Непорядок вещей

Глава 11

Утро выдалось прекрасным, сквозь туман светило солнце. В квартале Мюриэль Кэмпден царили тишина и покой, лишь в парке щебетали птицы. Те, кому рано на работу, только проснулись. Чуть позже семи прошел молочник, оставляя почти у каждого порога молоко, но не пинтовые стеклянные бутылки, а пластиковые литровые пакеты. Через полчаса тем же маршрутом прошел Даррен Микс, развозя утренние газеты на украденной из супермаркета тележке.

Мария Майклз собиралась на работу к половине девятого. Она подняла с коврика «Сан» и пошла на кухню, где пила чай с круассаном. Ее мысли вертелись вокруг вчерашнего телефонного разговора с Тесним Фаулер, о котором знал пока лишь Монти Смит; ее сожитель. С другими она еще не успела поделиться, потому что Тесним звонила в половине одиннадцатого, выстояв большую очередь к телефону «Убежища».

Мария не сомневалась, что передовица сегодняшней «Сан» будет посвящена похищению девочки. Но она не нашла ни слова не только на первой полосе, но вообще во всей газете. Что это значит? Мария отнесла чай Монти, — он был безработным и все еще валялся в постели, — и спросила, что он думает по этому поводу.

— Нельзя же так, — изрек он, принимая из ее рук чай и газету. — Такое событие, а они молчат. И по телику ничего, и в газетах. Представь, как бы мы переживали, если б у нас были дети?

— Да уж, ты бы просто озверел. Но я лично виню не газетчиков, а полицию.

— Да, они всегда на стороне преступников, — согласился Монти. — Их послушать, так всякие педофилы, насильники, грабители, убийцы и тому подобный сброд — сама невинность.

— Надо предупредить людей. Перед работой позвоню Рашель. О Боже, я опаздываю!

Итак, в спешке Мария позвонила Рашель, но, забыв имя девочки, сказала, что пропала Шона или Шана, или что-то вроде, а полиция бездействует. Рашель тут же перезвонила Бренде Босворт и раздула историю до сенсации. По ее словам выходило, что девочку прямо из кровати похитил Томми Смит и увез на краденой машине. Бренда поинтересовалась, почему об этом ничего нет по телевизору и в «Миррор». Рашель ответила, что полицейские таким образом пытаются скрыть, что они выпустили Смита на свободу.

Именно в эту минуту из уст Бренды впервые прозвучало название, затем подхваченное газетчиками. Имея в виду себя, Мирослава, Колина Крауна, Джо Хебдена и чету Кинанов, она произнесла:

— Кингсмаркэмской шестерке пора действовать!

Бренда забежала к Ширли Митчелл (которая, правда, уже знала главную новость от сестры), объявила, что собирает Кингсмаркэмскую шестерку, погрозила дому Смита кулаком и отправилась мобилизовать Хебденов, Миксов и Краунов. А Ширли поднялась на второй этаж, выглянула из окна спальни, откуда хорошо просматривался двор Смитов, но не заметила ничего нового. Там все так же валялась ржавая кровать, правда, сорняки выросли почти на целый фут.

Муж Ширли спешил на работу, но она не отпустила его, пока не пересказала всю историю о том, что эти Смиты — старик и его дочь, Сьюзан — похитили девочку по имени Сара и держат в своем доме.

— Смита не интересуют девочки, — заметил Тони Митчелл. — Ему всегда нравились мальчики.

— Значит, он изменился. Его изменила тюрьма.

— Бред собачий! — ответил Тони. — Это все равно, что тебе вдруг начали бы нравиться женщины. Не вмешивайся в эту историю, держись от всего подальше. Сколько раз повторять?

К тому моменту, когда Тони Митчелл свернул на Йорк-стрит к автобусной остановке, на Оберон-роуд уже собралась толпа под предводительством Бренды Босворт.

Солнце светило все ярче, туман растаял, и тишину взорвал вопль двадцати голосов, которые скандировали «Нам нужен Смит! Нам нужен Смит!»

