Нелегал из контрразведки

Глава 11

Мартин почувствовал, что его ведет наружное наблюдение, еще накануне. Он надеялся, что это профилактическая проверка, но, когда заметил, что его ведет целая бригада, а не просто одиночный шпик, понял, что это провал. «Французы» дали ему адрес, где он может в экстренном случае отсидеться перед отправкой во Францию. Крюгер понимал, что надо уходить прямо сейчас. Резко обрывать «хвост» и залечь в нору, но – деньги! Он прятал их дома. Без накопленных средств ему на чужбине придется очень тяжко. Он убеждал себя, что если его еще не взяли, а просто следят, то лишний час ничего не решит. Сейчас он поднимется к себе в квартиру, заберет деньги, и тогда можно будет спокойно отрываться. Спокойствие – это деньги.

В конторе он предупредил, что в обеденный перерыв отлучится домой за забытым лекарством и быстренько вернется. Спокойно, как ему казалось, он доехал до своего дома, зашел в подъезд, и тут нервы не выдержали, он рванул бегом к себе на четвертый этаж. Судорожно открыл дверь и кинулся к тайнику. Деньги были на месте. Он едва успел рассовать их по карманам, как раздался звонок входной двери.

Внутри все похолодело. На ставшими ватными ногах он дошел до двери.

– Кто там?

– Герр Крюгер, это я, консьержка. Я забыла передать вам письмо. На ваше имя пришло заказное письмо.

Крюгер все-таки служил в спецслужбе и сразу все понял. Консьержка, всегда доброжелательная, смешливая женщина, все время называла его по имени и зазывно смотрела в глаза. Сейчас ее голос явно дрожал, и это обращение – «герр Крюгер».

Он подошел к окну: во дворе стояли две черные закрытые машины с номерами, которые Мартин хорошо знал. Эти машины обслуживали службу безопасности адвокатской конторы. Все стало ясно. Он опоздал. Живым его уже не выпустят, но перед этим придется пройти все круги гестаповской мельницы.

Когда он был еще Юргеном Бреме, глядя в окно на колонну идущих на смерть заключенных рижского гетто, он все время удивлялся. Почему они так покорно идут на смерть, они ведь знали, что их ведут на расстрел. Почему не дерутся, пусть из своих последних сил? Почему не пытаются наброситься на охранников? Их же, смертников, больше. Неужели их не страшит грядущая смерть? Видимо, не зря доктор Геббельс называл их «недочеловеками»…

Юрген не понимал. А тут вдруг понял. Страх смерти ушел. Если шансов на спасение нет и смерть неизбежна, то чего ее бояться?

В дверь уже ломились. Юрген без спешки открыл окно, кряхтя забрался на подоконник и просто шагнул за карниз. Не прыгнул, а обреченно сделал небольшой шажок.

Еще до приезда полиции ребята Хагена перевернули всю квартиру и нашли тайник, в котором лежали две с половиной тысячи долларов США и документ, подтверждающий, что его владелец выполняет поручение контрразведки ФРГ и ему необходимо оказывать всяческую помощь. Печать, подпись. Господин Бреме очень бы удивился этой находке.

С Бертой было проще. Она только подошла к входной двери своего дома, как ее ударили по голове и уже без чувств погрузили в подъехавший автомобиль.

Конвой отправился строго по расписанию. По городу первой шла машина охраны с четырьмя бойцами, следом – минивэн Volkswagen Transporter T1 с сорокачетырехсильным движком. В микроавтобусе находились: основной водитель, сменный, охранник – и был размещен контейнер с грузом.

На трассе машина охраны должна была каждые полчаса меняться с машиной сопровождения. На Нибелунген-аллее под светофором стоял, прижавшись вправо, заляпанный грязью шеститонный грузовик «Ман». Как только машина охраны приняла влево для объезда и открылся микроавтобус, задний борт грузовика откинулся, и оттуда ударил длинной очередью пулемет.

