Нелегал из контрразведки

Глава 14

Через неделю они снова встретились на конспиративной квартире.

– Я смотрю, Саша, тебе прямо не терпится поделиться. Расскажи, за что тебя надо хвалить, – по блеску в глазах агента Север понял, что процесс пошел.

– Мэрфи одобрил наш план.

– Так. Давай поподробнее. Как ты на него вышел?

– Да просто. Приехал к ним на Клейаллее 170, подошел к дежурному и говорю: я такой-то и мне надо увидеть лично Дэвида Мэрфи. Тот вышел, узнал меня. Зашли мы с ним в кабинет, он пригласил переводчика.

– Он что, не говорит по-немецки?

– Нет, зато он говорит по-русски, но, видимо, показывать этого не хотел. Хорошо, что ты мне посоветовал все написать на бумажке. Ему прочли, он очень обрадовался, идею одобрил. Велел тут же принести со склада пол-ящика сигарет. Обещал помочь с чулками. В качестве поощрения подарил мне зажигалку Zippo. Долго смеялся по поводу порножурналов, но похвалил за смекалку. Вчера мне уже принесли пачку. Дать посмотреть?

– Пошутил?

– Ладно-ладно. Товар выдал в долг. Сказал, если будет результат, то долг простит.

– Эту мелочь они уже списали на оперативные расходы.

– Я тоже так думаю. Главное, знаешь что? – У агента было довольное и загадочное лицо.

– Неужели он сказал, что докладывать надо ему лично?

– Точно. Как ты узнал?

– Рыбак рыбака видит издалека. Дал для связи свой прямой телефон?

– Дал. – Эрвин был немного раздосадован, что куратор заранее смог просчитать ситуацию.

– Как думаешь разворачиваться дальше?

– Сначала сам попробую предлагать, потом девок научу, что говорить по-русски. Мне не надо, чтобы они продавали, мне надо, чтобы они ко мне приводили солдат, а я уже на месте с ними поговорю, поспрашиваю, что еще надо. Сигареткой угощу, девок порекомендую, про жизнь солдатскую словом перекинемся.

– Проси у Мэрфи фотоаппарат. Мол, если будет возможность, когда военный уединится с барышней, документы переснять.

– Он-то клюнет, а будут ли желающие?

– Будут. И расскажут, и дадут.

– Слушай, начальник, тут такое дело… С цыганами, которые этот район держат, у меня договоренность есть, а с полицией вашей зоны пока нет. Помоги, реши вопрос. Нам проблемы не нужны.

– Договорюсь. Что еще?

– Пока все.

– Тогда садись, пиши отчет. Особенно про базу. Что видел, кого, какая охрана – поподробнее.

Через неделю на конспиративной квартире Север снова встретился с Великановым.

– Докладывай, – сразу начал генерал.

– Точка заработала. Эрвин напрямую выходит на замдиректора базы. Надо готовить информацию для передачи, чтобы интерес не угас. Пока агент поставляет сведения низового уровня, то, что можно выудить из случайных разговоров. Места расположения, бытовые подробности жизни части. Эрвин оказался способным вербовщиком. Молодняк потянулся за фривольными журналами. Цена у него небольшая, ребята покупают в складчину. Для завлекалки Эрвин дает покупателю посмотреть несколько журналов, якобы выбрать, какой купить, а сам в это время расспрашивает. После второго-третьего посещения молодежь теряет осторожность и начинает откровенничать.

Чтобы исключить излишнюю утечку важных данных и для возможности поставлять нужную нам информацию, предлагаю внедрить следующую схему. Агент по результатам недели составляет отчет, что удалось узнать, и по дороге домой отдает его на согласование. После обеда забирает отредактированный вариант, переписывает и передает американцам. В качестве точки передачи предлагаю использовать киоск возле трассы, где будет продаваться свежая пресса. Прикрытие – агент регулярно передает им небольшими объемами для реализации мужские журналы. Вкладывает в них донесения, а по дороге на свою точку приобретает свежую прессу.

– Хорошо придумал, так и сделаем. А Эрвин вообще газеты читает?

– Пока нет, но теперь будет. Я заставлю его при встречах с Мэрфи упоминать о статьях в Neues Deutschland, это поднимет его авторитет у американцев. Александр Михайлович, мне кажется, пора готовить нашего человека для внедрения. Потихоньку, поэтапно.

– Ну надо же, – картинно всплеснул руками Великанов. – Он уже учит меня, генерала нелегальной разведки.

