Найти мертвеца

Глава 28 Свидетельствует шифр

Пятница, 3 июля

Письмо из Министерства иностранных дел не приходило до пятницы, и когда оно пришло, наступило разочарование. Письмо гласило:

— Молодой кретин! — рассерженно воскликнул Уимси. Он выбросил письмо в корзину для бумаг, надел шляпу и отправился к миссис Лефранс. Там он нашел Гарриэт, усердно корпящую над шифром. Однако, сообщила она, полная неудача.

— Не думаю, что это хоть что-то даст, если мы будем продолжать возиться с отмеченными словами, — сказал Уимси. — Нам, конечно, — так недостает старины Бунго. Давайте-ка сосредоточим наши великие умы на этом деле. А сейчас слушайте. Тут вопрос, с чего начать. Что содержится в этом письме и почему оно не сожжено вместе с другими?

— Теперь вы, похоже, ссылаетесь на то, что это довольно странно.

— Очень странно. Письмо пришло утром во вторник. В среду Алексис уладил все со своими счетами, и в среду же ночью сжег бумаги. Утром в четверг Алексис выходит пораньше, чтобы успеть на поезд. Вам не кажется, что в письме содержались инструкции о дальнейших действиях?

— Выглядит весьма вероятным.

— Вот именно. Это значит, что в письме назначалось время встречи на Утюге. Теперь спрашивается, почему это письмо не сожгли вместе с остальными?

Гарриэт переключила свои мысли на детективную литературу, с которой она была знакома довольно неплохо.

— В моих книгах, — заметила она, — я обычно заставляю злодея закончить словами: «Возьмите это письмо с собой». Идея в том, что с точки зрения злодея он потом может быть уверенным, что письмо будет уничтожено. С МОЕЙ точки зрения, я представляю так, что злодей может оставить обрывок бумаги зажатым в окоченевшей руке жертвы, чтобы помочь в расследовании Роберту Темплтону.

— Именно так. А теперь допустим, что наш злодей не вполне осознавал двойственность ваших побуждений. Предположим, он сказал себе: «Гарриэт Вэйн и другие знаменитые писатели таинственных историй всегда заставляют убийцу говорить жертве, чтобы она взяла письмо с собой. Очевидно, это очень подходящая штука». Это и объясняет существование письма.

— Должно быть, он — в некотором роде — злодей-дилетант.

— А почему бы и нет? Если это и в самом деле не работа специально обученного большевистского агента, то, возможно, это дилетант. Мне кажется, что где-то, в конце письма мы найдем слова: «Захватите это письмо с собой» — и это объяснит его наличие.

— Понятно. В таком случае, почему мы находим его засунутым во внутренний карман костюма жертвы, а не в ее руке, согласно плану?

— Может быть, жертва не дала ему это сделать?

— Тогда убийце пришлось бы обыскать его и найти этот листок.

— Возможно, он забыл.

— Смотрите, какой неумелый!

— Ничего не могу с этим поделать. Здесь ЕСТЬ письмо. И вне всякого сомнения оно полно опасных и важных сведений. Если в нем была назначена встреча, то будет очень мало доказательств, что Алексис покончил жизнь самоубийством. Значит, его убили.

— Однако же, послушайте! Допустим, он просто захватил с собой письмо, потому что оно содержало в себе указания, как добраться до Утюга и так далее, и он не хотел что-либо забыть.

— Этого не может быть. Во-первых, тогда оно лежало бы у него под рукой, во внешнем кармане, а не засунутым глубоко за бумажник. И кроме того…

— Не обязательно. Он хранил его под рукой до тех пор, пока не добрался до места, а затем переложил, чтобы запрятать понадежнее. В конце концов, он сидел на Утюге в одиночестве час или около того, правильно?

— Да, но я хочу сказать еще кое-что. Если он намеревался постоянно обращаться к этому письму, он взял бы с собой не шифрованный образец, а расшифрованную копию.

— Да, конечно… но… знаете… это разрушает все от начала до конца! Он взял копию, а злоумышленник спросил: «Вы захватили письмо?» И Алексис, не раздумывая, протянул ему эту копию, злоумышленник взял ее и уничтожил, но забыл, что на трупе мот находиться и оригинал.

— Вы правы, — сказал Уимси, — вы совершенно правы. Наверное, так и было. Ну, таю-то оно так, но это не дает нам ничего больше. Однако, у нас имеется кое-какая мыслишка о том, что содержалось в письме, и это нам очень поможет при расшифровке. Мы также думаем, что злоумышленник некоторым образом дилетант, и это подтверждается самим письмом.

