Не та война

Глава 50

— Как видите, Николай Иванович — хотели обмануть нас, только сами крепко обмишулились, — генерал-адмирал посмотрел на Небогатова, тот потрясенно уставился в амбразуру, на «картину», в которой наяву тонут сразу два британских броненосца. Пусть корабли второразрядные, и на второй десяток лет давно пошли, и с артиллерией у них не очень, да и маленькие, вроде погибшего «императора», но потопили то парочку сразу, причем орудийным огнем. И пикантность ситуации в том, что сражались друг против друга корабли, построенные на английских верфях.

— Это ошибка — японские броненосцы могли вышибать корабли Миклухи один за другим, но нарвались на «Наварин». Зато Бэр представленную возможность не упустил — имея пять броненосцев расправится с броненосными крейсерами, да-да, именно так, ведь водоизмещением едва десять тысяч тонн — не столь тривиальная задача. Бить слабейших, отбиваться от сильнейших, или удирать, стараться создавать локальное преимущество над врагом, причем значительное — так можно добиться победы. Сами посудите, любезный Николай Иванович, как действовать надлежит…

Великий князь остановился, достал из портсигара папиросу, закурил. Причем все время внимательно наблюдал за боем, но распоряжений не отдавал — флагманы действовали инициативно, и при этом согласованно, что не могло не радовать. Просто взял Рожественского и Витгефта за образец, тот самый, по которому поступать никогда не нужно, и ни при каких условиях. Зато имелся Макаров с Фелькерзамом — вот у тех надлежащих примеров масса, есть над чем серьезно озадачиться.

— Вот выдвинули ультиматум нам британцы, любой наш адмирал утерся бы. И в Дальний отправился в лучшем случае. Ибо нет приказа свыше, а раз так, то за самостоятельность, даже разумную, ответственность немалая, и никто ее на себя брать не хочет. А я рискнул…

— Вы великий князь, и ответ держите только перед императором, — на щеках Небогатова проступил багрянец, — а потому…

— Наш флот получил прекрасную британскую базу и полдюжины «трофеев», а в анналы истории записана теперь блестящая победа. Только и всего, но нужно на себя брать за все ответ, но этого как раз боятся делать из-за страха взыскания, вбитого во всех адмиралов мирного времени как «отче наш». И то же самое с генералами — они также оказались никчемными. Тот же Куропаткин пятился задом, что твоя каракатица, и таких как он сонмища. Неверх проходят бюрократы и особы приближенные к правящему Дому, то есть холуи, в большинстве случаев. И не смотрите на меня так — я не карбонарий, и не собираюсь публично бичевать пороки империи. Дело сейчас заключается в другом — у нас появилась прекрасная возможность резко двинуть наверх боевых адмиралов, отличившихся в сражениях, а вот всяких «крестоносцев» убрать в отставку. И хорошо почистить «авгиевы конюшни», в какие превратилось Адмиралтейство со всеми своими комитетами и службами. Прогнило все — ломать и выбрасывать, никого и ничего не жалея, все вон — что живому делу мешает и своими миазмами отравляет!

Александр Михайлович даже удивился, что сможет шепотом выдать такую длинную для него речь. И решительно закончил:

— И это как раз по вам — благо там вас все ненавидят, причем люто, особенно бездельники и сплетники, великосветские пачкуны. Отказа вашего не приемлю, и не рассматриваю — вы единственный моряк в чине полного адмирала, и на кого я могу всецело положиться!

Небогатов надолго задумался, наклонив голову — его можно понять за нерешительность. Дело ведь не шуточное и грозило очень неприятными и даже серьезными последствиями с ужасной нервотрепкой. Но ответ все же дал, пусть очень тихо, и осевшим голосом:

— Я все понимаю ваше императорское высочество. Но раз вы со мною стоите под неприятельским огнем здесь, то буду всецело помогать вам там. Можете на меня всецело положиться! Да, ваше императорское высочество, разрешите доложить. «Слава» и «Князь Суворов» выбили неприятельский броненосец, выкатился из строя, теряет ход. Да и один из «кресси» пылает — на нем взорвалась кормовая башня!

— Прах подери, простите!

Александр Михайлович встряхнул головой, не понимая как впервые, стоя за броневой стенкой рубки, он отвлекся от войны. Вернее, она перестала занимать его помыслы, исчез и тот липкий страх, который опутывал тело, когда броненосец сотрясался от взрыва попавшего двенадцатидюймового снаряда. И то, что сейчас творилось перед его глазами, стало каким-то не существенным, мимолетным, и сейчас на войне он думал о мире. Но только корабли стреляли, адмиралы и капитаны знали, что им делать. Даже слишком хорошо знали кровавую прозу войны.

Отваливший из колонны концевой «канопус» был немедленно атакован дожидавшимися своего момента миноносцами капитана 1 ранга Шумова, с ними пошел в атаку и крейсер «Жемчуг». Англичане открыли по ним огонь из противоминных пушек, и вроде даже в кого-то попали. Вот только увернутся от выпущенных веером торпед, ползущий по морской глади массивный корабль не успел — в него попали две торпеды, и спустя несколько минут на поверхности плавали только обломки и люди, не так и много, примерно с сотню. Их теперь вылавливали команды дестройеров — у англичан было всего несколько миноносцев, и ввязываться в драку с русскими, которым до Циндао рукой подать, они не смели.

— Теперь нас пятеро против троих — начнем выбивать одного за другим, — ощерился великий князь, но тут же смолк, понимая, что англичане, привыкшие нападать на любого врага, сейчас повели себя совершенно иначе. Броненосцы сделали поворот «все вдруг», развернулись на обратный курс, и кочегары, судя по всему, еще четверть часа тому назад заработали лопатами, кидая отличный кардиф в топки. И прибавили в скорости, из труб повалил густой черный дым, расплывающийся над водой.

— Британская эскадра выходит из боя, ваше императорское величество! Они признали свое поражение…

Александр Михайлович не верил собственным глазам — потомки адмирала Горацио Нельсона дружно развернулись, показывая отличную подготовку и сплаванность, и ничуть не стесняясь, стали набирать ход. Уходили все дружно, чисто по-английски, не прощаясь — прекратив стрельбу. Тремя колоннами — «маджестики», «канопусы» и броненосные крейсера. Вместе с ними шли и японцы, впереди «асамоиды», а прикрывали броненосцы. И это не походило на бегство, а именно хорошо проработанное отступление.

— Нет, это не поражение, адмирал. Просто они признали, что в этом сражении мы победили. Только и всего, и ничего больше. Они не разбиты, а потеряли недопустимо много для них. Вот и отходят…

Александр Михайлович в задумчивости посмотрел на уходящие корабли Ройял Нэви и «Объединенного Флота», осознавая, что догнать неприятеля невозможно. Сейчас даже «бородинцы» за «маджестиками» не угонятся, хотя формально имеют ход на узел больше. Но требуемую команду отдал:

— Преследуем неприятеля всем флотом в течение часа — если кто отстанет — потопим. Но не думаю — кого мы смогли, того уже на дно отправили. Просто формально закрепим победу, и покажем, кто отныне Желтым морем владеет. Так что, Николай Иванович, это сражение было последним!

— Почему, ваше императорское величество⁈ Ведь война только началась, еще французы не вступили в нее, хотя должны…

— Просто галлы тянут время — выжидают. И сегодня этот момент для них настал. Но поверьте — англичане это тоже хорошо понимают, а сейчас не времена Наполеона, для них все гораздо хуже…

Так англичане видели попытку Бонапарта с высадкой французских войск на «Острове»…