Непокорный медведь

Глава 1

Саймон

Голод кипел во мне, струился по моему меху, затуманивая взгляд темной, янтарной дымкой. Он распотрошил меня и поставил на колени. Карьер простирался прямо передо мной, так близко, но в то же время так далеко, окруженный группой окаменелых деревьев. Запах крови окутал меня. Кровь. Моя. Другой вид жертвы. Проскальзывающей сквозь мои пальцы снова и снова, как чернильный черный туман, пробирающийся через лес. Я протянул лапу, вонзаясь своими большими черными когтями, острее любого кинжала. Но оно не телесное, чтобы располосовать его, чтобы подчинить. Другое, более неуловимое и смертельное, чем все, что я когда-либо преследовал. Я направился вперед, бросившись через узкую расщелину в земле, где старое русло ручья уже давно высохло. Сами деревья, казалось, ожили, некоторые указывали корявыми ветвями от моего карьера, некоторые к нему. Оно забрало что-то у меня, вырвало прямо из моего сердца, и с каждым моим шагом отдаляло от меня.

Нет. Только не это. Его. Моего сына. Мое сердце.

Молния пронзила меня, поражая нервные окончания, когда я упал на колени. Черный туман окружил меня, задушил и загнал глубоко в землю.

— Босс!

Когда я упал на пол, щека ударилась о твердое дерево. Я издал рычание, царапая землю, пытаясь сориентироваться. Открыв один глаз, увидел мир в той же янтарной дымке моих снов, кости болели. Я снова обратился во сне. Это становилось проблемой.

Клянусь, я прогнал видение и опустил человеческие ноги на пол. Когти втянулись, а руки остались, сжаты в кулаки.

— Черт возьми, — сказал Пит.

Он стоял со скрещенными руками, прислонившись к дверному косяку. Нахмурил брови и дернул подбородком в сторону кровати, или тому, что от нее осталось. Облака перьев и полиэфирной набивки из матраса, и пружин валялись по комнате, разлетевшись. Деревянная рама кровати стала едва узнаваемой. Расколотая древесина покрыла пол, когда я поднялся на ноги и схватил пару джинсов, смятых в углу среди хаоса.

— Третий раз в этом месяце, — беспомощно сказал Пит.

Я все еще не мог говорить; сузив глаза заворчал. Натянул на ноги джинсы и застегнул, прежде чем, наконец, повернулся лицом к бригадиру.

— Ничего страшного. Почему ты не в шахте?

Пит покачал головой и вздохнул.

— Мы с Дасти беспокоились о тебе, босс. Дневная смена примерно в двадцати футах от жилы в Северо-Западном квадрате. И подумали, что ты захочешь быть там. Образцы керна (прим. пер.: Керн — образец горной породы, извлеченный из скважины) выглядит очень хорошо. Чистейшая медь, парни не видели такого десятилетиями.

Кивнув, я выхватил футболку из комода, единственного предмета мебели, который не пострадал от гнева недавних ночных ужасов, и надел ее.

— Хорошие новости. Буду через несколько минут. Просто дай мне найти мои, чертовы, ботинки.

Пит указал на противоположную стену. Конечно, мои рабочие ботинки лежали на боку рядом с одной из пружин моего матраса. Когда лицо Пита, расплылось в ухмылке, мне пришлось подавить желание ударить его. Я не особо злился на Пита. Он был моим кузеном и правой рукой. Мы двое управляли кланом Маршалл и шахтой. Наш дом — Уайлд Ридж, на медвежьей территории на Верхнем полуострове Мичигана. Мы владеем и защищаем один из последних пяти участков земли, безопасных для оборотней-медведей, чтобы свободно существовать.

В наши дни часто поступают угрозы, исходящие со всех сторон. Ранее в этом году мы боролись с попыткой захвата от могущественного чужака, который хотел получить доступ к нашим медным рудникам. Потом пошли слухи о волнениях с несколькими стаями оборотней недалеко от нашей территории на юге. Хуже того, по всему миру происходило сокращение популяции оборотней-медведей. Некоторые предполагали, что мы вымрем через два или три поколения. Но что-то держало нас. Говорят, по человеку судят так, как он справляется с невзгодами. Это нормально для обычных людей. Для медведей вроде меня, ад может стать образом жизни.

