Необыкновенные охотники на привидений: Первое привидение

Глава 10 ПЕРВЫЙ ВЫХОДНОЙ

В выходной день Питер с утра зашел в дорогой супермаркет и приобрел себе модный пиджак ярко-красного цвета, явно не гармонирующий с его серыми штанами. А купил он такой пиджак для того, чтобы привлекать внимание девушек. «Спросит какая-нибудь девушка о цвете моего пиджака, – подумал Питер, – а я скажу. "Что цвет, ты посмотри, как я умею..."»

И тут Вейтман вспомнил о Дане Баррет. Питер стремглав выбежал из магазина и поехал в контору, чтобы узнать у Рэя, нашел ли он информацию про чудовище, испугавшее Дану в ее квартире?

Рэй и Игон в первый свой выходной день отсыпались, а принятый на работу Уинстон возился в машине. Теперь эго было его обязанностью – держать «ЭКТО» в полной готовности.

Питер взбежал на второй этаж и начал тормошить Рэя:

– Эй, Рэй, проснись... Ты нашел что-нибудь по Дане Баррет?

Рэй не отвечал он находился еще в полусонном состоянии.

– Стэнс! – кричал ему в ухо Питер. – Проснись!

Все было бесполезно – Рэй ни на что не реагировал. Тогда Питер спустился вниз и, пользуясь тем, что Джанин в этот момент отошла на несколько минут от стола, нажал на кнопку сигнализации.

Это оказалось самым действенным способом разбудить Рэя; правда, пришлось потревожить и Игона. Через несколько секунд они, сонные, взлохмаченные, спускались по пожарной трубе.

Рэй открыл шкафчик с оборудованием и только туг вспомнил что сегодня у них выходной день. «Джанин, наверное, забылась?» – подумал он и повернулся к столу секретарши, чтобы дать ей нагоняи за такие вот шутки. Но секретарши не было на месте, а на ее столе с насупившимся видом сидел Питер.

Рэй догадался, что сигнализация – его рук дело. Он посмотрел на франтовато одетого Вейтмана и зло произнес:

– Ты что, Пит, совсем с ума спятил?

– Нет, это вы с ума спятили, – парировал Вейтман, – дрыхнете как сурки вторые сутки. Пора уже культурно отдыхать. Сходить в кино или театр, как это решил сделать я.

– Мы бы с удовольствием, но у нас нет таких пиджаков, как у тебя, – вмешался в разговор Игон. – А пока мы лучше отдохнем не очень культурно: поспим или посмотрим телевизор.

– Ладно... – махнул рукой Питер, спрыгивая со стола. – Меня интересует одно наше дело, которое мы так и не смогли довести до успешного конца... Хотя за него и заплачено.

– И какое же? – поинтересовался Рэй, сладко зевнув.

– Дело Даны Баррет!

– А, это той черноглазой, у которой в холодильнике завелись троглодиты? – спросил Игон.

– Да!

Рэй подошел к шкафчику, где в беспорядке лежало множество каких-то бумаг, вырезок из газет и журналов, в которых сообщалось об успехах «Охотников за привидениями», и начал в них копаться.

– Где Джанин? – нервно закричал он. – Пора уже наш архив привести в порядок...

– Вот и я того же мнения, – заметил Питер.

Наконец Рэй нашел требуемый лист, где была выписка из Большой Британской энциклопедии о Зулу.

– Вот! – воскликнул он. – Это пока все, что мы об этом знаем.

– Давай сюда, – произнес Питер, забирая листок, – не мешало бы нам снова вплотную заняться ее делом.

Он, быстро пробежав написанное глазами, сунул листок в карман, вышел из здания и направился к филармонии, где обычно выступал симфонический оркестр Нью- Йорка, надеясь встретить после концерта Дану.

Но в этот день концертов не было, оркестр проводил обычную репетицию. Простую для слушателей, но непростую для музыкантов. Дело в том, что это была первая репетиция Нью- Йоркского симфонического оркестра с известным немецким композитором и дирижером Адольфом фон Блэкояном. Его дирижирование было признано самым прогрессивным в мире.

Питер, благодаря своей популярности, без труда проник в большой зал, где проходила репетиция, и стал слушать какофонию звуков, несущихся со сцены. Ему показалось забавным, как дирижирует композитор. Для Даны Баррет Питер остался незамеченным.

