Некромант на страже человечества. Том 1

Глава 15

— Ты точно уверен, Чагаш? — спросил барон оу Трей Капалоу, напряженно вглядываясь в лицо собеседника. — Ошибка недопустима!

— Я перепроверил все четырежды! — хмурясь, заявил Инструктор. — А потом еще раз, на всякий случай. Ошибки быть не может. Точнее скажет только Развивший. Я готов подписаться под каждым словом и заложить правую руку. Ну или поклясться Омишем.

— Это лишнее, Чагаш. Это лишнее…

Из Нигдейки имелся выход непосредственно в кабинет, но по случайному стечению обстоятельств (а может и вполне намеренно) его практически полностью перегораживал массивный шкаф, оставлявший для обзора лишь крохотную щелочку толщиной чуть больше волоса. К ней я и прильнул одним глазом, внимательно изучая происходящее по другую сторону стены.

Александэл сидел за своим столом, подперев подбородок кулаком, а пальцами второй руки тарабанил по обитой сукном столешнице. Слева от него лежала стопка бумаг, придавленная простым деревянным пресс-папье, стояла невзрачная немного грязная подставка под перья, рядом с которой красовалась изящная стеклянная чернильница в виде поднявшей голову черепахи.

С другой стороны находилась поблескивавшая полированным железом кружка и латунный подсвечник с тремя незажженными свечами. Ничего необычного.

Но ровно посередине, на освобожденном от прочих вещей пространстве лежал небольшой пятиугольник, похожий на фигурку для игры в сёги. Без каких любо отметок, борозд или выемок. Сперва мне показалось, что тот вырезан из кости, затем я стал грешить на мрамор, но в итоге так и не смог определить материал.

Впрочем, главный интерес у меня вызвали отнюдь не структура и форма, а едва заметные всполохи ядовито-зеленого цвета, которые я с трудом разглядел, сосредоточившись на объекте.

Получается, именно эту штуку Чагаш уволок, когда мэлэх закрывал Трещину? По крайней мере, выглядела она весьма похоже на ту, другую, в руке Алаума.

Умение!

— Значит заклинание. — полуутвердительно произнес барон, перестав отстукивать по столу задумчивый ритм.

— Заклинание. — эхом отозвался Инструктор.

— Некромантия.

— Некромантия.

— Сложное.

— Сложное.

— И ты не знаешь какое.

— Понятия не имею. Я же не маг.

Некромантия. Это же что-то связанное с влечением к мертвецам? Зачем этим извращенцам еще и заклинание? Для подогрева? Так там уже как раз шел Огненный Шар в комплекте.

Или нет. Стоп. Кажется я перепутал. Вроде немного другой был термин. А это…

А-а-а, точно! Магия смерти. Зомби, скелеты, упыри всякие и прочая дрянь. Ну и гадость! Ненамного лучше моей первой версии. И вот такой вот мерзостью занимаются маги Терры? Как же хорошо, что я решил, со всем этим не связываться!

Александэл похоже думал в примерно в том же направлении. Он вздохнул, взял в руки вещицу, покрутил, небрежно бросил обратно, снова вздохнул. Многозначительно цыкнул. Поджал губы. Никогда не видел его настолько растерянным. Обычно он влет принимал любые решения, а потом неукоснительно им следовал.

Впрочем, как раз сейчас неудивительно. Одним словом — Некромантия.

— С какой, демон побери, радости из обычной низкосортной Трещины вообще выпало заклинание! Да еще и два. — оу Трей Капауло откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — В обители сраных гноллов. Не выше Освоившего. Я думал вылезет какое-нибудь боевое умение вроде «Быстрого наскока» или «Удара лапой». Тогда по договору с Алаумом оно досталось бы нам. Но магия…

Так вот почему мэлэх светился, как новогодняя елка. Забавно.

Барон сочно выругался и гневно мотнул головой.

— Думаю, это была не обычная Трещина. — произнес Чагаш, сохранявший на лице неизменно суровое выражение.

— А какая? Волшебная? — съязвил Александэл.

— В Заманске мне довелось пообщаться с одним интересным авантюристом. В годах. — продолжил Инструктор, пропустив шпильку мимо ушей. — Он утверждал, что Трещины могут эволюционировать. Если, конечно, в них есть все, что может для этого потребоваться. Большинство считали его сумасшедшим, но…

— Эволюция… — задумчиво протянул хозяин особняка. — Я что-то о ней слышал.

