Найти Джейка

ГЛАВА 5 Джейк. Три года пять месяцев

Мы ехали на север, в сторону побережья, где жили родители Рейчел. Когда до их дома оставалось около часа, Лэйни вдруг разоралась. Она обладала врожденной способностью издавать звуки, от которых тут же закладывало уши; ее завыванием позавидовал бы сам знаменитый певец Джеймс Браун, поэтому, когда наша дочка включала свою сирену, игнорировать ее было невозможно.

— Господи боже, да что с ней опять не так? — спросил я.

Рейчел ответила измученным голосом:

— Понятия не имею. Может быть, сменить ей памперс?

Прежде чем решиться на двухчасовое путешествие на побережье, мы долго обсуждали, можно ли брать в столь долгую поездку четырехмесячного ребенка. В данный момент мои уши проголосовали бы против.

Я съехал с автострады и припарковался около церкви. Рейчел выскочила из машины, чтобы проверить Лэйни, но, как выяснилось, памперс ей менять не требовалось. Как только малышку вытащили из машины, она тут же успокоилась. И, когда мы решили двигаться дальше, поначалу все опять-таки было ничего. Но стоило нам проехать ярдов сто, как сирена завыла с новой силой.

Через десять минут Джейк, заткнувший уши руками, не выдержал:

— Папочка, может, Лейни не любит море?

Вопрос трехлетнего малыша меня поразил. Неужели и впрямь есть люди, которые могут не любить море? Все, что было связано с океаном, соленым бризом и шорохом волн, навсегда запало мне в душу — с первого раза, когда Рейчел привезла меня к себе домой на побережье, чтобы познакомить с родителями. На взморье я чувствовал себя в своей тарелке больше, чем где бы то ни было. Мне кажется, именно это качество оказалось решающим, когда Рейчел, в конце концов, согласилась выйти за меня.

Фактически я сделал ей предложение во время одной из наших ночных прогулок по берегу. До этого мы встречались около десяти месяцев, и предложение сорвалось с моих губ спонтанно (я даже кольцом не запасся). Просто в тот момент, когда Рейчел, глядя на океан, показала мне сверкающих в лунном свете русалок, оседлавших набегающие волны, я упал перед нею на одно колено и, как в пошлых фильмах про любовь, с трепетом спросил:

— Ты согласна стать моей женой?

Рейчел удивленно и озадаченно опустила на меня взгляд. Ее ответ занял долю секунды:

— Да.

Я сел на песок от неожиданности:

— Правда? Ты уверена?

Она кивнула.

— Нет, лучше вначале подумай хорошенько! Я не хочу на тебя давить…

Она рассмеялась, слава богу, поняв меня правильно. Я и так не сомневался в ее ответе, но я был бы не я, если бы этого не сказал.

Рейчел на тот момент только что отпраздновала свой двадцать четвертый день рождения.

В течение следующего часа мы смеялись ни о чем, держались за руки, бродили по сырому пляжу. Мы говорили о чем-то, но слова не имели значения. Мы уже находились в новом измерении — мы были обручены.

Вернувшись в дом, мы прокрались в спальню, которую Рейчел делила со своей золовкой; та в это вместе с остальными сидела на патио позади дома, попивая вино.

Рейчел забралась в кровать, и я лег рядом с ней. Живот свело от волнения:

— Ты правда уверена?

— Да, — кивнула она, глядя на меня глазами, сияющими ярче полной луны за окном.

— Скажем остальным? — прошептал я.

— Завтра, — ответила она.

— Если вдруг ты проснешься утром и решишь, что это полное сумасшествие, я пойму. Договорились?

Она поцеловала меня:

— Спокойной ночи, Саймон.

Я улыбнулся:

— Спокойной ночи, моя милая невеста.

На следующее утро мы чувствовали себя заговорщиками. Рейчел спросила первой:

— Ну что, все остается в силе?

Помнится, я испытывал тогда двойственные чувства: с одной стороны, я считал себя слишком молодым для того, чтобы обзавестись семьей; с другой, — достаточно взрослым, чтобы испытывать от этого радостное головокружение.