Север с такого расстояния мог легко положить всю охрану в обеих машинах, но задача была только имитировать неудачное ограбление. Значит, надо было дать им возможность открыть ответный огонь. Автоматы из-за кустов должны были обездвижить последнюю машину. Поэтому первая очередь из МГ-42 прошла над головами. Затем короткими очередями Север старался ранить начавшую реагировать охрану. Главное, не дать им ранить напарников и предотвратить огонь в спину.

Не бывавшие никогда под огнем молодые охранники впали в ступор. Только их начальник среагировал мгновенно. Он выдернул из-под сиденья автомат и дал короткую неприцельную очередь. Он понимал: первое, что надо сделать, – это уйти из-под кинжального огня пулемета.

– Гони! – крикнул он водителю.

Тот со страху от первой же очереди инстинктивно пригнулся к полу. Машина заглохла.

– Вперед, скотина! – заорал шеф и яростно пнул водителя ногой.

Машина осела на простреленных колесах.

«Всё, мы в ловушке», – понял бывший эсэсовец.

Он распахнул дверь и кубарем вывалился из машины. В микроавтобусе были выбиты стекла, и весь он покрылся щербинами от пуль. Движения в нем не было никакого.

«Со страху попадали на пол. Трусы».

Он попытался перекатиться к кустам, но короткая очередь дважды укусила его в правое плечо. Рука повисла как плеть. Стрелять из автомата только левой рукой было бесполезно. Он выдернул из поясной кобуры личный вальтер, из него он мог стрелять и левой рукой, но чтобы патрон попал в патронник, надо было передернуть затвор. Сделать это одной рукой было проблематично, но он смог.

Только к этому времени уже все стихло. Пулеметчик ловко выпрыгнул из машины и быстро, прячась за посадками, проскользнул вдоль трамвайных путей. Старший в ярости разрядил вслед ему всю обойму. Бывшего эсэсовца нисколько не волновало, что под его неприцельный огонь могли попасть случайные прохожие.

Отстреляв почти мгновенно свои магазины, автоматчики бросили оружие и тоже резво рванули посадками в сторону Фридбергер-штрассе. Все, как и было запланировано. Охрана – герои – ценой своей крови отстояли ценный груз.

Наконец из Volkswagen выбрались охранники. Все были целы, только сильно напуганы. Один стал трясущимися руками бинтовать простреленное плечо начальника прямо через пиджак. Уже стали собираться зеваки. Из проезжавшего автомобиля вышел пожилой мужчина, молча отодвинул неумелого санитара, ножом разрезал пиджак и рубашку, освободив путь к ране.

– Что там? – спросил начальник конвоя.

– Рана чистая, кость не задета. С тридцати метров пулеметная пуля гарантированно прошивает насквозь. Сейчас перевяжу, и отправишься в лазарет к молодым медсестрам. Первый раз? – прохожий явно был когда-то опытным солдатом и знал, что надо делать. Прежде всего попытаться остановить кровь и не дать раненому потерять сознание.

– Нет, уже второй.

– Значит, опыт есть. Держись. Никак навоеваться не можете. Теперь-то за что?

– За то же самое. – Он смог шевельнуть рукой, и прохожий увидел татуировку с группой крови, которую делали в войсках СС.

– Все мечтаете покорить мир. – Бывший солдат ловко завязал бинт и помог раненому прислониться спиной к машине, чтобы плечо было выше и меньше кровило. – Гитлер выбрал не тот метод. Мир надо было завоевывать не оружием, а деньгами. Как это сделали сейчас американцы. Мы ослабили себя и русских, тем самым отдали янки весь мир.

– Немцы себя еще покажут, – возражал, сдерживая боль, охранник.

– Теперь навряд ли. Даже если ты веришь в чудо-оружие, знай: эти проклятые Советы что-то придумают в ответ или сопрут у американцев. Ты же помнишь, мы их «тиграми», а они в ответ Т-34, мы их из «шмайсеров», а они войну завершили с ППШ. А их «катюши»? Ты был под их обстрелом?

– Ты что, профессор?