— Не сомневаюсь. Старые сказки про сверхлюдей прошлого. — Чагаш саркастически хмыкнул. — Но, если применить их к Трещинам, то, возможно, не свались дети в эту дыру, то твое захолустье вскоре навестили бы гноллы-маги. С огненными шарами и какой-нибудь некромантской хренью.

— Сатвелеон!.. — устало выдохнул барон, мгновенно представив масштаб трагедии. — Получается, мы еще легко отделались.

Я вспомнил дни и ночи, проведенные в Трещине. Особенно первую. И не сказал бы, что это было легко. Но это только с моей точки зрения. Для оу Трей Капауло все обернулось лишь легкой прогулкой, и он даже никого из людей не потерял. Несколько незначительных ранений не в счет.

А то что мы с Энн и Леуштилатом находились на волоске от смерти… Хотя нет. Даже если бы и умерли. Из прочитанных в прежней жизни книг я прекрасно знал, что истинные правители вынуждены мыслить другими категориям. Они не берут в расчет личные трагедии отдельных людей, они думают о безопасности и благополучии вверенных им городов, регионов, а то и целых стран.

Так что, скорей всего, встань перед Александэлом выбор, и он пожертвовал бы нами во благо всего Дальнего Крутолуга.

Неприятно. Но я его за это не винил. Такая у него работа. И хорошо, если мне никогда не придется выбирать между личным и общественным.

— Некромантия, некромантия, некромантия… — барон вновь принялся выбивать из столешницы дробный ритм. — Клятая магия смерти! Вот бы она досталась Алауму, а нам обычный Огненный шар. — он глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок. — Ладно. Хорошо. Плевать. Будем работать с тем, что имеем. Чагаш, у нас есть, кто-нибудь из кого можно сделать мага?

— Ты решил вырастить мага смерти? — возможно мне показалось, но в голосе Инструктора скользнуло удивление.

— Да, демон побери! Если у тебя остались одни пешки, значит ты или сдаешься, или играешь одними пешками. Сдаваться я не намерен.

— И надеешься, что пешки станут ферзями.

— Именно. — подтвердил хозяин особняка. — Так что на счет кандидатов?

Угрюмый Чагаш ненадолго задумался.

— Твой сын. — предложил он.

— Максимилиан? Он уже осваивает первую стадию второй ступени. По пути воина. Из него поздно делать мага.

— Ты думал, я этого не знаю? — скривил губу Чагаш. — Магбар! Я же его и тренирую. Я о другом сыне.

На лицо Александэла набежала туча, а сам он будто мигом постарел лет эдак на десять. Я и не думал, что сепарация с Леушем далась ему так тяжело. Или же барон наоборот стыдится того, что в его семью закралось «Демоническое отродье»? Жену-то из-под стражи он так и не выпустил.

— У меня только один сын. — бесцветным голосом произнес оу Трей Капалоу.

— Но ты не можешь отрицать таланта второго. — стоял на своем Инструктор. — Без всякого наставника он уже почти достиг Освоившего. И это в восемь лет.

— У меня. Только. Один. Сын. — с нажимом повторил Александэл, и я почувствовал, как вокруг него собирается сила.

Мне даже сосредотачиваться не пришлось, чтобы понять, что это начала конденсироваться послушная воле Осознавшего Межмировая Энергия. Они драться здесь собрались что ли?

— Хорошо. — неожиданно пошел на попятную Чагаш. — Тогда тот другой мальчик. Сын Жакера.

Я⁈

Вот такого поворота я точно не ожидал. Они что, задумали вылепить из меня мага смерти? Спасибо, увольте. Обойдусь без такого «счастья».

А если договорятся? Мне же даже спрятаться негде. Я в прямом смысле под колпаком. То есть под Куполом. Черт побери, что за подстава?

— Ребенок без умения… — барон серьезно задумался и принялся тереть подбородок, будто хотел отполировать тот до блеска. — Он умен ее по годам. Иногда мне даже кажется, что в некоторых вопросах он знает больше меня. Из него вполне мог бы получиться маг. Но… — Александэл покачал головой. — Я не могу потратить на него кучу денег и ресурсов, чтобы потом выяснилось, что это какое-нибудь божественное проклятие, и он вообще не может развиваться.

