Найти мертвеца

Глава 29 Свидетельствует письмо

Пятница, 3 июля

Гарриэт остановилась.

— Что это означает?

— Бог знает. Николай I был не святой, однако я не слышал, что он когда-либо был женат на ком-нибудь, кроме Шарлотты-Луизы Прусской. Кто такая, черт побери, эта прославленная прародительница Алексиса?

Гарриэт покачала головой и продолжала читать:

На этот раз Уимси покачал головой.

— Если дело обстоит так, то это — по мнению моих приятелей социалистов. Я еще недавно говорил, что русский коммунизм делает честь самому себе и что русский жизненный уровень, измеренный потреблением обуви, возрос от нуля пар ботинок до одной за три года на душу населения. Однако, может быть, русские настолько погружены во мрак, что не согласятся с таким положением вещей.

— Алексис всегда говорил, что он благородного происхождения, не так ли?

— Говорил, и, по-видимому, находил кого-то, кто ему верил. Продолжайте.

— Ого! — воскликнул Уимси. — Сейчас мы подойдем к этому. К паспорту и трем сотням золотых соверенов.

— Он тщательно выполнил указания этого письма, черт его возьми! — вставил Уимси. — Все выглядит так, словно скоро нам удастся докопаться до самой сути.

— Гм! Всадник с Моря. Весьма изысканно! Значит ли это, что Велдон… что лошадка… что…?

— Читайте дальше. Возможно, Велдон герой этой драмы, а не злодей. Но, если дело обстоит так, почему он не рассказал нам об этом?

Гарриэт продолжала читать:

— Прекрасно! — произнес Уимси. — Во всем этом деле от начала до конца мне удалось выяснить только одну правильную вещь. Я говорил, что в письме будут слова. «Захватите письмо с собой». И это произошло. Но остальное просто поражает меня. «Павел Алексеевич, наследник трона Романовых». Могла ли ваша хозяйка представить себе что-либо подобное даже в состоянии опьянения?

После небольшого перерыва на прохладительные напитки Уимси придвинул стул поближе к столу и уселся, пристально разглядывая расшифрованное письмо.

— Итак, проговорил он, — давайте примем это буквально. Несомненно одно. Это — письмо, которое Алексис принес с собой на Утюг. Послал его некий Борис, кто бы он там ни был. А теперь давайте подумаем, Борис это друг или враг?

Уимси безжалостно взъерошил волосы и, медленно выговаривая слова, продолжал:

— Первое склоняет к мысли, что этот Борис был другом, и что большевистские шпионы, упомянутые в письме, добрались на Утюг прежде, чем это сделал он, и убили Алексиса, и возможно и Бориса также. В этом случае, как же насчет велдоновской кобылки? Она ли привезла на место встречи Всадника с моря? И был ли Велдон этим Всадником и имперским другом Алексиса? Это вполне возможно, однако — нет, он им не был, если хотите, это странно.

— Что именно?

— Я хочу сказать, что в таком случае Велдон мог ехать до Утюга верхом в 12 часов, когда миссис Поллок слышала звук копыт. Но он не приезжал туда в 12 часов. Он находился в

Уилверкомбе. Но это мог сделать кто-нибудь еще — какой-нибудь друг, которому Велдон одолжил лошадку.

— Тогда как туда добирался убийца?

— Он добирался по воде и таким же путем скрылся, после того, как прятался в расщелине до тех пор, пока вы не ушли. Но это только в том случае, если предположить, что Велдон, Брайт или Перкинс были убийцей и что временная схема представляла действительно нечто сложное. Но кто этот Всадник с моря? Почему он не пришел и не сказал: «У меня назначена встреча с этим человеком. Я видел его живым в такое-то время»?

— Потому что он боялся, что человек, убивший Алексиса, убьет и его тоже. Но все это весьма запутанно. Сейчас нам надо искать двоих неизвестных людей, вместо одного: Всадника с моря, который украл лошадку и был на Утюге примерно в полдень, и убийцу, который находился там в 2 часа дня.

— Да. До чего же все это трудно! Однако все это оправдывает Велдона и Перкинса. Естественно, они ничего не говорили о лошадке, поскольку она убежала и снова вернулась задолго до того, как кто-нибудь из них прибыл на место стоянки. Подождите минутку… Хотя, странно… Откуда Всадник с моря узнал, что Велдон собирается тем утром уехать в Уилверкомб. Похоже, это чистая случайность…

— Наверное, этот Всадник нарочно повредил автомобиль Велдона.

