась она.

— Думаю, ничего особенного, — успокоила ее профессор. — Скорее всего, мракоборцы выдадут Вам список тех, с кем они захотят поговорить, а Вашей задачей будет вызывать их на допрос. Другие старосты Вам помогут, так что, никаких проблем возникнуть не должно.

— Хорошо, профессор, — исполнительно ответила Белла. — Постараюсь сделать все от меня зависящее.

— Ну вот и отлично, — устало выдохнула Макгонагалл и даже как будто одарила собеседницу благодарной улыбкой.

В коридор Беллатриса вышла с противоречивым настроением. С одной стороны, тот факт, что Макгонагалл привела ее для разговора в свою спальню, о существовании которой за стеной класса трансфигурации даже никто и не предполагал, уже само по себе означало высокую степень доверия. Значит, ее ни в чем не подозревают. Или… может, она так к ней присматривалась? Следила, не совершит ли подозреваемая какую-нибудь ошибку?

Белла попыталась взять себя в руки и не впадать в панику. Умом она понимала, что, скорее всего, ее никто не подозревает. Никаких серьезных проколов друзья не допустили, поэтому единственная опасность заключалась в том, что каким-то чудом некто видел их в момент совершения преступления. А если даже и так, то заметить должны были всех четверых, и уж тогда в первую очередь взялись бы за Рабастана или за Крауча, они бы мгновенно себя выдали…

Тут Белла вспомнила о предстоящих допросах в Хогвартс-экспрессе, и ей дурно стало от одной мысли, что будет, если кого-то из них двоих вызовут. Да и самой ей предстояло целый день тесно общаться с мракоборцами, ведущими расследование. Что может быть хуже для убийцы! А Белла-то надеялась, что как только она покинет стены Хогвартса, весь этот кошмар закончится, и можно будет наконец-то расслабиться. Но нет, впереди ее ждали еще восемь часов мучений.

«А если нас все-таки раскроют? Что тогда делать? Из поезда сбежать, конечно, легче, чем из Хогвартса. Но как я буду атаковать мракоборцев? Авадой Кедаврой? Опять убивать?» — лихорадочно думала она.

Всего за два дня превратиться из обыкновенного человека в серийного убийцу Белла была не готова. Но, с другой стороны, кто знает, как она поведет себя, будучи загнанной в угол. Может, и решится на новые жертвы.

Снедаемая этими мыслями, она вошла в гостиную, которая ввиду раннего часа, все еще оставалась пустой. Вернее, не совсем пустой. В одном из кресел, скрестив руки и ноги, хмуро сидел Рудольфус. Вид у него был непривычно нервный, лицо сосредоточенное, волосы растрепанные, и Белла почему-то сразу подумала, что в эту ночь он ни разу не сомкнул глаз.

Встревоженный звуком отъезжающей стены, служившей входом в гостиную Слизерина, Рудольфус вздрогнул, но, увидев подругу, испытал явное облегчение.

— Ты чего шляешься? — строго поинтересовался он, когда Белла подошла.

— Я разговаривала с Макгонагалл, — вяло отозвалась она, присаживаясь в кресло напротив.

Рудольфус мигом насторожился.

— Она просила помочь мракоборцам в ведении расследования. Представляешь, они собираются допрашивать учеников в поезде по дороге домой! А я буду все это организовывать!

Рудольфус ничего не ответил, лишь по его взгляду было понятно, что он усиленно что-то обдумывает.

— А ты чего здесь сидишь? — решила она задать встречный вопрос.

С очень недовольным выражением на лице друг покачал головой, затем огляделся вокруг. В гостиной не было ни души, но он, видимо, не хотел допускать ни малейшей возможности того, что кто-нибудь может их случайно подслушать и жестом пригласил подругу сесть рядом, желая воспользоваться привычным способом конспирации.

Белла нехотя поднялась со своего просторного мягкого кресла и передислоцировалась на подлокотник кресла Рудольфуса.

— Крауч, по ходу, совсем двинулся, — начал он, наконец, свой рассказ. — Я всю ночь боялся уснуть, чтобы не просмотреть, что он вытворяет.

— Что же он вытворял? — поинтересовалась Белла со смесью беспокойства и недовольства.

— Ну где-то до двух часов ночи ничего. Только вздыхал и ворочался, даже вроде бормотал что-то. Что именно, к счастью, было не разобрать. Соседи по комнате уже стали кидать в него подушками, чтобы он заткнулся.