— Разумеется, — ответил я.

Таким вот образом мы с Рейчел и решили пожениться.

Слава богу, Джейк с первого дня жизни полюбил взморье так же крепко, как и его родители. Мы с ним частенько вдвоем наведывались сюда по пятницам, когда Рейчел была занята на работе. Практически не заходя в дом, мы сразу же отправлялись пешком за два квартала, чтобы как можно скорее очутиться на берегу. Играя, хохоча во все горло, брызгаясь водой, мы бесцельно слонялись по пустынному в это время года пляжу, и, когда наши глаза встречались, мы понимали, что нас объединяет любовь к морю: никаких слов для этого не требовалось.

Бедной Рейчел я обычно врал насчет погоды, чтобы она не переживала, что ее не было с нами.

— Сегодня ужасно ветрено. Песок в глаза летит. Ты ничего не потеряла, — тихонько говорил я и оборачивался проверить, не слышит ли меня сын.

Поэтому, когда Джейк решил, что наша Лэйни — из другой стаи, я почувствовал укол в сердце. Взглянув на Рейчел, я понял, что и она испытывает то же самое. Нет, этого просто не может быть!

Не прошло и пяти минут, как в машине стало тихо. Я осторожно оглянулся назад и увидел, что Лэйни уснула. Я заметил, что Джейк держит ее маленькую ручонку в своей. Снова сосредоточившись на дороге, я похлопал Рейчел по бедру, предлагая ей тоже повернуться назад. Когда она взглянула на эту идиллию, то не смогла удержаться от восхищенного возгласа:

— Ах, как чудно!

Я кивнул, чувствуя себя счастливым обладателем лучшей в мире семьи.

У меня совершенно вылетело из головы, что Рейчел упоминала о своей бабушке, которая должна была приехать к ним домой в одно время с нами. И, когда мы подъехали, бабуля уже торопливо семенила нам навстречу (слишком активно для своих восьмидесяти трех лет), приветственно размахивая руками.

— Ну, наконец-то, явились! — вскричала она.

Джейк выскочил из машины и побежал ей навстречу. Притормозив в шаге от нее, он раскинул руки для объятий, и старушка, радостно смеясь, прижала правнука к себе. Рейчел последовала за нашим сыном, а я тем временем осторожно отстегивал от сиденья люльку с Лэйни. Я боялся ее разбудить, полагая, что девочка должна еще немного поспать. Когда я потихоньку вытащил дочку из машины, Рейчел подошла ко мне, чтобы забрать люльку, и поспешила к бабушке, желая как можно скорее продемонстрировать ей новоиспеченную правнучку.

— Осторожно, не разбуди ее! — крикнул я вслед.

Рейчел обернулась и иронически покачала головой. Я знаю, что постоянно занудствую по поводу детей, но в этот момент поведение жены глубоко задело меня. «Что взять с вечно отсутствующей дома матери? — подумал я. — Похоже, никого, кроме меня, не волнует, что малышка проснется раньше времени».

Мне очень хотелось высказать Рейчел все, что я о ней думаю. Из последних сил стараясь держать себя в руках, я сосредоточился на том, чтобы спокойно выгрузить из машины наш багаж и не швырнуть в сердцах сумку на землю.

В доме я столкнулся с тестем. Этот высокий широкоплечий мужчина был обладателем самой дружелюбной в мире улыбки. Он выхватил сумки из моих рук, хлопнул по спине, а потом обнял за шею.

— Привет, папа, — сказал я, искренне радуясь нашей встрече.

— Привет-привет, — ответил он. — Еще что-нибудь осталось в машине?

— Нет, это всё.

Я последовал за ним в приготовленную для нас спальню.

Своей манерой двигаться тесть очень напоминал мне Рейчел. У обоих была пружинистая походка хищника, как будто бы в любую минуту готового броситься в погоню за ускользающей добычей.

— Как поживает наш сад? — спросил я.

— О, просто замечательно.