— Да, но даже тогда, как он мог быть уверен, что Велдон уедет? Ведь очень даже вероятно, что Велдон станет чинить свою машину.

— По-моему, в любом случае ему было известно, что Велдон намеревался тем утром отправиться в Уилверкомб. Затем он вывел из строя провод, подводящий высокое напряжение, что впоследствии окажется его крупнейшей ошибкой, и только то, что Велдон в конце концов добрался до Уилверкомба, частично скомпенсировало его удачу.

— А откуда он узнал о планах Велдона?

— Возможно, о Велдоне он вообще ничего не знал. Велдон только во вторник прибыл в Дарли, а все эти дела планировались задолго до того, как показывает дата письма. Может быть, кто бы то ни было, ужаснулся, обнаружив Велдона, разбившего палатку на Хинкс-Лэйн, и затем совершенно успокоился, увидев, что тот в четверг утром уехал.

Уимси покачал головой.

— Вы говорите о совпадении! Ну что ж, возможно и такое. Теперь давайте-ка продолжим и посмотрим, что случилось. Всадник уславливается о встрече с Алексисом, который придет на Утюг примерно в 11.45. Всадник там встречается с ним и дает ему указания, как мы можем предположить, словесно. Затем он скачет обратно в Дарли, отпускает лошадку и возвращается к своим делам. Так… Все это могло закончиться в 12.30 или в 12.45 или в 1.30, иначе Велдон встретился бы с ним на обратном пути. Между тем, что делает Алексис? Вместо того, чтобы встать и пойти по СВОИМ делам, он спокойно сидит на скале, ожидая кого-то, кто придет и убьет его в два часа дня!

— Он мог договориться со Всадником, что посидит немного, чтобы не уходить с ним в одно и то же время. Или… вот превосходная мысль! Когда Всадник уходит, Алексис недолго ожидает, скажем, минут пять, пока его приятель не будет вне досягаемости. Неожиданно убийца возникает из ниши в скале, где он прятался, и подслушивал их разговор, и в свою очередь беседует с Алексисом. В два часа дня их беседа заканчивается убийством. Потом внезапно появляюсь я, и убийца уходит обратно в нишу и прячется. Как вам такой вариант? Убийца не показывался, пока там находился Всадник, потому что чувствовал, что не справится сразу с двумя людьми. Это объясняет все.

— Удивительно, почему он не убил вас тоже, пока находился поблизости.

— Тогда это совсем не походило бы на самоубийство.

— Совершенно верно. Но как случилось, что вы не видели тех двоих, оживленно беседующих на Утюге, когда вы пришли и осматривали скалу в час дня?

— Бог его знает! Но если убийца стоял на скале, со стороны, обращенной к морю, или они оба стояли там, то я не смогла бы их увидеть. А они могли там находиться, потому что тогда отлив был в разгаре и, следовательно, сухой песок.

— Да; был бы. И во время их переговоров они заметили, что приближается прилив, поэтому влезли на скалу, чтобы не промочить ноги. Это, наверное, произошло, когда вы уснули. Но я удивляюсь, что вы не слышали их беседу в то время, когда принимали ленч. Ведь с моря голоса доносятся очень хорошо.

— Возможно, они услышали, как я спускаюсь со скалы, и замолчали.

— Вероятно. И тогда убийца, зная, что вы находитесь там, осторожно совершил убийство прямо под вашим носом, так сказать.

— Он мог подумать, что я уже ушла. Он знал, что я не могу увидеть его в тот момент, потому что он не видел меня.

— И Алексис пронзительно вскрикнул, вы проснулись, и убийце пришлось спрятаться.