– Мой университет был зимой сорок первого под Москвой, а академия в сорок третьем под Сталинградом, откуда меня вывезли на носилках почти последним самолетом. Вот, кстати, и за тобой носилки приехали. Давай держись.

С воем подъехала «скорая помощь». Раненого сразу же погрузили и увезли в больницу. На асфальте остался лежать опустошенный «вальтер». Прохожий в сердцах пнул его ногой. Тут же к нему с криком подбежал возмущенный полицейский…

Возле гаража боевиков должна была ждать Берта. Но ее не было. У Севера сразу заныло внутри. Слишком гладко все прошло с нападением на конвой. По инструкции Центра, бойцы вместе с Петером немедленно должны были отправиться обратно. Однако Петер решил задержаться до прояснения ситуации. Они остались с Матвеем вдвоем.

– По какой причине Берта могла не прийти? Ты же лучше ее знаешь, – Петер сохранял спокойствие. Он вообще был чертовски спокойный, выдержанный товарищ.

– Ни по какой. Она очень ответственная девушка, это у нее в крови.

– Тогда поставлю вопрос по-другому. Откуда она должна была сюда добираться? От офиса конторы Шмидта?

– Нет. Я ей запретил там появляться. Слишком долго мы там находимся. Охрана за это время могла проверить новых жильцов в домах напротив, кто-то мог заметить отблеск бинокля или фотоаппарата. Скорее всего, она добиралась из дома.

– Тогда поехали к ней домой. Проверим, есть ли наблюдение за ее квартирой, все ли там чисто.

Берту били аккуратно, но постоянно. Удары по пяткам, по внутренним органам были очень болезненны.

На этот случай они с Севером заранее обговорили легенду. Девушка по уши влюблена и очень ревнива. Молодой человек, с которым она познакомилась, сказал, что он живет в доме, где располагается гаштетка. Она специально сняла квартиру в соседнем доме, чтобы следить за ним. Не посещают ли его другие девицы? Она знать не знает, что в доме напротив находится какая-то контора.

Шеф запретил наносить ей видимые повреждения, поэтому на следующем этапе допроса к ней подключали клеммы с электрическим током. Дело было знакомое, поэтому дознаватели не удивлялись, когда человек выгибается дугой от сильного разряда, когда зубы стучали так, что до крови прокусывают язык, когда глаза почти вылезают из орбит.

Девушка держалась. Сейчас она вела себя как маленький, но очень упертый гномик. Все знают, что если гном упрется, то будет насмерть стоять на своем и не отступит ни на шаг. Они такие: вроде бы маленькие человечки, но с сильным характером.

Берта сбилась со счета, сколько раз она теряла сознание. Ее окатывали холодной водой, и допрос продолжался. «Кто тебя послал следить за нашим офисом?» «Кому ты передавала сведения?» «На кого ты работаешь?»

Возле дома Шиммельфениг признаков засады или наблюдения не было. Север, не торопясь, подошел к ее дому, несколько раз надавил кнопку звонка. Явно, не закрывая спиной панель, демонстрируя, кому он звонит.

Затем так же, не спеша, пошел дальше. Он понимал, что сейчас исполняет роль живца. Если есть наблюдение, то его могут попытаться захватить или, как минимум, организуют за ним наружное наблюдение.

Через квартал на противоположной стороне улицы в машине сидел Петер. Его задача была отследить действия враждебной службы. Это и есть контрнаблюдение. Но «хвоста» не было.

– Что дальше, командир? – Петер подсадил коллегу, как и было договорено, на углу, возле ратуши.

– Скорее всего, у них сейчас большой переполох из-за нападения и поставить людей во всех подозрительных местах возможности нет. Значит, будут наблюдать только в самых чувствительных. Получается, что остается только место, откуда Берта наблюдала за ними. Поехали в пасть врага.