Дед был страстным садоводом и немедленно засыпал меня новостями относительно того, что и где у него созрело. Правда, сам я ничего не понимал в разведении растений, а потому не смог найти слов для поддержания разговора. Замолчав на полуслове, тесть с пониманием взглянул на меня и кивнул:

— Пойду-ка я поищу свою дражайшую половину.

Часом позже мы с сыном были готовы отправиться на пляж и с нетерпением ждали Рейчел, которая все еще возилась в доме, одевая Лэйни для первого выхода на море.

Джейк играл перед домом, сшибая поставленные перед ним пирамидкой камни мячом для гольфа. Увлекшись, он поднял такой шум, что я не заметил, как подошла прабабушка.

— Здравствуй, парень, — поприветствовала она меня.

— О, бабушка, добрый день!

— Ну что, как там у тебя дела идут? — спросила она.

В словах старушки я почувствовал неприятный намек. Она стояла, сгорбившись, явно собираясь сказать что-то неприятное. Ее лохматые седые брови были приподняты, а выцветшие голубые глаза смотрели на меня с остротой, неожиданной для ее преклонного возраста.

— Все хорошо, лучше некуда.

— В покер-то играешь?

Сама бабуля каждый четверг играла в покер с приятельницами, жившими по соседству. Легко было представить, как она, развернув зеленую кепку козырьком назад, лихо обирает до нитки своих старых подружек.

— Ну, теперь от силы пару раз в месяц, — ответил я.

— А чего так редко? — ехидно поинтересовалась старуха, облизывая потрескавшиеся губы. — И чего тебе дома-то делать? На работу-то ты не ходишь!

Я сжал губы, чтобы не нагрубить в ответ. Противная старушенция никогда не упускала возможности подколоть меня. К счастью, Рейчел пришла мне на помощь как раз вовремя.

— Саймон, ты готов? — позвала она.

Жена шла ко мне по дорожке с малышкой Лэйни на руках.

— Идемте уже на пляж! — закричал Джейк.

Он побежал вперед, а я присоединился к Рейчел и вполголоса пересказал ей беседу с бабулей.

— Уверена, она не имела в виду ничего плохого, — улыбнулась жена.

— Вполне возможно, — сказал я, наблюдая за Джейком. — Но у меня внутри все переворачивается, когда окружающие говорят нечто подобное.

— Что именно?

— Насчет того, что мне не надо ходить на работу.

— Не принимай близко к сердцу. Ты же работаешь.

— Я думаю, что это моя ахиллесова пята, — пробурчал я. — И мне почему-то кажется, что бабуля только что постаралась меня унизить.

Рейчел расхохоталась:

— Да, наша бабуля умеет найти у любого уязвимое место и ударить именно туда!

Разговор прервался, потому что я помчался за Джейком, который вступил на обветшалый дощатый мостик, ведущий к пляжу. Поймав сына за руку, я на секунду замер, подставляя лицо прохладному соленому бризу. Впереди нас катил воды спокойный в это время года океан. Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как порыв ветра подул Лэйни прямо в лицо, и она на секунду задохнулась, выпучив глаза от неожиданности. Как и следовало ожидать, уголки ее маленького ротика поползли вниз, но потом дочурка забыла, что собиралась заплакать, и протянула вперед ручки, пытаясь дотянуться до воды, которая была еще в пятидесяти ярдах от нас. Я рассмеялся. И Рейчел тоже засмеялась. И Джейк.

В порыве чувств мы обнялись: идеальная семья на фоне поющего свою песню Атлантического океана.

Возвращение домой было подобно возвращению с небес на бренную землю. Я быстро понял, насколько преходяще состояние нирваны.

— А ты не могла бы хотя бы по вторникам работать дома? — спросил я Рейчел по телефону в один из следующих дней, наблюдая в окно за еженедельной тусовкой родителей с детьми в доме напротив. Это в нашей округе называлось «детский день».

Маленькие человечки, как шарики для пинг-понга, перекатывались между цветущих вишен на лужайке перед домом Карен. Взъерошенный Во, единственный сын хозяйки, сидел под кустом и, кажется, плакал, а большую часть остальных детей я вообще не знал. Меня смущало, что они там играют все вместе, а мой сын тем временем торчит дома один.