Лицо Беллы приобрело злобную заостренность.

— А потом он вдруг встал и начал ходить…

— Куда ходить? — удивившись, перебила она.

— Да никуда! — хмыкнул Рудольфус. — От кровати до двери, от двери до кровати… целый час, наверное, маячил. Меня так и подмывало вырубить его оглушающим заклятием.

— Так и надо было вырубить! — безжалостно отрезала Белла.

— Я бы тогда много шуму наделал, — возразил Рудольфус, — слушай дальше. Потом ему, видать, надоело слоняться туда-сюда, и он решил прогуляться по коридору.

— И ты опять его не остановил! — ахнула Белла.

— Нет, ну конечно, я его догнал! И можешь себе представить, куда его понесло?

— К Дамблдору, — не сомневаясь, ответила Белла.

— Ну не знаю, к Дамблдору или к кому-то еще, но он этот урод хотел во всем сознаться! Видите ли, не может он жить с таким камнем на сердце!

— Вот мразь! — вырвалось у Беллы. — Это же он не сознаться хотел, он нас хотел сдать! Он ведь даже не убивал, гнида! Максимум, соучастник. А нас с тобой посадят на всю оставшуюся жизнь!

— Вот именно! — с жаром подтвердил Рудольфус.

— Слушай! — вдруг осенило ее. — А ты можешь отравить его той же фигней, что и Малфоя? Пускай полежит денек. У нас хоть голова из-за него болеть не будет.

— Не могу, — ответил Рудольфус с сожалением. — Будет слишком подозрительно, что два человека подряд свалились с одними и теми же симптомами. Но я, вроде, ему все популярно объяснил. Сказал, что, сотвори он такое, предательство ему не простится, и до суда он не доживет. И если мы с тобой его и не успеем прикончить, то Пожиратели смерти точно не пощадят.

— И как он на это отреагировал? — с любопытством поинтересовалась Белла.

— Успокоился вроде. Понял, что правосудие — это еще не самое страшное, что может с ним случиться. Даже заснул под утро. Сейчас лежит и храпит, как ни в чем не бывало. А я вот в такое время спать не могу.

Белла не без сострадания посмотрела в его покрасневшие от переутомления глаза.

— А тебе как спалось? — опомнившись, поинтересовался он.

— Да нормально, — как ни в чем не бывало, ответила она, совершенно не желая распространяться и даже вспоминать о случившейся с нею накануне истерике. — Снилась какая-то дрянь, правда. Но, в целом, ничего особенного.

Рудольфус явно поразился ее хладнокровию, но прокомментировать его никак не успел, потому что в этот самый момент откуда-то со стороны спален послышался стук двери и звук шагов. Обернувшись, оба увидели охотника слизеринской команды Митчелла, который бодрым шагом двигался к выходу.

— Вот вам делать нечего! — беззаботно улыбаясь, заметил он, поравнявшись с товарищами по команде. — Такая рань! А вы уже тут сидите!

— А мы еще и не ложились! — с загадочной улыбкой парировал Рудольфус.

— А-а… — понимающе протянул Митчелл, сощурясь, — тогда понятно…

Беллатриса, сама от себя того не ожидая, вдруг звонко рассмеялась и ласково пригладила Рудольфусу волосы, заодно устранив давно раздражавший ее вихор.

Когда спустя некоторое время она увидела Крауча, то с трудом подавила в себе желание влепить ему пощечину, однако во взгляде ее намерение все равно читалось, отчего другу стало немного не по себе.

— В Хогвартс-экспрессе с нами сегодня будут ехать мракоборцы. Они хотят провести некоторые допросы, — ледяным тоном известила она, а затем, понизив голос до минимума, прибавила. — Если ты, подлая трусливая сволочь, хоть где-то оступишься, Азкабан и дементоры покажутся тебе райским уделом в сравнении с тем, что с тобой сделаю я! И это не шутки, Барти! Ты знал, на что шел, поэтому прекрати вести себя как маленький ребенок!

Крауч выглядел испуганным и обиженным. Подруга прежде никогда не разговаривала с ним в таком тоне. Но чего он, собственно, ожидал?

— Руди все тебе рассказал, — капризно поджав губы, проговорил он. — Подумаешь, минута слабости! А ты сразу набрасываешься и обзываешь меня трусом!

