(Не)естественный отбор

Глава 41

После своего несколько необдуманного поступка с «эликсиром долголетия», так мы его стали называть между собой в шутку, я внезапно оказался очень занят.

Помимо стандартных сорока часов в неделю на работе, по вечерам я то возился с Зоей, то сдавал кровь, мочу и прочие выделения тела Ярославу для проверки реакции на его эликсир. Хотя у меня были серьезные подозрения, что этот фанатик больше изучает их в связи с влюбленностью в человечку. Я не знал, каждый ли ученый столь же яростно работает над своей идеей, но пока оба моих знакомых полностью соответствовали описанию сумасшедшего ученого.

Дэн пошел на преступление, которое противоречило его характеру, воспитанию и расе, ради своей теории. Ярослав, желая открыть мою генетическую особенность, нарывался на изрядную трепку. Впрочем, пока он держался подальше от Настя, я мог не обращать на это внимания.

Кроме того, я внезапно оказался сподвижником Дэна. Несколько раз в неделю мне приходилось организовывать и проводить встречи археолога с оборотнями, где он рассказывал полную историю исследований, начиная со своего детства и заканчивая демонстрацией Лея. Затем он предлагал поучаствовать в его программе «Долголетие».

Молодежь обычно отказывалась, а вот оборотни средних лет и старше часто давали согласие. Это происходило не из-за внезапного доверия к словам Дэна, а скорее вопреки ему.

Я понимал их мысли так: «Ерунда какая-то. Неужели честный оборотень сможет прожить в два раза дольше? Неужели какая-то раса сможет так долго скрывать обман, в том числе и от самих себя? Нет, скорее всего, это полная чушь. Но этот эльф… Даже его запах не похож на запах обычных эльфов. Что ж, пусть колет. Даже если я смогу прожить хотя бы на пару лет подольше, разве это будет плохо?»

Отвечая на всевозможные вопросы, Дэн потихоньку оттачивал мастерство говорить и убеждать. Многие оборотни подключились к поискам доказательств возраста Лея. Кто-то съездил в деревню, где родился эльф, и привез фотографии с его изображением, хранящиеся у местных. Кто-то перелопатил тонны информационного хлама, чтобы найти побольше сведений о времени его бродяжничества. Были найдены подробности жизни родителей Лея, статьи про аварию, и история все больше обрастала деталями.

К тому же я не мог не беспокоиться о своем состоянии. Больше всего я опасался того, что начну тормозить. Как эльфы. Дэн разработал систему тестов на проверку умственных способностей, рефлексов и памяти. Но я больше доверял родному паркуру: если бы я не смог пройти пятую или шестую трассу, значит, «эликсир» начал свое поганое действие.

Так незаметно пролетел целый месяц.

С Настей я изредка виделся в парке. Она вроде бы и была рада меня видеть, но держалась отстранено и вежливо, стараясь не мешать общению с Зоей. И я не понимал, честно не понимал, как должен поступать. Я собирался возобновить ухаживания за ней, но после всего, что было между нами, не знал, как определить ту тонкую грань между внимательностью и навязчивостью.

Не знаю, сколько бы мы топтались друг около друга, если бы однажды Вик не поймал меня в раздевалке:

– Слушай, Стан, долго ты еще будешь издеваться над девушкой?

Я замер с наполовину снятой футболкой:

– Не понял.

– Ты не видишь разве, что Настя приходит в Экстрим только ради тебя? Глаз с тебя не сводит, пока ты трейсишь. Все ждет, пока подойдешь к ней.

Я тряхнул головой:

– Вик, если это опять какие-то дурацкие шуточки…

– Какие шутки? Пофиг на тебя, но девушка-то почему должна страдать?

– Я просто стараюсь не навязываться ей лишний раз. Чтобы хоть изредка видеться.

– Так, я понял, – хлопнул меня по плечу Вик. – Ты дебил. И ничего не смыслишь в романтике.

– Я бы попросил! – чуть повысил я голос. – Я неплохо разбираюсь в отношениях, но ваши человеческие заморочки любого в тупик поставят.

– В общем, сейчас дуешь к ней, зовешь прогуляться. Чаю выпить или посмотреть на закат. Если она соглашается, попробуй продвинуться чуть дальше: коснуться ее руки, приобнять, поправить прядку волос, а сам смотри на ее реакцию. Не на слова, а на действия. Если она отшатнется или рукой как-то отмахнется, значит, ты ей не особо нравишься, и она просто хочет наладить с тобой дружеские отношения, не более. Если же нет, значит, ее к тебе тянет. И дальше можно потихоньку переходить к поцелуйчикам, обнимашечкам, интимному шепотку на ушко.

– Фу, я сейчас блевану, – я оттолкнул Вика, а потом уточнил, – то есть смотреть на реакцию тела? А почему Настя не может сказать напрямую? Она же знает про мои чувства.

