Недетские забавы

Глава 8

Наши дни.

День выдался суматошным. Утром я поехала на встречу с Мишуровым, там мы обсудили детали и пришли к определенным выводам. Я пообещала Дмитрию Львовичу собрать всю нужную информацию по необходимой документации для развития онкоцентра, а также прописать план дальнейшего развития проекта на ближайшие полгода. Мне понравилось, как ведет дела Мишуров, несмотря на то, что ходят слухи о его незаконном бизнесе, все же он — не просто удачливый человек, которому свалились деньги на голову, а действительно умный. От этого и сложнее. Его будет тяжелее к себе расположить, ведь такие люди ложь чуют за версту. Нужно быть предельно осторожной.

Игната на встрече не было, так как он уехал в другой город по делам. Я обрадовалась такому расположению дел, потому что понятия не имела, что говорить мужчине, чтобы не пересекаться с ним. Особенно, когда у вас общий проект.

Мишуров угостил меня замечательным обедом и предложил отпраздновать старт проекта небольшой вечеринкой у него в усадьбе. Позвать туда влиятельных людей нашего региона, чтобы заинтересовать их и привлечь внимание общественности к благотворительной деятельности.

После плотного обеда, водитель Федулова отвез меня домой. Там я собрала самые необходимые вещи. Леши дома не было, я оставила записку, что взяла несколько своих вещей и попросила, чтобы он не волновался.

И вот я снова в мрачном доме Федулова. Одна. Мужчину я не видела ни с утра, ни когда вернулась из города.

Может, оно и к лучшему.

Наконец я переодеваюсь в домашнюю одежду, и теперь чувствую себя более комфортно в майке и спортивных штанах, чем в узкой юбке.

— Друг мой, пошли посмотрим с тобой фильм, чего это мы скучаем, — выхожу из комнаты и натыкаюсь на пса, лежащего у двери.

Надо бы узнать у Павла, как зовут собаку, а то это единственная живая душа в доме, кто уделяет мне столько внимания, а я даже клички не знаю.

Пока я выбираю фильм, малыш вертится рядом и трется мокрым носом о мою руку, щекоча кожу. Я смеюсь и аккуратно, играючи, отталкиваю пса. Нашу идиллию нарушают громкие шаги по паркету и стук дверей. Кто-то с явной злостью хлопает ими.

Я направляюсь в сторону шума и натыкаюсь на Павла, склонившегося над раковиной в ванной комнате. Его спина напряженно вздымается.

— Привет, у тебя все хорошо? — постараемся быть вежливыми.

— Выйди, — грубый голос мужчины режет воздух.

Ну, глупо ожидать вежливый ответ на мой вежливый вопрос.

Решаю, что не буду перечить мужчине, раз он хочет побыть один. Но вовремя замечаю красные капли, стекающие на кафельный пол.

— Боже, Павел, ты в порядке? Я вижу кровь!

Федулов тяжело вздыхает.

— Да, блять. Я пиздец в каком порядке.

Не знаю, что движет мной, но я решаю не отвечать на колкость мужчины, молча подойдя к нему.

Его лицо в крови, нос, кажется, разбит. Бровь рассечена.

— Давай я помогу обработать раны. Обещаю, что не буду задавать глупых вопросов и донимать расспросами. Просто помогу.

— Не нужно. На мне заживает все, как на собаке, — он отодвигает мою руку от своего лица.

Павел выглядит уставшим и подавленным. Я быстро нахожу в шкафчике аптечку, смачиваю вату перекисью и аккуратными, похлопывающими движениями, обрабатываю бровь.

— Да уж, Алис, просьбы мои ты никак не хочешь выполнять, — усмехается мужчина.

— Какие, например? Сегодня сделала все так, как ты просил.

— А сейчас? Прошу тебя не трогать меня, а ты не слушаешься.