На лавочке возле подъезда, в котором Берта снимала квартиру с наблюдательным пунктом, сидел грузный, лет пятидесяти субъект. Сидел уже продолжительное время, судя по журналу «Сатирикон», который он листал так долго, что странички стали сворачиваться в трубочку. Журнал был раскрыт, но злые глазки внимательно следили за молодым человеком, который нетрезвой походкой, шатаясь, подняв воротник пиджака, надвинув шляпу на самые глаза и глубоко засунув руки в карманы, передвигался вдоль дома. В сторону контролируемого подъезда он даже не взглянул, однако чуть не упал на черный «мерседес» с тремя пассажирами в темных костюмах.

– У подъезда засада, – сообщил Север Петеру, поправляя воротник пиджака.

– Что ты об этом думаешь?

– То же, что и ты: Берту взяли.

– Это только наши предположения.

– Хорошо. Если тебе нужны доказательства, поехали к Дубу. Экстренно вызовем его, и пусть он аккуратно уточнит.

Перед домом Крюгера собралась небольшая толпа. Уборщик пытался активно замыть кровь и очерченный мелом контур человеческого тела на асфальте.

Север затесался в толпу зевак.

– Что, убили кого-то?

– Да нет, жилец с четвертого этажа сам выпрыгнул, – авторитетно заявила женщина в домашнем чепце.

– Точно, из-за денег или из-за бабы, – высказался соседний мужчина.

Матвею надо было знать наверняка, и он рискнул привлечь к себе внимание:

– Это не Крюгер, случайно?

– Он. А вы его знали? – подозрительно спросила женщина.

Пора было ретироваться на всякий случай, чтобы не попасть в поле зрения полицейских или шпиков.

– Почти нет. Жаль, хороший был человек.

Разведчики споро отъехали, сделали несколько кругов для проверки.

– Теперь куда? – Петер был в растерянности.

– Берта у них, ее надо выручать.

– Что мы можем сделать? Нас всего двое.

– В материалах, переданных Крюгером, есть персоналии и их телефоны. Там указан телефон шефа безопасности адвокатской конторы Шмидта. Некто Зигфрид Хаген, – размышлял Север.

– Так давай ему позвоним и поставим ультиматум. Если он не отдаст девушку, шарахнем по их гадюшнику фаустпатроном. У меня парочка припрятана.

– Наверняка эсэсовец – прожженный, такого на испуг не возьмешь. Но звонить точно надо, и пугать тоже надо.

– Чем?

– Думаю, чего им сейчас больше всего не надо, так это шумихи в прессе. Поехали к ближайшему телефону.

– А если он не отдаст Гнома?

– Тогда твой вариант. Два фаустпатрона выпускаем по офису и с пожарными заходим. Работаем боевой «двойкой», только пистолеты и холодное оружие. Тогда пленных не берем, только «языков».

Открытая будка телефона-автомата нашлась довольно быстро. У запасливого Севера нашлись несколько так называемых telefongroschen – по-нашему, жетончиков. После трех гудков на том конце провода сняли трубку.

– Слушаю, – мужской голос был спокоен.

– Здравствуйте. Мне нужен Зигфрид Хаген.

– Кто спрашивает?

В школе разведки учили: если хочешь чего-то добиться, нельзя отдавать инициативу. Тем более в начале контакта.

– Я буду говорить только с герром Хагеном. Вопрос касается сегодняшних событий.

– Хорошо, я вас слушаю.

– У вас есть девушка, я хочу, чтобы вы ее выпустили.

– Я не понимаю, о чем речь.

– Герр Хаген, я журналист крупного федерального издания. У меня есть для публикации большой материал. Девушку я нанял для съемки посетителей вашей конторы. Она ничего не знает, обычный технический исполнитель.

– А, собственно, с кем я имею дело? – безопасник тянул время, лихорадочно думая, как поступить, чтобы не усугубить ситуацию. – И вообще, что вы предлагаете?

– Вы отпускаете девушку, я отказываюсь от публикации. Если вы продолжаете ее удерживать, я запускаю публикации об ОДЕССе, об убежище нацистских преступников, о других финансовых махинациях конторы Шмидта.

– Эти байки уже не один раз публиковались, народ устал от них.