Матвей засмущался. Но собеседник одобрил:

– Правильно мыслишь. Человека для внедрения мы готовим. Твоя задача как контрразведчика на нелегальном положении – проконтролировать на той стороне его внедрение. Очень многое зависит от личности самого разведчика. У нас есть, конечно, кое-какие наметки и предложения, но доводить схему внедрения придется вам самим. Поэтому разреши тебе представить. – Великанов легко поднялся с кресла и открыл дверь в соседнюю комнату. – Михаил Смирнов, позывной «Ветер».

В комнату, широко улыбаясь, вошел молодой человек, лет двадцати пяти, худощавый, подтянутый, с курчавыми волосами.

– Ты? – Матвей сразу узнал своего однокурсника по школе разведки. С Михаилом они не были особо близки, это были хорошие приятельские отношения. Такая встреча! Они обнялись, похлопали друг друга по плечу.

– Вы тут согласовывайте действия, а мне пора. – Генерал пожал сотрудникам руки, пожелал успеха и заспешил по своим делам.

– Значит, это тебя будем внедрять, – Матвей как более опытный сотрудник поспешил перейти к главному. – Не боишься?

– Есть немного, но ты же поможешь?

– Конечно.

– Слушай, Север, как там «на холоде»?

– Сложный вопрос. Мне-то полегче, я вольный коммивояжер, подозрительных связей не имею, внимания не привлекаю. Ты же пойдешь в самую пасть врага. Проверять и наблюдать за тобой будут постоянно.

– Так что же, мне в каждом человеке, в каждом слове ждать подвоха?

– У медиков это называется «паранойя». Ты должен быть готов к реагированию на непонятную или острую ситуацию. Итак, твои действия?

– Генерал предложил заходить через эмигрантские структуры, которые контролирует ЦРУ. Это НТС и СБОНР.

– Ему виднее. Он с ними воюет с довоенных времен. Какая у тебя информация по ним?

– Народно-трудовой союз российских солидаристов, или сокращенно НТС, портит нам кровь с тридцатых годов. В какой-то степени он пришел на смену РОВС. Российский общевоинский союз создали белогвардейцы, бежавшие из страны после Гражданской войны. Они представляли не столько политическую, сколько военную силу. Под ружье они могли собрать несколько десятков тысяч подготовленных военных. Нам удалось раскрыть их планы и в большей степени нейтрализовать угрозу. Кого-то из руководства ликвидировали, кого-то захватили, основная масса со временем рассеялась по свету. Появилась молодая поросль мигрантов. По сравнению с «отцами» они не имели военного опыта, но были образованны, злобны и агрессивны. Чтобы не брать на себя кровавые грехи отцов и избавиться от их старорежимных предрассудков, они ввели возрастное ограничение: вступить в новую эмигрантскую организацию теперь могли только те, кому на тот момент исполнилось не более тридцати лет.

– Что хотела эта молодежь?

– Организация ставила своей целью борьбу за свержение коммунистического строя на исторической Родине. На знамени у них написано: «Не в силе Бог, а в правде». Они постоянно засылали в Союз своих эмиссаров, но большая часть их была схвачена и репрессирована. Во время войны они сотрудничали с немцами и, прежде всего, с власовцами. Правда, фашистов не устроил их откровенный национализм, и часть активистов они все-таки посадили. После войны в их ряды влились всевозможные предатели и пособники. Наиболее ярых мы, конечно, приземлили.

НТС имеет свои филиалы в разных странах Европы и США. С начала пятидесятых годов НТС оказался под полным контролем ЦРУ. Для подготовки кадров здесь, в Германии, даже был организован Институт по изучению СССР. Специальную шпионскую подготовку эмиссары перед заброской в СССР проходят в специальных школах США и Англии. На их деньги они издают антисоветские издания: журнал «Грани» и журнал «Посев», а с 1953 года сотрудничают с «Радио Свободы».

Конечно, между ЦРУ и НТС существуют отдельные противоречия. Националисты всегда – люди упертые, но понимают, что нельзя кусать руку, кормящую тебя. Поэтому наряду с политическими целями выполняют и шпионские задания.

Сейчас монополию ЦРУ на НТС стала перехватывать английская разведка.

КГБ удалось обзавестись хорошей сетью агентов и информаторов в этой структуре. Берлинская оперативная база ЦРУ стала искать другую русскую эмигрантскую организацию, которая могла бы работать по советским объектам в Восточной Германии не хуже НТС, но должна была быть под единоличным контролем ЦРУ. Тогда и всплыл Союз борьбы за освобождение народов России, сокращенно СБОНР. Его центр располагается в Мюнхене. Это в чистом виде преемник власовцев.