— Как?

— Ну, там сверху есть две строчки из шести букв каждая. Никто, кроме дилетанта, не представил бы нам строчки с шестью отдельными буквами, не говоря уже о двух комплектах из шести букв. Он устроил бы целую демонстрацию одновременно. Эти слова могут обозначать две вещи. Первое: они могут оказаться ключом к шифру — ключ буквозаменительный, но это не так, поскольку я подробно изучил их; и так или иначе, никто не будет настолько глуп, чтобы посылать ключевое слово и шифр вместе на одном листке бумаги. Это, конечно, может быть ключевым словом или словами для СЛЕДУЮЩЕГО письма, но я тоже так не думаю. Шесть букв — очень мало для шифра такого типа, какой я имею в виду, а слова из двенадцати неповторяющихся букв чрезвычайно редки для любого языка.

— А нельзя ли найти такое слово, если просто пропустить повторяющиеся буквы?

— Можно, но судя по тому, как тщательно Алексис делал пометки в словаре, непохоже, что это так. В том случае, если эти слова не являются ключами к шифру, я полагаю, что они означают адрес или более вероятно, адрес и дату. Они находятся справа в письме. Не утверждаю, что здесь полный адрес, конечно… просто название города… скажем, Берлин или Лондон… а внизу — дата.

— Вполне возможно.

— Мы только можем проверить. Сейчас мы почти ничего не знаем об этом городе, кроме тех писем, которые пришли из Чехословакии. Но мы могли бы определить дату.

— Когда, приблизительно, их написали?

— Дайте подумать. Эти буквы могут только означать числа Дня, месяца и года. Одна из них — произвольно заполняет место, так как вы не можете иметь нечетное количество букв, а двойное число для обозначения месяца — здесь совершенно невозможно, так как письмо прибыло 17 июня. Я не знаю, сколько времени идет почта из городов Центральной Европы, но, конечно, не больше, чем три или четыре дня — если город не находится где-нибудь на далекой окраине страны. Значит, письмо должно быть отправлено после 10 июня. Если эти буквы не означают цифры, тогда я думаю, что RBEXMG означает либо такое-то июня, либо — июнь, такое-то число. Итак, чтобы представить цифры нашего кода, можно принять 1 за А, 2 — за В, 3 за С и так далее. Или он мог принять 1 как первую букву кодового слова и так далее. Первое более благоразумно, ибо оно не выдало бы кода[78]. Поэтому, — продолжал Уимси, — допустим, что 1=А, ведь он первоначально писал А? А — июнь или июль? и затем зашифровал буквы обычным способом? заменяя неизвестной цифрой, которая должна быть не меньше 5. Очень хорошо. Итак, весьма вероятно, он написал июня такого-то или такое-то июня?

— Большинство англичан пишут сначала день, а потом — месяц. Во всяком случае деловые люди, хотя старомодные леди все еще придерживаются написания сначала месяца.

— Правильно. Попытаемся сначала какого-то июня и допустим, что RBEXMG означает А. Июнь. Очень хорошо. Теперь посмотрим, что мы сможем с этим сделать. Давайте выпишем это парами. Пока пропустим RB и начнем с EX. Теперь EX=JU (начальные буквы слова июнь). Итак, в этом шифре имеется один момент, довольно полезный для расшифровки. Предположим, что две буквы идут в шифрованной диаграмме рядом, либо по горизонтали, либо по вертикали, и вы обнаружите, что кодовая пара и незашифрованная имеют общую букву. Не понимаете? Вот, смотрите! Возьмем наше старое ключевое слово SQUANDER, написанное в диаграмме следующим образом:

— Если у вас шифрованная пара из букв DE, тогда, взяв буквы справа от них (по правилу горизонтали), вы получаете DE=ER; буква Е появляется и в шифрованном и в незашифрованном виде. И то же самое происходит с буквами, которые следуют СРАЗУ одна за другой по вертикали. Сейчас, в нашей первой паре EX=JU этого не случается, поэтому мы условно напишем их внизу в диагональной форме:

Взяв эти буквы за формирующие углы параллелограмма, мы можем сказать себе, что JX должно идти по одной и той же линии в диаграмме, либо по вертикали, либо по горизонтали; то же самое и с JE, с EU и с UX.

— Но допустим, что JN следует по горизонтали или вертикали без двух букв фактически объединяющихся?

