Недетские забавы

Глава 20

Наши дни.

Выбегаю на улицу вслед за Мишуровым, хотя он строго наказал сидеть в доме, но разве я послушная? Вижу за забором Павла и Игната, сердце пропускает три резких удара, дышать становится тяжело. Мужчины нас не замечают, переглядываются как хищники перед схваткой. Еще чуть-чуть — и набросятся друг на друга. Дмитрий Львович что-то кричит, но я не разбираю слов. Смотрю на Федулова, прижимая руку к груди, где отбивается ритм словно молотом, он ловит мой взгляд и жестко чеканит сквозь зубы: «Выпусти ее!»

Почти ревет. Не понимаю, что с ним происходит. Он выглядит не просто злым, а максимально разъяренным, как зверь, загнанный в клетку и ищущий свободы.

— Приказы отдавать будешь у себя дома, — огрызается Мишуров. Первый раз вижу, как мужчина грубит, но сдерживается и не показывает злость.

В голове сумбур, осматриваю высоту забора и понимаю, что перелезть точно не выйдет. Тут метра три, не меньше, а по кругу еще растут высокие туи. Поднимается сильный ветер, заставляя деревья раскачиваться, я ежусь от холода, обнимая плечи руками. А может, это бьет озноб изнутри.

— Открой эти чертовы ворота, — продолжает орать Федулов, а потом поворачивается ко мне и, не выпуская мои глаза из виду, уже тише говорит: — Алиса, пожалуйста, поехали домой.

Его «пожалуйста» звучит настолько чувственно и проникновенно, что ноги подкашиваются. Павел умоляет меня своим взглядом, а я пытаюсь понять, что могло произойти, но внезапно понимаю. Мужчина просто потерян и боится, правда чего? Никогда не видела его таким растерянным.

— Это он хотел со мной встречи? — Мишуров обращается ко мне. Находясь здесь за забором и без поддержки, чувствую себя некомфортно. В случае чего, бежать мне некуда. Паника накатывает легкой волной, тело каменеет.

Вспоминаю дыхательные практики, начинаю втягивать воздух носом и выдыхать ртом, отсчитывая ровно до четырех. Павел тут же замечает, что мне нехорошо, сжимает кулаки и со всей дури бьет по железному ограждению.

— Блять! — Федулов не выдерживает и рвется выламывать тяжелую дверь, но тут же оказывается под дулом пистолета.

Охрана целится прямо ему в голову, я вскрикиваю и чувствую, что слезы собираются в уголках глаз. Испытываю жуткий страх. За него. На секунду представляю, что пуля вышибет ему мозги, и понимаю, что не хочу этого. Не хочу, чтобы Павел умер. Кидаюсь в сторону мужчины, но меня останавливает вытянутая рука Дмитрия Львовича.

Все это время Минаев стоит в стороне, наблюдая за спектаклем. Он отрешен и просто саркастически усмехается, взгляд циничен и холоден.

— Уведи ее в дом и запри, мы пока тут побеседуем, — Мишуров отдает приказ одному из головорезов, и тот тут же подхватывает меня за локти, таща в сторону крыльца.

Я вырываюсь и кричу, слышу, как Павел орет матом, игнорируя пушку, направленную на него.

— Паша, не надо, — кричу ему.

— Ты его подстилка, что ли? — наконец Минаев подает голос. — Надо же, Федулов, такую кошку себе поимел. Даже завидую.

— Паша, нет! — уже во всю силу воплю, когда Федулов срывается с места и бросается на Игната.

— Пожалуйста, сделайте что-то! Разнимите их, — молю Дмитрия Львовича, чуть ли не падая на колени.

— Зачем? — усмехается мужчина. — По-моему интересное шоу намечается.

Павел безжалостно бьет Минаева по лицу, слышу хруст костей даже на расстоянии, Игнат тоже успевает наносить удары по ребрам. Верзила, что тащит меня к дому, с упоением наблюдает за дракой, скаля свои уродливые желтые зубы. Меня передергивает, но я ловлю момент и выхватываю пистолет из его кобуры. Он не успевает даже сориентироваться, как я поднимаю пушку к небу и делаю предупредительный выстрел. Что оказывается моей роковой ошибкой…

Охрана стреляет по мне на поражение, чувствую резкую боль в правом бедре, ноги подкашиваются, и я падаю на землю как груда костей, ударяясь головой о бетон.

— Долбаебы, вы что сделали? Приказа стрелять не было! — Мишуров орет на своих бойцов.

— Алиса, блять, Алиса! — Павел кричит мне, но из-за большого количества голосов я не понимаю в какую сторону смотреть. — Девочка, не закрывай глаза, — он продолжает меня инструктировать.

Я тяжело дышу, грудная клетка ходит ходуном, ногу совсем не чувствую, кровь расползается по серому бетону, оставляя грязно-багровый цвет.

— Пустите его!

Ворота открываются, и Павел просто летит в мою сторону, падая на колени и хватая мое лицо в ладони.

— Маленькая, все хорошо! Слышишь? — целует мой лоб. — Не закрывай глаза только. Он укачивает меня на своих сильных руках, шепча успокаивающие слова. Я чувствую его запах и расслабляюсь, несмотря на жуткую боль. — Вызовите ебаного врача! — рычит в сторону, а потом снова возвращает губы на мое лицо.

— Уже едет, неси ее в дом, — Дмитрий Львович устало вздыхает.

— Больно очень! — шепчу в губы Павла.

— Все пройдет, потерпи, — он коротко целует меня.

Мужчина прижимает руку к ране, чтобы остановить кровь, но она бьет ключом, даже не собираясь останавливаться. Надеюсь, жизненно важные артерии не задеты, иначе мне конец.

— Паш, — обращаюсь к мужчине, смотрю в его грустные и такие красивые глаза, но не успеваю задать вопрос.

Тело мякнет, глаза закрываются, я улетаю. Становится очень легко и хорошо, поддаюсь этому состоянию и вырубаюсь, слыша лишь крик где-то вдали.