Пока я качал головой и пытался очистить ее от последних цепляющихся следов кошмара, схватил свою кожаную куртку с дверной ручки и пронесся мимо Пита. Он отступил, чтобы дать мне дорогу и поднял руки ладонями вверх.

— Саймон, я пришел сюда не для того, чтобы давить на тебя из-за твоего графика сна. Джекс Лорд в доме для собраний. Он хочет с тобой встретиться.

Знакомая дрожь ярости пронзила меня, и я сжал кулаки. Клан Джекса управлял шахтами к югу от меня. В последнее время у нас были разногласия. Несколько месяцев назад, если бы я добился своего, Джекс навсегда покинул бы земли Уайлд Риджа. Я знал, что мое мнение не самое популярное, но я не стал бы главой клана в крупнейшей горнодобывающей шахте на хребте, будучи милым, все время. Некоторые из других кланов могут подумать, что я слишком суров, но пока они разбирались со своими личными проблемами, я был здесь, держа нас в безопасности, сильными, платежеспособными и сытыми, черт возьми.

Я ухватился за дверную ручку достаточно сильно, чтобы выломать. Дерьмо. Еще одна вещь, которую мне нужно заменить, кроме кровати.

— Не торопись, — сказал Пит, его карие глаза вспыхнули.

Парню нужно поохотиться, и скоро. Мы все были так сосредоточены на поисках этой новой медной жилы, что у нас не было времени для обращений. Скоро придется выкроить время. Управлять командой мужчин-оборотней-медведей достаточно сложно и в обычные дни. Если бы я не позволял им время от времени обращаться, были бы проблемы.

Пит протянул руку и хлопнул меня по спине. Я кивнул ему, чтобы он знал, я ценю это.

— Буду в течение часа. О чем бы ни хотел поговорить Джекс Лорд, это не так важно, как наше собственное дело.

Пит промолчал. Хотя он кивнул, соглашаясь, его глаза говорили другое. Печальный, как и весь клан. Один из нас пропал, и я должен найти его. Все они знали, что только я один виноват в этом. Горькая скорбь омыла меня и опустошила сердце. Если Джекс хотел меня видеть, могла быть только одна причина. Пит раздвинул губы, собираясь сказать мне что-то еще, но я поднял руку, заставив его замолчать. Пусть Джекс будет тем, кто скажет. Не важно, как больно будет слышать.

На сердце стало тяжело, когда я поднимался на холм к дому собраний. Нейтральная территория для всех кланов Уайлд Ридж. Мы встречались здесь, чтобы поговорить о горнодобывающем бизнесе и провести встречи кланов, когда возникала необходимость. Я видел джип Джекса, припаркованный у входа. Что бы он ни сказал мне, он счел нужным прийти один.

Когда я поднялся по ступенькам крыльца, Джекс вышел на улицу, чтобы встретиться со мной. Его глаза потемнели, и он провел рукой по густой черной бороде.

— Влезай, — сказал он своим голосом, придав ему чуть больше рычания. — Нам нужно прокатиться.

Я положил руку ему на грудь, когда он пытался пройти мимо меня.

— Ты должен сказать, что, черт возьми, происходит.

Джекс выдохнул. Его мышцы задрожали там, где я касался его. Я почувствовал, как медведь внутри меня оживает, и мой взор затуманился. Я сделал шаг назад, и не позволил ему выйти наружу. Джекс стиснул свою челюсть.

— Расскажу тебе по дороге. Знаю, тебе будет тяжело, но мне нужно, чтобы ты доверял мне.

Рассмеявшись, наконец, пошевелился, чтобы Джекс мог обойти меня. Он прошел мимо меня, прижавшись плечом к моему плечу, когда шел к своему джипу. Повернувшись, он покачал головой.

— Саймон, слушай. Мы не друзья. Никогда не были, вероятно, никогда не будем. Но мы делим эти земли, и думаю, можем согласиться, что мы оба хотим того, что будет хорошо для всех кланов.