— Папочка, — позвал сверху Джейк, — Лэйни проснулась.

То, как он произносил имя сестры, вызвало у меня улыбку: у него получалось не «Лэйни», а «Вэйни».

— Спасибо, приятель, — отозвался я, прикрыв трубку рукой, — уже иду.

— Мне нужно бежать, Саймон. Изабелла хочет, чтобы я присоединилась к разговору с клиентом по конференц-связи.

— Ну а мне что прикажешь делать?

Я подумал, что в моем голосе наверняка сквозит неприкрытое отчаяние. Однако Рейчел на это никак не отреагировала.

— А почему бы тебе просто не пойти с детьми к Карен? Может быть, Джейку понравятся совместные игры?

— Ну хотя бы потому, что Карен меня не приглашала.

— Но тебя на прошлой неделе приглашала Линдси.

Линдси — еще одна мамочка из дома, стоящего на противоположной стороне улицы. Она устраивала «детский день» на прошлой неделе и действительно передавала через Рейчел приглашение. Я тогда не смог пойти, поскольку запланировал на тот день поход по магазинам, не говоря уже о том, что просто ужасно перетрусил. Мамашам этого не понять. Глядя на них из окна, можно было предположить, что все они живут только ожиданием этих вторников. А что касается моего присутствия на подобных встречах, то я представлял себе всё примерно так: я сижу, провалившись в мягкое кресло, вытянув ноги, попиваю капучино и заинтересованно киваю, слушая историю о том, как рождение ребенка сказалось на чьей-то фигуре или какой забавный звук издает чей-то муж во время оргазма.

— Послушай, я подумаю, что можно сделать, — сказала Рейчел, — но в этом месяце вряд ли получится. Не так уж важно, пойдешь ты туда или нет. Это всего лишь совместные игры.

Я смотрел на радостно визжащих ребятишек, и звук их голосов бил меня по ушам не хуже музыки Слэша, гитариста из хард-рок-группы «Guns N’Roses». Я даже воображал себе, как он в исступлении трясет кучерявыми, словно у пуделя, волосами, проигрывая в голове свои безумные пассажи. После ответа Рейчел мне, в который раз, захотелось хоть ненадолго поменяться с женой местами. Я откинулся на кресле, закинул ноги на стол и повторил:

— «Это всего лишь совместные игры». Легко тебе говорить!

— Саймон, успокойся. Просто сделай глубокий вдох. Если не хочешь, не ходи туда, но уверяю, в этом нет ничего страшного.

Я невесело усмехнулся, представив себе себя — здоровенного мужика, который до смерти боится пойти на совместные игры.

— Ох, Рейчел. Мне кажется, что со мной Джейк скоро будет проводить уик-энды в полном одиночестве, слушая альтернативную музыку и читая всякий бред вроде Сильвии Плат.

— Не смеши меня.

Я и сам понимал, что мои опасения, мягко говоря, притянуты за уши.

Затем я вспомнил свое детство, как однажды, когда мы учились в четвертом классе, мой лучший друг во всеуслышание объявил в классе, что я до сих пор смотрю мультики. После этого случая я смертельно обиделся на него и больше с ним не разговаривал. Да, много было таких моментов — обид и огорчений. Но поскольку вся наша жизнь состоит сплошь из воспоминаний, пусть они лучше будут хорошими, чем плохими, правда? Поразмыслив еще немного, я пришел к выводу, что мой ребенок нуждается в этих чертовых совместных играх.

— Саймон, дорогой, неужели это тебя настолько пугает?

— Да ничего подобного, — ответил я, чувствуя прилив сил от только что принятого правильного решения.

— Ничего я не боюсь, просто настоящему мужчине не по душе всякие там игры в песочнице. Ладно, так и быть, сходим туда как-нибудь.

Рейчел с облегчением рассмеялась, и я тоже улыбнулся, почувствовав приступ приятной ностальгии.

— Вот это тот Саймон, которого я люблю, — сказала жена.

— Смотри не забудь об этом до вечера, — проворковал я в ответ.