Усидчивости у Вейтмана хватило ненадолго. Постоянные остановки, окрики дирижера и сложная музыка вывели его из душевного равновесия, и он решил подождать Дану на улице, возле входа в филармонию, у фонтана. А чтобы ожидание было не таким томительным, для начала он съел порцию мороженого, купил дюжину воздушных шариков, половину из которых тут же подарил плачущей девочке, а другую половину запустил вверх, чтобы девочка рассмеялась.

Затем Питер от безделья начал скакать вокруг фонтана.

В это время из филармонии вышла Дана Баррет. Она шла вместе с лучшим американским скрипачом Джонни Ротеном, у которого, кроме виртуозного владения скрипкой, была еще одна особенность – когда он волновался, а волновался он постоянно, у него из носа текли сопли. У Джонни был особого рода хронический насморк – насморк знаменитостей. От этого он вынужден был постоянно носить с собой пульверизатор против насморка.

Но сейчас у Ротена было прекрасное настроение, и поэтому насморк его не мучил.

– Откуда берутся эти заезжие дирижеры? Не может толком объяснить, чего хочет, – говорила ему Дана, возмущаясь. – Орет на музыкантов по-немецки.

Джонни, как и остальным музыкантам, тоже не понравился немецкий дирижер.

– Он еще не дорос до того, чтобы руководить крупнейшим симфоническим оркестром, – сказал Джонни.

– Да, я с тобой вполне согласна, – кивнула в ответ Дана.

Они прошли дальше, и вдруг Дана заметила прыгающего у фонтана Питера Вейтмана.

– Ой! – воскликнула девушка и улыбнулась. – Подожди-ка меня здесь минутку, – сказала она скрипачу, – я сейчас вернусь.

– Да, конечно, – согласился Джонни.

Дана подошла к Питеру. Тог, заметив ее, перестал прыгать.

– Доктор Вейтман! – воскликнула Дана. – Какая встреча! Все так случайно.

Питер покачал головой и ответил:

– Никакой случайности... Я был на вашей репетиции. Меня сейчас всюду пускают. И, надо признаться, ваша репетиция мне очень понравилась, все так чудесно.

– Неужели вы смогли выдержать эту какофонию? – удивилась Дана.

– Да, – сказал Питер, улыбнувшись, – вы играли лучше всех!

– Спасибо. У вас отличный слух. Не многие способны выделить и отличить один инструмент в оркестре.

– Не оскорбляйте меня. В зале сидело немало народу, они мне и подсказали, в каком месте слушать.

В этот момент Джонни Ротен, увидев, что Дана довольно мило беседует с мужчиной, направился к ним, но это заметил Питер и, взяв девушку под руку, отошел с ней от фонтана.

Вейтман вспомнил, как дирижер повышал свой визгливый голос на музыкантов, и спросил:

– Видно, этот ваш дирижер – широко известная личность в узких кругах?

– Потомок лучших немецких композиторов, – объяснила Дана, Перестав улыбаться. Ей были неприятны воспоминания о последней репетиции.

– Теперь понятно, – воскликнул Питер. – А я думал, у него просто нервный тик.

Дана рассмеялась. Этот смех вызвал приступ нервозности у остановившегося возле фонтана Джонни Ротена, у которого начался насморк. Джонни стал шарить по карманам в поисках лекарства.

– Я слыхала, – сказала Дана, успокоившись, – что вы теперь такая знаменитость...

– Да, – промолвил Питер, – не без этого.

– Есть новости по моему делу? – поинтересовалась девушка.

Питер не ответил. Он услышал, что находящийся у фонтана скрипач два раза пшикнул пульверизатором себе в нос. Вейтман, показав на него пальцем, спросил у Даны:

– Он что, наркоман?

Девушка обиженно надула губы.

– Это один из лучших музыкантов в мире, – сказала она. – И все-таки, у вас есть для меня новости?

– Конечно, конечно, – воскликнул Питер, снова взяв Дану под руку и пройдя с ней несколько шагов, – но я бы предпочел все рассказать вам наедине.

Дана уже начала злиться. Она резко остановилась и, топнув ногой, воскликнула:

– Рассказывайте здесь!

Питер помнил, чем закончилась его первая встреча с этой девушкой.

– Хорошо, – сказал он и достал из внутреннего кармана своего пиджака переданный Рэем листок. – Я разыскал это имя – Зулу...

Дана тотчас выхватила листок и, раскрыв его, пробежала глазами.