Занятый непрерывными поисками Санчии Девениш Вексфорд не смог посетить собрание «На страже боли» и отправил вместо себя Бёрдена. Старший инспектор пришел на работу в половине девятого и сразу начал просматривать то, что удалось, вернее, не удалось, найти по Виктории Смит. Как и советовал Бёрден, Барри Вайн с двумя полицейскими из Майрингема обошел всю Вильям-стрит, но безрезультатно. Никто не опознал ни женщину средних лет, ни молодого человека, и никто не слышал о Вики или Джерри. В списках избирателей за последние двадцать лет нашлась всего одна Виктория с Вильям-стрит, да и ту вычеркнули, потому что, как выяснилось, два года назад она умерла.

Вексфорд отложил отчеты, скрестил руки на груди, прикрыл глаза и стал размышлять, по какому принципу человек выбирает фальшивый адрес. Если Вики не жила на Вильям-стрит, то могла регулярно ходить по ней на работу, в школу, к родителям, к ребенку, к дантисту или педикюрше. Когда он выяснил, что на улице нет ни дантиста, ни педикюрши, ни школы, пришлось думать снова.

Вероятнее всего, Вики просто выбрала этот адрес на карте Майрингема. Он бы и сам так поступил, если вдруг — что маловероятно — решил обзавестись фальшивым адресом. Но как же тогда найти Вики? Поток его мыслей прервал телефонный звонок. Сильвия. Она никогда не звонила ему на работу. Он еле удержался от вопросов «что случилось?» и «все ли в порядке с мамой?», и просто приветливо поздоровался.

— Здравствуй, дорогая.

— Папа, правда, что в Кингсмаркэме пропала маленькая девочка?

Он задержал дыхание.

— Почему ты спрашиваешь?

— Одна из наших женщин узнала об этом на работе и рассказала мне вчера. Она зашла ко мне в кабинет перед сном. Но было уже поздно, иначе я бы тебе сразу перезвонила.

Профессиональная этика не позволяла ему раскрыть столь тщательно оберегаемую тайну даже члену семьи, а может, особенно члену семьи. И он ответил, тщательно подбирая слова:

— Да, пропала. Но в силу определенных обстоятельств мы пока не можем разглашать эту информацию. Надеемся скоро найти ее, и тогда вообще не придется об этом говорить.

— Твои определенные обстоятельства связаны с Томасом Смитом?

— На этот вопрос я не могу ответить, Сильвия.

— Об этом уже знают его соседи, те, которые устроили погром в прошлый раз. Та женщина известила свою подругу из Мюриэль Кэмпден. И сейчас, возможно, уже весь квартал стоит на ушах.

— О господи, — выдохнул Вексфорд. — Спасибо, что рассказала, Сильвия. Твой звонок, может, предотвратил катастрофу.

Ему очень хотелось сказать «и наверняка предотвратил бы, сообщи ты мне об этом еще вчера», но он сдержался. Их отношения наконец налаживались, пусть так и остается. Единственное, что он мог сейчас сделать — связаться со старшим офицером Роджерсом и попросить его немедленно отправить своих людей на Оберон-роуд — усмирением толпы обычно занимались полицейские патрули. А что мешает ему самому туда отправиться?

«Интересно, где работает та женщина, которая первой узнала о Санчии Девениш? — думал Вексфорд. — Надо будет спросить у Сильвии. Скорей всего, или на Плоуменс-лейн, или на Винчестер-драйв, рядом с домом Девенишей. Но сейчас уже поздно об этом думать», — сказал себе старший инспектор, когда Дональдсон свернул с Хай-стрит на Йорк-стрит.

Подъезжая к кварталу Мюриэль Кэмпден, он ожидал услышать пение, скандирование, рев толпы, но там царила тишина, даже глухое безмолвие, словно смолкли все звуки, обычные для буднего дня. Въезд в квартал перекрывали красно-сине-желтая патрульная машина Главного полицейского управления Мид-Суссекса и металлические заграждения поперек дороги. За рулем сидел незнакомый полицейский.

— Дальше я пойду пешком, — сказал Вексфорд, когда Дональдсон остановил машину.

Было необычно жарко для начала мая. Все ярче светило солнце, и глубже казались тени. Вскоре он увидел толпу, а посреди Оберон-роуд стояла «скорая помощь». Когда старший инспектор подходил к дому № 20, машина тронулась с места и завыла сирена. При виде дома Смитов он замер. Окна, которые муниципалитет заменил всего день назад, снова выбиты, входная дверь высажена, и кому-то удалось сбить с крыши несколько плиток черепицы. За воротами он увидел сержанта Джоэла Фитча, а перед зияющей дырой на месте двери стояла констебль Венди Бродрик, если он правильно помнил ее имя. Люди сбились в кучу у лужайки и наблюдали оттуда.