— Барти! — Беллу нисколько не интересовали его оправдания. — Я надеюсь, ты меня понял и осознаешь, что ждет тебя в случае предательства!

— Да понял, я понял! — буркнул он. — Достали уже со своими угрозами!

Прибывшие на станцию «Хогсмид» мракоборцы немедленно оккупировали вагон для старост, бесцеремонно изгнав оттуда последних, заявив, что никто посторонний не должен путаться у них под ногами. При помощи нескольких заклинаний борцы с темными силами быстро отгородили часть вагона, создав себе вполне достойный кабинет с двумя рабочими столами и всем необходимым. Самих их тоже было двое. Один уже пожилой, лысый, с порядочным животом, выпирающим из-под туго подпоясанной форменной мантии, но, тем не менее, чрезвычайно энергичный, о чем свидетельствовали его лихорадочно блестящие хитрые глаза. Звали его мистер Полтрун, и он был, по всей видимости, в этом тандеме главным. Его помощника звали Клэббер, и на вид ему было около тридцати лет, притом большая часть волос у него почему-то уже поседела, что, в общем-то, не сильно бросалось в глаза, и издалека его вполне можно было принять за блондина. Вид у Клэббера был замкнутый и заносчивый, а черты лица какими-то капризными. Впрочем, оба уполномоченных лица держались крайне надменно и командированную к ним Беллатрису сразу же восприняли, как девочку на побегушках и чуть ли не личную служанку, что последнюю, конечно же, не могло не раздражать. Она прониклась к обоим такой глубокой антипатией, что страх моментально прошел. Кроме того, мракоборцы сразу же произвели на нее впечатление людей не слишком умных и, соответственно, не опасных. Из-за личной неприязни она, по возможности, старалась не вступать с ними в разговоры и, взяв длинный список с фамилиями, вышла из кабинета и стала поочередно отправлять кого-нибудь из старост привести очередную жертву на допрос.

К ее огромному облегчению в списке не оказалось ни Крауча, ни Лестрейнджей, ни ее самой. Там были в основном многочисленные друзья и сторонники Маландры.

Осознав, что не находится под подозрением, Белла вконец осмелела и стала вести себя деловито и чуть ли не грубо. Хоть она и предпочитала лишний раз не заходить в помещение, где обосновалось следствие, но возле двери околачивалась постоянно, следя за тем, чтобы допрашиваемые приходили и уходили строго в соответствии с очередностью, а время от времени ее саму вызывали и просили внести или вычеркнуть кого-то из списка. Естественно, краем уха девушка слышала, что там происходит. Все вопросы были стандартными: «А давно ли вы ее знали? В каких отношениях состояли? Что вам известно о ее деятельности? Были ли у нее враги?»

Через полдня у блюстителей магического правопорядка скопилась куча бестолковой общеизвестной информации про значки, промагловскую агитацию и то, что врагами покойной были почти все, кто не разделял ее взгляды, то есть, чуть ли не полшколы. Не хотела бы Белла оказаться на месте этих двоих. Дело выглядело совершенно безнадежным.

Тем временем, она и сама уже здорово утомилась, несколько часов проведя на ногах, и чуть ли не минуты считала до того момента, когда этот чертов паровоз, наконец, доедет до Лондона.

— А с каких это пор ты главная? — в очередной раз услышала она у себя над ухом завистливый голос Малфоя.

Он уже оклемался и вместе с остальными старостами бегал по вагонам, разыскивая людей из списка. Лишь поджившие рубцы на коже напоминали о недавнем отравлении.

— Ой, не раздражай меня! — отмахнулась от него Белла, сосредоточенно делая в своем пергаменте пометки напротив тех фамилий, владельцы которых уже побывали на допросе.

— Нет, по какому праву ты тут стоишь и говоришь всем, что делать! — не унимался он. — Кто тебя назначил?

Белла уже хотела ответить, что назначила ее Макгонагалл, и отправить надоедливого коллегу в другой конец поезда с каким-нибудь поручением, но тут ей в голову неожиданно пришла гениальная мысль.

— А, пожалуй, ты прав, — вдруг проговорила она. — Ведь это несправедливо. Есть среди старост и более достойные. Вот ты, например!

Малфой с недоверием на нее покосился, видимо, решив, что она так над ним издевается, и сейчас последует очередная грубость.

Но Белла не шутила. Она торжественно вручила оторопевшему однокласснику объемный свиток с именами и свой карандаш, от души пожелала удачи и покинула вагон прежде, чем он успел осознать, что произошло, и остановить ее.