Сузив глаза, я медленно кивнул. Джекс прав. В этом мы оба можем согласиться. Я сделал шаг навстречу ему. Он сел на водительское сиденье, протянул руку и завел мотор. Рычание грохотало сквозь меня. Мой внутренний медведь хотел убраться как можно дальше от другого Альфы. Либо так, либо растерзать ему лицо. Но я довольствовался тем, что кусал себя за внутреннюю сторону щеки, пока не пустил кровь. Потом выдохнул и залез на пассажирское сиденье. Джекс повел машину задним ходом и развернул ее.

Когда мы выехали на шоссе, направлявшееся на юг, мои мышцы напряглись. Джекс повернул и направился прямо к мосту Макинак (прим. пер.: Мост Макинак — висячий мост, пересекающий пролив Макино, расположенный в северной части штата Мичиган), я не мог сдержать рычание ни секунды. Схватился за приборную панель и должен был сосредоточиться на том, чтобы удержать когти в ножнах.

— Что это за чертовщина, Джекс?

Он ничего не ответил. Просто добавил газу. Сильный туман рассеялся, заслоняя самые высокие точки подвесного моста. Далеко под нами все еще бурлила, не совсем замерзшая, вода. Летом видны паромы, шныряющие вокруг массивных балок, катающие в основном туристов озер Гурон и Мичиган по пути на отдых на остров Макино. В середине января здесь были только местные жители. Джекс молчал, когда мы ехали по мосту длиной в пять миль и пересекли Нижний полуостров.

Теперь я понял, почему Джекс не хотел рассказывать мне о том, куда мы направляемся, пока мы не отправились в путь. Мы покинули территорию медведей и направились прямо на территорию волков Уайлд Лейк. Я так сильно ухватился за приборную панель, что чудо, что я ее не проломал.

— Знал, что ты не пойдешь на это, если я скажу тебе раньше времени, — сказал Джекс.

— Ты, чертовски, прав.

— У меня есть новости. По поводу твоего сына.

Я крепко зажмурился и попытался выдохнуть через боль, которую носил в себе, когда узнал о сыне. Полгода назад я даже не подозревал, что он у меня есть. Так вот, он был всем, о чем я мог думать. Потом появились ночные кошмары, пока я спал. Недели выслеживания, пытаясь уловить малейший след его запаха. Невыполнимая задача, потому что я никогда не видел и не нюхал мальчика. Он был для меня чужим, результатом секса на одну ночь и одной из самых серьезных ошибок в моей жизни. Все-таки, я надеялся, что если, приближусь к нему, то узнаю на сверхъестественном уровне. Я исчерпал каждую зацепку, даже самую тонкую. Мальчика нигде не было, если он вообще жив.

— Скажи мне, что ты знаешь. Клянусь богом, Джекс, если ты что-то скрывал от меня.

— Я этого не делал, — сказал он. — Могу поклясться. Но, Оливия, моя сестра. У нее было видение.

Сестра Джекса, Оливия, была причиной, по которой я ему не доверял. Она полностью человек, но была под защитой клана, как член семьи Лорд, клана Джекса. Но она все это предала, когда сбежала с волком. Как все знали, она попала в беду, и нам, черт возьми, пришлось пойти на войну с волками, чтобы вытащить ее из этого. Ее беспечность поставила кланы под угрозу. Плюс, она спарилась с волком. Одна мысль об этом все еще сводила меня с ума. Жизнью клянусь, не могу понять, как Джекс мог это выдержать.

Когда мы оставили мост позади, и Джекс въехал на территорию волков, волосы на моей шее встали дыбом. Как бы Джекс ни старался быть спокойным, я видел, что он тоже напряжен. Кожа на его руках мерцала, и он крепко сжал руль. Дерьмо. Возможно, хорошая идея, если бы мы использовали для этого нейтральную территорию. Я бросил Джексу взгляд, и он выдохнул.

— Знаю. Мы уже почти на месте. Мы не останемся дольше, чем должны. Плюс, я договорился с Оливией. Ее мужа там не будет. Будем только мы.