— Кто в «скорой помощи»? — спросил Вексфорд у Фитча.

— Сьюзан Смит, сэр. Попали в голову кирпичом. Они бросали те же кирпичи, что и в воскресенье. Кто-то их собрал и вот — снова пригодились.

— Сейчас почти все используется по второму разу, — вздохнул Вексфорд.

— Какое счастье, сэр, что в доме не оказалось пропавшей девочки. Они бы ее точно забили.

— А где мистер Роджерс?

— В доме, со Смитом. Он хочет вывести его оттуда. Для этого мы ждем фургон.

Притихшая толпа заволновалась. Гул нарастал, затихал, опять нарастал, как вдруг раздался женский крик:

— Я не сяду в «воронок»! — кричала Бренда Босворт, с ней рука об руку стоял Мирослав Златич, а с ним — Лиззи Кромвель.

У дома № 16 не было гаража, что усложняло задачу. В квартале Мюриэль Кэмпден все гаражи собраны в одном месте, на пересечении Йорк-стрит и Ариэль-роуд. Дональдсону пришлось припарковаться на тротуаре. Не успел он отжать ручной тормоз, как машину окружила толпа.

— Все назад! — громко сказал Фитч. — Всем разойтись! Здесь вам делать нечего!

Люди не послушались, но все же попятились, к фургону уже никто не прикасался. Водитель, стройный мужчина среднего роста, рыжий и кудрявый, вышел из кабины и вместе с двумя патрульными офицерами попытался оттиснуть к лужайке Кингсмаркэмскую шестерку с группой поддержки.

— Гомик, — сказал Колин Краун водителю. — Посмотрите на его локоны, на бигуди небось крутит. Гомик несчастный.

— И извращенец! — поддержал его Монти Смит. — Гомик и извращенец, — сказал он и засмеялся.

— Вот почему они заодно со старым педрилой, — заявила Бренда. — Все они педики и извращенцы, все до единого. Рыбак рыбака видит издалека — вот что я вам скажу!

Лиззи Кромвель истерически захохотала и стиснула руку Мирослава. Тем временем Рашель Кинан из окна своей квартиры на втором этаже башни снимала все происходящее на видеокамеру. Чтобы ничего не пропустить, она перегнулась через подоконник.

Обойдя Фитча, Вексфорд приблизился к полуразрушенному дому, сказал констеблю Венди Бродрик «Прошу прощения» и шагнул в проем. Изнутри он, как мог, прикрыл за собой дверь. Большинство кирпичей попали сюда, повсюду битое стекло. Инспектор шел очень осторожно, и осколки хрустели под ногами. Дом оказался таким маленьким, что Вексфорду не понадобилось повышать голос, чтобы его услышали в гостиной:

— Джордж, помощь нужна?

Роджерс позвал его, и Вексфорд вошел в комнату. В гостиной, кроме Роджерса и Томми Смита, находились еще двое полицейских — один высокий, второй приземистый. Если раньше Вексфорд считал, что у Смита не осталось никаких чувств, то сейчас он понял, что ошибался. Смит плакал. Но что он оплакивал — раненую дочь или собственную участь? Понятно, что не свое преступное прошлое. Слезы катились по его бурым обрюзгшим щекам, и он не вытирал их.

— Возьми себя в руки, — резко, но без неприязни сказал ему Роджерс. — Надо тебя еще отсюда вывести. Или кого-то.

Вексфорд сразу понял, о чем он.

— Наденем плащ на… прошу прощения, как вас зовут?

— Диксон, сэр.

— Наденем на Диксона плащ. Можно мой — все равно я напрасно его надел в такую погоду — и проведем его между нами.

— Правильно, — подтвердил Роджерс.

Невозможно не пожалеть плачущего, сказал бы неделю назад Вексфорд. Но к Смиту он сочувствия не испытывал. Глядя на него, инспектор с трудом сдерживался, чтобы не содрогнуться от омерзения. Рядом со Смитом невольно думаешь о том, что совершил когда-то этот человек, начинаешь представлять себе, чем он занимался, и что удовольствие оказалось для него превыше всего.

— Он немного выше тебя, — обратился Вексфорд к Смиту как можно спокойнее. — Но если наденет шляпу, вряд ли кто-то заметит. Ну что, идем?