— Знаешь, сама не понимаю почему. Может, хочу оставаться человеком. Ты втягиваешь меня в далеко не чистый мир, а я вот пытаюсь удержаться на плаву. Хоть как-то.

Федулов обхватывает мою ладонь своей большой и шершавой рукой, останавливая меня.

— Считаешь меня уродом?

— Будто тебе интересно мое мнение, — я обреченно улыбаюсь и гляжу прямо в его глаза.

— Ну я же спросил.

Все это время моя рука горит в его обхвате, кожу жжет и колет.

— Нет, не считаю, — вру.

По его взгляду понимаю, что он не верит. Да и я не особо стараюсь звучать убедительно.

— Ладно! Не смотри так. Я не считаю тебя уродом, но и хорошим человеком тоже. Я абсолютно тебя не знаю, чтобы делать какие-либо выводы. Базируюсь лишь на твоем поведении, а ты сам понимаешь, что не очень-то вежлив со мной.

Мужчина смеется, отчего его сухая нижняя губа лопается в уголке и оттуда льется кровь. Я тут же выдергиваю свою руку из его и прикладываю кусок ватки к свежей ране.

— А тебе интересно?

— Интересно что? — уточняю.

— Узнать что-то обо мне.

«Ого, вот это новый виток в разговоре! Он пытается быть открытым. Только непонятно для чего.»

— Ну-у-у, скажем так. Личного интереса, конечно, у меня нет, — тут я лукавлю, на самом деле мне интересно знать, как сложилась его судьба после детдома, — но с точки зрения моей работы, то чем доверительнее отношения с клиентом, тем проще ему помочь. Я смогу тебе доверять, если буду знать лучше.

— Давай, я готов ответить на твои пять вопросов. Любые. Но при одном условии.

— Разумеется, разве могла я подумать, что будет так легко. И что ты хочешь?

— Ты тоже ответишь на мои любые пять вопросов.

Я отстраняюсь от Федулова, и молча начинаю складывать вату и перекись обратно в аптечку.

— И зачем тебе что-то знать обо мне?

— Потому что доверительные отношения строятся с обеих сторон, Алиса. Так что? По рукам? — Павел протягивает свою ладонь в мою сторону.

Я стою в ступоре несколько минут, после чего протягиваю свою, и мы пожимаем друг другу руки, закрепляя наши договоренности.

Мужчина ведет меня в гостиную, где мы комфортно располагаемся на креслах, стоящих напротив друг друга. Павел наполняет свой бокал янтарной жидкостью, а мне любезно предлагает бокал красного сухого.

Я подгибаю свои босые стопы под себя и делаю большой глоток, чтобы немного расслабиться. Федулов молча наблюдает за мной, и по его губам гуляет расслабленная полуулыбка. Наверно, таким спокойным и не отталкивающим, я не видела его никогда.

— Кто первый начнет? — я решаю разрушить неловкую тишину.

— Уступлю, — Павел отпивает из своего стакана, разрешая начать.

— Как зовут твоего пса?

«Мда, Алиса.»

Видимо, Федулову тоже смешно от моего вопроса, потому что он закатывает глаза и откидывает голову назад.

— Смешная ты. Ладно, хочешь потратить свой первый вопрос на эту информацию, я не против. Его зовут Кингстон.

Мое сердце сжимается. «Кингстон, не может быть.»

— Что-то случилось? Ты вся побледнела.

Я нахожусь в легком шоке, ведь так звали пса, который жил у нас в детдоме. И над которым Павел издевался каждый божий день, а я защищала. За что потом тоже от него получала. Это был самый мой любимый пес. И он умер у меня на руках…

— Нет, все в порядке. Просто вино резко в голову ударило, я редко пью.

Я решаю перевести тему, чтобы он не ничего заподозрил.

— Хорошо, красавица. Тогда расскажи, как ты выбрала адвокатскую деятельность?

«Красавица, серьезно? Я же не в его вкусе.»

