Не та война

Глава 27

— Не вышло из меня флотоводца, хотя крестами обвешали. А сии награды ничего не стоят — ведь за чужие заслуги мне дадены…

Поневоле пришлось признать очевидное, тут он видел свои ошибки, и великий князь тяжело вздохнул. Предложенный контр-адмиралом Миклухой план действий сработал, однако до такого коварства он бы сам не додумался. Сделать вид, что убоявшись боя, идут на интернирование в ближайший китайский порт, и, растянув британские крейсера, тут же напасть на них при первом удобном случае. Владимир Николаевич оказался прав, когда предложил выбить вражеские крейсера в первую очередь, именно выбить, повредить, сбить им ход, а не утопить. И тем заставить англичан выделить броненосцы для охраны поврежденных кораблей, благо подошли миноносцы от Порт-Артура, и угроза торпедной атаки «подранков» стала явственной.

— А ведь мы их зажали, ваше императорское высочество, — хотя Матусевич стоял рядом, самобичевания «августейшего флотоводца» он вряд ли услышал — бородка «клинышком» встопорщена, взгляд у Николая Александровича прямо горящий раскаленными угольями. Еще бы — он сражался в Желтом море, а там крейсера почти себя не проявили, кроме «Аскольда», и после боя разбежались по гаваням, на интернирование или погибель.

Сейчас все очень удачно сложилось благодаря «золотому попаданию» в башню большого броненосного крейсера, погреб которого взорвался с ужасающим грохотом. А дальше «Баян» при поддержке «богатырей» последовательно вступил в схватку с двумя «девонширами», последовательно их выбивая. Как он раньше сам не додумался до такого тактического хода, Александр Михайлович даже представить не мог. Но в тоже время стал понимать «Николашу» — фельдмаршал постоянно держал при себе генерала Алексея Брусилова, старшего из братьев, а тот заслуженно пользовался славой хорошего тактика, снискавшего на прошлой войне лавры.

Англичане такого подвоха не ожидали, их «эдгары» больше двадцати узлов никогда не выжимали, а сейчас и того меньше. И быть им избитыми до полной невменяемости, но их вовремя взяли под охрану три «канопуса», что должны были навалиться на отряд Фитингофа. Вот этого и добивался Миклуха — все русские броненосцы живо рванулись вперед, густо дымя трубами. И так получилось, что против них оказались всего лишь пять вражеских броненосцев и один крейсер. Бой был коротким — четыре лучших броненосца навалились на три «дункана», и просто продавили их. Пока подоспела пара «канопусов», во главу короткой колонны уже вышли прорвавшиеся после короткой перестрелки «Наварин» и «Император Александр II».

Страшно представить, что сейчас творилось в кочегарках, ставших самой натуральной преисподней, однако четырнадцать узлов эскадра уверенно держала, стараясь уйти от погони. А та наличествовала в виде трех «дунканов», троицы значительно отстающих от них «канопусов», и парочки вырвавшихся вперед «девонширов». Эти броненосные крейсера мало пострадали в стычке, почти целехонькие, особенно если памятовать о печальной судьбе одного из «кресси». Вот только и русские получили усиление — в стороне от британцев, но, уже обогнав их, набрав восемнадцать узлов, торопились все три «богини» со «Светланой» — крейсерский отряд контр-адмирала Шеина, имевший меньшую скорость, чем корабли под флагом Вирена, что так удачно решил исход сражения.

— Сильно рискует Роберт Николаевич, — произнес Сандро, даже не пытаясь разглядеть, что происходит на юге, хотя дымы еще были видны. Там крейсера Вирена продолжали наскакивать на «эдгары», которые взяли под охрану сразу два «канопуса», оставшихся со своими «подранками». — Всего одно удачное попадание двенадцатидюймовым снарядом, и какой-нибудь наш крейсер потеряет ход и неминуемо будет добит противником. Не хотелось бы так «смазать» удачный прорыв.