Ужасно довольная тем, что ей удалось спихнуть всю свою работу на честолюбивого Малфоя, Белла чуть ли не вприпрыжку добралась до купе, где сидели друзья.

Ворвавшись внутрь, она обессилено плюхнулась на сиденье между Рудольфусом и Краучем. Лавку напротив целиком занимал Рабастан. Ему с утра нездоровилось, поэтому он дремал, повернувшись лицом к стене.

Барти, который, по идее, должен был следить за порядком в поезде, по настоянию Беллы всю дорогу оставался в купе и не высовывался. Рудольфус с ним после ночного инцидента не разговаривал, поэтому оба сидели, насупившись, но при виде подруги заметно оживились.

— Не знаю, к чему приведет это расследование, но пока они не выяснили ничего путного, — сообщила она, надеясь обрадовать их и отвлечь от ссоры.

— А почему ты здесь? Допросы уже закончились? — удивился Барти.

— Нет, — она широко зевнула. — Теперь этим занимается Малфой. Зря я еще утром не догадалась все на него спихнуть.

Рудольфус усмехнулся, оценив идею по достоинству.

— Но ты ведь все равно должна либо приводить людей на допросы, либо следить за порядком в вагонах, — не успокаивался Крауч.

Из-под потяжелевших от недосыпа век, Белла бросила на него угрожающий взгляд.

— Так, значит, ты думаешь, мы в безопасности? — решил Рудольфус вернуться к прежней теме.

— Думаю, да, — невнятно пробормотала она, уже просто не в силах подавить зевоту. — Не возражаете, если я немного вздремну?

Не дожидаясь ответа, Белла положила голову Рудольфусу на плечо и сама не заметила, как реальность стала мутнеть и расплываться. Она все еще слышала, как друзья что-то обсуждают насчет того, могут ли мракоборцы их вычислить, но логику беседы уже не улавливала, и для нее это было не более, чем звук радио или другой какой-нибудь фон.

Резкий стук в дверь и вздрогнувшее от неожиданности плечо Рудольфуса заставили ее очнуться. Тяжесть в голове и совершенно спутанное сознание создавали впечатление, что проспала она сутки или двое. Лишь через пару секунд девушка поняла, что все еще находится в поезде, за окном светло, и едва ли прошел час с тех пор, как она вернулась в купе.

Неистовый стук продолжался, и ощущение у Беллатрисы было такое, что стучат не в дверь, а прямо ей по голове. Хотелось немедленно выскочить в коридор и разделаться с этим дятлом самым кровожадным образом.

— Кто там? — наконец догадался спросить Рудольфус, который после бессонной ночи тоже задремал, и стук застал его врасплох.

— Блэк здесь? — послышался с той стороны чванливый голос.

— Какая еще Блэк?! — воскликнула Белла вне себя от злобы.

— Что значит, какая? — пришел в недоумение дятел.

— Нас, твою мать, в школе трое с такой фамилией! — рявкнула она.

— Беллатриса, хватит придуриваться! Открывай! — злобно отозвались из коридора.

Дотянувшись, Белла со всей силы толкнула ногой раздвижную дверь.

— Чего надо? — огрызнулась она, когда фигура Малфоя нарисовалась в проеме.

— Тебя вызывают! — сообщил он с таким видом, точно в самом факте его общения с Беллатрисой было что-то вызывающее в нем брезгливость.

— Это еще зачем? — возмутилась она. — Ты, что, умудрился не справиться? Совсем уже?! Там делать-то нечего!

— А вот и нет! — сквозь зубы процедил оппонент и с чрезвычайно желчной улыбкой прибавил. — Тебя хотят допросить.

В купе воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным стуком колес. «Спящий» Рабастан моментально повернулся и уставился на Малфоя своими большими карими глазами.

— С какой стати? — поинтересовалась Белла, стараясь не терять надменного тона.

— В ходе допросов выяснилось, что ты вполне могла бы причинить ей вред, — глаза Малфоя засверкали так, точно для него это был момент долгожданного триумфа.

Белла сощурилась и смотрела на него со всей ненавистью, на которую только была способна.

— А ты, небось, тоже против нее показания дал… — вдруг как-то печально протянул Рудольфус.

Малфой лишь ухмыльнулся.

— Ой, дурак… — Рудольфус закрыл ладонью лицо.

