Недетские забавы

Глава 47

Спустя 2 года.

— Мне все это жутко не нравится, Алис! — Паша сильно злится. Я бегаю по квартире, собирая по пути игрушки. Паша все утро забавлялся с сыном, пытаясь научить его перекладывать кубики. В год и три месяца!

Иногда этот невыносимый мужчина настолько трогателен, что у меня накатываются слезы. Я ни капли не сомневалась, что Паша полюбит нашего ребенка и отдаст всего себя без остатка, но у него было много сомнений. Первый месяц после рождения нашего Степана, муж даже не прикасался к нему. Мог стоять у кроватки, наблюдать, но брать на руки — нет. Но я понимала, что ему нужно время. Он обязательно откроет своего сердце и впустит туда этот комочек нашей с ним любви. Я же вообще от сына отлипнуть не могла, он такой славный вышел, крохотный, что каждый раз вызывал во мне чувство огромного счастья.

Однажды, я сильно простудилась, не смогла даже с кровати встать, температура была настолько высокая, что меня положили под капельницу. Паша просто потерялся, не отходил от моей кровати, но именно тогда у нас произошла первая большая ссора. Я кричала ему, что наш сын нуждается в нем, как никто. В отце. А мне сейчас кроме лекарств ничто не поможет, и я не могу рисковать Степой, кормить его, убаюкивать. Пока я больна, это обязанность Паши. Он не слышал меня. Поэтому я устроила ему бойкот и запретила подходить ко мне.

Глупо?

Да, и не отрицаю. Манипулировать любимыми людьми — страшное дело, но тогда, мне показалось, что это выход. И это сработало. На следующий день я застала его в кресле со Степой на руках, он что-то рассказывал сыну полушепотом, пока тот, причмокивая, спал. В тот день он переступил через свои страхи. Ну а я, конечно, извинилась за свой ультиматум.

— Родной, я должна закрыть эту главу, — бросаю пирамидку в корзину с игрушками, — У меня словно незакрытый гештальт. Я мучаюсь в неизвестности. Пойми ты меня.

— Не понимаю и не собираюсь даже. Если бы моя мамашка объявилась, то была бы послана нахуй, — он огрызается, откидывая ногой мягкий шар.

Укоризненно качаю головой, продолжая убираться.

— Не ругайся при сыне, пожалуйста, — спокойно парирую, вскидываю взгляд на любимого мальчика. Он сидит в манеже и играется с Кингтоном, не замечая никого вокруг. Лучшие друзья.

Бывает, вечерами я вспоминаю Блейда. Тоже своего лучшего друга, который пожертвовал собой, спасая меня.

— Мне и так дорогого стоило принять твоих "родителей", — упрямый. Самый настоящий упрямец.

Мои приемные родители были не при чем, такие же заложники ситуации, как и я. Отец действительно посылал им деньги, только инкогнито. Просто подписывая белый конверт "Для Алисы". И ни копейки они не потратили на меня. Складывали все эти средства в комод, первый ящик. За столько лет там скопилась огромная сумма, которую они тут же отдали мне. Пашу они тоже не особо приняли, и я их понимаю. Он устроил настоящий скандал, оскорбил их, не разобравшись в ситуации.

Так и живем, с внуком я езжу к ним одна. Без мужа. И они этому рады. И мне спокойней.

Федулов жутко вспыльчивый, иногда не может сдерживать себя. Но чувства ко мне стопорят его в порывах. Он сначала делов наделает, а потом с повинной приходит. Сейчас также, нагрубит, но осознает все. Если бы я не любила этого мужчину так сильно, то не стала бы терпеть, но видя, как он каждый день работает над собой ради нас с сыном — сомнений не остается.

— Паш, я встречусь с отцом всего на десять минут. Он хочет передать документы по заводу, как и обещал.

— Он начнет выпытывать тебя про Степу, захочет увидеть внука. Я не позволю.

— Он знает, что ты не позволишь. Поэтому ему будет достаточно фотографий внука, — вздыхаю, — Паш, он в тюрьме. И будет там долго. Не знаю, что он осознал, но давай не будем устраивать самосуд. Между прочим, он принял тебя. С трудом, но принял.

— Я не просил его принимать меня. Мне от него ничего не нужно, и завод этот. Мы ему Мишурову отдадим, как и договаривались.

— Делай, что хочешь. Я не человек бизнеса, махиной такой руководить точно не буду.

— И сыну нашему это богатство не нужно, — продолжает свою пластинку.

— Хорошо, как скажешь, — я соглашаюсь с ним, знаю, что сейчас он никого не захочет слушать, кроме самого себя.

Подхожу к сыну, протягивая к нему руки. Прикладываюсь губами ко лбу, оставляя короткие поцелуи на молочной коже. Какой же он все же сладкий.

— Я вас люблю, маленькая, — выпаливает как на духу. Паша редко говорит о своих чувствах, но мне достаточно его действий. Он все делает для нас. Порой даже невозможное.

— И мы тебя, — улыбаюсь.

— Я самый счастливый, — подходит ближе.

— Это точно! — киваю.

— Не знаю, как ты меня терпишь.

— Я не терплю, а люблю! — накрываю губы мужа, но Степка требует к себе внимание.

Смеюсь, а Паша прижимает нас к себе. Мой самый дорогой, сильный мужчина, который не сдался и сделал все возможное и невозможное, чтобы мы стали семьей. Настоящей. Которой не было у нас в детстве.

Конец!

Больше книг на сайте — Knigoed.net