Некромант на страже человечества. Том 1

Глава 28

Если кто-то из непосвященных подумал, что я намеренно загремел в Каземат, чтобы на личном опыте проверить рассказанные несчастными душещипательные истории, от которых волосы на ягодицах сами собой сплетаются в непролазные дебри, то он тот еще извращенец, и дорога ему в натруженные и немилосердные ладошки Сранделя.

Я же решил рискнуть здоровьем, прекрасно понимая, что даже Леуштилат, скованный подавителем, не смог бы отобрать у Освоившего ключи силой. А поскольку Заркад всегда носил их при себе, оставалось только надеяться на хитрость.

Нет, если быть совсем честным, я чувствовал, что и в ошейнике смогу использовать с таким трудом накопленную Межмировую Энергию. Правда тогда придется разменять восемь с лишним лет каторги на две секунды могущества, а по такому курсу не торговался даже иранский реал к биткоину. Гораздо выгоднее было бы все же сперва избавиться от ярма, что я и планировал сделать.

Чертов Срандель действительно никогда не расставался с ключами. Но в Каземате, чувствуя себя полным хозяином положения, перед началом «игрищ» переодевался в кожаный фартук, напяливая тот на голое дряблое тело. Это удалось выяснить, раз за разом заставляя уже прошедших экзекуцию во всех подробностях переживать произошедшее. За что я, конечно, прошу у них прощения.

Но зато я стал обладателем ценнейшей информации, непригодной никому кроме как мне. И, возможно, Леушу. Но ему я столь ответственную операцию не доверил бы. Да и хотелось лично поквитаться с проклятой нелюдью.

Так что мне предстояло попасть в Каземат, дождаться пока Срандель оставит подсумок с ключами без внимания, мангустом к нему метнуться, скинуть ошейник и, пользуясь внезапностью применения Межмировой Энергии, жестко покарать ненавистного дварфа. До утра его точно никто не хватится, а значит у меня будет достаточно времени тайком вернуться в барак, освободить остальных и, подгадав пересменку охраны, вылететь из клетки, как птичка из… собственно, клетки. Вот такое вот масло масляное.

Все-таки нервы. Чай не каждый день подходит к кульминации годами разрабатываемый план.

Срандель уверенно шествовал вверх по огибавшему Бездну серпантину и время от времени подталкивал меня в спину. Я нарочно плелся еле-еле, старательно делая вид, что очень не хочу идти. Усыплял бдительность.

Поворот на узкий мост, соединявший основной маршрут с центральным стержнем и вырубленным в нем Казематом, вынырнул из тьмы, словно эксгибиционист из кустов. Старый, давно знакомый маньячила, вечно поджидающий своих жертв в одном и том же месте. Можно сказать, локальная достопримечательность. И если обычно я проходил мимо него, старательно отводя взгляд, то теперь смело шагнул навстречу едва ли не с распростертыми объятиями.

Пришло и мое время пройтись по Пути Позора.

Едва ли метр шириной и без каких-либо перил и поручней. По нему и одному-то идти страшно, а уж о том чтобы разминуться с кем-то и вовсе речи не шло. Наверняка невольники не раз оступались и падали в пропасть, оглашая окрестности затухающим криком. Другие же сигали во тьму намеренно, предпочитая смерть стыду и унижению.

Бездна встречала всех.

Весьма гостеприимно с ее стороны.

— Хватит мяться, топай давай. — поторопил меня Срандель, ступая следом за мной на мост. Остальные невольники потянулись дальше: наверх, к казарме. — Ночь коротка, и я хочу сполна ею насладиться. Уверен, ты тоже сможешь оценить ее по достоинству.

Он шлепнул меня пониже поясницы, и все мое тело пронзила молния, никак не связанная с удовольствием. Скорее наоборот. Но ничего, скоро мы посмотрим кто и чем будет наслаждаться, а чье имя останется в страшилках для следующих поколений каторжников. Если такие вообще будут.

И тем не менее я не торопился. Шел аккуратно, тщательно выверяя каждый шаг. Глупо свалиться вниз после стольких потраченных усилий. Срандель меня тоже не подталкивал, не рискуя остаться без ночного развлечения. А потому мы еще не дошли даже до середины, когда из-за спины послышались полные боли крики.

Какого черта там происходит? Такого в плане точно не было! Кому это знать, как не его составителю. Что за сраная самодеятельность?

— Тротты! — крикнул кто-то из замыкавших вереницу рудокопов. — Кхазулдан! Их тьма!

Лишь благодаря плотно стиснутым зубам, из моих уст не вырвалась витиеватая матерная конструкция, вихрем пронесшаяся у меня в голове. Клятые крысы-переростки! Нужно им было из всех дней выбрать тот, к которому я готовился больше половины своей новой жизни!

