(Не)естественный отбор

Глава 33

После разговора с Дэном, и надо сказать, его слова многое для меня прояснили, я поспешил на обговоренную ранее встречу с Леем. Ехал и переживал, что именно я должен сказать эльфенку. Должен ли я попросить его поучаствовать в этом исследовании или лучше остаться нейтральным? Дэну, я полагаю, важнее открыть правду и получить доказательства насчет искусственного долголетия эльфов. А мне? Что бы хотел я? Так ли нужны мне эти дополнительные десять лет? Десять лет жизни… Это больше, чем я прожил. Наверное, сам лично я бы воспользовался такой возможностью.

Но для всех оборотней… чем это будет грозить самой расе? Мы станем такими же тормозными, как и эльфы? Вряд ли. С другой стороны, что я понимаю в биохимических процессах? Возможно, мы будем развиваться со скоростью человека и обладать его умственными способностями, а может, получим дополнительные десятки лет, которые потратим на более долгое взросление.

И неужели современные эльфы действительно не знают о том, что их пичкают каким-то веществом, из-за которого их дети более ста лет выглядят лишь чуть живее заводных игрушек? Я бы никогда в такое не поверил, если бы не слышал дважды историю Лея. А может, они знали и сознательно решили вырастить своего сына без использования тормозной смеси? Хотя опять же, подслушанный Леем разговор родителей говорил об обратном. Не представляю, как они перепугались, когда обнаружили, что их ребенок развивается в несколько раз быстрее. Но не сдались, не бросили его, продолжали любить и заботиться. Настоящие герои!

Его фигурку я увидел издалека. Возле многоэтажного здания с шумом проносились автомобили, строго по цветовым сигналам перемещались толпы людей, то замирая на месте, то набирая скорость, глухо взрыкивали мощными двигателями огромные мотоциклы. Ровный гул шагов, цокота каблуков, мимолетных обрывков фраз, внезапно прорывающихся звуков смеха наполняли город, как чашу. И там, словно вырезанный из другого пространства и времени, стоял мальчик в натянутой до затылка шапке, потертой куртке, с руками, спрятанными в карманах.

– Рад, что ты смог выбраться, – улыбнулся ему я.

– Стан, – широко улыбнулся мне в ответ Лей. – Как же иначе? Все-таки я не избалованный домашний ребенок. Ты поговорил с Дэном?

Мы с ним синхронно повернулись и пошли в сторону его родного подвальчика. После некоторых раздумий мы все же решили, что безопаснее Лею оставаться на прежнем месте. Полиции он не рассказывал о нем, а я и Дэн уже засвечены и, скорее всего, именно к нам в первую очередь придут сотрудники ПДН. Как бы меня тоже не обвинили в похищении человека, как увидят Настю.

– Только что от него.

– И что думаешь? – Лей говорил так непринужденно, словно мы были давними знакомыми. Даже мои братья и сестры соблюдали большую дистанцию, чем он. Но мне пришлось это по душе.

– Если не брать в расчет его научный фанатизм, он абсолютно безопасен. И я понимаю, почему ты не захотел давать против него показания.

– Так что мне делать дальше?

– Все зависит от того, чего хочешь ты. Ты можешь продолжить помогать ему, и тогда, возможно, подставишь свою расу под очередной кризис, зато узнаешь всю правду. А заодно и весь мир с тобой. Ты можешь отказаться и спокойно жить, как и раньше.

– И ты не собираешься меня уговаривать? – его несколько вызывающий тон заставил меня напрячься. Это так по-детски – проверять степень своего влияния на других.

– А почему бы я должен тебя уговаривать?

– Ну, если Дэн закончит исследование, то это может увеличить жизнь оборотням в два раза или даже больше. Так он говорил.

– Ты же видел других детей-эльфов? Пытался с ними разговаривать? Ты бы согласился на такой эксперимент над своими детьми? Видеть, как они в течение нескольких лет приучаются использовать ложку и самостоятельно вытирать себе задницу?

Лей задумался. Видимо, он забыл про «маленький» побочный эффект эльфийского эликсира бессмертия.

– И да, я все же думаю, ты должен знать. Твои родители тебя не бросали. Они погибли в аварии.