Малфой, по всей видимости, и понятия не имел, что Белла на самом деле убийца и не просто убийца, а действовала по заданию Темного Лорда. Знай он правду, ни за что не стал бы подставлять своих соратников.

— Молись, чтобы все обошлось, — сквозь зубы процедила Беллатриса, поднимаясь со своего места.

Малфой не понял, что она имеет в виду, поэтому с озадаченным видом застыл в дверях. Воспользовавшись этим, девушка со всей силы толкнула его плечом, пытаясь выйти.

— Осторожно! — заносчиво прикрикнул он.

Друзья проводили ее испуганными взглядами, но Белла даже не обернулась.

Дневной сон действовал на нее просто ужасно, причем, не столько физически, сколько морально. Стоило ей заснуть хотя бы на полчаса, как просыпалась она в какой-то беспричинной и неистовой злобе и была готова наброситься на всякого, кто подвернется под руку. Продвигаясь по коридорам поезда, она проклинала себя за то, что позабыла об этой своей особенности и позволила себе заснуть. Пребывание в шкуре разъяренной фурии без какой-либо ощутимой причины ей самой не доставляло ни малейшего удовольствия, к тому же, во всем теле чувствовался непонятный дискомфорт.

Полтрун встретил ее отвратительной улыбкой обнаглевшего шакала, а Беллатриса, как ни старалась, не смогла придать своему лицу мягкое выражение и с вызовом уставилась на оппонента.

— А куда это Вы подевались? — ехидно поинтересовался он, точно кот, решивший поиграть с мышью.

— Я устала, и коллега любезно согласился меня подменить, — холодно отрезала Белла, давая понять, что вести разговор в заискивающем тоне не намерена.

Однако блюститель закона оказался не из сообразительных.

— Честно говоря, Вы нас удивили, — продолжал он своим прежним слегка издевательским тоном. — Никогда бы не подумал, что такая милая девушка, да еще и староста может иметь такую скверную репутацию.

У Беллы слегка дернулись уголки губ, ибо скверную репутацию она никогда не считала за недостаток.

— А Вы в курсе, что о Вас думают ученики Хогвартса? — поинтересовался он, демонстративно поднимая над столом стопку исписанных пергаментов и, видимо, желая добиться от своей жертвы какой-нибудь реакции, смертельного страха, к примеру.

— Ну разумеется, — отозвалась она, недовольная глупым вопросом, полагая, что надо быть совсем слепой, чтобы не знать, как окружающие к тебе относятся.

У Полтруна приподнялись брови.

— Что ж, тогда, может быть, поясните, что за инцидент произошел в этом самом поезде первого сентября прошлого года?

— Какой инцидент Вы имеете в виду? — невозмутимо поинтересовалась Белла.

— Инцидент с покойной Аллен и Вашим непосредственным участием! — вдруг выкрикнул Полтрун официальным тоном, резко повысив голос.

«Решил сменить тактику… ну-ну…» — скептически подумала Беллатриса.

— А… Вы о том, что она распространяла значки… — медленно протянула девушка, как бы пытаясь припомнить те события, и делая вид, что нисколько не замечает перемены в поведении дознавателя, — да… мы вместе с другими старостами патрулировали поезд, увидели, что она занимается агитацией, и сделали ей замечание.

— Замечание? — Полтрун лукаво ухмыльнулся, — а у меня есть другая информация…

Белла посмотрела на него вопрошающе.

— Клэббер, как она там сказала? — он повернулся к сослуживцу.

— Угрожала сломать руки, — хмыкнул тот.

— Это так? — поинтересовался «старший» с таким видом, будто бы уже припер допрашиваемую к стенке.

— Нет, — с усмешкой покачала она головой.

Технически Белла не лгала. Ведь она угрожала сломать руки не самой Маландре, а ее подругам.

Молодой, который все время допроса старательно выводил пером на своем пергаменте какие-то каракули, фыркнул, тем самым давая понять, что ни капли ей не верит.

Но Беллатриса оправдываться не собиралась. Нечего облегчать мракоборцам задачу! Пускай вытягивают по слову!

— То есть, это все клевета? — приподняв бровь, недоверчиво спросил Полтрун.

— Это точно клевета, — безапелляционно заявила Белла.

— Не врите нам, мисс Блэк, — старый хитрец сложил руки в замок, и, облокотившись на них, вперил свой взгляд в допрашиваемую, видимо, полагая, что она дрогнет.