Черт!

Черт!

Черт!

Еще и приперлись они не во время работы, когда невольники могут сбиться в кучу и отмахиваться кирками до прибытия отрядов зачистки, а на марше в служившую бараком пещеру. Самый паскудный вариант. Ни защититься, ни убежать, а любой неосторожный шаг приведет к долгому падению в пугающую неизвестность.

И ведь как раз на днях эльфы организовывали очередной очистительный поход в глубины Бездны. Вроде даже перебили сколько-то тварей. Вот только логово так и не нашли. Даже на это не способны, тупые нелюди!

В рядах каторжников началась паника. Те, кто оказался выше, рвались вперед, на них напирали сзади товарищи по несчастью, нижних терзали клыки и когти Троттов, дорвавшихся до свежей плоти. Кто-то уже полетел во тьму, оглашая шахту полным боли и негодования криком.

Как же я его понимал. Жалкие часы отделяли нас от долгожданной свободы. И тут такой удар судьбы…

Срандель, повернувшись ко мне спиной, отдавал команды затесавшимся в веренице невольников оркам, Леуштилат и Клен пытались как-то организовать товарищей, я же понял, что если ничего не сделать, то столь тщательно подготовленный план пойдет прахом, и неизвестно удастся ли повторить его снова.

Нужно действовать!

— Леуш! — крикнул я, срывая печать, отделявшую меня от накопленной Межмировой Энергии.

Плевать на курс. Сейчас или никогда!

Словно сквозь разрушенную дамбу, сила хлынула в мое изголодавшееся от засухи тело. Она мигом напитала каждую клеточку и, кажется, ее было даже больше, чем в день нападения нелюдей на Дальний Крутолуг. Вот только времени размышлять об этом у меня не оставалось. Я заполучил лишь две секунды могущества, и драгоценные мгновения уже начали утекать, запустив роковой обратный отсчет.

Я не мешкал. Движением стремительным, как выпад шпаги, я нырнул рукой в вожделенный подсумок и выхватил оттуда три длинных ключа. Они походили на смесь гибкой виноградной лозы и вязального крючка, способного залезть в узкую извилистую замочную скважину необычных ошейников, и приятно холодили руку.

Как же давно я мечтал об этом миге!

Вот только Заркад не зря являлся Освоившим. Едва моя ладонь коснулась его имущества, как он начал ко мне разворачиваться, и мне не оставалось ничего, кроме как швырнуть ключи предупрежденному моим криком Леушу. А самому приседать, пропуская над головой локоть дварфа.

Причем, если бы не бушевавшая во мне сила, я бы даже увидеть его движение не сумел, не говоря уже об ответных действиях. Но все описываемые события происходили на запредельных скоростях, и мои драгоценные две секунды еще не истекли!

Увернувшись от удара, я тут же что есть мочи саданул Сранделю кулаком в грудь. Он точно не ожидал от обычного раба такой прыти и, скорей всего, лишь поэтому пропустил атаку. Дварф потерял равновесие и пошатнулся, однако и в таком положении умудрился засветить мне второй рукой под дых.

Удар получился немного смазанным, а потому я, проигнорировав боль (не до нее сейчас), принялся развивать полученный благодаря внезапности успех. В мгновение ока я выписал ненавистной нелюди несколько тумаков, каждый из которых он, впрочем, заблокировал, но вот выправить равновесие так и не успевал.

Со стороны, наверное, мы казались вихрем из смазанных движений, в результате которых мне удалось захватить правую руку Заркада. Недолго думая, я вывернул ее наружу, одновременно дернув на себя и сторону. И без того медленно падавший Срандель окончательно потерял опору и, нелепо взмахнув второй рукой, полетел в пропасть.

Я же, конечно, не стал его спасать и тут же отпустил плененную конечность.

Победа!

Маленькая победа над давним объектом ненависти!

Последние мгновения силы утекали сквозь пальцы, начинали ныть не привыкшие к такой нагрузке мышцы, но мыслями я уже был с Леушем и другими невольниками. Первым делом снять чертов ошейник — один из трех ключей должен подойти, затем вдохнуть полной грудью, хоть немного восполнив из воздуха запас Межмировой Энергии, после этого добраться до барака и взять припрятанные «ножи» вместе с осколками Этерниевой руды.

Да, мы планировали не так. Да, придется прорываться на свободу с боем. Но отступать поздно. Фарш невозможно провернуть назад. И мы пойдем до конца, сметая все возникшие на пути препятствия. Тем более, что нелюдей отвлекут и хлынувшие из глубин Тротты. Сегодня их явно больше обычного, а эти твари не делают различий какую плоть драть.