– Сложно сказать. Во-первых, ты говорил о них уже давно. А вдруг все изменилось? Во-вторых, у девушек-людей не принято первыми подходить к парням. Вроде как от этого они кажутся легкодоступными и легкомысленными. А в-третьих, Настя твоя разбирается в отношениях еще меньше тебя и чертовски боится накосячить. Встретились два одиночества, блин. Все, я закончил лекцию. Хотя специально для тебя могу рассказать про пестики-тычинки с плавным переходом на «что такое презервативы и зачем они нужны».

– Иди к черту. И спасибо! – я быстро переоделся и пошел к Насте. Зачем еще тянуть время?

Она стояла неподалеку от площадки для начинающих и смотрела, как занимаются мальчишки, недавно пришедшие в парк.

Лея сегодня не было, скорее всего, он снова занимался делами Дэна. Эльфеныш все чаще заговаривал о том, что хочет получить документы и жить открыто, получить высшее образование и устроиться на работу. Но мы его постоянно осаживали, так как боялись за его жизнь.

Случай в полиции мы сумели замять при помощи моих знакомств и связей отца, но если Лей объявит о себе на весь мир, то разве это не станет реальным подтверждением эльфийского обмана? К тому же по эльфийским меркам Лей все еще детсадовского возраста, и его сразу заберут под опеку так называемые родственники. Никакой свободы ему не светит.

Один раз во время такого разговора Лей в сердцах выпалил:

– Ну, может, тогда запишем меня как человека? Я шапку натяну поглубже, и никто ничего не заметит.

Мы с Дэном переглянулись и расхохотались. Такое может пройти лишь с людьми, не видящими дальше своего собственного носа, но для любого оборотня раса Лея очевидна: его запах, его голос с противными высокими частотами, плавность движений, – все выдавало его истинную природу.

– Настя, – подошел я к любимой, стараясь выглядеть уверенно, – ты сегодня вечером не занята?

В ее глазах вспыхнула радость, и я выругался про себя. Надо же быть таким идиотом! Столько времени потеряли! Впрочем, вспомнил я, если эликсир Ярослава работает, мы еще все успеем.

– Не занята.

– Погуляем вместе?

Она кивнула, из прически выбилась прядь волос и упала ей на лицо. Я протянул руку, чтобы убрать эту прядь, как вдруг Настя прижалась щекой к моей ладони. Это было сделано с такой нежностью, надеждой и даже жаждой, что после этого я уже не смог устоять, притянул ее к себе и поцеловал.

В тот же вечер я перевез вещи Насти к себе в квартиру.

За всеми этими хлопотами я забыл про Крис и ее проект по спасению неблагополучной семьи. Она не приходила в парк, не отвечала на мои звонки, ребята в парке тоже ничего не могли сказать.

Лишь спустя месяц с лишним после нашей последней встречи Крис пришла в Экстрим, да еще и не одна, со Степкой. Она выглядела бледной и измученной, в старомодных солнечных очках, но когда сняла их, то даже огромный фиолетовый синяк под глазом не смог скрыть ее довольное выражение лица.

– Так, внимание сюда! – крикнула она. – Народ, знакомьтесь. Это мой приемный сын Степан, прошу любить и жаловать!

Крис гордо обвела ошарашенных ребят взглядом, хлопнула мальчика по спине:

– Давай, не бойся. Хоть тут половина клыкастых и хвостатых, но никто не обидит.

Мальчик сразу вскинулся:

– Да никто не боится. Чего тут бояться?

– Точно. Пойдем, покажу тебе тут что к чему.

– Крис, – остановил ее я, – нужно поговорить. Пусть Вик займется Степой.

Она подвела мальчика к Вику, познакомила их, а потом отошла ко мне, не сводя глаз с ребенка.

– Крис, что за ерунда насчет приемного сына? Ты же понимаешь, что никто не разрешит оборотню усыновить человека? Надеюсь, ты не забрала его к себе домой? Ведь нет, там же родители, братья…

– Так, – резко оборвала она меня, – хватит. Не учи меня, иначе мы снова разругаемся, а я бы не хотела этого. Я расскажу тебе, что было, ты можешь поохать, можешь подсказать, как лучше поступить, но не пытайся меня отговаривать. Понял?

Настя, пришедшая со мной и Зоей, понятливо отошла с девочкой в сторону, поэтому я мог говорить свободно.

– Хорошо. Месяц назад ты делала ремонт в их квартире. Что было потом?

Крис присела на ближайшую скамейку, осторожно коснулась синяка, поморщилась от боли:

– Самое забавное, что я бы давным-давно сдалась, если бы не наш последний разговор. Ты, сволочь, все слишком точно угадал. Знаешь, сколько они продержались? Неделю! Неделю Вера Владимировна, хотя какая она Владимировна… Верка-шкура, смогла не пить, вышла на работу, немного пришла в себя, а потом началось. Вечером в пятницу пришла с изрядным таким запашком. Когда я начала ее спрашивать, что за ерунда, она робко оправдывалась, вроде как пятница, мол, после трудовой недели можно немного и расслабиться, начала мне предлагать выпить. А то, что я такая злая, как сука? Прямо так и сказала, представляешь? Мне, оборотню!

На следующий день она снова выпила, и на третий. Вторую неделю еще ходила на работу, но по вечерам все равно приходила пьяная. Не в стельку, но уже хорошо так выпимши. Я в это время пыталась подружиться со Степкой, но он все дичился, прятался, грубил.