– ...Так звали одного полубога или получерта, – продолжал объяснять Питер, – которому поклонялись тысячи лет до нашей эры эти... черт... – Питер почесал в затылке, – забыл слово...

Вейтман попытался заглянуть в листок, но Дана уже прочла там название народа и подсказала Вейтману:

– Хетты!

– Да, хетты, – согласился Питер. – А еще месопотамцы и самаритяне...

– Зулу был любимцем Гозера, – продолжала читать Дана.

Питер согласно закивал головой, показывая, что это ему известно, хотя он впервые слышал, кто такой Гозер, и, честно говоря, до сих пор не интересовался, кто такой Зулу.

– А кто такой Гозер? – задала Дана самый неприятный для Питера вопрос.

У Вейтмана тотчас забегали глазки, он снова почесал в затылке, не зная, что ответить, и, наконец, неопределенно произнес:

– О-о-о! Он в Самарии был большой шишкой...

Дана, снова улыбнувшись, покачала головой.

– А что он делал в моем холодильнике? – хитро спросила она.

– Это я узнаю... – ответил Питер, показывая своим видом, что уж он непременно все узнает. – Если бы мы встретились в четверг... часиков... в девять... – тут же он добавил: – Мы бы смогли обменяться полезной для нас обоих информацией.

Сегодня был понедельник, а в четверг, как вспомнила Дана, ее на свой четырехлетний юбилей приглашал сосед Луис Пеле.

– В четверг я не могу. Я буду занята, – ответила девушка, опустив глаза.

Питер бросил недовольный взгляд в сторону скрипача Джонни Ротена, который с не менее недовольным видом смотрел на него. Их взгляды встретились, что подстегнуло Питера снова начать словесную атаку на девушку.

– Мисс Баррет, – произнес он серьезным тоном, – вы считаете, что я немного того... – Питер повертел у виска пальцем. – Что мне нравится вот так проводить время с клиентами?.. – Дана не отвечала, и Питер продолжал: – Но это не так. В данном случае – вы особое исключение, потому что я вас... – Питер пару секунд помолчал и, обдумав, какое бы слово ему произнести, добавил* – Уважаю. Звучит банально, но я уважаю вас как артистку...

– Неужели? – удивилась Дана, усмехнувшись.

– Да, теперь я ваш поклонник. Ваша игра покорила меня.

– Бросьте вешать мне на уши лапшу.

– Вы мне не верите, но я сказал вам самые искренние слова.

Питер встал на колено и приставил руку к сердцу, как это делали в фильмах испанские гранды.

– Доктор Вейтман, что вы делаете? – воскликнула Дана, немного смутившись и озираясь по сторонам. – Встаньте, прошу вас! Люди смотрят.

– Пусть смотрят, – произнес Питер, продолжая стоять перед девушкой на одном колене.

Такой настойчивости не выдержала бы никакая женщина, и Дана сдалась.

– Ладно, – произнесла она. – Я вас жду в четверг в девять часов.

– Тогда я захвачу самоучитель для игры на виолончели, – воскликнул Питер.

Он встал с колена и посмотрел в глаза девушке. Их взгляды встретились. Питер и Дана улыбнулись друг другу.

– Я простучу в дверь гимн Америки, чтобы вы знали, что это я, – промолвил Вейтман.

– О'кей!.. – ответила Дана и тотчас направилась к заждавшемуся ее скрипачу.

И без того прекрасное настроение Питера еще больше приподнялось, он замурлыкал под нос какую-то ритмичную песенку и снова поскакал вокруг фонтана, словно он был не взрослый мужчина, имеющий научную степень доктора психологических наук, а пятилетний мальчик.

– Это что за чудак? – спросил Джонни Ротен у Даны, когда она подошла к нему.

– Просто друг, – ответила девушка.

– Друг? – переспросил скрипач.

– Да... – опустила глаза Дана. – Старый друг.

В этот момент Питер крикнул ей:

– Значит, до четверга!

Дана обернулась и махнула ему рукой на прощанье. Джонни повернулся к Вейтману, а тот, оживленно жестикулируя, прокричал ему:

– Простите, что не познакомился с вами, сэр, но я рад, что вам лучше. Хотя вы еще очень бледны.

Джонни этот окрик снова вывел из нормального состояния, он занервничал зашмыгал носом и достал из кармана пульверизатор.

– Чем занимается этот твой друг? – спросил он у Даны.

– Он – ученый... – пояснила девушка.

– Тогда его поведение можно объяснить, – проворчал Джонни.