— Примерно так. Хорошо основываться на логике. Все это означает, что мы должны искать совершенно нового убийцу, который имел возможность узнать о встрече Бориса с Алексисом. И, — прибавила Гарриэт с надеждой в голосе, — это необязательно большевик. У кого-то могла быть личная причина разделаться с Алексисом. Что вы думаете по поводу этого джентльмена да Сото? Лейла могла рассказывать об Алексисе какие-нибудь отвратительные истории…

Уимси молчал; его мысли, явно, блуждали где-то далеко. Спустя некоторое время он сказал:

— Да. Мы ведь совершенно случайно узнали, что да Сото в это время выступал в Зимнем Саду. Но теперь я хочу посмотреть на это дело с совершенно иной точки зрения. Это касается письма. Подлинное ли оно? Написано оно на обычного сорта бумаге, без водяных знаков, и могло прийти откуда угодно, и ничего не доказывать; однако, если оно действительно пришло от иностранного джентльмена по имени Борис, то почему написано по-английски? Несомненно, русский язык был бы более надежным и правдоподобным, если этот Борис и в самом деле русский монархист. И потом еще — вся эта откровенная чушь о жестоких Советах и Святой Руси — настолько неопределенна, поверхностна и притянута зауши. Что-то непохоже, что это письмо отправлено опытным серьезным конспиратором, проделавшим действительно тяжелую большую работу. Не упоминается ни имен, ни подробностей переговоров с Польшей… а с другой стороны, бесконечно употребляются слова о «прославленной прародительнице» и «Ваше Высочество». Это неправдоподобно и не по-деловому. Это выглядит так, словно некто весьма поверхностно знакомый с идеей и способами совершения революции действительно пытается подыграть этому бедняге насчет его исключительного происхождения.

— А по-моему, все не так, — заметила Гарриэт. — Это напоминает некую деталь, которую я вставила бы в детективный роман, если бы не разбиралась в России и особенно не волновалась бы по этому поводу, а единственно хотела бы внушить основную мысль — что некто — конспиратор.

— Вот оно что! — воскликнул Уимси. — Вы совершенно правы. Это могло выйти прямо из одного из этих пуританских романов, которые так обожал Алексис.

— Конечно, теперь нам известно, почему он обожал их. Не удивительно. Они являлись частью его мании. Мне кажется, что мы должны были догадаться об этом.

— И вот еще что. Вы заметили, что первые два абзаца письма зашифрованы крайне небрежно? Фразы написаны кое-как, словно человек, писавший их, не очень-то беспокоился, поймет ли Алексис правильно. Но вот та часть, где наш любезны Борис доходит до конкретных указаний, выглядит иначе. Он начинает отделять концы фраз лишней Q's и лишней X's так чтобы быть уверенным, что в шифре не будет ошибки. Утюг становится в его мыслях более важным, нежели Святая Русь и рассерженная Польша.

— Фактически, вы считаете, что это письмо напоминает приманку.

— Да. Но трудно быть совершенно уверенным даже в том, кто его послал и зачем. Если, на самом деле, это Велдон, как мы подумали первоначально, тогда нас по-прежнему беспокоят все его алиби. Если же не Велдон, тогда кто? Если мы расследуем серьезный политический заговор, тогда какую роль в нем играет Алексис? Кто он? Почему кому-то понадобилось избавляться от него? Если, конечно, он не был какой-то действительно важной персоной, во что очень трудно поверить. Он не мог даже и вообразить себе, что он один из членов русского Царского Двора — ведь у него совсем не тот возраст. Знаете, мы часто слышим рассказы о царевиче, оставшемся в живых после революции, но ЕГО звали Алексей Николаевич, и не Павел Алексеевич. И он совершенно другого возраста — и кроме того, никогда не было никаких сомнений по поводу его происхождения от Николая I. Ни в одной книге Алексиса не имеется никакой пометки, которая рассказала бы нам, кого он из себя вообразил и кем он мог быть на самом деле. Не так ли?

— Ни одной.

Уимси собрал со стола бумаги и поднялся.

— Я передам это Глейшеру, — сказал он. — Эти бумаги заставят его обо всем призадуматься. Мне бы хотелось увидеться еще кое с кем, кто время от времени занимается кое какой работой. Вы поняли, что близится время для чая, а мы еще даже не принимали ленч?

— Время проходит быстро, когда оно занято приятным, — нравоучительно проговорила Гарриэт.

Уимси надел шляпу, положил бумаги на стол, открыл рот, чтобы заговорить, затем передумал, снова взял свои вещи и шагнул к двери.

— Пока! — дружески сказал он.

— Пока! — в то ему откликнулась Гарриэт.

Он вышел. Гарриэт осталась сидеть, глядя на закрытую дверь.