Но она не дрогнула.

— А почему мы должны Вам поверить? — наконец, поинтересовался он, осознав, что эффектная пауза ни к чему не привела.

— Ну, наверное, потому, что ее руки так и остались целы, — моментально парировала Белла.

Не отводя взгляда от изрисованного пергамента, молодой дознаватель усмехнулся, оценив шутку.

— Да Вы опасный человек, мисс Блэк, — засмеялся старый, разряжая обстановку, и тут же, как бы невзначай, прибавил. — А Вы способны на убийство, как думаете?

Его взгляд моментально стал острым.

— Откуда же я знаю! — раздраженно фыркнула Белла. — Я ведь никогда не убивала!

Мракоборцы переглянулись. Девушке все больше казалось, что они допрашивают ее исключительно с целью поразвлечься, точно дети, тыкающие иголкой в жука.

— А что вы еще нам поведаете? Может быть, то, что были с Маландрой Аллен в прекрасных отношениях? — саркастически поинтересовался молодой у своего пергамента, от которого никак не мог оторвать взгляд.

— Вовсе нет! — с жаром ответила Белла. — Я всегда считала, что ее идеи вредны, и что Хогвартс — это место для изучения магии, а не для политической пропаганды. Я открыто об этом говорила. И не только я одна, кстати. Полшколы было против нее! Вот уж кто умел наживать себе врагов!

— То есть, Вы хотите сказать, что не любили ее? — сразу же уцепился Полтрун за это заявление.

— Конечно, нет!

— Мисс Блэк, я скажу Вам честно, — Полтрун вдруг заговорил интонацией доброго товарища. — На роль убийцы Вы подходите больше всего. У Вас хорошие познания в магии, ученики описывают Вас как человека жестокого и агрессивного, к тому же, Вы сами только что сознались, что покойную не любили…

— По-вашему, это мотив? — дерзко перебила она.

— А почему нет? — снисходительно ответил он. — Убийства, бывает, совершаются из любви, но, поверьте мне, гораздо чаще из неприязни.

И они с коллегой снова насмешливо переглянулись.

Белла вдруг разозлилась ужасно. Сама того не замечая, она сложила на груди руки, принимая надменную позу, затем грубо спросила:

— Мистер Полтрун, а я Вам нравлюсь?

Мракоборец от такой наглости оторопел.

— Здесь мы задаем вопросы, мисс Блэк, — пришел коллега ему на помощь.

— Ну что, Вам жалко ответить? — не отставала она.

Полтрун не то, чтобы смутился, скорее, он не мог понять, по какому праву эта наглая девчонка от него что-то требует.

А Беллатриса, тем временем, во что бы то ни стало, была намерена добиться ответа, причем именно того, который ей нужен.

Провоцируя оппонента, она сделала несколько вальяжных шагов вперед.

— Так нравлюсь я Вам или нет? — холодно вопрошала она.

— Вы, наверное, высокого мнения о себе, мисс Блэк, — наконец начал он снисходительным тоном. — Но могу Вас разочаровать: Вы мне не нравитесь.

— Тогда почему я еще жива? — удивилась она.

— Что? — не понял тот.

— Ну как же. Сами ведь сказали, что если человек не нравится, то это повод его убить!

— Да она над нами издевается! — не выдержал Клэббер и, наконец, взглянул на нее.

— Шутки кончились, — отрезал Полтрун, досадуя на то, что в расставленную им ловушку сам же и попался. — Упражняться с Вами в красноречии тут никто не собирается. Что Вы делали вчера с шести до семи часов вечера?

— Вам рассказать все по порядку? — с едва заметной издевкой поинтересовалась она.

— Уж извольте, — фыркнул Клэббер, вновь приготовившись писать.

— Ну сначала меня толкнул Рудольфус Лестрейндж, и мы чуть не упали, после я сбила Лагевку, ну а дальше ничего особенного не происходило, во всяком случае, со мной.

Мракоборцы обменялись недоумевающими взглядами.

— Какая Лагевка? Зачем Вы ее сбили? — строго поинтересовался Полтрун.

— Ну как зачем? — искренне изумилась Белла. — Катарина Лагевка — капитан команды Гриффиндора! Загонщикам положено сбивать игроков другой команды.

У Полтруна лицо мгновенно перекосилось.

— Она, что, в команде по квиддичу? — ахнул он, обращаясь к подчиненному.