У мальчика резко вытянулось лицо, он остановился, часто-часто заморгал, потом сдавленно сказал: «Минуту» и отошел в сторону. Там он уперся лбом в обшарпанную стену дома и замер.

Мне безумно захотелось отмотать время на несколько секунд назад и дать самому себе изрядный подзатыльник. За целую неделю Дэн не сказал ему правды: то ли жалел, то ли понимал, каково будет ребенку, а я полез грязными сапогами прямо в душу. Он же говорил, что не хочет знать.

Спустя несколько долгих минут, во время которых я беспокойно топтался неподалеку, Лей неохотно отлепился от стены, встряхнулся по-собачьи и подошел ко мне. Его глаза были сухи.

– Я прошу прощения. Не ожидал, что так отреагирую, – вежливо сказал Лей, и от его вежливости меня передернуло.

Мы молча возобновили идти, но повисла тягостная пауза.

– Оказывается, – через какое-то время сказал эльф, – все это время я надеялся, что они меня бросили. Где-то глубоко я мечтал о том, что вырасту, стану знаменитым, найду их и скажу, как они ошибались насчет меня. И Дэн с его идеей идеально подходил для этого. Я стану тем самым эльфом, который разоблачит сотни лет лжи. Я скажу, что уродами являются все они. Все, кроме меня, – и вдруг он всхлипнул. – Как я мог такое придумать? Как я мог забыть их заботу? Мама каждый вечер садилась на мою кровать, рассказывала разные истории, целовала на ночь. Как я мог забыть ее улыбку, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она меня видела? Отец был более сдержанным, но и он находил время на то, чтобы поиграть со мной, изображал лошадку, и я визжал от восторга, пытаясь удержаться на его спине. Он любил садиться со мной за ноутбук и играть в разные бродилки. Неужели они могли бросить меня? Как я мог только подумать о них такое?

Я искоса посмотрел на Лея. Он все еще держался, но его нижняя губа начала предательски подергиваться.

– Потому что ты их любил, – тихо сказал я. – Ты не хотел считать их умершими, вот и придумал причину для отсутствия. Потому что ненавидеть проще, чем горевать.

Мы уже подходили к месту его жительства, и я засомневался насчет того, а стоит ли Лею заходить туда в таком состоянии. Но было уже поздно.

Как только мы спустились по лестнице, в подвале резко вспыхнул свет и четыре подростка громко выкрикнули: «Сюрприз!» Это я заранее предупредил Макса о возвращении Лея, и тот захотел отпраздновать это событие вместе с друзьями. Мальчишки накрыли стол согласно своему представлению о празднике: картофель фри, огромная пицца, чипсы, несколько бутылок Пепси. Скорее всего, где-нибудь за диваном они припрятали и пиво.

Макс радостно кинулся к Лею, на мгновение мне показалось, что он даже кинется обнимать эльфа, но подростковая сдержанность одержала верх, и он лишь пожал эльфу руку.

– Стан, спасибо! Извини, что тогда набросился на тебя, – старательно занижая голос, проговорил Макс.

– Ты уже сто раз извинялся, – усмехнулся я. – Все нормально.

В окружении мальчишек я вдруг ощутил себя таким взрослым, таким солидным, а ведь буквально года три назад я и сам был таким же.

– Лей, – Макс уже повернулся к эльфу, – ты лицо его запомнил? Адрес знаешь? Мы ему еще покажем, как трогать наших.

Эльфеныш улыбнулся уголком рта:

– Макс, ты не представляешь, как меня там кормили! Если б не вы, я бы точно остался у Дэна. Как минимум, еще на пару недель.

Не желая мешать мальчишкам, я распрощался со всеми, договорился, что как-нибудь встретимся в Экстриме, пожал руку Лею и ушел. У меня оставалось не так много времени, чтобы добежать до работы, написать отчеты, а потом нужно бежать за Настей.

Когда я под строгим наблюдением Кирилла дописывал последние докладные, позвонил отец и сказал, что нашел одного неплохого психотерапевта, и даже записал нас на прием на сегодняшний вечер. Хотя время будет уже неприемное, но специалист согласился в качестве исключения провести ознакомительный сеанс так поздно.