Лэйни, которой на тот момент исполнилось пять месяцев, просыпалась, как маленький ангелочек. С первого дня своей жизни дочурка казалось счастливой, открывая глазки, как будто радуясь тому, что день настал, и пришло время исследовать мир. И, наоборот, Лэйни терпеть не могла автомобильное кресло и люльку за то, что они ограничивали ее свободу. Я поднял из кроватки свою тепленькую фасолинку и прижал ее к груди, чувствуя, как тепло дочери передается мне. И мир сразу начал казаться вполне сносным.

— Можно мне ее подержать? — попросил Джейк, прижимаясь к моей ноге.

— Подожди-ка, приятель. Давай сначала поменяем ей памперс.

Он нахмурился и сердито попятился вон из комнаты.

— Эй, Джейк, постой! Я дам тебе подержать сестренку, когда переодену. А потом мы пойдем в парк. Я возьму твой велик, — пообещал я сыну.

Поскольку погода не улучшилась, я надел на Лэйни комбинезон, такую универсальную штуку, три в одном: носки, штаны и рубашка с длинными рукавами. Комбинезон, конечно же, был розовый, как почти вся ее остальная одежда. У Лэйни не было ничего, что бы досталось ей в наследство от Джейка, потому что я, считай, загубил все его вещи. Я нещадно запихивал в стиральную машину и сушилку всё подряд, не разбираясь, черное это, белое или зеленое, и не имел ни малейшего представления о том, какого цвета все окажется в итоге. Может, я просто я прикидывался таким тупым? Лэйни повезло гораздо больше. И теперь, умудренный опытом, я почти справлялся с тем, чтобы она выглядела так, как хотела ее мама.

Спускаясь по лестнице с дочкой на руках, я почувствовал себя гораздо лучше, почти забыв о своем страхе перед игровой тусовкой. И тут я заметил Джейка. Он стоял, уставившись в окно. Из этого могло получиться гениальное фото, вроде тех, что родители постят на страницах «Фейсбука». Солнце обтекало мальчика своими лучами, и контур его тела слегка светился на фоне ярких коричневых и зеленых цветовых пятен за окном. И всё бы ничего, да вот только мой сын внимательно смотрел на играющих детей. Сердце у меня упало.

— Всё хорошо, дружище, — тихонько сказал я.

Он мне не ответил. И, стыдно признаться, меня накрыла волна паники. Я сразу же представил себе самое ужасное: отверженность, одиночество, остракизм. Молчание Джейка до такой степени материализовало мои страхи, что, казалось, они уже разгуливают по дому в виде призраков. Лэйни пискнула у меня на руках, вероятно, тоже почувствовав их присутствие. И тогда я окончательно решился.

Я пообещал себе побывать на «детском дне» в следующий вторник.

Я не мог позволить сыну страдать из-за собственных страхов. Я говорил себе, что обязан защищать Джейка и Лэйни, хотя и догадывался, что уж дочери-то эти проблемы не грозят: благодаря врожденным качествам, она находилась в более выгодном положении, чем мы с Джейком.

Наступил следующий вторник, и некая мамаша по имени Регина Уолд, которая в свое время переехала сюда из Нью-Йорка, выйдя замуж за бухгалтера, большого поклонника спорта, устроила «детский день» у себя дома. Даже само это словосочетание, «детский день», сводило меня с ума. Я произносил его шепотом, как старики произносят слово «онкология».

В это утро я позволил себе лишнюю чашку кофе, в надежде оттянуть момент того, что, как я предполагал, окажется пыткой. Джейк тоже не мог найти себе места, словно чувствовал, как ужас стучится в наши двери. Одна Лэйни была настроена позитивно. Она ворковала, уже пристегнутая, в своем детском кресле.

Взяв Джейка за руку, я поднял кресло с Лэйни и пошел в гараж. «Час икс» неуклонно приближался. Очень неторопливо я вытащил из багажника дорогую прогулочную коляску, подаренную моими родителями внучке в качестве компенсации. На момент рождения Лэйни они были за границей, навещая родственников, и вернулись домой, когда всё уже произошло.