— У меня с детства было обостренное чувство справедливости. Поэтому я интуитивно всегда знала, чем буду заниматься. Всегда хотелось доказать, что правда сильнее любого зла.

— Это глупо. Деньги сильнее правды.

— Я так не думаю, Павел. Но спорить, если честно, не хочу. Ты спросил — я ответила.

— А я бы хотел, чтобы ты поспорила. Ты частенько подстраиваешься, гибкая. В постели это хорошо, в жизни нет.

— Как это мы так быстро к постели перешли? — я лукаво гляжу на мужчину, снова делая жадный глоток.

Он явно пытается меня спровоцировать.

— Твои голые ступни навеяли мысль о постели, — он наклоняется корпусом в мою сторону и улыбается.

— Фетишист?

— Готова потратить свой второй вопрос на это? — мужчина откровенно издевается.

— Нет, Павел, мне неинтересно. Просто ты говорил, что я не в твоем вкусе.

Не знаю почему, но мне не дает это покоя. Либо действительно алкоголь в голову ударил, либо просто задетая самооценка.

— Ничего не изменилось. Все еще не в моем вкусе.

— Отлично. В таком случае, я продолжу. Как ты оказался в детдоме?

Брови мужчины сразу хмурятся. Заметно, что вопрос ему не нравится и отвечать он на него не хочет. Но правила есть правила.

— Я сын проститутки, она залетела от какого-то сутенера, который потрахивал ее между клиентами. Говорят, что любила его, хотела ребенком привязать. То есть мной. А когда дело дошло до родов, то никому она ненужной оказалась. И я оказался на том же дне. До четырех лет я жил с ней и мотался по всяким борделям, а потом она отдала меня в детдом. Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец.

Не знаю почему, но мое сердце обливается болью за маленького мальчика. Он рос с самого начала в жестоком мире. А я — в тепле, заботе и любви до детдома. Он не знает, что такое любовь, а я знала всегда. Поэтому наши миры никогда не пересекались, даже в детском доме мы были под одной крышей, но абсолютно в разных мирах.

В уголках глаз начинает скапливаться влага, и слезы вот-вот готовы пуститься вниз по щекам. От мужчины это не утаить.

— Ты собралась реветь? Жалеешь меня? Не смей, — я чувствую, как внутри него назревает злость.

— Нет, конечно нет. Просто меня это тронуло. Ты через многое прошел.

Он отворачивается в сторону и молчит.

— У тебя оба родителя есть? — Павел резко задает вопрос, заставая меня врасплох.

— Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

— Ты напоминаешь мне одного человека из моего прошлого. И имя такое же. Но этого человека больше нет в живых.

«Что он несет?»

— Кого?

— Я рос в детдоме с одной девочкой, ее тоже звали Алиса. Когда ей было четырнадцать, ее удочерили, а три года назад, наводя справки, оказалось, что она погибла через год после того, как ее забрали.

Мое сердце стучит, как у испуганного кролика, и готово вырваться из грудной клетки. Мало того, что по его словам я считаюсь погибшей, так еще и он зачем-то меня искал. Ничего не понимаю.

— А зачем ты ее искал?

— Это уже не важно. И да, кстати, ты потратила еще два своих вопроса. У тебя остался всего один.

«Черт. Если бы он только знал, что теперь у меня этих вопросов куча. И как это все выяснять — я понятия не имею.»

— О чем ты мечтаешь? — очень несвойственный вопрос для такого мужчины как Павел.

— О семье, конечно. Хочу построить карьеру и детей потом родить. Чтобы был большой дом. А чего-то глобального нет.

— Скучновато, однако.

— А ты хотел бы семью?

— Нет. Во-первых, я понятия не имею, что такое семья. Во-вторых, в моем мире нет места детям, он опасный.

— И никогда не хотелось жить по-другому?