— А как же я? — спросил Смит, вытирая слезы рукавом.

— Ради тебя и стараемся, — проворчал Роджерс. — Попробуем их обмануть, выдать за тебя Диксона. Надо чтобы толпа разошлась, и ты смог выскользнуть отсюда и сесть в одну из наших машин.

— А потом куда? — Смит беспокойно переводил взгляд с одного на другого.

— Что-нибудь придумаем, — ответил Роджерс.

У Роджерса кровоточила рука — наверно, порезался о разбитое стекло, — и Вексфорд отдал ему свой чистый носовой платок. Иногда он думал, что единственный еще не перешел на бумажные салфетки. Диксона закутали в плащ инспектора, чтобы его не узнали. Смит снова заплакал, беспомощно глядя на замаскированного под него человека.

Вексфорд и Роджерс оба крупные мужчины, так что Диксон, втиснутый между ними, выглядел ниже своих пяти футов восьми дюймов. Когда они открыли входную дверь, толпа завыла. «Как собаки, почуявшие дичь», — подумал инспектор. Констебль Бродрик посторонилась, пропуская Вексфорда, Роджерса и Диксона, и все трое спустились по ступенькам.

Восемь полицейских, взявшись за руки, удерживали толпу, но не могли заставить людей молчать. Пока Вексфорд находился в доме Смита, на башне снова появился транспарант и щиты с фигурками детей. Один щит надел на себя толстый Карл Микс, и передняя часть щита почти горизонтально покоилась на его брюхе, второй нес Джо Хебден. Толпа непрерывно скандировала «Педофила вон! Педофила вон!»

Когда Вексфорд, Роджерс и Диксон между ними вышли за ворота, толпа навалилась на полицейский кордон и прорвала его в тот самый момент, когда Диксон забирался в фургон. Следом за ним сел Роджерс, и едва Вексфорд отступил от машины, водитель съехал с тротуара.

На миг инспектор задумался, не кинется ли толпа на него и не придется ли обороняться, но вскоре понял, что интересует их не больше, чем ворота или фонарный столб. Бренда Босворт, Монти Смит, Джон Кинан и еще какие-то незнакомые люди уцепились за фургон, дергали ручки, стучали в окна и вопили. Водителю пришлось затормозить, пока Фитч с двумя полицейскими их отгоняли. Монти Смит заехал кулаком в лицо Фитчу, и констебль Демпси с торжествующим криком «Вы ареcтoвaны!» немедленно задержал его.

Фургон набрал скорость и поехал в сторону Йорк-стрит. Вексфорд велел Венди Бродрик зайти в дом и дожидаться машину, которая заберет Смита, когда все утихнет. Сам он больше не хотел встречаться со стариком. Его общество угнетало старшего инспектора, поскольку они оба мужчины. Возможно, женщине на его месте было бы легче. Но с другой стороны, женщины — матери.

Вексфорд пересек лужайку, довольный, что с пользой избавился от плаща в этот весенний, но уже жаркий день. На газоне до сих пор стояли Бренда Босворт, Мирослав Златич и Лиззи Кромвель, но при виде инспектора спешно ретировались, так и не разняв рук. Лиззи хихикала, выпячивала и без того заметный живот. Инспектор решил проследить за ними до Пак-роуд, чтобы по дороге они больше ничего не устроили и благополучно добрались домой. Сегодня вряд ли кого-нибудь еще арестуют. Этих людей судить бесполезно — они не станут давать показания друг против друга.

Оставшиеся полицейские увезли с собой Монти Смита. Венди Бродрик вошла в дом, Вексфорд оглянулся и увидел, как отъезжает красно-сине-желтая патрульная машина. «Не лучший способ избежать лишнего внимания, — с досадой подумал Вексфорд». К счастью, на лужайке не осталось ни души, и окно на втором этаже башни, откуда велась съемка, оказалось закрыто. На мгновение он отвлекся от удаляющейся троицы, но внезапный крик заставил его обернуться и побежать к ним. Бренда Босворт и Лиззи, сцепившись, катались по земле — ноги на тротуаре, головы на свежей городской клумбе. Лиззи жалобно хныкала, Бренда вопила и рвала на девушке волосы, а Мирослав, сложив руки и качая головой, молча стоял в стороне.