— Это не имеет значения, тогда это всего лишь будет означать, что ВСЕ ЧЕТЫРЕ буквы приходятся на одну линию, вот так: JEUX или XUE или в каком-нибудь порядке такого рода, поэтому, — продолжал Уимси, — взяв эти буквы, мы пишем их по диагонали и получаем следующее:

— К несчастью, здесь совсем нет букв, идущих рядом. Если бы они имелись, это чрезвычайно помогло бы, но мы не можем иметь все.

— Первое, что бросается в глаза, это то, что U и X приходятся на одну и ту же линию. Можно с уверенностью предположить, что они обе расположены в нижнем ряду. За буквой U в алфавите следует пять букв, и есть только четыре места, куда можно их поставить. Следовательно, одна из них должна находиться в ключевом слове. Давайте рискнем и допустим, что это не Z. Если это так, то мы начнем еще раз с начала до конца, но должно же все это с чего-то начинаться, черт побери! Рискнем с Z. Это дает нам три возможности для нашей последней строки: UVXYZ с W в ключевом слове, либо UWXYZ с V в ключевом слове, либо UVWXZ с Y в ключевом слове. Но в любом случае U должно оказаться в нижнем левом углу. Итак, взглянув еще раз на наши диагонали, мы обнаруживаем, что Е и U должны идти в одной и той же линии. Мы не можем предположить, что Е идет сразу над U, так как это было бы слишком большое ключевое слово, которое оставляет нам только четыре клетки между Е и U, значит, мы должны поставить Е в три верхних клетки в левой колонке, вот так:

— Это довольно нелепо, — продолжал Уимси, — но это — начало. Теперь давайте возьмемся за X. Имеется один квадрат, в котором, как мы понимаем, оно находиться НЕ МОЖЕТ. Оно не может идти следом за U, или это могут быть две клетки между X и Z; и только одна буква может заполнить их; значит, X должен приходиться либо на третий, либо на четвертый квадрат нижнего ряда. Итак, теперь у нас есть две возможные диаграммы:

Взглянув еще раз на наши пары по диагонали, мы обнаруживаем, что J и X приходятся на одну и ту же линию; то же происходит с J и Е. Это значит, что J не может идти непосредственно над X, поэтому мы снова запишем ее в обе наши диаграммы в верхние три квадрата на линию X. Теперь мы подходим к интересному моменту. М и N пришлись на одну линию. В диаграмме № 1 страшно соблазнительно поставить их в две пустые клетки, находящиеся справа от J, оставив для ключевого слова К и L; но мы не можем проделать это в диаграмме № 2, ибо в этой линии нет места. Если диаграмма № 2 правильна, то в таком случае в ключевом слове должны находиться М или N. М и Е приходятся на одну линию, однако N не может соседствовать с Е. Это предостерегает против нескольких моментов, но по-прежнему их остается чертовски много. Наше ключевое слово не может начинаться с EN, это — несомненный факт. А теперь подождите! Если Е правильно расположилось в третьем квадрате, внизу, тогда N не может ни в коем случае приходится на ту же линию; для этого оно переносится следующим к Е по горизонтали; так что в диаграмме № 1 сметает напрочь вероятность JMN или JLM для этой линии. Это даст нам JLM, что тоже невозможно, если N не относится к ключевому слову, ибо N не может идти рядом с Е, и тем не менее она должна находиться на одной линии с ней, а также с М.

Уимси почесал голову, запустил пальцы в волосы и замер ненадолго, что-то бормоча себе под нос.

— Это выглядит так, словно мы исчерпали почти все наши пять букв, — сказала Гарриэт. — А что, если попробовать с оставшимися буквами этого послания? Я уже распределила их на пары. Алло! Вот снова на сцене появляются наши старые друзья EXMG!

— Вот как? — Уимси присел. — Тогда, если мы правы, это будет еще одна июньская дата. Едва ли это часть двух слов, одно из которых кончается на J, или I, или JU, или III, или IUN, или JUN. Если в письме уславливались о встрече на 18 июня, почему же перед этим не находятся две буквы, для числа 18, что есть АН? Давайте-ка, так или иначе, попробуем, что у нас получится? Что это такое?

— ОВ.

— ОВ = АН. От этого не очень-то много пользы. Ладно, давайте запишем их.

О и А — на одной линии, О и Н — на одной линии, и А и В, как мы понимаем — впереди. Похоже, мы на верном пути, но это не очень-то поможет нам, поскольку ни одна из уже расположенных букв сюда не подходит.

— Подождите минуточку, — перебила Гарриэт. — У меня блестящая идея. Допустим, это название города — какого-нибудь города Центрально Европы. Оно состоит из шести букв, и последние две буквы — это две первые в обратном порядке. Что вы думаете насчет Варшавы?