— Зато парочка «канопусов» в погоне участвовать не будут, третий еще раньше отполз к Вей-Хай-Вею. Не это ли самый настоящий успех, ваше императорское высочество⁈ Вирен уже радировал, что идет к нам на помощь, и будет держать ход в девятнадцать узлов. Через три часа догонит — он по дуге обойдет, а там нападет на «девонширы». Так что погоня для англичан может обернуться встречным боем, и не думаю, что они его примут. Теперь у нас определенное преимущество в силах, а противник просто разозлен потоплением своего лучшего броненосного крейсера.

— Пожалуй, вы правы, — осторожно отозвался великий князь, поглядывая на торопящиеся следом «дунканы», и гадая, пойдут ли они втроем на шестерых. Еще полчаса, и заговорят пушки, но первый удар примет именно его флагман — Александр Михайлович сознательно поставил свой броненосец последним в колонне, ведь «Потемкин» сильнейший из русских кораблей на Дальнем Востоке, и прикрыт броней лучше «Цесаревича» или «Ретвизана». Так что драка на отходе неминуемо начнется — теперь Ройял Нэви воюет всерьез, и больше к глупым ультиматумам не прибегает. Так он стоял на мостике и курил, ушел в боевую рубку только тогда, когда «дунканы» начали пристрелку, на что в ответ загремели пушки с русских кораблей.

— Не понял, что такое? Почему британцы прекратили погоню и уходят⁈

Удивлению не было границ — все три догнавших «дункана» и оба крейсера начали делать разворот, причем идущие позади них «канопусы» тоже повернули, видимо, получили приказ к отступлению.

— Вирен с крейсерами нас догнали, ваше императорское высочество, да еще подходят «Ушаков» и «Память Азова», совсем рядом дымят, торопятся на помощь. С последних невелика поддержка, в линию опасно ставить, а вот наши крейсера могут разделать «девонширы». Тех всего пара, а у нас полудюжина — и по числу стволов каждый не уступает.

— Вы правы, Николай Александрович, — негромко произнес Сандро, напряжение схлынуло, и он почувствовал, что за день совершенно вымотался, еле стоя на ногах, хотя всего сорок лет от роду. И спросил о том, что его больше всего тревожило в данный момент.

— Как вы думаете, война с Британской империей начнется?

— Скорее да, чем нет. Потопление нового большого крейсера, каких у англичан не так и много, уже является «казус белли». И поверьте — нас в этом и обвинят. Представляю, что напишут об этом «инциденте» в газетах.

— Ничего хорошего там не напишут, Николай Александрович. И вы правы — это повод к войне, в Лондоне поняли, что без их помощи японцы нас уже не одолеют. А продолжать передавать корабли бессмысленно — у наших узкоглазых врагов для них нет экипажей. Сами подсчитайте, сколько их отправилось на дно вместе с командами. Даже у нас обученных моряков не хватает, почти весь запас уже выбрали, а новобранцев долго готовить нужно. Так что начнется война — у меня тут нет сомнений.

Александр Михайлович замолчал — теперь он с пронзительной ясностью осознал, что война с Британской империей неизбежна. И как она пойдет тоже понятно — русский флот блокируют во Владивостоке и Дальнем, у «владычицы морей» много броненосцев, а вспомогательные крейсера под Андреевским флагом перетопят как паршивых котят. А дальше…

— Прах подери, чего раньше времени заупокойную петь!

От неожиданно пришедшей в голову мысли он подумал, что обезумел. А когда осознал насколько реально ее воплощение в жизнь уже через двенадцать часов, то выругался от души. Такой отчаянно-бесшабашной дерзости, когда на кон ставится все, вряд ли от них ожидают…

Вот так без объявления войны адмирал Горацио Нельсон атаковал и уничтожил датский флот 2 апреля 1801 года. «Международные отношения» обогатились глаголом «копенгагировать»…