Недетские забавы

Глава 43

Наши дни.

Бросаюсь в объятия мужчины, он подхватывает меня на полпути, прижимая к себе. Слезы срываются вниз, но это точно от радости. Я выдыхаю облегченно, пряча лицо в изгибе его шеи. Он нежно гладит мою спину, шепчет что-то ласковое, но я ничего не слышу кроме стука его сердца.

— Скажи мне, что тебя не трогали? — заглядывает в глаза, а там надежда. Боится, что не усмирит своих демонов, а я боюсь, что натворит дел на эмоциях.

— Все в порядке, Паш, — лукавлю, но упоминать Игната крайне глупая затея. Как бы я не хотела защиты, но не такой ценой, тем более Минаев пропал. Надеюсь, навсегда.

— Я снова сошел с ума. Клянусь, я не вывожу всего этого. Привяжу тебя к себе, чтобы больше никто не забрал, — я не боюсь его собственнических порывов, это пустой страх. Он никогда не станет запирать меня в клетке, потому что знает, под гнетом я уйду. А для его это будет концом, потому что вернуть меня уже будет невозможно.

— Очень все это мило, но смею вас прервать, — слышу голос отца за спиной. Оборачиваюсь, на лице мужчины никаких эмоций, а вот Паша пускает воздух из ноздрей, как бык на красную тряпку. Ему сорваться ничего не стоит. Но последнее, что я хочу — это видеть, как любимый мужчина нападает на родного отца. Даже если отец далек от идеала.

— Отец, послушай, — перебиваю, — Давай мирно решим. Сядем за стол и поговорим. Я все равно не брошу его, а он не уступит тебе никогда. Мы попытаемся найти компромисс. Ради меня.

Я как кот Леопольд пытаюсь привести всех к уму разуму, но понимаю, что мужчины живут абсолютно по другим законам. У них другие понятия, но если я им так важна, как они говорят, то выход у нас один. Это мир.

— Я готов, если для тебя это важно, — Паша целует мой висок, прижимая крепче к себе. Все еще боится, что я исчезну. Вдыхать его запах невообразимо хорошо, потому что его присутствие придает сил и спокойствия.

— А я не понимаю, что мы будем обсуждать, — отец разводит руки в сторону, — Раз уж тут Кристенко, то судя по всему меня ждет решетка.

Не понимаю, почему отец так спокойно говорит о таких страшных вещах. Неужели он не понимает, что его посадят не на один год. Или же он хорошо скрывает свой страх.

— Я предупреждал, чтобы ты вернул ее, — Паша огрызается, я сжимаю его руку, успокаивая.

— А я предупреждал, что не отдам, — отец рычит в ответ.

— Стоп! Хватит! — взрываюсь, — Вы послушайте вообще себя. Делите меня как безвольную куклу. А меня вы спросить не хотите? Чего я хочу?

— Малыш, — Федулов пытается ухватиться снова за мое тело, но я вырываюсь из его объятий.

— Подожди, — прерываю его, — Я люблю тебя, Паш. Но и отец мне не чужой человек. И если вы оба, как говорите, хотите моей безопасности, то вам нужно объединиться, а не ссориться из-за всего подряд.

— Что ты хочешь кроме Алисы? — на удивление отец первый идет на диалог.

— Уже ничего. Не всрался мне этот завод, если бы я знал, что он достанется мне такой ценой, я бы сразу отказался.

— Допустим. Но я не могу оставить завод Алисе, пока она не замужем. А следовательно, если ты станешь ее мужем, то и завод уйдет тебе. Как все хорошо складывается, тебе не кажется?

— Кажется. Но когда началась борьба за завод, я не знал, чья она дочь.

— Дочь, я не смогу отдать ему завод. Нет веры, — отец делает вид, что попытался решить вопрос. На самом деле он изначально знал, что останется при своем.

— Мне ничего не нужно, пап, — горько усмехаюсь, — Все, что я хотела — это найти тебя. Оказалось, зря.

Паша делает попытку сблизиться со мной, заключая в кольцо своих рук. Пытаюсь расслабиться, но обида глушит. Так больно осознавать, что ты лишь разменная монета в игре.

— Так доверяешь ему, как лань льнешь, — отец хрипит, — А мы не выяснили главный вопрос. Ты хотела что-то рассказать своему суженному.

Да, точно. Мне действительно стоит рассказать Павлу правду. Носить в себе это очень тяжело. Я надеюсь, Паша воспримет информацию спокойно. Не подумает, что я водила его за нос и обманывала. Не закроется от меня. Мужчину столько раз предавали, что это может разбить его.

Федулов смотрит мне прямо в глаза, не ищет подвоха. Его чувства как на ладони. Улыбаюсь кротко, вспоминая, как только-что минуту назад призналась в своих чувствах. Абсолютно честно и открыто. Давно надо было сказать, что люблю его. Паша искал меня столько лет, а я даже не подрузамевала, жила своей спокойной жизнью. Только все до него было фальшивой идеальной картинкой, а с ним я нашла себя, только с ним поняла, что такое любить.

— Родной, — и правда льну как лань, — Есть кое-что, чего ты не знаешь. Прошу тебя, не думай, что я тебя вводила в заблуждение. Просто я была растеряна и зла какое-то время, — прикладываю руку к его лицу.

Он настораживается, но слушает внимательно.

— Ты рассказывал мне про свою первую любовь. Девочку Алису из детского дома. Так вот, — делаю глубокий вдох, — Это я.

Зажмуриваю глаза, боясь увидеть разочарование или еще что похуже. Но слышу только хриплый смех. Ничего не понимаю.

— Я знаю, маленькая. Разве я мог полюбить другую? — он целует меня, а сзади отец хлопает в ладоши, подтверждая свои слова.

Каменею в руках Паши, машинально отвечая на жаркий поцелуй. Он не стесняется выражать свои чувства открыто, а у меня в голове мысли путаются в клубок.

Растерянно отрываюсь от него, закусывая губу.

— А ты что думала, все тут честно играют, дочь? — отец снова присасывается к бутылке, — В нашем мире честных путей не бывает. Он хотел тебя любым способом, он получил. А теперь подумай будешь ли ты в безопасности с таким содержимым.

Паша ревет, срывается в его сторону, но не рассчитав силу, сбивает меня с ног. Падаю на пол, роняя глухие слезы на персидский ковер.

— Лиса, — тут же опускается на колени передо мной, виновато поднимая за подбородок.

— Мне все всегда врут. Я и правда кукла, — срываюсь в жгучие рыдания.

Не могу больше справляться со всем. Я ни черта не сильная, а просто марионетка. Дура. Думала все под контролем, еще и отомстить когда-то хотела обидчику. А мной изначально руководили, дергали за нужные ниточки. Играли красиво. Наивная идиотка.

Паша пытается до меня достучаться, кричит. Но мне плевать. Устала.