– Я подтвержу это документами, полученными от человека по имени Мартин Крюгер, он же Юрген Бреме, и тогда это будут не просто журнальные статьи, а улики для уголовных дел. Думаю, в бундестаге найдутся ответственные политики, которые не дадут замять это дело. Вы же не всех там купили.

– Скотина, он и им продался, – Зигфрид предусмотрительно зажал трубку рукой.

– Кстати, у меня есть фотографии некоторых аргентинских господ в вашем офисе. Я могу, если хотите, назвать их настоящие фамилии и звания. Не думаю, что им это понравится. За защиту, кстати, отвечаете вы. Персонально, головой.

– Мне надо подумать. – Это уже было признание, значит, противник стал отступать. Задача – не дать ему времени для маневра.

– Конечно, герр Хаген. У вас есть целых полчаса, девушка должна стоять у дверей вашей конторы. Потом я вам не позавидую. За вами еще провал с конвоем. Ваши коллеги по бывшей службе умеют быстро и четко исполнять приговор не только по отношению к врагам, но и к коллегам, если они оступились. Вам ли этого не знать. Один из них, кстати, сейчас остывает в местном морге. Он не будет возражать против соседа-приятеля. Полчаса, Зигфрид, и ни минуты больше.

Север повесил трубку и зачем-то протер ее носовым платком.

– Значит, так, Петер. Ты сейчас берешь прокатный автомобиль. По любой цене. Когда они выпустят Гнома, подхватываешь ее и уходишь по Таунусанлаге. На пересечении с Майнцер-штрассе я заблокирую на какое-то время движение. Ты должен проскочить дальше в Майнц, это всего сорок километров. Там меняешь машину и двигаешься в Мюнхен. Там ты позвонишь по известному телефону, и вы будете ждать эвакуации. Все ясно, лейтенант?

– Да. А ты как?

– За меня не переживай. Все будет хорошо. И не в таких переделках бывали.

Берта не могла идти самостоятельно. Она еле держалась на ногах, крепко держась за ограду, перед входом в офис. Пришлось Петеру подхватить ее на руки и усадить в машину. Машина резко рванула с места. Перед пересечением с Майнцер-штрассе он дал три коротких опознавательных гудка. Преследователей на двух машинах, как и обещал, тут же на перекрестке заблокировал Север. Дальше следы беглецов терялись. Германия – страна большая, дорог хороших много.

Оппозиция в парламенте стала требовать разобраться, откуда взялись такие суммы, которые пыталась перевозить небольшая адвокатская контора. Для чего они предназначались? Это воровство или коррупция?

ОДЕССа затаилась. Этим воспользовались ее доноры, и практически все отказались отчислять им деньги. Как по команде удары по организации посыпались со всех сторон. Это были тщательно спланированные акции. В Южной Америке стали меняться правительства, деятельность некоторых филиалов пришлось заморозить. Израильтяне очень чувствительно ударили по арабам, показали свою силу. На Востоке с этим аргументом принято считаться – ракетная программа сошла на нет. Без регулярного вливания финансов структура стала хиреть, да и ее руководители после такого проигрыша стали больше думать о своем возрасте и здоровье, чем о мифическом реванше. Постепенно они сошли с политической арены.

Все улики указывали на причастность к разбойному нападению людей из БНД. Дело почти дошло до создания парламентской комиссии, но для ее утверждения не хватило буквально пары голосов. Христиане вместе с демократами в бундестаге не могли не воспользоваться случаем усилить свой контроль над спецслужбой. В этот раз Гелен усидел, но вынужден был под давлением политиков избавиться от сотрудников с темным военным прошлым, а это были самые профессиональные кадры в разведке. Их ушло не меньше четверти всего состава. Пришли молодые, их сразу начали обрабатывать американцы. Служба, подверженная реорганизации, невольно ослабила работу против Советского Союза и его союзников. Операция «Крюк» завершилась.

«Северу. Вам необходимо прибыть на встречу … числа. Время и место прежние. Центр-32».