У нас получится!

Такие мысли ураганом пронеслись у меня в голове, а в следующий миг я ощутил стальную хватку мозолистых пальцев на левой щиколотке, затем рывок, и вот я уже летел в Бездну вместе с прихватившим меня за собой Сранделем.

Чертова нелюдь, даже сдохнуть спокойно не может!

Кажется, Заркад что-то кричал. А может, кричал я сам. Или мы вопили в унисон, добавляя еще пару нот в и без того терзавшую шахту какофонию. Невозможно держать рот на замке, когда беспощадная гравитация тянет тебя в кромешную тьму, а в лицо потоком бьет ветер, выжимая непрошеные слезы. Кто не верит, пускай прыгнет на ходу из самолета. Только без рюкзака со нейлоновым куполом за спиной. Потому что у меня его не было.

Как и надежды на спасение.

Кажется, мы летели уже целую вечность. Или две. А может и пару секунд. Сложно оценить время, когда мысли в голове скачут, словно белки во время пожара, и ты ни одну не можешь даже разглядеть, не то что ухватить.

Внезапно из тьмы вынырнуло какое-то неясное очертание, приближавшееся со скоростью разогнавшегося поезда. Срандель встретил его первым. Раздался влажный, чавкающих звук, потом перестук, шелест, а в следующий миг что-то резко дернуло и обожгло мою шею. И снова смешанный с шелестом стук.

А затем пришла боль.

Болела грудь, спина, руки, ноги, голова, задница, живот — да вообще все! Возможно, кроме левой пятки. Но в общей агонии страданий вычленить этот островок спокойствия не представлялось возможным. А еще что-то горячее лилось по правой ключице, исчезая… да черт его знает где исчезая!

Я лежал, словно выброшенная в помойку надоевшая кукла, пытаясь собрать воедино хотя бы разлетевшийся на части разум. И первой осознанной мыслью после «Мама, роди меня обратно!», стало: «Черт побери, какого хрена я все еще жив⁈».

Судя по оперативному отчету на чем свет костерившего меня тела, мое положение в пространстве отличалось от горизонтального. Скорее наклонное. Ложем же служила некая груда выпуклых поверхностей, похожих на…

Да, в целом, без разницы на что похожих. Я явно доживал свои последние секунды. После такого падения не выживают. Наверняка у меня в теле не осталось ни одной целой косточки, кроме, разве что, все той же левой пятки.

Ей повезло.

А мне нет.

Эх, а ведь так хорошо все начиналось. Первая часть плана, как по нотам. Вторая тоже. Оставалось лишь дойти до Каземата, и к утру мы бы уже нежились под лучами ласкового солнца.

Солнце…

Жаль, что мне не доведется увидеть его перед смертью.

Прости, Фил, похоже спасать родителей тебе придется без помощи старшего братика. Прощай, мама. Прощай, папа. Прощай, Леуш. Здравствуй, Энн. И здравствуй, Мари… Ты, наверное, уже заждалась. Прости, что так долго шел к тебе. Скоро мы снова будем вместе. Я обниму тебя и, как в детстве, расскажу сказку. Твою любимую. Про…

— Эй, ты там долго валяться собираешься? — раздался у меня над головой сочившийся недовольством голос.

Какой раздражающий шум. Плевать. Скоро все закончится.

Мари, послушай сказку, о…

— Не то чтобы я куда-то торопился, но ты не думаешь, что стоило хотя бы поздороваться?

Эта история началась…

— Э-эй, молодой человек, я вообще-то к тебе обращаюсь!

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!

— Заткнись. — процедил я, приоткрыв на удивление подчинившуюся челюсть. — Не видишь, я умираю! Дай хоть сдохнуть спокойно.

— Да умирай сколько влезет, кто ж тебе запретит. — не унимался незнакомец. — Уж кто-кто, а я к смерти со всем почтением. Не чужие мы с ней. Считай, друзья.

Он захихикал, и этот звук походил на визг пилы патологоанатома, делающего вскрытие. И почему только такое сравнение в голову пришло? Видать предсмертная агония уставшего разума. Где вообще мой белый тоннель или что там положено? Сервис на нуле. И ведь пожаловаться некому.

— Ты умирай-то умирай, но сперва одеялко мое поправь. А то свалился на голову, как птичий помет, и лежит тут, ласты клеит. А мне что прикажешь делать? Эй, болезный, я тебя спрашиваю!

— Достал, гад. — выдохнул я. — Сейчас я тебе не только одеялко, но и здоровьице подправлю. Вместе будем белый тоннель искать.

Прости, Мари, придется немножко подождать.

