Не пара

41.(не) глупые

Алиса

— Нет, ну вы только посмотрите на эту бесцеремонность?

Лидия Михайловна швыряет ручку на стол и подходит к окну.

Я съезжаю инстинктивно ниже под парту.

Что он творит вообще? Ненормальный!

— Не знаете чей это знакомый?

— Я бы не отказалась, если бы был моим, — слышу сзади восхищенные шепотки одногруппниц.

— Ага, глянь какой красавчик. А можно выйти, Лидия Михайловна? Это ко мне, — загорается Сидоренко.

— Нельзя. Если к тебе, напиши, чтобы перестал на уши всю улицу поднимать.

Скуксив недовольную физиономию, Лера закатывает глаза и откидывается на спинку стула, а у меня сердце по грудной клетке пляшет, словно под адреналином.

Зачем он приехал? Утро ведь было довольно красноречивым. Я и без объяснений всё поняла, не маленькая. И видеть его — последнее, чего мне хочется.

Пронзительный автомобильный гудок спустя минуту прекращается, и я снова выглядываю из окна.

Хоть бы уехал!

Но Саша даже не думает этого делать. Наоборот. Заглянув в свой мобильный, захлопывает дверь и размашистым шагом направляется ко входу в университет.

Экран моего телефона в этот момент загорается.

«Группа тринадцать ноль семь, номер аудитории сама дашь или мне посмотреть в расписании?»

Сердце булыжником падает в желудок.

Схватив мобильный, резко вскакиваю и несусь к двери мимо изумленной Лидии Михайловны.

— Осипова, куда?

— Извините, пожалуйста. Мне нужно срочно выйти.

Пусть думает, что у меня расстройство желудка, мне все равно. Это лучше, чем если сейчас Саша ворвется сюда.

Пока быстрым шагом иду к лестнице, внутренности сковывает невидимыми нитями. Я после утра себя и так еле собрала по частям, и вот снова это ощущение.

Ладони потеют, пальцы немеют, горло хватает спазмами.

Спускаюсь вниз с третьего этажа и в какой-то момент буквально врезаюсь в поднимающегося навстречу Сашу.

Резко подаюсь назад, а его рука смыкается вокруг моей талии.

— Нашлась. — Рычит гневно.

Напряженный и злой. Галстук свободно висит на шее, словно он его нервно оттягивал, пуговицы на рубашке расстегнуты.

— Что ты делаешь? — встречаюсь с как никогда темными глазами.

— Здесь выяснять будем? На лестнице?

— У меня пара, Саша. И если мне не изменяет память, то у тебя рабочий день.

— Твоими молитвами он кое как закончился.

— Что это значит?

— Что мозги мне делаешь, Алиса. Идем.

Обхватив мою пальцы своими, уверенно тащит меня вниз. По коже ползет жидкий огонь, меня начинает трясти, но, чтобы не выглядеть психованной перед охраной университета, я позволяю ему себя вести, хотя пальцы мои и не сжаты вокруг его руки.

Доходим до машины, Саша рывком открывает дверь и подталкивает меня внутрь. Едва оказываюсь в салоне, громко хлопает ею и обходит капот. Я вздрагиваю и исподлобья наблюдаю за тем, как он занимает свое место и со свистом трогает машину с места.

Схватившись за ремень безопасности, нервно дергаю его на себя.

Едем мы молча. Куда? Понятия не имею. Я — сплошной сгусток эмоций, который вот-вот прорвет рядом с ним.

В горле ком, и с каждым преодоленным метром он становится только больше.

В какой-то момент Саша заезжает в один из дворов. Паркуется около тротуара и глушит двигатель. Сложив руки на руле, смотрит прямо перед собой.

На улице чирикают воробьи, и их легкая трель настолько сильно контрастирует с обстановкой внутри салона, что кажется если я открою дверь, их снесет этой тягучей волной.

