Недетские забавы

Глава 11

Воспоминания.

Павел.

Я торчу в гараже уже четвертый час и чиню старый мопед, который нашел на свалке. Вообще я всегда любил работать руками и что-то чинить, это сродни успокоения. Отвлечься от всех проблем, обид, разочарований и заняться делом. У меня неплохо выходит, предполагаю, что когда выйду из детдома, то обязательно займусь реставрацией старых машин и мотоциклов. Каждую деталь я полировал, красил с любовью. Отдавался полностью процессу.

Пока я окрашиваю старую раму черной краской, в гараж залетает Лева, тяжело дыша. В пятнадцать лет у него уже нехилая одышка — парень много курит, да и в целом ведет девиантный образ жизни. Я тоже стараюсь поддерживать образ плохого мальчишки, но копаться в деталях и читать книги по механике — мне нравится куда больше, чем пить и тусить.

— Пах, прикол, там эта немощная свалилась с дерева и походу сломала себе ногу, а рядом никого, — ржет пацан. Я напрягся. Все, что связано с этой девчонкой, меня напрягает. Ее существование в целом меня напрягает.

Не помню уже точно, как все началось, но я сразу почувствовал, что не смогу быть в стороне от нее. Чистенькая и ладненькая. Как из другого мира. Из той жизни, о которой я всегда мечтаю. Но еще ужаснее, что я каждый раз испытываю потребность держать ее при себе. Издеваюсь, да, но чтобы только рядом была. Чтобы ощущать ее присутствие. А она сторонится. Хотя, это было очевидным, я делаю ей больно. Специально. Потому что всегда ужасно боюсь привязаться к кому-либо, а к ней тянет страшной силой.

— И че ты, там ее оставил? Одну? — осторожно интересуюсь, дабы не выдать волнение.

— Ну да, Пах, а че? Тащить на себе эту заразную?

И снова под дых. Я всех настроил против нее, разнес нелицеприятные слухи, лишь бы никто никогда не смотрел на нее, не думал о ней. Только я.

— Ну и молодец, Косой, иди гуляй дальше. Я еще с мотиком повожусь, — вру приятелю, потому что знаю, как только он выйдет из гаража, я помчусь к ней.

Так и вышло. Лева ушел, а я стремглав побежал в сторону парка.

Вижу хрупкую маленькую фигуру, Алиса сидит на земле и одной рукой сжимает лодыжку. Она спокойна, не плачет, но видно, что растеряна. И ведь не может попросить о помощи никого, даже крикнуть. Немая. Как бы ужасно это ни звучало, но я рад, что она молчит. Если бы еще слышал ее голос — точно бы сошел с ума.

— Вставай, давай, че расселась тут? — намеренно грублю.

Она поднимает глаза, смотрит пристально, а у меня пробегается ток по всему телу от ее взгляда. Какая же красивая, самая красивая девочка. Тоже молча смотрю на нее, ожидая хоть какой-то реакции. Она копошится на земле, пытаясь подняться, опираясь на свои хрупкие руки, но ее попытки тщетны. Слышу лишь тяжелые вздохи. Хочу ее схватить и взять на руки, отнести в медпункт, но медлю.

Самый большой страх — открыться перед этой девочкой. Боюсь, что поймет, как сильно нуждаюсь в ней. Как тяжело быть уродом рядом… Но выхода другого не вижу. Такие девочки, как она, не влюбляются в таких мальчиков, как я. Пусть лучше ненавидит. А я буду наблюдать со стороны.

Я хватаю ее за руку и резко поднимаю с земли, быстро отдергивая свою и вытирая о штаны, демонстрируя неприязнь. Ее глаза наполняются слезами от боли, дело серьезное. Алиса сгибает ногу и не может на нее встать, тело пошатывает, и девчонка начинает падать. Я быстро хватаю ее, прижимая к себе. Сердце гулко бьется, от ее волос пахнет чем-то ягодным, на секунду вдыхаю запах и растворяюсь в нем. Моя.

Девчонка испуганно смотрит на меня, ожидая, что я ее оттолкну. Но я беру ее на руки и двигаюсь в сторону медпункта. Первый раз не сдерживаю себя и помогаю ей открыто. Обычно делаю это через кого-то.