Спасибо и на том.

— Он может. — вставил Чагаш.

Заткнись! Заткнись, черт побери! Кто тебя за язык тянет, рожа перекошенная?

— Нет. — окончательно решил хозяин особняка. — Не годится. Кто еще?

— А у тебя тут очереди талантов за забором нет, знаешь ли. — насмешливо хмыкнул Инструктор, махнув рукой в сторону окна. — Это тебе не стольный Свет Зарницы, где Энергия бьет фонтанами, а Освоившими чуть ли не рождаются. Скажи спасибо, что я вообще вожусь с твоими бездарями.

— Ты бы иначе тут сдох от скуки. — буркнул барон.

— Или эти двое, или можешь засунуть этот токин себе в…

— Что ж, тем проще. — перебил его Александэл, не дав Чагашу перейти опасную черту. — Тогда я продам токин, а на вырученные средства… Ну применение им точно найдется. Лишних денег не бывает.

— Только продавать придется не через Алаума. — уточнил Инструктор.

— Я что — похож на идиота? — оу Трей Капауло убрал заклинание в мешочек, мешочек в черную лакированную шкатулку, а шкатулку в сейф, спрятанный за картиной с изображением какого-то сердитого мужика. — Придется ждать другого Каравана. Или отправить кого-то с важной миссией.

— На меня не смотри. Я…

Внезапно я понял, что разговор приближается к своему логическому завершению, а я до сих пор торчу в пыльном закутке Нигдейки, в то время как уже давно должен был доставить бумаги барону и вернуться назад.

Черт побери!

Я бросился бежать обратно, на ходу подумав, что токин — забавное название для добытой с Трещины финтифлюшки. Видимо тому, кто его придумал, эти штучки тоже казались похожими на фигурки из сёги. Кажется, в этой игре так называли превращенную пешку. Но это не точно. Мне всегда больше нравились шахматы. Хотя и у их японского аналога имелись свои плюсы.

К двери баронского кабинета я подскочил как раз в тот момент, когда из нее выходил Сэр Чагаш. Он смерил меня изучающим взглядом, но не сказал ни слова и ушел по своим делам. Неужели почувствовал мое присутствие за стеной? Хотелось бы думать, что нет. Все-таки не на тренировке. Не может же он вечно поддерживать в активном состоянии свое восприятие.

— Эй, ты куда, пацан? — крикнул мне один из пришедших к Александэлу спорщиков. — Тут вообще-то очередь!

— Я только спросить. — пискнул я, мышонком юркнул в кабинет и захлопнул за собой дверь.

Действенный метод. Всегда срабатывает.

С принесенными мной бумагами барон разобрался довольно быстро, однако потом попросил меня остаться и подшить вместе кое-какие документы. И надо понимать, что просьбой это было лишь номинально. Хозяину особняка и правителю всех окрестных земель не отказывают. Но зато у меня появилось вполне достойное оправдание относительно столь долгого отсутствия.

Впрочем, никто у меня его и не спрашивал.

Стоило мне вернуться в канцелярию, как меня подозвала мама, приласкала и спросила:

— Помнишь где живут Вас и Мила? Мы заходили к ним после твоей Це… — она осеклась. — В день твоего семилетия.

— Конечно помню, мам. — с улыбкой отозвался я. — Тетя Мила тогда так кричала, что я думал, она дядю Васа целиком проглотит. А еще у них флюгер скрипучий и крыльцо некрашеное.

Пара работавших неподалеку женщин прыснули и тут же принялись протирать от слюней столы и бумаги.

— Ты ж мое золотко! — мама потрепала меня по щекам. — Все-то ты подмечаешь. Осталось только научиться иногда молчать.

Так это я еще не сказал о спешно спрятанных при нашем появлении кожаных панталонах с дыркой в интересном месте. Мила с Васом развлекались определенно не только в темноте под одеялом, но и активно придумывали другие способы получения удовольствия.

— Леон, сходи, пожалуйста, к Старому Антопу. — наконец озвучила свою просьбу мама. — Он живет на три дома дальше по улице от Васа. Возле колодца. И у него еще на заборе…

— … нацарапано плохое слово. Я знаю где живет дедушка Антоп.