— Что ж, наконец сказала она. — Слава Богу, он не просил сейчас же выйти за него замуж. И будет совсем хорошо, если он выкинет эту мысль из головы.

Она, должно быть, остро переживала это, если повторила замечание несколько раз.

Уимси быстро проглотил какую-то невкусную пищу в ресторане, затем отправился в полицейское управление, передал расшифрованное послание суперинтенданту Глейшеру, которого оно весьма сильно озадачило, и выехал на своем автомобиле в Дарли. Его по-прежнему беспокоили совпадения относящиеся к Велдону и его отсутствие на Хинкс-Лэйн в самый критический момент. Уимси обратился к мистеру Полвистлу.

— О, да, милорд, — сказал тот учтиво. — Во всем был виноват провод, подающий высокое напряжение. Мы повозились с магнето, но оно работало превосходно, со свечами тоже оказалось все в порядке, так что мы немного еще покопались в машине, и тут молодой Том говорит: «Ну, — говорит, — одно я могу сказать. Дело туг в проводах». Правда, Том?

— Точно. У нас есть мотоцикл, и прежде у нас были неприятности с этими проводами из-за изоляции, которая все время перетиралась о корпус. Я сказал: «А как насчет проводов высокого напряжения?» И мистер Мартин отвечает мне: «Это мысль!» и не успел я произнести слово «нож», как он снял провода с клемм и вытащил их. «Давайте поглядим, сэр», — говорю я. «Да стоит ли беспокоиться, смотреть на эти чертовы штуки», — говорит он. «Да вы ничего и не сможете сделать, просто глядя на них. Засунем новую пару проводов да и дело с концом». У меня было несколько проводов высокого напряжения в сумке, я укрепил новую пару и соединил их, и как только я это сделал, машина тут же заводится, как новенькая. Знаете, милорд, я думаю, повреждение было в изоляции, понимаете? За день до того как мистер Мартин начал жаловаться на плохое зажигание и ход, произошло короткое замыкание и каким-то образом провода сплавились вместе, а окончательное замыкание произошло в четверг.

— Весьма вероятно, — заметил Уимси. — Вы потом осмотрели поврежденные провода?

Том почесал голову.

— Вот вы меня сейчас спрашиваете… я не знаю точно, что случилось с этими проклятыми проводами. Припоминаю, что видел, как мистер Мартин и покачивал, и держал их в руке, но вынимал он их или оставил, не помню…

— А! — победоносно воскликнул мистер Полвистл. — А я помогу вспомнить. Когда мистер Мартин принялся заводить мотор, он сунул поврежденные провода в карман… так еще аккуратно… а вот когда доставал носовой платок, чтобы обтереть пальцы от масла, провода выпали на траву. Я поднял их, вижу, он даже не заметил этого, и я кинул их в свою сумку, которую всегда ношу с собой. Я человек аккуратный, и считаю, что все когда-нибудь может пригодиться для мотоцикла или еще чего-нибудь подобного. Они и по сей день лежат там, если их не употребили неизвестно для чего.

— Мне бы хотелось взглянуть на них.

— Нет ничего проще, — сказал мистер Полвистл, предъявляя Уимси небольшую сумку инструментов и роясь посреди большого количества разнообразного хлама. — Ничего нет проще… Они тут. Это просто доказывает, что я крайне бережливый и аккуратный человек, — добавил он.

Уимси взял из его рук пару проводов.

— Гм… да… похоже они сплавились вместе как раз там, где подходят к клеммам. — Резким движением Уимси развел провода в стороны. — А в изоляции никаких повреждений, хотя… вероятно… Хэлло, хэлло!!!

Он легко провел пальцем вдоль одного из проводов.

— Вот она, ваша неприятность, — сказал он.

Мистер Полвистл также провел пальцем вдоль провода, и тут же отдернул руку с резким восклицанием.

— Довольно острое, — пробормотал он. — Что это?

— Наверное, самая крупная швейная иголка, — ответил Уимси. — Дайте-ка мне перочинный ножик поострее и мы вскоре увидим.

Когда изоляция вскрылась, то причина короткого замыкания стала предельно ясна. Через провод проходила иголка и внезапно обрывала его таким образом, что даже не оставалось видимых следов ее присутствия. Когда оба провода находились рядом, стало ясно, что иголка пройдет через них насквозь, таким образом очень эффективно произведя замыкание и прерывая зажигание автомобиля.

