Не та война

Глава 16

— Их три, прах подери, тут три «дункана» — половину из построенной полудюжины передали макакам рыжеволосые бестии. А еще с ними крейсера Камимуры — «Идзумо», «Адзума» и «Ивате»!

— Ничего страшного, ваше императорское высочество, силы равны. А потому будем сражаться, иного нам не остается — скорость у всех кораблей неважнецкая, еле идем на тринадцати узлах.

Вице-адмирал Чухнин усмехнулся, еще раз посмотрел на быстро приближающиеся японские корабли. Еще бы — броненосцы типа «Дункан» строились англичанами изначально для службы на Дальнем Востоке, а китайских водах требовалась дальность плавания и скорость. Ради экономии эти корабли (улучшенная версия «канопусов») имели ограниченное водоизмещение, а потому пришлось поступаться некоторыми характеристиками. При равном вооружении с теми же «формидейблами», что были на три тысячи тонн больше, «дунканы» несли ослабленный броневой пояс, толщина которого уменьшилась с девяти до семи дюймов. Зато скорость в 19 узлов и прекрасная мореходность позволяли долго преследовать даже «рюриковичей». А любой русский броненосец вообще не мог от них уйти, только у «пересветов» имелись шансы, впрочем, не такие и большие, скорее минимальные. Остальные могли только сражаться, уповая на свои двенадцати или десятидюймовые пушки, снаряды которых все же могли серьезно поразить британский корабль, пробить его не такую уж и толстую броневую «шкуру», однако непробиваемую шестидюймовыми пушками Кане.

— Дойдем до Дальнего, еще два часа хода, а там нас встретит отряд Матусевича, береговые пушки прикроют — будет легче. Теперь одно ясно — на хитрость Брусилова японцы и попались, начали войну с нами, и разделили свои силы. Теперь мы имеем шансы разбить их по частям. Однако у противника три броненосца, а я рассчитывал на пару. Ничего — у нас все равно превосходство в силах, ведь есть крейсера Эссена и Шеина. Главное, повредить один-два вражеских корабля, чтобы потом добить их.

— Полагаюсь на ваш опыт, Григорий Павлович, — великий князь Александр Михайлович говорил негромко, — тем более вы уже командовали эскадрой в здешних водах. Так что знаете, что делать — мешать не стану. Мне самому интересно посмотреть на сражение — не довелось воевать как-то.

— Да и мне тоже, ваше императорское высочество, — улыбка у Чухнина вышла кривой. — Пришли ведь к самому шапочному разбору. Зато теперь будем наверстывать пропущенные «уроки»!

Три черноморских броненосца составляли первый отряд 3-й эскадры. Флагманом новейший «Князь Потемкин-Таврический», являвшийся сильнейшим кораблем из всех, что сейчас должны были сойтись в схватке. Пояс имел толщину в девять дюймов великолепной крупповской брони, а в оконечностях уменьшался до семи — как на всех японских кораблях главная защита. Казематы с многочисленными шестидюймовыми пушками, по восемь на борт, прикрывались пятидюймовыми плитами. Башни и рубка прикрывались также солидной толщины плитами — в десять и девять дюймов, совершенно непробиваемыми орудиями «дунканов». «Подкачала» только скорость в 16 узлов и небольшая для Дальнего Востока дальность плавания в три тысячи миль. Но так и корабль строился для ограниченного Черного моря, и предназначался для боя в «проливах», где эти показатели ни к чему — главное держать удар, что и отличало все черноморские броненосцы. А вот идущие за ним «Три святителя» и «Ростислав» полного броневого пояса не имели, зато плиты, закаленные гарвеевским способом, имели чудовищную, явно избыточную толщину от 15 до 18 дюймов. Последний броненосец вообще представлял собой чуть уменьшенную версию стоявшей сейчас в доке «Полтавы» — они были похожи, только в башнях главного калибра топорщились десятидюймовые пушки. Да стояли те же четыре башни с парой 152 мм пушек, которые на порт-артурском броненосце дополнительно усиливались парой казематных стволов на каждый борт.

Все эти корабли как нельзя лучше подходили для действий в Желтом море, небольшого по своим размерам, в северной части, да и сам Квантунский полуостров чем-то напоминал уменьшенную версию Крыма. Так что хорошо защищенные корабли были к месту, про них можно было сказать поговоркой — «неладно скроены, но крепко сшиты».

Одна беда — почти для всех офицеров и матросов этот бой должен был стать первым, хотя артиллеристов передали с «повоевавших» кораблей, проведя ротацию команд. К тому же полгода проводили постоянные учения, так что в целом все «черноморцы» представляли серьезного противника, требовался только опыт реального боя.

А вот второй отряд представлял самую настоящую кунсткамеру, состоя из трех кораблей — двух старых, первых русских броненосцев, и одного очень маленького, которому участие в эскадренном бою противопоказано. Этим кораблем был броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», который и открыл огонь первым — установленные на нем германские 21 см орудия имели потрясающую дальность в девяносто кабельтовых. С помощью немецких инженеров их установили вместо более крупных русских десятидюймовых стволов, совершенно расстрелянных, немного переделав большие орудийные башни. Корабль, прошедший горнило Цусимы, добившийся там успеха, стал «кусачим» — отправленные в полет семипудовые снаряды дали всплески у борта идущего впереди «Идзумо».

А вот старые двенадцатидюймовые пушки «Наварина» пока молчали — флагманский корабль покойного адмирала Фелькерзама «облюбовал» Миклуха, получивший чин контр-адмирала за Цусиму — он тогда и командовал «Ушаковым». Теперь корабли шли друг за другом, маленький за большим. И на них возлагали свои надежды Чухнин и великий князь Александр Михайлович — ведь броненосцы уже не раз и не два сходились в бою с «асамоидами». Замыкал колонну старый «Император Александр II», однотипный погибшему в Цусимском сражении «Императору Николаю I». На нем установили новые паровые машины, которые залежались на заводском дворе пару лет, и уже немного заржавели — все руки «не доходили» до ремонта. А может и не хотели браться — корабль должен был уйти на Дальний Восток, для усиления Порт-Атурской эскадры. И даже успели установить часть артиллерии, заменив шестидюймовые пушки в 35 калибров Обуховского завода новыми 152 мм Кане. К имевшимся четырем казематным 229 мм пушкам добавили еще три — две в носовом барбете вместо «древних» 305 мм, а еще одну установили на юте, где полностью срезали надстройки. Вообще-то вместо них предполагалось установить новенькие восьмидюймовые пушки, даже пять штук выделили, но для «рюриковичей» они оказались гораздо нужнее.

Теперь оставалось только надеяться на скорую доставку эшелоном в Дальний заказанных германских 21 см орудий — после их установки корабль хоть и потеряет в мощи, но станет не только полезным для эскадры, но и опасным противником для любого японского броненосного крейсера. Да и сейчас русские девятидюймовые пушки дадут о себе знать в этом бою, только у них дальность стрельбы вдвое меньше…

Хитрость удалась — японцы все же напали, разделив свои силы, надеясь добиться победы сразу в двух местах. Тягостное ожидание войны закончилось, оно выматывало нервы. Теперь исход затянувшегося противостояния должен был решиться выстрелами корабельных пушек…

Цусима стала той «точкой невозврата», после которой стало ясно, что империя обречена. И мрачным предвестником будущего было восстание на этом броненосце, где в самом начале матросы убили старшего офицера Гиляровского, прошедшего страшный бой 1 августа 1904 года при Ульсане, и видевшего героическую гибель «Рюрика»…