Уложив дочку в коляску, я позволил Джейку устроиться на перекладине между задних колес. Он обожал сидеть там во время наших долгих прогулок. К тому моменту он еще не догадывался, что это не обычный променад семейства Конолли. Я засомневался, не окажется ли это для Джейка слишком уж неожиданным сюрпризом, ведь я, признаться, и представления не имел, понравится сыну моя затея или нет. Но потом решил, что хватит уже себя накручивать.

Дом, куда мы направлялись, находился в самом конце улицы, в тупичке. Прежде я думал, что у нас в округе всеми верховодит Карен, однако корона, как выяснилось, принадлежала Регине Уолд. Она правила более уверенно, с воистину королевским размахом. Ее муж водил «мерседес-кабриолет» с открытым верхом, и она устраивала ежемесячные вечеринки, на которых продавала своим соседям какую-то бижутерию. Со своей стороны, я относился к этой женщине с уважением. И, хотя сам я панически боюсь и избегаю любой конфронтации, Регина нравилась мне своей открытостью и прямотой.

Вряд ли можно было везти коляску медленнее, чем это делал я, направляясь в тот день на совместные игры. Живот у меня крутило. Я решил, что выпил слишком много кофе.

— Папа! — позвал меня мой мальчик. Я повернулся к Джейку. — А куда мы идем?

Я улыбнулся.

— В гости к Кори и Кэтрин. Мы идем к ним поиграть.

— А кто такие Кори и Кэтрин? — спросил Джейк.

— Ты их знаешь! Это наши соседи.

Сын посмотрел на меня с подозрением, явно не ожидая ничего хорошего.

Когда я позвонил в дверь, Регина открыла ее со словами:

— Ну что за церемонии? В следующий раз просто входите!

Я чуть не споткнулся от неожиданности. Ну и ну! Как можно просто так взять и войти в дом, в котором никогда прежде не был?! Я бы себе в жизни такого не позволил!

— Давайте-давайте, проходите, — добавила она, покачивая головой, и наклонилась к Джейку. — А это кто? Джейк? Привет, Джейк! Как дела?

Сын спрятался за мою ногу. Я неуклюже подталкивал его вперед, одновременно доставая из коляски Лэйни. Регина сочувственно поцокала языком и взяла Джейка за руку. Тот оторопело пошел вслед за ней, постоянно оглядываясь на меня.

— Остальные дети уже внизу, — объясняла она ему.

Они скрылись за дверью, которая по моим предположениям вела в подвал, переоборудованный в игровую комнату. Лэйни крепко держалась за мою шею, но, когда я взглянул на нее, мне показалась, что малышка вне себя от восторга. Я направился в сторону кухни, откуда раздавались голоса. Они смолкли, как только я переступил порог.

— Привет, Саймон.

Кто-то из присутствующих потянулся к Лэйни, и я, к собственному удивлению, передал ее в чужие руки. Кто-то предложил мне стул. Кто-то налил мне чашечку кофе (уже пятую за сегодняшнее утро), и это все очень напоминало хорошо спланированные боевые действия. Должен признаться, дружелюбное гостеприимство гостей и хозяев только усилило мое беспокойство.

— Миссис Саймон… — произнес кто-то справа от меня, и я дернулся, думая, что речь идет о моей жене.

На самом деле они говорили о школьной учительнице. Я взглянул на Регину, которая только что вернулась в кухню. И попытался вычислить примерный возраст детей, которые собрались у них на совместные игры: приблизительно от двух до пяти лет или около того. Мамочки чувствовали себя спокойно и уверенно. Я не отрывал взгляд от ведущей в подвал лестницы. Говорят, что у мужчин не хватает терпения, чтобы правильно воспитывать детей. Но ведь гольф тоже требует терпения, и представителям сильного пола это нравится. Я думаю, проблема в другом. Мужчины — это золотогривые хозяева прайда. Мы невозмутимо полеживаем в саванне до тех пор, пока не потребуется наша защита. И тогда берегись всякий, кто встал у нас на пути!