— Боже мой!!! Гениально!!! Давайте попробуем! Посмотрите, что это даст нам. — И он написал внизу новую пару диаграмм.

— W и X идут по одной линии, — продолжал он, — и так и хочется вообразить, что W приходится на последнюю линию, и идет рядом с X. В противном случае, конечно, оно должно быть в ключевом слове. Так, ради забавы, давайте впишем ее в последний ряд обеих наших диаграмм. Итак, это становится интересным… W и N также находятся в одной линии. Мы не можем поставить N в четвертый ряд снизу, поскольку она находилась на линии с Е. Также нельзя поставить ее в третью линию снизу, поскольку между N и U имеется только восемь мест, чтобы их туда вставить. Следовательно, если W поставлено правильно, то N должно идти в верхних двух рядах, а это означает, что оно наверняка принадлежит ключевому слову.

Гарриэт, несколько сомневаясь, записала эти буквы:

— Это заставляет диаграмму № 1 выглядеть ошибочной, — сказала она. — Но почему? Что нам надо сделать? О, понимаю! Е и N не могут идти вместе, так что если эта диаграмма правильна, то Е должна приходиться на третий ряд. ПОНИМАЮ! Это будет означать ключевое слово из одиннадцати букв!

— Не обязательно. Е может находиться на своем собственном алфавитном месте. Однако, если диаграмма № 1 правильна, тогда начало третьего ряда является для нее единственным местом. Давайте продолжим. S и Т идут по одной линии и то же происходит с R и Т, однако PST не следует друг за другом, иначе RS станет ST, чего нет. Мне бы хотелось, чтобы ST входило в две клетки следующих перед U, но мы не можем быть уверены, что это для них — правильное место. Ладно, к черту это! Запишем их и дело с концом; если же мы ошибаемся, то переделаем, вот и все! Вот! Теперь, в этом случае, в ключевом слове должно находиться R, следовательно, в одной из двух верхних клеток в правой стороне диаграммы. Это значит, что RS будет чем-то с Т.

— Но нам известно, что RS! Если AT=RS, тогда RS = AT.

— Боже милостивый! Это так! Превосходно! Это почти доказывает, что наши S и Т — правильны! И сейчас мы знаем, что AR должно идти одна за другой в ключевом слове.

Гарриэт еще раз внимательно рассмотрела диаграмму.

— А мы не можем сейчас что-нибудь сделать с NX = AW? Вот, смотрите. Если мы поставим А в один из квадратов диаграммы № 1, чтобы получить NX=AW, тогда А не будет стоять рядом с R! Либо мы кругом ошибаемся, либо мы можем убрать нашу диаграмму № 1 насовсем.

— Ура! Потрясающая женщина! Я всегда ненавидел диаграмму № 1, так что давайте припрячем ее, у нас очень обнадеживающе выглядит диаграмма № 2.

— Я очень рада, что вы считаете ее обнадеживающей. А как насчет М и N, идущих в одном ряду? Можем ли мы теперь что-нибудь сделать?

— А почему бы и нет? Давайте попробуем. Поставим М в клетку непосредственно под N. Остаются пять клеток между ней и S, а их заполняют только три буквы, поскольку нам известно, что N и R находятся в ключевом слове. Так что М должно приходиться на одну из четырех клеток в верхнем левом углу. Теперь мы знаем, что NE = MG. По-видимому, G не может приходиться нигде между Е и N, потому что это даст нам ключевое слово с MNS в нем, что невероятно. Но это по-прежнему оставляет нам несколько возможных действий. Мы не можем сделать что-нибудь еще?

— Мы можем в клетку перед Q вписать S. Непохоже, чтобы ключевое слово было без U, и мы примерно знаем, что стало с R.

— Да. Все правильно. Кстати, дает ли эта пара букв что-нибудь для понятия самого письма?

— Нет. Мы попытались приспособить их, но они совершенно бесполезны. Имеется группа ATGM, которая срабатывает как RSEN, но это может быть всем, чем угодно. И в самом начале имеется TS, за которыми следует QJ. TS=SQ, а вы надеетесь, что следующая группа будет чем-то с U, но это не так. QJ должны быть чем-то с S.

— Значит, это показывает, что мы на верном пути. Q в произвольном письме записывалось, чтобы отделить две Ss. Интересно, как мало информации можно выведать из существующего текста, когда он находится в этой стадии. Это показывает, какая изобретательная бестия шифровала его, не так ли? Подождите секундочку… эта группа впереди MG=NE… она дает нам NESS. Очень возможно, и даже вполне вероятно, но это может быть что угодно! Вот оно идет опять! Что бы это ни было, это, по-видимому, важно — в том же слове BFFY следует за NESS, но DFFY — это глупый набор букв. Я

ничего не понимаю в нем, однако давайте побьемся над задачей в левом верхнем углу. Давайте выпишем все возможные положения для NE=MG.