Я даже не представляла, что люди могут сознательно топить себя в дерьме. Причины начать пить могут быть разными: потеря любимого человека или родственника, неприятности на работе или какое-то потрясение. Но даже у глубоко пьющего человека должно же быть понимание, что это неправильно, что нужно как-то выползать.

Понятно, что не каждый сможет собраться в кучу и самостоятельно выкарабкаться. Но вот я протягиваю ей руку, даю реальный шанс. Сделай, блин, этот шаг. Не ради себя, хотя бы ради сына. А она, – у Крис аж слезы от злости выступили, – она все сливает в унитаз.

На третьей неделе она начала прогуливать работу, снова кричать на Степку, от чего он моментально замкнулся. Уже не извинялась передо мной и не оправдывалась, а наоборот, начала нападать первой, типа «Да, я выпила немного. И что? Какое твое дело? Пришла тут, начала свои порядки строить! А кто ты такая, в моем доме командуешь, к сыну моему лезешь?» Ну и все такое.

Вот тут бы я и сдалась, если бы не твои слова. Но как я могла прийти к тебе и сказать, что ты был во всем прав, а я – идиотка, которая полезла не в свое дело?

А главное, Степка. Когда он оттаивал ненадолго, он был таким веселым, таким умным и интересным мальчишкой, ну чисто волчонок, только что без хвоста. Мне казалось, что именно так будет выглядеть мой будущий сын.

И вчера… Да, всего лишь вчера, – Крис горько улыбнулась и снова скривилась от боли, – а кажется, словно полжизни прошло, я увидела, что они продали стол, который я купила для Степки. Стан, я впервые захотела кого-то убить, – она посмотрела на меня серьезными глазами. – Не в шутку, а по-настоящему. Я представила, как хватаю эту женщину за шею и разбиваю ей голову об стену, как проламываю ей череп, как кровь стекает по ее лицу и по обоям в клеточку, которые я сама лично и клеила. И мне стало страшно.

Я выбежала из дома, а там Степка всаживает здоровенный гвоздь в колеса моей машины. Это стало последней каплей, я сорвалась. Если честно, не очень хорошо помню, как долго я его порола, причем била от души, понимаешь, до боли в ладони, – ее голос задрожал, и она отвела взгляд, – мне сейчас чертовски стыдно, но тогда… тогда я остановилась лишь, когда почувствовала резкую боль в руке. Это Степка вгрызся в меня зубами, пытаясь вырваться. Я отпустила его и словно внутри что-то оборвалось.

Знаешь, не стало ни злости, ни обиды, просто накатила чудовищная усталость. Я подумала, какого дьявола я тут делаю? Зачем? Кому это нужно? Мне уже точно не надо. Раньше я еще могла как-то себя обманывать, убеждать, что я делаю это ради Степы, но теперь…

И мне было плевать, что обо мне подумаешь ты или кто-то еще. Победа, проигрыш – кого это вообще волнует?

Остался только один момент. Я решила не убегать, позорно поджав хвост, а честно отступить, предупредив и этих алкашей, и Степу о том, что я сдалась. Подъем на те ступеньки до их квартиры был самым тяжелым в жизни, словно к ногам привязали пудовые гири. Укусы жгло огнем, ладонь еще горела от шлепков, и я была измучена до предела.

Но стоило мне толкнуть дверь, как я услышала скулеж Степки, знаешь, усталый такой скулеж, когда не видишь смысла кричать, потому что знаешь, что никто не поможет. А там папаша, который толком в квартире не появлялся, хлещет Степку проводом от лампы, которую я же и купила на стол.

Я даже не подумала, что сама только что била мальчика, просто рванула к этому алкашу, перехватила провод, вмазала со всей дури, он тоже мне вдарил, ну, ты видишь. Но его силенок надолго не хватило, он все силы давно уже пропил, поэтому я разбила ему нос, кажется, схватила Степку и увезла его к себе домой. Прямо на пробитом колесе. Сегодня утром пришлось новое ставить.

В общем, плевать мне на любые последствия, но я Степку им не отдам. Пусть в полицию заявляют или что хотят делают. Все, можешь говорить. А, кстати, мои родители разрешили Степе жить с нами, особенно когда увидели следы от провода.

Я смотрел на Крис и понимал, что переубедить ее не удаться. Да я и не хотел, так как видел, как жил Степа в том доме и каким он был. А также видел, как он преобразился за эти дни. Не за один вечер, а за весь тот месяц, что Крис провела с ним. Она права, мальчик был похож на настоящего волчонка. Его глаза загорались от восторга, когда Вик показывал ему несколько трюков, он радостно взвизгивал, когда кто-то демонстрировал особо рискованный пируэт на трассе. И теперь, особенно теперь, я не мог заставить Крис вернуть его обратно.

– Что случилось с самой добропорядочной расой на планете? – сокрушенно спросил я у неба. – И почему все начали сходить с ума именно вокруг меня?

– Потому что ты первый сошел с ума, – толкнула меня в бок Крис.