Для Вексфорда в эту минуту многое прояснилось и перестало быть загадкой. Он схватил Бренду за руку и попытался оттащить от Лиззи, которая, согнувшись пополам, прикрывала живот обеими руками. Бренда замахнулась на Вексфорда, но не дотянулась до него, а ему пришлось применить захват и нейтрализовать ее. Лиззи встала на колени, затем присела на корточки. Судя по всему, она не сильно пострадала, только расцарапала колени и запачкала лицо. Она протянула руку Мирославу, чтобы тот помог ей подняться, но тот смотрел в другую сторону, внезапно заинтересовавшись новым мотоциклом в саду 42-го дома.

— Иди домой, Лиззи, — сказал ей Вексфорд, все еще усмиряя Бренду. — Я загляну к вам минут через пять.

Ослабив захват, он подвел Бренду к ее дому, за ними робко семенил Мирослав. Оказавшись на своей территории, Бренда повернулась к Вексфорду и набрала слюны.

— Не стоит этого делать, — предупредил Вексфорд.

Она не плюнула, вместо этого заявила:

— То, как вы держали меня, верх неприличия! Вы ответите мне по закону.

— Я сам закон, — сказал Вексфорд. — Так что замолчите и ступайте в дом.

Бренда хлопнула дверью с такой силой, что дом содрогнулся. Мирослав, забытый на улице и, видимо, не имевший своего ключа, просительно посмотрел на Вексфорда, как только что на него самого смотрела Лиззи. Инспектор пожал плечами и ушел. Дважды брошенный Мирослав принялся стучать в окно гостиной. На развороченной клумбе чахли сломанные анютины глазки и примулы. Вексфорд подобрал пурпурно-оранжевый цветок анютиных глазок и вставил в петлицу.

Дверь Краунов оказалась не заперта, инспектор позвонил и вошел внутрь. Дебби Краун смывала кровь с разбитых коленей Лиззи.

— Ее нужно показать врачу, — заметил Вексфорд. — Вряд ли она что-то повредила, но лучше проверить.

— Сука, — процедила сквозь зубы Дебби Краун. — Тварь. Потаскуха. Придушу на месте, если увижу, глаза ее паршивые выцарапаю.

— Миссис Краун, как только вы закончите промывать раны Лиззи, я бы хотел, с вашего позволения, поговорить с ней наедине.

К его удивлению, Дебби тут же молча вышла. Вексфорд прикрыл за ней дверь, хотя никто не мешал ей подслушивать в замочную скважину. Лиззи угрюмо смотрела на него, чуть выпятив нижнюю губу, и сердито хмурилась.

— Лиззи, ты уже примерно на четвертом месяце?

Она кивнула, продолжая хмуриться.

— Отец ребенка — Мирослав Златич, я прав? Вы с ним встречались в заброшенном доме на окраине Майрингема, только там вы могли уединиться. Вот откуда ты знаешь об одеяле, которое вам, несомненно, пригодилось. А Бренда узнала об этом, когда все вместе шли домой. Так?

— Не понимаю, как она узнала, — простодушно ответила Лиззи. — Он как бы прикоснулся ко мне, когда думал, что она не смотрит, но на самом деле она, наверное, смотрела. И заметила. А дальше она спятила. Скажите, я потеряю ребенка?

— Не думай об этом сейчас. Детей так просто не теряют. А он не говорил, что собирается оставить Бренду и жить с тобой, когда родится ребенок?

Лиззи покачала головой.

— Он не умеет говорить. Он говорил всегда только «Лиизззии, Лиизззии». Откуда мне знать, чего он хочет?

Вексфорд подумал, что Мирослав иногда вполне понятно выражает свои желания. Кто знает, сколько девушек он соблазнил и водил в тот заброшенный дом? Ничего удивительного, что он не учил английский.

— А теперь, когда уже все известно о тебе, Мирославе и ребенке, не расскажешь ли ты мне, что на самом деле случилось в том красивом бунгало в Сэйле, которое тебе так понравилось? Ты убирала дом? Готовила еду, шила?

Она кивнула и снова стала рассматривать свои разбитые колени.

— Вики и Джерри тебя предупредили, что если ты кому-нибудь расскажешь о них, они тебя найдут и накажут. Верно?