— Я вижу одно, — проговорила Гарриэт, — это то, что мы должны иметь между М и N какую-нибудь гласную, и она не может быть А, Е, I или U, поскольку мы поставим их где-нибудь еще. Поэтому это должно быть либо О, либо Y.

— Либо то, что будет предпочтительно. Количество слов должно быть ограничено. Но где-то в ключевом слове должен находиться Y. Самое подходящее место для нее — это конец слова; возможно, оно оканчивается на MONY. Это дает нам MONY в диаграмме № 1, и слово будет из девяти букв. Это вполне правдоподобно. И оно должно начинаться с Е — G. Хотя это менее приятно. EBG, ECG давайте пробежимся по алфавиту. EHG — думаю, нет. EIG — непроизносимо, но I у нас где-то было. ELG.. где словарь? Ах, неважно… ENG невозможно, нам известно, где находится N: там же, где и ERG. Дитя мое, вы можете стереть все слова, оканчивающиеся на MONY — с ними нельзя работать над диаграммой № 1 ИЛИ диаграммой № 3, а что касается диаграммы № 2. то я отказываюсь верить в слово из 14 букв, пока в лом меня абсолютно не убедят.

— В таком случае, вы вполне можете убрать диаграмму № 2.

— Верно. Не возражаю, хотя слово из 13 букв, заканчивающееся на MON — это не совсем невероятно. В таком случае, либо наше слово начинается на МО, либо нет.

— Но оно начинается! Мы не можем найти какие-нибудь слова, начинающиеся па Е — G.

— Или можем. ТАК вот! Мы остановили свое внимание на наших U и G равно как и на нашем MON. А теперь мы больше не будем этого делать! Запишите их! О! Слушайте! Я уверен, что F должно идти между Е и G — там настолько очевидное для него место!

Гарриэт трясущимся карандашом заполнила диаграмму:

— Вот так смотрится получше, — согласилась она. — Итак, давайте посмотрим, поможет ли она выудить какой-нибудь смысл из письма. Черт возьми! До чего много групп, которые мы еще не разобрали! BFFY по-прежнему бессмысленно. О, подождите! Вот есть еще что-то: MZTSXSRS. Итак, MZ — это что-то с U, и весьма вероятно, с RU; тут возможность 50 на 50, так или иначе. TS это SO И XS — это что-то с Q, что означает, что О — это просто вписанная буква. Теперь предположим, что XS = SI, нет причин думать, почему бы это не так… Тогда RS весьма вероятно будет AT… ничего против этого тоже нег. И допустим… допустим, все эти предположения правильны, значит MZTSXSRS будет RUSQSIAT. Выбиваем отсюда О, И мы получаем RUSSIAT. ПОЧЕМУ это не может быть RUSSIA?!

— Действительно, а почему бы и пет? Давайте сделаем так. Запишите эти буквы. MONAR… о, Гарриэт!

— Не толкайтесь!

— Я вынужден толкаться! Мы получили ключевое слово! MONARCH[79]. Подождите-ка секундочку! Остается три места перед Е, и нам нужно только поставить В и D. Ох, нет, простите! Y, милым старина Y! MONARCHY[80]. Громкое троекратное ура! Вот, он — ваш квадрат полностью. И должен вам сказать, он довольно приятно смотрится!

— О, Питер! До чего восхитительно! Давайте потанцуем или еще чего-нибудь. Отпразднуем нашу победу!

— Вздор! Надо продолжить работу! Сейчас никакого легкомыслия. Начнем! PRBFXALIMKMIGBFFYMGTSQJ — давайте докопаемся до сути этого дела с BFFY, раз и навсегда. Я буду вычитывать по диагонали, а вы записывайте.

— Отлично. Т — О — Н — I — «То His Serene[81]» может, это правильно?

— Это на английском. Скорее… давайте разберемся с BFFY.

— Его Высочеству… Питер, что все ЭТО значит?!

Лорд Питер побледнел.

— Боже мой! — мелодраматически воскликнул он. — Может такое быть?! Неужели мы ошибались, а эта нелепая миссис Велдон оказалась права? Мог ли я представить, и это в мои-то годы, что буду охотиться за бандой большевиков? Ладно, читайте дальше…