Я с трудом разлепил глаза, но их все равно застилала полупрозрачная ядовито-зеленая дымка. А нет, не застилала. Она и вправду витала в воздухе и даже слегка светилась, благодаря чему мне удалось немного оглядеться.

Я лежал на груде костей людей и животных, которая серо-белым холмом окружала здоровенный сталагмит. На его вершине, как оливка на канапе, красовался Срандель с пробитой насквозь грудью и раскинутыми в стороны конечностями. Похоже именно он смягчил мое падение и спас от судьбы быть продырявленным.

Продырявленным. Хы.

Потом же я скатился по черепам и ребрам, чуть не захлестнувшим меня лавиной, и затормозил буквально в метре от обрыва. Да-да, дна Бездны мы так и не достигли, свалившись на какой-то выступ с костяной башней, и именно ее хозяина потревожили.

— Ну, долго ждать-то? — продолжать подначивать некто. — Я тут это… Мерзну, типа. Пообещал жениться, а сам ни гу-гу. Ну что за люди пошли! Ни капли уважения ни к себе, ни к окружающим.

Скосив взгляд, я таки нашел источник шума.

И обомлел.

Если бы челюсть в полной мере слушалась меня, она бы точно отвисла как минимум до колен. А то и вовсе отвалилась бы и затерялась среди десятков других, скопившихся тут за неизвестно какой период времени. Не исключено, что именно подобным образом эта куча трудноидентифицируемых останков и образовалась.

Ведь разговаривала со мной книга. Да не простая. Хоть и не золотая. Я бы, скорее, сказал, что обложку ее изготовили из покрытой шрамами кожи, подозрительно напоминавшей человеческую; размерами она превосходила парту первоклашки, а украшал ее череп, который запросто мог бы принадлежать одному из мифических титанов.

Манускрипт возлежал, как и я, на груде костей, которые несколько сместились от нашего со Сранделем падения, его окутывали витавшие в воздухи миазмы, источником которых он, похоже, и являлся, а в глубину уходила массивная цепь, очевидно приковывавшая фолиант к сталагмиту. Еще несколько цепей я заметил оборванными.

— Таращиться долго будем? — спросила книга, и я обратил внимание, что голос ее запросто мог бы принадлежать любому мужчине средних лет.

Ничего инфернального или потустороннего. Ни скрипа, ни дребезга, ни загробных подвываний. Черт, даже хрипло-булькающий голос Сранделя подходил бы к обстановке куда больше.

Может там где-то прячется карлик и разыгрывает меня?

— Прием. Как слышно? Первый, первый, я второй. Э-ге-гей!

— Сам гей. — буркнул я

— Ну хоть какая-то реакция. А ну-ка, забросай-ка давай меня черепушками, как было. Они тут вообще-то не просто так для красоты лежали.

— А зачем?

— Не твоего ума дело! — огрызнулась книженция. — Поживешь с мое — может и поймешь. Ах да, ты же помирать собрался.

— Вот собрался, и умру! — я почувствовал, как в груди полыхнуло злобой. — И не какой-то там методичке мне указывать!

— Так это сколько влезет. — безразлично бросила книга. — Не ты первый, не ты последний. Давай, шевели мослами. Мне и без того теперь энергетические структуры заново выстраивать. Флуктуации допиливать и асимптоты ровнять.

Асимптоты ему ровнять. Ага как же. Они и так всегда прямые. Тьфу! Ну на кой черт мне сейчас эти знания?

Нет, жизнь определенно несправедлива. Кучу лет вынашиваешь план, продумываешь детали до мелочей — все портит Его Превосходительство Случай. Вроде вовремя среагировал, адаптировался, разрулил — чертов Срандель утаскивает за собой в могилу. Умереть собрался — так и то спокойно в тишине отдать концы не дают. Даже в Бездне. И куда такое годится?

А на счет «не я первый» журнальчик определенно прав. Если даже на этот уступ, падает лишь каждый десятый, не выдержавший позора Каземата, плюс какой-то процент случайно оступившихся, то… то даже так выходило, что книга лежит здесь уже не одно столетие.

И пролежит еще столько же. Мне-то какое дело?

Скосив глазами вверх, я не увидел даже намека на мост или другой обитаемый участок шахты. Лишь редкие шарики светлячков, напоминавшие мне перегоревшую новогоднюю гирлянду из безрадостного детства прошлой жизни. И настроение они дарили точно такое же. Отнюдь не праздничное.

Звуки сюда никакие тоже не долетали. А значит я свалился достаточно глубоко, чтобы не иметь ни единого шанса вернуться обратно. Стало немного завидно Сранделю, уже отправившемуся в последнее путешествие к чертогам своего дварфьего бога. А мне тут книжка какая-то даже сдохнуть спокойно не дает.

Чертова нелюдь! И тут обскакал.