Она снова медленно кивнула. Вексфорд почувствовал, что его предположения и выводы произвели на нее сильное впечатление. Как Бренда поняла, что было у них с Мирославом? И как он сам, Вексфорд, так легко догадался об этом? Словно он был там лично или умел говорить на родном языке Мирослава. Во взгляде Лиззи, устремленном на него, читалось изумление, даже почтение. Наивная, бесхитростная девушка отличалась от себе подобных тем, что восхищалась, почти благоговела перед чужим умом.

— Они не могут наказать тебя, Лиззи. Я не позволю. И ты поможешь их найти, если расскажешь все, что запомнила.

Девушка молчала, но смотрела все так же изумленно.

— Лиззи, исчезла девочка. Ты это знаешь, потому и вышла со всеми на улицу. Но, возможно, ты не знаешь, что ей нет и трех лет. Томми Смит не похищал ее, все это глупые выдумки из страха перед ним. Его уже увезли, но девочку так и не нашли. Ее могли забрать Вики и Джерри?

— Она не сможет работать по дому, — сказала Лиззи.

— Верно. Но ты там не только этим занималась?

— Он не делал мне ничего такого, что делал Мирослав.

— Хорошо, ясно. Почему они отпустили тебя?

— Я не управлялась. Ну, не со всем. Я могу пылесосить, но не умею готовить и шить. Вики сказала мне: «Ты глупая, ты не подходишь». И отвезла меня назад на машине.

— Что значит «не подходишь»? Для чего именно?

— Не знаю. Они не говорили.

— Опиши мне, как выглядит Вики.

Вексфорд ожидал услышать «ничего особенного» или «ну, пожилая», как ответил бы обычный рассеянный человек. Но Лиззи оказалась в чем-то более наблюдательной, чем Рэчел Холмс.

— Она лысая, — сказала она. — У нее парик, большой и седой. Я один раз видела, как он висит в спальне на подставке. И голова у нее совершенно лысая.

— Что было на собрании?

— Да почти ничего, — ответил Бёрден. — Что там может быть, когда его ведет Саутби? Эта Гризельда Купер предложила стоящие идеи по поводу того, как распространять мобильники, но наш заместитель начальника полиции все отверг. Зато он придумал учредить комиссию, — Бёрден поморщился, — которая будет, цитирую, «рассматривать и анализировать предложения по проекту «Взаимодействие с жертвами домашнего насилия». Самое интересное, я в нее попал.

Вексфорд засмеялся.

— А что там с особым подразделением в Майрингеме? Я слышал, для него обучают двадцать полицейских.

— Туда я не попал, — ответил Бёрден. — Стар уже, слава богу, зато Карен взяли, мы лишились ее на целых три месяца. Что нового с Вики и Джерри?

— Лиззи Кромвель припомнила интересную деталь. — Вексфорд вкратце описал напарнику события сегодняшнего утра и рассказал о парике. — И Рэчел говорила, что Вики нездорова, кашляет. От какой болезни лысеют женщины?

— Алопеция, — не задумываясь, ответил Бёрден.

— Да, но почему тогда кашель? Допустим, у нее рак, она проходила курс химиотерапии, в результате чего облысела, как часто бывает.

— Может быть, но не представляю, как это нам поможет. Ты ведь не пойдешь к доктору Аканду или в Королевский госпиталь, чтобы узнать, сколько пациентов проходили химиотерапию за последние несколько недель. Ты, конечно, можешь и пойти, но никто тебе не ответит.

— Майк, пойдем пообедаем? Только давай сходим в наш буфет, так быстрее. А потом я собираюсь к Девенишам, составишь мне компанию?

Буфет на верхнем этаже заметно изменился в лучшую сторону с того времени, как Вексфорд пришел на службу в полицейский участок. Тогда он в основном ходил обедать в другие заведения, а если был занят, то заказывал сэндвичи или фаст-фуд. Но теперь в меню буфета имелись паста, карри и ризотто.

— Здесь уже не подают старый добрый паштет из почек и телятины, — меланхолично произнес Бёрден. — Ты это заметил?

— Конечно, заметил. Но я в любом случае не собирался его заказывать.

Упомянутое блюдо входило в диету Вексфорда, которую он практически не соблюдал, что, в свою очередь, напомнило ему о семейном враче, и вообще о врачах. Поставив на поднос миску с тальятелле, салат и маленький карамельный десерт, он направился к столику, за которым сидели детектив-сержант Вайн и констебль Венди Бродрик.