– Значит, твоя задача, Ветер, попасть в эту структуру. Возможно, помощь тебе сможет оказать Эрвин. Он с послевоенных времен связан с Союзом борьбы. Правда, он был связан со всеми, кто давал деньги. Уточни, занимаются ли они террором?

– Фактов диверсионной или террористической деятельности, как это было в РОВС или НТС, у нас нет. За последние несколько лет НТС забросил к нам несколько групп, у них нашли огнестрельное оружие, яд, четыре радиостанции американского производства, радиомаяки для наводки самолетов, средства тайнописи, приспособления для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, клише с текстом для изготовления антисоветских листовок. Традиционный шпионско-диверсионный набор. Деятельность с таким снаряжением тянет не столько на шпионскую, сколько на подрывную, диверсионную, за что их и приговорили к расстрелу. Сейчас основная направленность Союза борьбы – на идеологическое разложение советского строя, но не исключены и активные мероприятия. Власовцы, бандеровцы замазаны кровью по горло. Отследить появление таких групп тоже является моей задачей.

– Известно, где готовили диверсантов?

– Да. Здесь, в Германии. В разведшколе в Бад-Хомбурге.

– Так это же недалеко от Франкфурта. Ничего себе соседи у меня под боком! – Разведчики немного помолчали. Каждый подумал о своем. – Михаил, надеюсь ты понимаешь, что тебя будут проверять?

– Даже знаю кто. Есть в НТС такой тип Околович.

– Слышал.

– Георгию Сергеевичу сейчас пятьдесят восемь лет. В семнадцать он добровольно ушел в Белую армию, служил пулеметчиком. После Гражданской сбежал в Европу. С первых дней основания – в НТС. Неоднократно забрасывался в Россию. Во время войны служил у немцев в городской управе. На его совести подпольный горком Смоленска.

– Значит, имеет опыт двух сильных контрразведок – белогвардейской и германской. Опасный враг. Что же его не ликвидировали?

– Несколько раз пытались, но каждый раз он уходил от возмездия.

– Жаль. Теперь давай излагай, что вы там надумали и чем я могу тебе помочь.

– Я сержант Смирнов, – бодро начал Ветер. – Понижен в звании за драку по пьянке с высокопоставленным офицером и переведен из танковой части в военно-почтовое подразделение. Имею возможность достать номера военных частей, копии цензорских предписаний, почтовые бланки, чернила для штампов, пропуска, разрешения и все такое остальное.

– Чем торгуешь, понятно, думаю, заинтересуются. В качестве кого будешь себя представлять?

– Твой Эрвин сможет подсунуть антисоветскую литературу?

– Без проблем.

– Заинтересуюсь, предложу свои статейки о тяжком быте советских солдат. Голод, унижения от офицеров, издевательства от старослужащих. Как думаешь, пойдет?

– Ну ты и сволочь, – оценил Север. – Это путь в редакцию. «Посев», даже «Немецкая волна», они, конечно, связаны с ЦРУ, но нас интересует логово.

– Закреплюсь, буду для разработки материала общаться с беженцами, заводить связи с командировочными, с туристами. Получу результат, буду стараться закрепиться в ЦРУ.

– План подходящий. Когда начнем?

– В выходные у меня увольнительная на почте. Вот и начнем.

При очередной встрече с Мэрфи Копинский сообщил, что появился военнослужащий, которого он регулярно снабжает антисоветской литературой. Американец порекомендовал присмотреться к нему повнимательней. На следующей встрече Эрвин сообщил, что сержант Смирнов достал приглашение на посещение своей прежней части. У танкистов намечается какой-то праздник, и они приглашают немецких друзей из ГДР посетить их полк. Будет торжественная часть, лекция, концерт, гостям покажут, как служат танкисты. Вход только проверенным немцам по пригласительным билетам.

Мэрфи страшно возбудился и загорелся этой идеей. Для Копинского нашли микрофотоаппарат, вмонтированный в портсигар, и научили им пользоваться. Еще один кирпичик в фундамент внедрения агента в логово ЦРУ в Берлине заложен.

Север получил сигнал от Эрвина о срочной встрече. Не теряя времени, он отправился на конспиративную квартиру. Александр был сильно взволнован.

– Ко мне приходил Слива, помнишь, я рассказывал о нем?

– Бандеровец?