Клэббер стал лихорадочно ворочать кипу пергаментов на своем столе, пока не вытащил оттуда какой-то лист.

— Нет! — торжествующе ответил он. — Ее имени нет в списке игроков!

Полтрун снова воспрял духом и хищно воззрился на свою добычу, но ответить ничего не успел, потому что Белла радостно выпалила.

— Правильно! Я заменяла больного Малфоя. Я есть в списке запасных, можете сами убедиться!

Клэббер навел на своем столе полнейший беспорядок, но все же обнаружил искомый пергамент.

— Есть… — подтвердил он, закусив губу. — И тут даже стоит пометка. Она действительно играла вчера.

Если бы у Полтруна были волосы, он бы, наверное, вырвал их от досады.

— Так что же ты нам голову морочишь! — накинулся он на Беллу.

— Сразу не могла сказать?! — вторил Клэббер.

— Так вы не спрашивали! — оскорбилась она. — Я думала, вы в курсе!

— Тьфу! — только и выговорил Полтрун. — Скажи Малфою, пусть зайдет. Еще столько народу надо допросить! Полчаса на тебя убили за зря!

Изо всех сил скрывая торжествующую улыбку, Белла покинула кабинет и, передав ожидающему за дверью Малфою послание, со всех ног, побежала прочь из этого ужасного вагона.

Дверь своего купе она отворила рывком и ворвалась внутрь, точно ураган, напугав друзей, которые еще издали заслышав топот, испугались, что это их бегут арестовывать.

Белла кинулась на ошарашенных Рудольфуса и Барти и так стиснула обоих в объятиях, что чуть не свернула им шеи.

— Как же я счастлива! — выдохнула она, обессилено на них повиснув.

Друзья ошарашено переглянулись, не понимая в чем дело.

— Я вне подозрений! Квиддич спас! — пояснила она.

У обоих моментально отлегло от сердца. Трудно себе представить, ЧТО они пережили тут в ожидании.

Беллатриса чувствовала себя как выжатый лимон. Зато теперь у нее было совершенно четкое ощущение того, что кошмар, наконец, закончился. Ход с маховиком удался! Никто не догадался, что убийство было совершено с переносом во времени. Узнав, что она была на поле, мракоборцы даже мысли не допустили, что можно ее заподозрить.

Немного придя в себя, она пересказала друзьям все подробности допроса.

— Так что, если бы ты тогда не заставил меня играть, то они бы точно от меня не отцепились, — подытожила она.

Рудольфус лишь самодовольно улыбнулся в ответ.

— Но ты тоже здорово с ними разделалась, — заметил он.

Белла только махнула рукой.

— Начни они под меня серьезно копать, то, наверняка, обвинили бы. Им палец в рот не клади.

Друзья не могли скрыть своих довольных улыбок. Даже Рабастану заметно полегчало, лицо его просветлело, и оставшуюся часть дороги он провел уже не лежа, а сидя.

— Я ведь поеду сейчас к вам? — вдруг обеспокоенно поинтересовалась Белла у Рудольфуса.

После всего пережитого она и помыслить не могла о том, чтобы со всей этой невероятной гаммой чувств отправиться домой, где будет даже не с кем поговорить.

— Ну конечно, — отозвался он, недоумевая, откуда взялся такой нелепый вопрос. — Надо ведь отчитаться перед Темным Лордом об исполненном задании. А потом поезжай, куда хочешь. Тебя, Барти, это, кстати, тоже касается.

Крауч с энтузиазмом кивнул. После принесенных Беллой новостей он не просто успокоился, а даже развеселился.

— Ох, представляю, что было бы с моим папашей, узнай он, что мы натворили! — проговорил он, мстительно улыбаясь. — Наверное, уже все Министерство на ушах стоит!

Глядя на друга, который так резко изменил свое отношение к содеянному, Рудольфус лишь покачал головой, но, кажется, все равно больше на него не злился. Белла тоже не злилась. Она вообще не была способна испытывать какие-либо негативные чувства в тот момент. Однако, ремарка Крауча заставила и ее вспомнить о родителях.

«Интересно, как бы они отреагировали, узнав, что я совершила убийство?» — подумала девушка и, поразмыслив, решила, что, пожалуй, рановато им еще об этом знать. По крайней мере, до тех пор, пока Волан-де-Морт не объявит о себе открыто. Тогда они, скорее всего, тоже займут его сторону и, узнав о подвигах дочери, будут ею только гордиться…