— Не думай, что ты перестала быть противной мне. Я просто оказываю услугу взамен на твою.

Алиса кивает, напрягаясь. А я даже не могу придумать, что буду просить взамен. Просто готов сделать все, чтобы она никогда не узнала истинных чувств.

— Пашка, ты что, уродец, уже до рукоприкладства дошел? — медсестра сразу обрушивает на меня поток ругательств.

Конечно, с моей репутацией здесь, другой реакции я не ожидал. Но в груди все неприятно сжимается от мысли, что я могу причинить вред Алисе. Словесно я постоянно причиняю, да и не только ей, а вот чтобы физически — никогда. И никогда никому не позволю, насколько это в моих силах. Я единожды пересек черту, за что себя долго наказывал. Тот канун Нового года не забуду никогда…

— Нет, она упала с дерева.

— Ага, конечно, рассказывай мне тут. Знаю я тебя. Пользуешься тем, что девчонка молчит, не сможет сказать правду. Положи ее на кушетку и пошел вон отсюда, — женщина продолжает причитать со злостью.

Я смотрю на девчонку и вижу, что она переживает. За меня, что ли? Сердобольная дурочка. В этом вся она. Ей делаешь больно, а она жалеет не себя, а других. Собачек, кошечек, тараканов. Да всех. Поэтому никогда не буду ей ровней, никогда не смогу быть рядом больше, чем есть сейчас. Мы с разных планет.

Я вижу, как ее рука тянется в карман куртки, она достает блокнот с ручкой и что-то быстро там чирикает. А потом молча передает медсестре.

— Детонька, ну чего ты его защищаешь? Боишься, если расскажешь правду, еще больше тебе навредит? — женщина поднимает взгляд от блокнота.

Она начинает активно мотать головой из стороны в сторону, отчего ее мягкие локоны бьют мне по лицу. А я на миг зажмуриваюсь и кайфую.

— Ладно, упала с дерева, значит. Пусть будет так, — соглашается женщина.

Оставляю девчонку на кушетке и уже собираюсь покинуть кабинет, как маленькая ручка хватает меня за рукав. Я поворачиваюсь вполоборота к Алиске, она смотрит снова на меня, а я тону. Протягивает блокнот, где аккуратными маленькими буквами написано: «Спасибо тебе».

Вылетаю за дверь, как ошпаренный. Грудь жжет, глаза слезятся. Вот она — настоящая пацанская любовь. Возвращаюсь в гараж, и чтобы скорее отвлечься, начинаю молотить стену кулаками.

— Пашка, привет, ты чего такой грозный? — голос Алинки Самойловой режет слух.

— Самойлова, чего тебе надо? Иди отсюда.

— Ну, Паш, я хочу с тобой побыть, не прогоняй, — стерва льнет ко мне.

Ее руки ведут по плечам, она целует мою скулу. А я позволяю. Лишь бы вытворить Алису из головы, чтобы не мучила меня.

— Паш, слышал? Немая сегодня ногу сломала. Такая она дура, конечно.

— Откуда знаешь, что перелом? — полчаса прошло, как отнес ее в медпункт, а уже ползут слухи.

— Так на скорой увезли десять минут назад.

Опускаю голову. Хорошо, что успел, надеюсь, осложнений не будет.

— Пофиг мне на нее, — огрызаюсь.

— Ну ладно тебе, родной, чего злишься, — Алинка лезет своими руками мне в волосы, поглаживая.

— Не называй меня так!

— Прости-прости, — девушка шепчет на ухо, — Паш, поцелуй меня.

Я смотрю на девушку, обычная красивая девчонка. Но не та. Глаза не те, волосы не пахнут ягодами, кожа не такая нежная. Но все равно целую Алину, потому что ту, кого хочу получить, не смогу поцеловать.

Алине, как и мне, семнадцать, мы уже спали пару раз. Обычный секс для разрядки. Поэтому, когда девушка садится ко мне на колени и целует более глубоко, проникая своим языком в рот, я поддаюсь. Долго целоваться не люблю, потому стараюсь скорее раздеться и получить разрядку.