Я пожал плечами.

— Как тебе это удалось? Если бы она была моей, я бы не выпускал ее из виду вокруг… ну… нас.

Джекс засмеялся.

— Что ж, ты совершенно прав. Он не доверяет тебе. Но он доверяет мне. Оливия моя сестра. Он знает, что, если ты попытаешься что-то сделать, я разорву твою гребаную шкуру на куски.

— Хотел бы увидеть, как ты попробуешь, Джекс.

Джекс резко повернул направо, визжа шинами. Я схватился за приборную панель, чтобы не врезаться в него. Мы поднялись по длинной, извилистой лесистой дороге на вершину холма. Почти невидимый с дороги, и я знал, что Джекс его не увидел, если бы не запах. Прошли годы с тех пор, как я был рядом с Оливией Лорд, но узнал бы ее запах, где угодно. Как, чертовски, жаль, что она отдалась волку.

Дом Оливии был огромным А-образным с большими эркерами вокруг. С потрясающим видом на чистые голубые воды озера. Я почти мог представить себя в таком месте, как это, если бы не эти чертовы волки вокруг. Далеко на юге я слышал предупреждающий вой. Волки Уайлд Лейка держались на расстоянии, но они точно знали, что мы здесь.

Мы вышли из машины, и я последовал за Джексом по крутой деревянной лестнице, ведущей к кромке воды. Озеро замерзло, и Оливия сидела на краю длинного постоянного дока, болтая ногами возле льда. Босая, но холод ее не беспокоил. Девушка откинулась на спину, удерживаясь на локтях. Ее длинные черные волосы развевались на ветру. Когда под ногами Джекса скрипнула доска, Оливия повернулась и сощурилась от солнца, когда смотрела на нас.

У меня перехватило дыхание, когда она поднялась и повернулась к нам лицом. На ней было длинное, струящееся белое платье, почти как муу-муу (прим. пер.: Муу-муу — одежда гавайского происхождения свободного покроя). Потребность такой одежды стала очевидной, когда Оливия положила руку на маленькую спину и потянулась. Сестра Джекса беременна. Она покачивалась, когда шла, и встретила нас в конце пристани.

Мое сердце забилось, когда она приблизилась. Я почувствовал, как ребенок двигается. Оливия поморщилась, когда он двинулся, заставляя ее живот подняться и опухнуть. Я сделал шаг назад. Она беременна от оборотня. Неудивительно, что она не чувствовала холода. Его внутренний волк почувствовал нас и поднял тревогу. Только спокойствие матери, поглаживающей живот, как будто успокаивало его.

— Спасибо, что пришел, — сказала Оливия, устремляя на меня свой холодный взгляд. — Знаю, это, вероятно, последнее место, где ты хочешь быть.

Затем она прошла мимо меня и подошла к Джексу. Он улыбнулся ей, когда девушка поднялась на цыпочках и обняла его.

— Уверенна, что с тобой все в порядке? — спросил Джекс.

Беспокойство наполнило его глаза, и я точно знал, что его беспокоило. Оливия родит через несколько недель. Не знаю, как происходит с рождением волков, но у медведей это может быть опасно для жизни. Желчь поднялась в горле, и поле моего зрения сузилось до острых точек. Боже. Так я потерял сына, о существовании которого и не подозревал. Если бы я знал, я забрал его мать, Эйвери в Уайлд Ридж. Убедился, что у нее есть опытная акушерка-оборотень, которая проведет ее через роды. Из-за моей неудачи Эйвери лишилась жизни при родах. Мой сын родился одиноким и незащищенным. Стыд захлестнул меня, как всегда. Я проглотил его и выпрямился.

Я не мог дышать. В глазах двоилось, положив руки на колени, я начал успокаиваться. Нежная рука легла на мою. Я посмотрел вверх на Оливию. Ее глаза были добрыми, но выражение лица мрачное.

— Не задержу вас надолго, — прошептала она. — И тебе может не понравиться то, что я должна сказать, но думаю, что знаю способ помочь.