— Твой лимит вопросов исчерпан, — мужчина выгибает бровь и откидывается назад в кресло, — а вот у меня один остался. Но знаешь, я подумал, что приберегу его и задам чуть позже.

Вечер крайне странный и шокирующий. Я все еще не могу переварить услышанное.

— Павел, ты не против, если я возьму еще вина немного?

— Да пей хоть все, хотя говорят, что женский алкоголизм не лечится.

Мужчина встает из кресла и подает бутылку с рубиновой жидкостью.

— Я редко пью, хотя не мудрено, что с такими темпами начну делать это чаще, — пытаюсь разрядить обстановку.

— Я присмотрю за тобой, — мужчина подмигивает.

— Ладно, Павел. Позволишь, я удалюсь в свою комнату. А тебе советую все же обработать еще раз раны. Спокойной ночи.

И, не дождавшись ответа мужчины, я сбегаю из гостиной в комнату, прихватив бутылку вина с собой.

Утром просыпаюсь от оглушающего звонка. Не до конца раскрыв веки, я протягиваю руку по направлению к тумбочке и хватаю телефон. Номер неизвестный. Понятия не имею, кто бы это мог быть. Я сбрасываю вызов и кладу телефон рядом с подушкой. Но через несколько секунд снова раздается звонок. Я пытаюсь сфокусироваться на экране, чтобы понять, который час. Уже полдень. Ничего себе я сплю.

Клацнув по кнопке «принять вызов», ставлю разговор на громкую связь.

— Слушаю, — говорю сонным голосом.

— Алиса, добрый день! Неужели я вас разбудил? Приношу свои извинения, — голос Минаева раздался по всей комнате.

Я хмурюсь. «Зачем он звонит? Надеюсь, по делу.»

— Да нет, Игнат, вчера просто выдался насыщенный день, видимо, организм устал, вот так долго и спала, — откидываюсь обратно на подушку и сладко потягиваюсь.

— Понимаю. Дмитрий Львович бывает любителем поболтать долго, что, кстати, странно для такого серьезного человека как он, — я не решаюсь говорить Минаеву, что вымотал меня совершенно другой мужчина.

— Да, мы чудесно посидели. Жаль, вас не было.

И зачем, собственно говоря, я с ним любезничаю? Мне нужно наоборот быть отстраненной, чтобы мужчина охладел и перестал набиваться ко мне в приятели. Иначе Федулов устроит разбор полетов.

— Алиса, я на самом деле звоню по делу. Мишуров оповестил меня о предстоящей вечеринке, поэтому я хотел бы сопроводить вас туда. Скажем так, в качестве друга. Что думаете?

Сон как рукой сняло. Я поднимаюсь с постели и растерянно оглядываюсь по сторонам, переваривая в голове сотни вариаций отказа.

— Игнат, знаете, я ведь несвободная девушка. Мой молодой человек будет против, даже если мы с вами пойдем туда вместе в качестве друзей. Тем более там будут камеры, не хотелось бы неловких ситуаций.

Да уж, Леша был бы не рад, но кто действительно будет в ярости — даже уточнять не стоит. Уже представляю лицо Федулова, когда говорю, что меня будет сопровождать Минаев. Так и вижу раздувающиеся ноздри и рычащий оскал. Нет уж, спасибо.

— Согласен, может выйти некрасиво. Тогда позвольте хотя бы вас сопроводить в качестве водителя. Отказы не принимаются!

— Вы ставите меня в неловкое положение, — я нервно расхаживаю, меряя комнату шагами.

— Я понимаю, но все же настаиваю. Прошу вас, не отказывайтесь.

— Хорошо, — каюсь, я сдаюсь. Понятия не имею как отшивать такую настойчивость.

Еще минуты две мы обмениваемся любезностями, желая друг другу хорошего дня, а после Игнат просит меня прислать смс с адресом, откуда меня забирать, и кладет трубку, попрощавшись.