— Алиса, я спрошу один раз и жду честного ответа.

С трудом сглотнув, направляю взгляд в окно.

Примерно знаю, о чем он хочет спросить, поэтому отвечаю одновременно с тем, как он задает свой мерзкий вопрос:

— Не переживай, я никому не скажу о нас.

— Ты со мной, чтобы обратить на себя внимание Миши?

На секунду замираем, схлестываемся взглядами и вместе удивленно вскидываем брови.

— Сначала ты ответь, — говорит Саша.

— М-м-м, — дезориентировано пытаюсь уловить суть вопроса, потому что ожидала услышать совсем другое. — Нет. С чего ты взял это?

Сощурившись, он поворачивается полу боком.

— Его много рядом с тобой. И он был для тебя очень важным до еще недавнего времени.

— Миша всегда будет для меня важен. Я люблю его, — выпаливаю как из пулемета просто потому, что так и есть.

Желваки на мужском лице вздуваются, а я только сейчас понимаю, как для него звучит эта фраза.

— Люблю, как любят родного человека, — быстро исправляюсь.

— А как же альбом?

— Какой альбом?

— Твой. С вашей свадьбой и тому подобным.

В шоке резко поворачиваюсь к нему всем туловищем, забывая о ремне безопасности, который больно впивается мне в грудь.

— Откуда ты знаешь про альбом? — делая вид, что вожусь с защелкой, прячу раскрасневшиеся щеки.

Позор какой, Боже.

— Не важно. Ответь мне так, чтобы я понял, что у тебя к нему, а что ко мне, потому что я себе уже весь мозг выебал и это блядское чувство меня бесит.

Застыв, и наконец расстегнув ремень, медленно поднимаю на него взгляд. В голове каша из разного рода мыслей, сердце не на месте.

— Саш, ты это ты. Я с тобой ночь провела. Первую свою. Думаешь, я стала бы это делать, если бы не определилась кого хочу больше: тебя или Мишу?

Зрительный контакт затягивается, Саша выдыхает носом, а его грудная клетка тяжело вздымается.

— Ты почему ушла утром? — отвечает вопросом на вопрос.

А я уже не понимаю, что происходит. Мысль, что он хочет помахать мне рукой как-то сама собой рассеивается, потому что он не задавал бы тогда тех вопросов, которые задает сейчас. В полнейшей растерянности признаю, как есть:

— Думала, что ты остался недоволен мной и тем что между нами было. И решил сказать мне об этом, и попросить никому не рассказывать, потому что у нас много общих знакомых.

— Чего блядь?

Мы на протяжении нескольких секунд смотрим друг на друга, и я вижу как из его глаз исчезает чернота. Там вместо неё закручивается сначала удивление, потом сомнение, а после и вовсе то, от чего мой пульс рвет вены и оглушает.

Зачем он так смотрит?

Что вообще черт возьми происходит?

Оторвав от меня шокированный взгляд, Саша устало сжимает пальцами переносицу и качает головой.

— Дурочка какая, а.

Потянувшись, обхватывает меня за талию, и уже через мгновение я оказываюсь на его коленях.

Грудь распирает, я ищу в его лице ответ.

— Саш…

— Алиса, больше никогда не уходи, не поговорив! — рывком стискивает мои бедра и подается вперед, ловя мои губы.

У меня в груди шар взрывается. Не ответить не получается, потому в мыслях я еще утром попрощалась с ним, пока ревела по пути сначала домой, а потом в университет. Материла себя за наивность и доверчивость, а его за кобелиную натуру. Бабочки, что еще прошлой ночью в эйфории кружили мне голову, сегодня сложили крылья и упали замертво. И вот теперь я снова чувствую жадные губы Саши. Дрожа, обнимаю этого мерзавца, сталкиваюсь зубами и дышать не могу от того, с какой силой он сам меня буквально пожирает.