Кивнув, я выпрямился. Оливия взяла Джекса за руку и повела нас на заснеженный пляж. На склоне холма был небольшой деревянный лодочный сарай. Мы зашли внутрь. В здании была небольшая кухня, ванная комната и уголок для обеда с видом на воду. В центре полыхал теплый огонь. На столе у Оливии лежала кожаная сумка. Девушка потянулась к ней и вытащила блокнот. Один лист был вырван, и Оливия прижала его к груди рисунком к себе.

— Сначала, — сказала она, садясь за стол. Девушка жестом попросила меня сесть напротив ее стула. — Скажи мне, что ты знаешь о том, что случилось с твоим сыном.

Вздох. Правда была ничтожной, жалкой. Я знал, что чувство вины отражается на моем лице. Оливия мягко улыбнулась и потянулась, чтобы коснуться моей щеки. Джекс невольно зарычал, и ребенок в ней снова зашевелился.

Трудно понять, с чего начать. Несмотря ни на что, концовка этой истории стала моим величайшим позором. Оливия протянула руку и коснулась моей руки. В ее глазах блестела доброта. Джекс тоже положил руку на ее плече, и девушка протянула руку и провела пальцами по ней.

— Твоя концовка еще не написана, Саймон, — сказала она, и у меня перехватило дыхание. Мой взгляд впился в Джекса. Что-то новенькое. У Оливии всегда были навыки провидца, но чтение мыслей?

Ее прикосновение выбило меня из колеи, и я убрал руку. Пришлось разжать зубы, прежде чем ответить.

— Я встретил Эйвери в баре для оборотней. Она работала официанткой. Выглядела одинокой. Печальной. Мы начали говорить. Одно за другим, и я провел с ней одну ночь. Только одну единственную ночь. Я не оставлял ее. Важно, чтобы ты это знала. Я просто проезжал через город. Почти шесть лет назад мы хотели нанять временных работников. Я искал сильных мужчин, готовых много работать. До меня дошли слухи об этом баре в городе. Я не искал никого похожего на Эйвери. Я просто искал… кого-то. Мы вернулись в отель, в котором я остановился. Утром, когда я проснулся, ее уже не было. Я больше никогда ее не видел и не слышал. Боже, я не знал, что она забеременела в ту ночь еще несколько месяцев назад. Она родила ребенка одна, и никто не знает, что с ним стало. Она никому не говорила, что беременна, пока не стало слишком поздно. Даже ее собственной семье.

— Да, — сказала Оливия. — Я так понимаю, сестра Эйвери рассказала тебе эту новость.

Кивок головой. Сестра Эйвери теперь замужем за одним из глав другого клана на Уайлд Ридж. Казалось, что нет никаких реальных совпадений между оборотнем и его парой.

— Но что ты помнишь о ней? Эйвери, — сказала Оливия.

Она все еще прижимала эскиз к груди.

Джекс чувствовал суматоху внутри меня. Я не планировал обращаться прямо за ее чертовым кухонным столом, но часть меня знала, что у него есть небольшая причина для беспокойства.

— Как я уже сказал, Эйвери казалась потерянной. Печальной. Почти призраком. Она была прекрасна. У нее были эти пылающие рыжие волосы. Она фыркала, когда смеялась. Думаю, поэтому она пошла со мной. Я заставил ее рассмеяться. Даже не помню как. Но у меня было чувство, что она не смеялась долгое время.

Я вспомнил больше. Но некоторыми вещами я бы не поделился. Маленькие детали о теле Эйвери, как она стонала от удовольствия, когда я брал ее. Боже, мы наслаждались друг другом. Освобождение, в котором нуждались мы оба. Сердце заныло, от знания, что было между нами. Я не испытывал к ней любви. Не было мгновенного, глубокого влечения, как я слышал, это было с предназначенными парами.

— Она ведь не была твоей парой, не так ли? — спросила Оливия, снова читая какую-то часть моих мыслей, которыми не хотелось делиться.

Я покачал головой.

— Нет. Она не предназначалась мне. По крайней мере, я так не думаю. Я ничего не почувствовал. Но в тоже время не знаю, на что обратить внимание.

Оливия посмотрела на Джекса и поделилась с ним тайной улыбкой. Он покраснел, и Оливия уставилась на меня.