– Да. Мы наводили справки, тот еще гад. Каратель. Что он хотел?

– Мэрфи, не ставя меня в известность, поручил Остапу проследить за Смирновым.

Такой проверки следовало ожидать. Но Эрвин слишком возбужден.

– Почему он пришел к тебе?

– Он довел его до службы в советском секторе, и он уверен, что Ветер слишком профессионально проверяется. Он подозревает, что это человек КГБ. Предложил мне в следующий приход захватить его и допросить с пристрастием. Тогда мы сдадим его американцам и получим премию.

– Почему он не пошел сразу к Мэрфи?

– Так у него, кроме подозрений, ничего нет, а одному ему с этим не справиться.

– Что решили?

– Вечером я приду к нему в гости, обсудим.

– Пить будете?

– Конечно. Насчет выпить он не дурак. Просил меня захватить горилки.

– Какой горилки?

– Так он немецкий шнапс называет.

Действовать надо было быстро и решительно. Слишком опасен становился этот бандеровец.

– Я займусь этим вопросом, а ты, как закончишь, подъезжай сюда. Понял?

Гном сработала четко. Когда вечером Эрвин заехал, Север передал ему пузырек с таблетками.

– Достаточно одной, чтобы он свалился.

– Можно две, чтобы с гарантией? Он такой крепкий кабан.

– Можно. Едешь сейчас к нему. Давай препарат не сразу, пусть выпьет, расслабится, контроль уже будет не такой. Как он свалится, выйдешь на улицу, входную дверь не захлопывай. Я тебе мигну фарами, значит, езжай домой. Встретимся через три дня здесь же, но не раньше. Пусть все уляжется. Будут спрашивать, был ты у него или нет. Отвечай – был, тебя могут увидеть, потом повздорили, и ты уехал. Больше ничего не знаешь.

– Он живет по адресу…

– Мы знаем. Езжай.

Почти два часа Север с Гномом сидели в машине и наблюдали за обстановкой. Чтобы было удобно смотреть назад, Грета обняла Вилли. Надо было еще и целоваться – что только не сделаешь ради конспирации. Недалеко от них стоял фургон с надписью «Почта».

Эрвин поздно ночью вышел из гостей и направился к своей машине. По нему никак нельзя было сказать, что он два часа пьянствовал. Север мигнул фарами, агент уехал.

Неожиданно во двор заехали две машины полиции. Без сирены, но с включенными маячками. Из них стремительно выскочили несколько крепких мужчин в гражданском и в форме. Они отправились в соседний с Остапом Сливой подъезд. Следовало побеспокоиться о безопасности. Север как руководитель операции отвечал прежде всего за безопасность сотрудников, наряду с ответственностью за результат операции.

Сигнал для экстренного отхода группы эвакуации – три коротких гудка. Если полиция, или кто там с ними, в спешке перепутали подъезды, а их каким-то образом вызвал агент ЦРУ, то приехавшие вернутся с минуты на минуту. Решение надо было принимать мгновенно. Иначе двор заблокируют и начнут проверять всех находящихся здесь. Засада на изменника рисковала превратиться в капкан для охотников.

– Быстро выходи, – скомандовал Матвей напарнице. – Только спокойно. Дойдешь до угла, будешь наблюдать. При любом обострении ситуации ты должна немедленно скрыться и по экстренному каналу покинуть Берлин. Все. Уходи.

Девушка молча выполнила приказ. Север аккуратно повернул ключ в замке зажигания, мотор успокаивающе заурчал. Теперь достаточно мгновенья, чтобы сорваться с места, но не для того, чтобы быстро скрыться, а чтобы успеть трижды бибикнуть и пойти на таран полицейских машин. Он тем самым отвлечет внимание и силы на себя, что даст коллегам из почтового фургона возможность скрыться в поднявшейся суматохе. За себя Матвей не переживал. Силовая тактическая подготовка в спецназе ГРУ давала хорошие шансы на то, чтобы в рукопашной справиться с немецкими оперативниками и раствориться в ночном городе.

Через несколько минут группа правоохранителей вывела в наручниках какого-то мужчину. Они стали рассаживаться по машинам. Один из немцев задержался, чтобы внимательно рассмотреть машину Вилли, но его быстро окликнули. Полицейский кортеж так же стремительно, как и появился, умчался прочь.

Из-за угла показалась хрупкая фигурка девушки. Кто-то должен был проверить ситуацию на месте, и Гном решила проявить самостоятельность.