Я сажусь на край кровати и хватаюсь за голову. Так не хочется идти к Павлу и объяснять все это, а оставить в тайне — будет крайне глупым поступком. Он все равно узнает, и будет хуже, если не от меня. Устроит скандал, начнет опять упрекать. А мы только вышли на более или менее человеческий диалог.

В общем и целом, никак нельзя с ним ругаться. Особенно сейчас.

С тяжелыми мыслями я направляюсь в душ, чтобы освежить голову и прорепетировать свой убедительный монолог, который мне придется сегодня вывалить на Федулова.

В этот раз Павла искать не пришлось: он сидит на кухне и что-то усердно рассматривает на экране ноутбука. На столе стоит чашка с американо и кусочек горького шоколада рядом.

— Доброе утро, — бодро здороваюсь я, залетая в столовую.

— Уже день, выспалась?

— Да, спала чудесно. Вот решила подкрепиться. Ты голоден?

Мужчина отрывает свой взгляд от экрана и удивленно на меня смотрит.

— Ты хочешь меня накормить?

— Ну, я в любом случае буду себе готовить, могу сделать на одну порцию больше. Мне не сложно, — пожимаю плечами, мол, что в этом такого странного. Будто я ему пистолет в руки протягиваю.

— Если честно, не откажусь. С утра ничего так и не поел. Что готовить будешь? — мужчина выглядит заинтересованным.

Он заглядывает вместе со мной в холодильник, сканируя полки своим взглядом. Как будто первый раз в жизни свой же холодильник видит.

— Я хочу сэндвич с тунцом и зеленью, ты как к такому относишься? — уточняю я, доставая банку с консервированным тунцом.

— В целом, неплохо. Валяй, — мужчина снова утыкается в свой ноутбук.

Пока тосты румянятся на сковородке, я начинаю разговор. Тянуть нет смысла.

— Павел, завтра вечером состоится вечеринка у Мишурова в усадьбе, в честь запуска проекта. Я должна там быть.

— Это отличная новость, значит, ты сможешь оценить обстановку. Важно, чтобы ты запомнила расположение комнат и нашла его кабинет.

— Зачем? — его комментарии сбивают меня с толку.

— Затем, что нам нужно будет потом найти очень ценные бумаги. И подойти к этому делу ответственно. Ты должна выучить его дом наизусть.

«Как же я могла забыть, что на самом деле шпионка? А не просто адвокат.»

— Ладно, хорошо. Но это не все.

— Что еще?

— Меня будет сопровождать Игнат. Я правда пыталась ему отказать, но он был слишком настойчив. Павел, прошу, он будет сопровождать меня только в качестве водителя. В машине как раз я его постараюсь отшить.

Мне кажется, я начала тараторить со скоростью света. Краем глаза замечаю, как спина мужчины напряглась, а вздохи стали тяжелее.

— Господи, какая же ты дура.

— Павел, я прошу без оскорблений.

— Я говорю факты!

— Давай попробуем найти компромисс в данном вопросе. Пусть твой водитель следует за машиной Минаева, чтобы удостовериться, что со мной все хорошо. А обратно с вечеринки я уеду с водителем сразу сюда. Павел, прошу.

Подхожу к мужчине и проникновенно смотрю ему в глаза. Я чувствую, как мужчина борется внутри, как он хочет мне отказать, но не отказывает.

— Ладно! Но ты не будешь откладывать разговор и расставишь все точки по местам. Завтра же скажешь Минаеву, чтобы оставил тебя в покое. Услышала?

Я облегченно выдыхаю. «Быстро, однако, сдался наш оппонент.»

— Есть, босс, — я шутливо кланяюсь и продолжаю готовить сэндвичи.

— Я не буду есть, — угрюмо басит мужчина.

— Но ты же был голоден…

— Перехотел, — Федулов, хлопнув крышкой ноутбука, молча удаляется из кухни.

«Да уж, пятьдесят оттенков Павла Федулова.»