— Саша, подожди! — хватаю ртом воздух и резко отстраняюсь, надавив ему на плечо, потому что основное-то я так и не поняла, — Почему ты сам ушел?

Откинув голову на подголовник, он выдыхает.

— Чтобы не начать выяснять отношения на повышенных тонах. Но вышло хуево, как видишь. Мы все-равно оказались в этой точке.

— Какие отношения?

На минуту задумавшись, встречается со мной взглядом.

— Алис давай так. Просто знай: я не стану делить тебя с Мишей. Вообще блядь ни с кем не собираюсь тебя делить, — пальцы с силой сжимаются на моем подбородке, заставляя смотреть ему в глаза. — И нет, я не собирался говорить тебе, что меня что-то не устроило ночью. Потому что ночью было охуенно. Ты охуенная девочка. Ты моя девочка.

Каждое его слово как удар электричеством по моему бедному сердцу. Оно трепыхается, пытается прийти в себя после мук, в которых находилось несколько часов. Вот и как его назвать после всего?

— Саш, ты дурак, — обиженно толкаю его в плечо, — Я доверилась тебе. Зная о твоих победах, закрыла на все глаза, а ты? При чем тут Миша вообще?

— Дурак. Не отрицаю. Неправильно все понял. Но… — поймав мою руку, сжимает запястье, притягивая меня к себе вплотную, — я сказал тебе лечь спать. Мне нужно было взять передышку, успокоить эмоции, а ты свинтила.

— Я свинтила, потому что после первой совместной ночи, ты в приказном тоне сказал мне, цитирую: «пока ляг поспи, а потом мы поговорим».

Пытаюсь вырвать руку, но Саша только сильнее толкает меня на себя, буквально заваливая на свою грудь. Мне в промежность упирается его член, и я вспыхиваю. Между ног болит и тянет после ночи, а я еще виновата осталась в чем-то.

— Не в приказном.

— Ты себя не слышал. Не то говорят девушке после секса. Ну… я так думаю. Во всяком случае, мне бы хотелось услышать не это. А ты, как человек с большим опытом, мог бы и догадаться.

Накопленная обида и злость вырываются наружу, я отталкиваюсь от него свободной рукой и пытаюсь расцепить его металлический захват на моем запястье.

— Потому, что я хотел поговорить. — цедит, уворачиваясь от моих ногтей, — Но в моем эмоциональном состоянии вышла бы та же самая хуйня, что и сейчас. Да угомонись ты, — вдруг хрипло смеется, сводя мои руки мне за спиной, и вжимаясь в губы. Кусаю его за нижнюю, за что тут же получаю легкий шлепок по бедру, — рррр.

Ахаю в шоке.

— Сволочь!

— Я?

— Ты!

— С чего это?

— Я знаешь, как плакала! — выпаливаю сама не знаю зачем.

Собиралась быть гордой и при встречах даже не показывать, что нас с ним связывает что-то большее, чем тот минимум общения, что был раньше, и вот на тебе… мету языком, как помелом.

Саша застывает, и улыбка на его лице замораживается.

Послабив захват, он обхватывает ладонями мое лицо и теперь уже мягко ведет губами по моим.

— Ну зачем?

Прикрыв глаза, вся звеню от того, что он здесь. Обнимает меня, целует. И его снова много — запаха, прикосновений, так много, что у меня кипит кровь.

А я снова тряпка…

— Думала, что все закончилось, — шепчу, покрываясь мурашками от его нежностей.

Ладони мои ложатся на широкую грудь, и я чувствую, как под ними рвано бьется сердце.

— Мы только разгоняемся, Алисёна. Кто ж заканчивает то, что только начинается?

Жму плечами.

— Глупые люди…

— Ну, мы же не глупые.

— Мы нет.

Саша смеется, а я чувствую, как улыбаюсь. Трусь щекой о его покрытую щетиной скулу и мне снова хорошо. Мои бабочки снова живут.