«Молодец девочка. Не струсила. Знает свое дело», – мысленно похвалил напарницу Север.

Девушка не торопясь прошла вдоль дома, ненадолго задержалась у нужного подъезда и одобрительно кивнула. Затем так же спокойно, продолжая наблюдение, прошла до другого угла. Матвей дважды мигнул фарами.

В это время из фургона вышли два крепких парня в фирменных комбинезонах почтовой службы и понесли в подъезд большой деревянный ящик. Наверное, кому-то прислали большую посылку. Минут через двадцать они вышли с тем же ящиком. Очевидно, адресата не застали дома, хотя ящик заметно потяжелел. Мягко завелся мотор, и фургон, упрямо фыркая, укатил.

Дело было сделано.

Через два дня куратор встретился с информатором.

– С Мэрфи виделся?

– Вчера. Мне кажется, его больше интересует мой поход к русским танкистам, чем судьба Сливы. Он просто спросил, когда я видел его последний раз и было ли что-то подозрительное. Получив ответ, сразу перешел к инструктажу, на что надо обращать внимание при посещении советской воинской части.

– Что-нибудь еще?

– Я передал ему первую заметку от Ветра, – Эрвин засмеялся. – Тут же вызвал переводчика. Ему понравилось, обещал разместить в ближайшем выпуске «Посева» или «Граней». Повязать хочет Ветра.

– Значит, все идет по плану. Александр, все хочу тебя спросить, твоя жена знает, что ты работаешь на советскую разведку?

– Знает. – Голос собеседника был ровный и спокойный. – Ты не переживай, моя Элеонора меня не сдаст и вас тоже. Пока я работаю на вас. Она у меня крепкий боец. Закалка гитлерюгенда.

– Что ты этим хочешь сказать? – попросил пояснить Вилли.

– Понимаешь, гитлерюгенд – это не наши пионеры. Наши поют песни, стихи читают, ходят строем, помогают слабым. Многое строится на энтузиазме. Пока наши жгут пионерские костры, югенды жгут неправильные книги. У немцев это, прежде всего, дисциплина и порядок. Поют они предпочтительно марши и ходят тоже маршем. Понятна разница? Помощь оказывают не по желанию, а по расписанию. У всех есть книжечка, куда записывают каждый такой поступок и достижения в спорте. От этого зависит, какой значок тебе вручат. Все учитывается.

– Знаменитый немецкий орднунг.

– Не только это, но и поощрение отличившихся. Наиболее достойные получают кинжал гитлерюгенда.

– У меня тоже был перочинный ножик, хоть я и был пионером, а не хулиганом, – Северу стало даже как-то обидно.

– Кинжал вручается членам гитлерюгенда в качестве знака отличия не столько как отличие за усердие в учебе, сколько как возможность подчеркнуть привилегированность и принадлежность их владельцев к определенной военизированной элитной группе. Они должны были пройти посвящение. На клинок наносилась надпись-девиз Blut und Ehre.

– Кровь и честь, – автоматически перевел Матвей.

– Прежде всего, кровь. Папаша Элеоноры был важный чин в СС и хотел, чтобы дочь прошла крещение кровью. Он купил на рынке кролика, дал ему несколько дней пожить в семье, чтобы дочка привязалась к пушистой игрушке. А потом при всем отряде она должна была убить питомца этим кинжалом.

– Кого убить? – Север был ошарашен.

– Элеонора убила кролика. Кто-то кошку, кто-то щенка, кто-то крысу. Пролитая кровь закаляет веру. А вера – это основа верности. Эти мальчишки в мае сорок пятого, чтобы доказать свою верность фюреру, лезли под самые гусеницы наших танков с фаустпатронами. На верную смерть. Затем американцы закалили веру Элеоноры, продержав ее полгода в концлагере Дахау. Теперь у нее нет родителей, нет Родины. Есть только я и дочь. За нас она будет стоять насмерть.

– Надеюсь, когда она ложится спать, не кладет свой кинжал под подушку, – попытался пошутить Север, но быстро понял, что сморозил глупость.

– Нет, под подушку не кладет. Ее кинжал лежит в шкатулке, рядом с моим люгером и двумя запасными обоймами. Она умеет уверенно и без колебаний пользоваться и тем и другим, – голос Александра продолжал звучать ровно, без интонаций, как замороженный.

– Хорошая машинка: 9 миллиметров, магазин 8 патронов, прицельная дальность 50 метров. – Матвею был неприятен этот разговор, и он постарался побыстрее закончить встречу с агентом.