Через некоторое время я решил, что следует проведать Джейка. Боюсь, что, будучи сам по натуре домоседом, я не научил сына быстро осваиваться в больших компаниях. Я представлял себе, какой дурдом творится сейчас в игровой комнате. Вдруг дети привязали Джейка к столику и распиливают его пластиковыми ножами? Я взглянул на Лэйни, опасаясь оставлять ее за кухонным столом среди незнакомых людей.

Дочурка переводила взгляд с одной женщины на другую, словно бы внимательно следя за разговором. Складывалось впечатление, что она полностью поглощена беседой. Лэйни улыбалась в нужных местах, гулила в знак одобрения, а временами даже возмущенно похрюкивала. Я пытался следить за нитью разговора, хотя мои мысли были больше заняты тем, что происходило внизу. Мне кажется, мамаши говорили об очищающей диете.

— Утром я первым делом выпиваю свой коктейль, — это надо непременно делать натощак — а потом уже перехожу к полноценному приему пищи…

Регина повернулась ко мне, и я согласно закивал, хотя понятия не имел, что такое «полноценный прием пищи». Оставалось только надеяться, что это не пакет чипсов или пицца.

— Хотите попробовать кусочек энергетического хлеба? Его испекла Карен. Невероятный деликатес.

— Нет, спасибо, — покачал я головой, — я сегодня уже завтракал.

Подняв к губам чашку, я заметил, что у меня трясутся руки. Должно быть, от переизбытка кофеина.

А вот Лэйни выглядела так, словно предложение хозяйки очень ее заинтересовало.

«Что такое энергетический хлеб, ради всего святого?»

— Пойду проведаю Джейка, — сказал я наконец. — Можно?

Разговор замер. Все уставились на меня, включая Лэйни (во всяком случае, так мне показалось).

Регина засмеялась:

— Уверена, что у него все в порядке.

— Конечно, — жизнерадостно поддержали ее остальные.

— Я просто взгляну. Ничего, если я оставлю с вами Лэйни? Мне кажется, она прекрасно вписалась в вашу компанию.

Регина кивнула, больше всем остальным, нежели мне. Тайрин, державшая на коленях Лэйни, чмокнула малышку в пушистую макушку, и остальные мамочки переключились на обсуждение ее одежды. Лэйни довольно улыбалась.

Незамеченный, я выбрался из-за стола и подошел к двери подвала. Оглянувшись, прежде чем открыть ее, я убедился, что никто не смотрит в мою сторону, и быстро проскользнул внутрь.

Я иногда думаю, правильно ли воспринял увиденное в тот день в игровой комнате. То, что открылось моим глазам, напоминало сцену из ночного кошмара. Дети и игрушки покрывали собой все пространство. Малыши, словно кружащиеся дервиши, постоянно переходили от смеха к слезам. Я попытался сделать шаг, ища глазами Джейка, и обнаружил, что мой сын сидит в углу, держа в руках чью-то куклу, и невозмутимо наблюдает за остальными детьми. Они же обращают на него внимания не больше, чем на клубок пыли под ногами.

Только я преодолел оставшиеся ступеньки, как взъерошенная девочка лет четырех подошла ко мне, подняв ладошки вверх, как будто просилась на руки. Я остановился в растерянности.

— Туда! — сказала она, указывая на круглый манеж. Я не заметил там внутри никаких игрушек, но малышка была очень настойчива. — Туда!!!

Неуклюже подняв девчушку, я опустил ее в этот садок. Оглядев помещение в поисках Бо, я увидел, что он играет в «Мемо» с тремя другими ребятишками. На голове у него почему-то была тиара. Джейк бросился ко мне.

— Папа, пойдем скорее домой!

— Подожди, дружок, не так скоро. Разве тебе не хочется еще поиграть с ребятами?

Джейк отрицательно помотал головой. Я снова огляделся.

Все дети, казалось, увлеченно играли друг с другом, если не считать девочки, которую я по ее же просьбе посадил в манеж. Так почему же Джейк не играет вместе с остальными?