– Если он подтвердит необходимость вмешательства, то выдаст официальную бумагу, которая позволит Анастасии отсутствовать на работе во время лечения. И да, это подпадает под условия, прописанные в ее договоре, так как согласно нему она может проходить лечение под наблюдением врача в случае возникновения каких-то нехронических заболеваний. Тот специалист является психотерапевтом с высшим медицинским образованием, таким образом, он может выдать такое заключение.

Отец продиктовал адрес, фамилию врача, а потом, после паузы, спросил:

– Ну как у вас там?

– Не знаю. Никак. Плохо. Сейчас она с Крис в университете. На занятиях с Лаэлисом.

– Понятно. Держись, – и он положил трубку.

Держусь. Куда же я денусь? Но я вдруг понял, что не хочу возвращаться к себе в квартиру. Лучше напиться вусмерть в баре «Бро-хвост» или вернуться к мальчишкам на их детскую вечеринку, но только не туда, где Настя снова будет молчать весь вечер и следить за мной, чтобы сходить в ванную или туалет, не мешая мне. Не касаясь даже краем одежды.

Все-таки атмосфера в доме зависит от женщины. И если она захочет создать адские условия для мужчины, ей для этого не нужны никакие приспособления. Достаточно лишь желания.

Я вспомнил, как легко у нас дома, особенно когда мама в настроении. Ее шутки, теплая забота, смех растормаживали даже отца, когда тот приходил с работы в расстроенном состоянии. И наоборот, когда мама злилась, то я с порога это чувствовал, как, впрочем, и остальные домочадцы. И тогда в квартире чудесным образом появлялись свежая дыня, дынное мороженое и желе с дыней, – это мы все, не сговариваясь, покупали разные лакомства для мамы со вкусом ее любимой дыни, лишь бы не ощущать неприятного вкуса маминой злости.

Если бы и сейчас я мог зайти в магазин и отделаться от проблемы деньгами, то так бы и сделал.

Пусть этот врач окажется хорошим специалистом!

Психотерапевт оказался гномом. Довольно высокий, мне по плечо, широкоплечий кряжистый мужчина с густыми рыжими волосами, убранными на затылке в коротенькую косичку, встретил нас перед кабинетом. Казалось, что он пришел с соревнования на лучшего ирландского дроворуба: зеленая клетчатая рубаха из толстой фланели, серые штаны, заправленные в высокие полуботинки, не хватало лишь густой бороды, врач брился начисто.

Он громогласно спросил мою фамилию, степень родства с тем самым Громовым, внимательно взглянул на побледневшую Настю и пригласил в кабинет.

– Сегодня будет лишь небольшая беседа, по итогам которой я приму решение, буду ли с вами работать или нет, – сказал гном, усевшись за стол из красного дерева. Я почему-то думал, что психологи стараются убрать все предметы, зрительно отделяющих их от пациента, но, видимо, гном так не считал.

– Итак, расскажите мне все, что посчитаете нужным, по вашей проблеме.

Все, что посчитаем нужным? Странная формулировка. Разве он не должен был сказать что-то вроде «Расскажите все, что знаете» или «Как давно у вас возникла проблема?». Он вообще не пытается облегчить нам жизнь, задавая наводящие вопросы?

Настя робко взглянула на меня, как бы передавая разговор в мои руки.

– Хмм, тогда, пожалуй, я начну, – сказал я, чуть запинаясь. Только что считал себя взрослым и солидным, но перед этим гномом я почему-то почувствовал полузабытую робость, как перед учителем.

Я рассказал ему про Настину профессию, про обучение у Лаэлиса, про то, как он ее похитил и как мы ее отбивали у него.

– Лаэлис-Лаэлис, – пробормотал гном. – Вы знаете, что Лаэлис считается ведущим экспертом по психотерапии не только в этом городе, но и в стране? Он был приглашенным преподавателем у нас в медицинском университете, и сдать ему предмет с первого раза могли лишь избранные счастливчики.

Я приподнялся с кресла:

– То есть вы отказываетесь от нас? – чертов Лаэлис, похоже, обучал всех стоящих специалистов нашего города.

– Почему же, – широко улыбнулся гном, – мне бы хотелось победить эльфа на его же поле! А теперь, молодой человек, я попрошу вас выйти. Мне нужно побеседовать с этой милой девушкой. Там в приемной есть кофемашина и журналы. Не скучайте.