— Поверь мне, когда я скажу тебе, ты узнаешь, почувствуешь. Эйвери, возможно, не была твоей настоящей парой, но теперь ты знаешь, что она могла родить оборотня. Она была особенной.

Кивнув, я стиснул челюсть. С меня достаточно. Оливия почувствовала это. Она дернулась и снова потянулась к моей руке. Я отступил. Когда, наконец посмотрел на Оливию, ее глаза казались грустными, и она прикусила нижнюю губу.

— Ты сказал, что у нее рыжие волосы, — сказала она, качая головой. Она положила эскиз на стол лицевой стороной вниз и прижала ладони к нему. — Я этого не ожидала.

Я выпрямил спину и уставился на Джекса.

— Слушай, если тебе есть что мне сказать, думаю, пора с этим покончить. Без обид, но медведям здесь не место.

Оливия пристально посмотрела на меня и сглотнула.

— Это не точно, — сказала девушка. — Я знаю слухи о видениях моей матери перед смертью. Не думаю, что мои так сильны, как ее. Но эти… о тебе, они были яркими, таких я еще не видела. Но даже после них, я знаю только две вещи.

Я ударил кулаком по столу. Джекс положил руки Оливии на плечи и посмотрел на меня, его медвежьи глаза вспыхнули черным. Вздохнув, я сложил руки на коленях.

— Во-первых, — сказала Оливия, — я не видела твоего сына. Но я почувствовала его здесь, — она приложила руку к груди. — Сначала я подумала, что это мой собственный ребенок. Он волевой, прямо как его отец, — Оливия улыбнулась и опустила глаза, задумываясь о своем, том, что она делила с волком. Когда она снова подняла глаза, они вспыхнули, и мне было трудно поверить, что она не оборотень. — Верю всем своим существом, что твой сын все еще жив. Он где-то там, и у него могут проблемы. Не знаю, какие.

Мое сердце пропустило удар, и я почувствовал, что мои когти почти вышли. Сжав руки в кулаки, засунул их под стол.

— А что во-вторых?

Оливия просунула палец под верхний край бумаги и повернула его. Она подвинула его ко мне. Какой-то сверхъестественный страх заставил меня задуматься. Я инстинктивно знал, что в тот момент, когда я это сделаю, ничего уже никогда не будет прежним.

Но я действительно посмотрел вниз. Оливия нарисовала лицо приглушенными цветами. Женщина. Мороз пробежал у меня по коже. Мягкие, широкие, карие глаза смотрели на меня сквозь сомкнутые веки и высокие изогнутые брови. Губы женщины в форме сердца были слегка приоткрыты, как будто она хотела рассказать мне секрет. Ее волосы были густыми и прямыми, распущенными. Цвета были тепло-коричневыми с фиолетовыми бликами, обрамляющими ее лицо. Огонь пронзил меня, и я не мог дышать.

— Я не знаю, кто она такая, — сказала Оливия. Ошеломленный, я поднял глаза. Они с Джексом встали из-за стола. Они стояли возле окна. Литографическая карта Мичигана висела в деревянной рамке на стене рядом с ней. — Наверное, я думала, что это Эйвери, мать твоего сына. Но это не так?

Я покачал головой.

— Нет.

Оливия указала на карту. Ее пальцы тянулись вдоль западного края штата. Она закрыла глаза и вдохнула, позволив пальцу пошевелиться, как если бы она работала на доске для спиритических сеансов. Когда она снова открыла глаза, я стоял у ее плеча, а ее палец, наконец, остановился на точке на юго-востоке.

— Она где-то там, — сказала Оливия. — Не знаю, как твоя судьба связана с ее судьбой, но, когда ты найдешь ее, ты найдешь путь к своему сыну. Я в этом абсолютно уверенна.

Я посмотрел на набросок. Удерживая его в дрожащей руке. Я не знал этого лица. Я никогда раньше не видел эту женщину. Но когда я смотрел на яркий рисунок, во мне прогремело одно слово, такое же сильное, как мой пульс.

Моя. Моя. Моя.