Этот вопрос засел у меня в голове на целую вечность. Возможно, я и раньше думал об этом, просто не отдавал себе отчета. Я начал вспоминать: Джейк никогда не просил, чтобы я привел к нам домой его друзей; он всегда держался особняком на игровых площадках. Почему? Что я сделал неправильно? Сомнения, чувство вины и неуверенность не покинут меня после этого дня еще долгие годы.

Через два часа я наконец отбуксировал детей домой. Как только мы зашли в дом, Джейк с огромным облегчением бросился в свою комнату, а Лэйни долго вертела головой, словно желая снова вернуться к Регине. Я прижал дочурку к себе и пошел искать в шкафу с настольными играми «Мемо», чтобы научить Джейка.

Я набрал номер Рейчел.

— Ну и как все прошло? — спросила жена.

— Нормально.

Она сделала паузу:

— А если честно?

И тут словно разверзлись хляби небесные — меня прорвало:

— Джейк ни с кем не играл! Эти ребятишки тусуются вместе уже, наверное, лет сто.

— Ну так уж и сто, — возразила жена.

— Господи, Рейчел, — я потер глаза, — ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Дети его обижали?

— Нет, дело не в этом. Ты же знаешь Джейка. Просто он сидел в сторонке, мечтая о доме, как будто эта компания подавляла его.

— А как тебе мамочки? — Вопрос прозвучал неуверенно, как если бы она боялась услышать ответ.

— Ну, они тоже мне не обрадовались. Небось, хотели поговорить о нижнем белье, прокладках или о чем-нибудь в этом роде. А я им мешал, поскольку… Я ведь мужик, в конце-то концов!

Все остальное я приберег несказанным. Но обида маячила передо мной, огромная, словно бегемот на кухне. Это Рейчел должна была сидеть с детьми, а вовсе не я. Слава богу, жена не уловила моего настроения, а то бы разговор закончился совершенно по-другому.

— А где сейчас Джейк? — спросила она.

— У себя, где же еще. Я уверен, что он играет с этой штукой — монтажной платой, которую ему подарил твой отец.

— А как Лэйни?

— О, вот уж кому там понравилось!

— Ну, хоть одна приятная новость! Что же ты молчишь?

— По-моему, это было вполне ожидаемо. Разве нет?

— Послушай, Саймон, ты не должен обижаться на этих женщин. Я понимаю, как тебе тяжело, и очень сочувствую. Но, как бы это выразиться… ты своим новаторством посягаешь на самую суть культурной традиции.

— Очень мило, — перебил ее я, не без сарказма. Рейчел произнесла это таким тоном, что я почувствовал себя Нилом Армстронгом или, на худой конец, капитаном Кирком из «Звездного пути».

— Я более, чем уверена: мамочки ничего против тебя не имеют. И нисколько не возражают, чтобы ты приводил детей на совместные игры. Они совершенно не виноваты, что ты испытывал там дискомфорт.

— Ну, разумеется, это я во всем виноват. Кто же еще? — Я обиженно замолчал.

— Не в этом дело. Они просто чувствовали себя неловко. Так же, как и ты. Никто не желает тебе зла, не испытывает презрения и не осуждает тебя. Просто это непривычно.

— И все потому, что у меня пенис?

— Саймон! — Рейчел изобразила возмущение, но я почувствовал, что она улыбается.

— Прости, — сказал я. — Вот что, пойду-ка я в гараж, постолярничаю. Или поменяю масло в машине.

— Ты ведь даже не знаешь, как это делается.

— А ты что, хотела бы, чтобы я вышивал бисером?

Мы, конечно, шутили, но в этих шутках была такая доля правды, что я первым дал задний ход.

— Ладно, спасибо, что хоть ты понимаешь меня, — сказал я.

— Стараюсь, как могу, — ответила жена. — Думаю, что уже на следующей неделе я во вторник буду дома и смогу сама сводить наших отпрысков на «детский день».

Я еле удержался, чтобы не испустить ликующий вопль.

— О, это будет круто!

— Я люблю тебя, Саймон. Ты молодец.

— Я тоже тебя люблю.

Она повесила трубку, и я улыбнулся: реакция мужчины, который получил помилование или, если точнее, отсрочку приговора.