Мама умильно всплеснула руками:

— Все никак не привыкну, что ты у меня уже такой большой. В общем, напомни Антопу, что он уже два дня как должен был закончить надевать наконечники стрел на древки и сообщить об этом нам. А если не успевает, пусть тоже так и скажет. Вот, на. — она пихнула мне в руки три медных гульдена. — Купишь себе что-нибудь по дороге. И обратно можешь не торопиться. На сегодня для тебя дел больше нет.

— Хорошо, мам.

Я крепко обнял ее. Она ответила тем же. Меня окутал запах чернил с легким флером фирменного ежевичного пирога, испеченного сегодня утром. Мама просила дать тому остыть, но мы с папой и Анной не удержались и сходу умяли чуть ли не половину, запивая вчерашним молоком. Угостили и Фила. От молока он категорически отказался и весь вымазался ягодным соком, так что его еще и пришлось отмывать.

На этом процессе мы и спалились. Но мама не стала нас ругать, а лишь рассмеялась и пообещала вечером испечь еще один пирог. Вдвое больше и втрое вкуснее.

Как же мне все-таки повезло с новой семьей!

— Ну все, сынок, беги. — мама нежно чмокнула меня в макушку и подтолкнула к выходу. — Допоздна не задерживайся. А то Энн снова съест все самое вкусное. Мне с ней уже не справиться.

Поцеловав маму в ответ, я ушел, забрав с собой частичку ее тепла. Впрочем она теперь всегда была при мне. Прямо в сердце. Отчего то билось особенно радостно, заставляя весь мир вокруг играть яркими красками и улыбаться мне счастливой улыбкой, увидеть которую способен далеко не каждый.

Из особняка я вышел без особых проблем. После происшествия в Трещине, а потом и моей неудачной Церемонии пробуждения, меня знали все стражники. Да и не стражники тоже. Относились ко мне по-разному, но уж покидать усадьбу мне точно не воспрещалось.

С утра прошел небольшой дождик. Не тот ливень, после которого дорога в город превращалась в раскисшую жижу, а Стременная вплотную подбиралась к берегам, так и норовя выплеснуться наружу. Нет. Всего лишь мелкая морось, немного прибившая пыль, взбодрившая разомлевших пташек и освежившая пейзаж, будто его протерли влажной тряпкой.

Дышалось легко, на душе порхали бабочки, и я чуть ли не в припрыжку шагал в Крутолуг, чтобы навестить Старика Антопа.

Раньше Антоп был столяром, но с возрастом практически потерял зрение и передал мастерскую своему сыну, тем более что отпрыск еще и унаследовал отцовское умение. Однако горожане не бросили Антопа чахнуть и время от времени подкидывали ему посильную работенку. Не столько ради прибыли, а скорее чтобы не дать деду почувствовать себя одиноким и ненужным.

Весьма благородно с их стороны. И со стороны барона, который следил даже за такими мелочами.

По дороге я поздоровался с Верой. Она жесткой щеткой чистила шкуру своего осла, вполголоса напевая одну из тех любовных песен, которые так любят женщины. Немного посмотрел, как освобожденный сегодня от стражи Точ играл со своими детьми. Чуть не надорвал живот, глядя за сражением маленького мальчика с грозным гусем. Я даже подумывал ему помочь, но малыша спасла старшая сестра, с трудом отогнавшая злобно шипевшую птицу.

Понаблюдал немного за работой кузнеца — меня всегда восхищала мощь и точность его ударов. Задержался возле пекарни, но свежей выпечки, несмотря на чарующий аромат, так и не дождался. Проводил взглядом незнакомую девушку в пыльной накидке. На мгновение мне показалось, что у нее раздвоенный, как рыбий хвост, большой палец, но, наверное, это была всего лишь игра света. Погладил кроликов Стаза, плюхнулся с разбега в кучу соломы, сделал вид, что пытаюсь стащить полоску подготовленной к дублению кожи, и получил ее в подарок, уклонился от предложения поиграть в войнушку коровьими лепешками.

В общем, душевно провел время, а улыбка не сходила с моего лица всю дорогу.

Наконец, добравшись до Старика Антопа, я обнаружил того мирно спящим в обнимку с готовой к отправке вязанкой стрел. Деда я будить не стал, тем более, что на плече у него уютно примостилась большущая и очень красивая бабочка. Пускай спят. А мне еще нужно было встретиться с Леушем. Он как раз затеял очередную тренировку в этой части Крутолуга.