Не та война

Глава 9

— Откуда взялся третий, прах подери! Да еще с одной трубой. Да таких кораблей у японцев нет! Не должно быть!

Эссен выругался, хотя по обыкновению держал чувства в узде. Однако горячность, не свойственная потомкам хладнокровных остзейских крестоносцев, в нем прорывалась время от времени. А тут тридцать с лишним часов они поджидали на пути японские броненосцы, сторожась каждого дымка на горизонте. Только сегодня Николай Оттович осознал, какой объем титанической работы провел штаб флота, готовя эту операцию. Причем, заблаговременно — на самом деле в море уже находились несколько пароходов с искровыми станциями, причем зафрахтованных в Шанхае. Они первыми увидели идущие японские броненосцы в охранении двух вышедших для их конвоирования крейсеров. И отправили радиограмму, ее приняли на вспомогательном крейсере «Орел», который продолжал играть роль лайнера, сменив окраску и добавив трубу. Да на мачте подняли трехцветный флаг, знакомый каждому моряку со времен французской революции. Вот от него и принимали радиограммы минные крейсера, и по приказу Эссена, как приблизился вечер, пошли на перехват японских броненосцев.

Немыслимая удача, не иголку в стоге сена найти, конечно, но невероятно сложно встретить в огромном море врага, которого предстоит торпедировать. И главное — его минные крейсера никто не увидел, так что пока можно было не сомневаться, что судьба благоволит русским морякам. Не оставить явных следов присутствия Андреевского флага — вот на чем настаивал адмирал Небогатов в своем напутствии.

Одиннадцатая заповедь, так сказать — не попадайся!

— Почему трое? Ведь было два броненосца! Откуда взялся еще один, да со столь широкой трубой?

Вообще-то кораблей на подсвеченном луной море разглядел полдесятка, но два из них уже давно были опознаны как крейсера 2-го ранга типа «Эдгар», потому что других таких больших «бронепалубников» в японском флоте просто не имелось, «прикупили» британские. Но броненосцев три, тут нет ошибки, отчетливо угадывались приземистые башни с двенадцати дюймовыми орудиями. И ответа, откуда появился третий корабль, у него не имелось, настолько все это случилось неожиданно.

— Все равно нужно атаковать, и немедленно, — решительно пробормотал Эссен, не отменять же ему свой приказ — двое или трое, сейчас без разницы. Врага отыскали, сами пока на темной стороне, нападение будет для японцев неожиданным. Надо отплатить сторицей за торпедирование «Цесаревича» и «Ретвизана», там самураи как тати в ночи явились.

— Ничего, первый бой завсегда такой! Лишь бы блин комом не вышел, — вот сейчас особой уверенности Николай Оттович не испытывал — это нападение было первым для «добровольцев», так их называли потому, что вся страна собирала добровольные пожертвования на строительство этих кораблей. Все делалось спешно — война не ждала, погиб адмирал Макаров.

Новые минные крейсера, построенные в Германии, Эссену понравились. Формально строили их в Риге, на верфи «Ланге и сын», но там просто собирали из доставляемых со штеттинской верфи фирмы «Вулкан» готовых материалов. Все это делалось только лишь для того, чтобы не дать формального повода к нарушению рейхом нейтралитета. В комплекте шли паровые машины, все оборудование и вооружение, достаточно мощное, делавшие эти корабли смертельно опасными для любого дестройера. Вместо изначальной по проекту пары 75 мм Кане и полудюжины 47 мм пушек Гочкиса после Цусимского сражения было решено установить орудия более серьезного калибра. Немцы не отказали в просьбе, выделив на каждый новый корабль по паре 105 мм пушек. Правда, три минных крейсера, а построено было восемь, оказались валкими, и для улучшения остойчивости добавили тридцать тонн балласта, а потому поставили только 88 мм пушки, более легкие, тоже любезно предоставленные кайзерлихмарине. Так что получить пудовый, пусть даже десятикилограммовый фугасный снаряд для любого небронированного миноносца могло стать тому смертным приговором.

Минное вооружение было серьезно усилено — вместо трех 15-ти дюймовых торпедных аппаратов, одинарного и спаренного, установили четыре, два под сдвоенные 18-ти дюймовые установки. Теперь пуск можно было производить с дистанции пятнадцать-двадцать кабельтов и надеяться на попадание даже с большего расстояния. Подрыв пяти пудов германской взрывчатки смертельно опасен для любого японского броненосца. Эссен собственными глазами видел гибель «Хатцусе» и «Ясимы» под Порт-Артуром в мае позапрошлого года, зрелище было впечатляющее. Как и ранее подрыв «Петропавловска», на котором погиб вице-адмирал Макаров.

Сами крейсера имели водоизмещение в пятьсот с лишним тонн, вдвое больше, чем порт-артурские «соколы», крупные такие кораблики вышли. Причем могли принять полтораста тонн угля в перегруз, что позволяло значительно увеличить дальность плавания, необходимую для здешних вод. Вот только паровые машины подкачали — на испытаниях выдали скорость всего в 25 узлов, даже самые тихоходные дестройеры могли дать на узел больше. Мореходностью тоже не отличались, единственное преимущество этой «восьмерки» было исключительно в вооружении. Хотя, по слухам, у японцев сейчас есть миноносцы вооруженные полудюжиной трехдюймовых пушек, причем на борт могут стрелять четыре. И это очень опасно, особенно в ночном бою — под шквалом снарядов и минный крейсер не устоит…

— Бл…! Вот этого только нам не хватало! Бдят, суки узкоглазые, честь им и хвала! Аппаратам — товсь!

Ярость выплеснулась в громкой ругани, Эссен невольно прищурил глаза — на идущем впереди флагмане зажглись прожектора, потом яркие лучи полоснули с других броненосцев. Все же углядели глазастые сигнальщики в ночи с двух миль силуэты подкрадывающихся миноносцев. И сейчас на вражеских кораблях заливаются трели боцманских дудок, нижние чины вскакивают с подвесных коек, просыпаясь, и бегут к противоминным орудиям. И худо то, что на корабли перед переходом загрузили боеприпасы, а команды набраны, и отнюдь не только для перегона. По полному штату отправили офицеров и матросов, а за долгий поход те получат должную выучку, полностью освоив корабль и проведя учебные стрельбы.

— Аппаратам — залп!

Других приказов отдавать не было необходимости, с командирами минных крейсеров все было заранее обговорено. Как и то, что не выпускать торпеды по одной, а делать залп из обоих аппаратов — больше шансов на попадание, война многому научила. А вот орудия молчали — не хватало, чтобы потом по осколкам, либо того хуже, по неразорвавшемуся снаряду определили, кто мог напасть в ночи. Так что когда минный крейсер «Войсковой» отвернул в темноту, выпустив четыре торпеды, стараясь избежать попадания в длинные полосы ослепительного света, а за ним те же действия осуществили два других корабля, Николай Оттович пребывал в напряженном ожидании. И дождался результата — у кормы концевого броненосца взметнулся белопенный султан, подсвеченный лучами прожектора, и Эссен подумал, что в глазах задвоилось. С этого ракурса он увидел, что труба «разделилась» пополам — была одна, а стало две. И от ужасной догадки матерый моряк почувствовал, как волосы на голове встали дыбом, и радости совершенно не испытывал…

В начале 1890-х годов так попарно ставили трубы на многих флотах, но только для одного это стало классическим для большинства построенных кораблей…