— Так вот оно что! — возмущенно произнес мистер Полвистл. — Подумать только! Чтобы джентльмен разыграл такую грязную шутку! А ведь это могло ударить меня! Как ТЫ проглядел, Том, что два провода проколоты вместе таким образом?

— Никто не смог бы разглядеть этого, когда провода были закреплены на месте, — сказал Уимси. — Они бы выбились из-под клеммы.

— И мистер Мартин выдернул эти провода так внезапно, — оправдывался Том, — они так стояли, чтобы я не увидел… Конечно, если бы я первый взял их в руки…

Он с укором посмотрел на мистера Полвистла, который не обратил на этот взгляд никакого внимания.

— Интересно, милорд, как вы пришли к такой мысли? — спросил мистер Полвистл.

— Я наблюдал такое прежде. Например, это очень удобный способ задержать мотоциклиста в начале гонки.

— А когда вы пришли сюда разузнать об этих проводах, вы рассчитывали обнаружить иголку, милорд? — поинтересовался Том.

— Нет, Том. Я был уверен, что не найду ее. Напротив, я пришел сюда, чтобы убедиться и доказать, что ее там не было. Послушайте, вы оба, никому ни слова об этом.

— Ни слова, милорд? Но нам непременно надо узнать, что это был за дьявол, который так подурачился с машиной этого джентльмена?

— Нет. Если это необходимо, я сам займусь этим. Но возможно, что этот трюк мог разыграть некто, связанный с убийством на Утюге. Поэтому лучше никому не болтать об этом. Поняли? Ком-то очень не хотелось, чтобы мистер Мартин тем утром уехал в Уилверкомб.

— Понятно, милорд. Ладно. Мы не скажем ни слова. Но тем не менее, все это очень подозрительно.

— Совершенно верно, — согласился Уимси. — Очень подозрительно.

Дело оказалось гораздо подозрительнее, чем считал мистер Полвистл, хотя особенный блеск в глазах Тома показывал, что, по крайней мере он начинал оценивать этот странный метод. Иголка, проколотая через провода высокого напряжения, в двухцилиндровом автомобиле не вызвала бы прерывистого зажигания или неустойчивого хода машины: она прекращает зажигание внезапно. Еще в среду «Морган» мистера Мартина бегал (правда, не очень хорошо) к моменту его возвращения на Хинкс-Лэйн. А что касается

Уимси, который знал, что Мартин — это Велдон, все происходящее казалось необъяснимым вдвойне. Зачем Велдон отправился брать напрокат «Морган» для небольшой поездки, когда с палаткой и багажом он мог, несомненно, найти более крупное средство передвижения и более удобное? И еще одно странное обстоятельство, заключавшееся в том, что он попросил именно двухцилиндровый автомобиль, который мог быть полностью выведен из строя при помощи швейной иглы. Почему? Хотя за «Морган» взимается меньшая плата, чем за четырехдверный автомобиль. Взять машину напрокат могло стоить меньше, но при данных обстоятельствах для чего скупиться ради недельного проката машины?

И еще — еще — какой бы способ вы ни избрали, кто-то имел явный интерес отправить мистера Велдона в Уилверкомб, а не держать его возле Хинкс-Лэйн. Могло ли быть совпадением то, что какой-то практичный шутник решил вывести из строя «Морган» именно в этот критический момент? Безусловно, нет. Но с другой стороны, кто же это сделал? Кто-то, кому был нужен свидетель в Дарли? Кто-то, кто не хотел, чтобы Велдон до конца довел свое расследование в Уилверкомбе? И почему Велдон жаловался на плохой ход машины за день до этого? Еще одно совпадение? Может быть, перебои в дроссельной катушке, которая часто сама затухает? Возможно.

Одно было несомненным: Генри Велдон приехал в Уилверкомб инкогнито с перекрашенными волосами и в темных очках, чтобы самостоятельно проделать небольшую детективную работу; он ухитрился впутаться в неразбериху совпадений и все это напоминает проделки какого-то злобного, мешающего демона.

И еще одно также оказалось очевидным: каждая теория Уимси, имеющая отношение к этому делу, пока еще была чрезвычайно далека от истины.