— Разрешите? — Вексфорд подсел к ним и сразу изложил сержанту свой план. — Я понимаю, Барри, что необходимость посетить стольких врачей — удовольствие весьма сомнительное, но вдруг это наш единственный шанс найти ребенка.

— Будет сделано, сэр. Вы знаете, что экспертиза показала, что лестницу из гаража Девенишей никуда не выносили, не говоря о том, чтобы подниматься по ней.

— Как им это удалось? — спросила Венди Бродрик.

— Лестница совсем новая, только из магазина. Девениш снял с нее упаковку и просто положил на пол, там в пыли остались следы. Найдены отпечатки только Девениша и только на верхней ступеньке.

— Хорошо, допустим, эту лестницу не брали, но могли взять другую.

— И что, ее привезли на легковом автомобиле? Это невозможно. Навестим Мойру Уингрейв, может, она еще что-нибудь вспомнит, — Вексфорд повернулся к Венди Бродрик, которая ела серую клейкую массу, по всей видимости, ризотто. — Что со Смитом?

— Я собрала ему чемодан, напоила чаем, и когда все стихло, мы с ним уехали. Мистер Саутби распорядился отвезти его в Майрингем, в Главное полицейское управление.

— А там есть, где его разместить?

— Нашлась одна комната с ванной. Ведь несправедливо отправлять его снова за решетку, сэр? Он уже выплатил свой долг обществу.

Вексфорд пропустил мимо ушей фырканье Вайна и невеселый смешок Бёрдена.

— Он присоединится к 110 000 осужденных педофилов нашей страны, из которых, кстати, всего четыре процента сидит в тюрьме. Но это никого не интересует. И как было дело? Вы привезли его сюда и стали ждать инструкций?

— Да, доставила в участок. Ему не пришлось выходить из машины, так как мистер Саутби как раз выходил после собрания и распорядился отвезти его в Майрингем. Если слово в слово, сэр, он сказал «избавиться от него как можно быстрее».

Вексфорд кивнул: очень похоже на Саутби. Он мастерски умеет перекладывать ответственность на других. Решение проблемы домашнего насилия поручил комиссии, педофила-убийцу отослал подальше.

— Кто-нибудь видел вас по пути сюда?

— Нет, я уверена. Я за этим следила, да и людей почти не было. Смит сидел сзади. К тому же, сэр, кроме соседей мало кто знает его в лицо.

Сначала Мойра Уингрейв не думала, что поступила плохо, рассказав Трейси Миллер о похищенной девочке. И только ночью, когда она опять не могла уснуть, заговорила ее совесть. И эти уколы совести к утру переросли в угрызения, а когда она увидела у ворот Стивена Девениша, обострились до предела. Поэтому, когда появились двое полицейских и направились к ее дому, она решила, что они все знают и пришли с упреками, или чем похуже. А телевидение и утренние газеты по-прежнему молчали об этом происшествии.

Но делать нечего, пришлось открыть дверь. Высокий полисмен уже приходил к ней, второго она прежде не видела, но не сомневалась, что он тоже детектив, несмотря на элегантный костюм в мелкую клетку и шелковый темно-зеленый галстук. Мойра едва сдержалась, чтобы не признаться: «Я все разболтала».

Но их, казалось, это не интересует. Ее попросили еще раз описать машину, которую она видела в два часа ночи у дома Девенишей. Высокий полисмен, чей костюм был не столь хорош, как у его коллеги, — мешковатый, возможно, не слишком чистый, и того цвета, который она всегда называла «костюмно-серый» — предложил ей закрыть глаза, представить тот автомобиль и попытаться вспомнить его цвет и водителя.

Закрыв при чужих людях глаза, Мойра почувствовала неловкость. Уязвимость. Она была открыта им, они же — наоборот. Словно разделась при посторонних. Сквозь сомкнутые веки Мойра видела лишь красноту и мелькание черных пятен. Но вдруг, хотя образ машины так и не всплыл, она вспомнила две вещи.

— Мне тогда показалось, что машина врежется в ворота, — проговорила она. — Я чуть не открыла окно, чтобы крикнуть водителю, но не хотела будить мужа.

— Значит, вы подумали, что это кто-то из своих, верно? — спросил полицейский в зеленом галстуке. — И не заподозрили, что это чужой человек, так?

— Не знаю. Я видела, что машина не здешняя. Кто-нибудь в гости приехал — вот что я решила. Хотя друзей у них мало, насколько я знаю.

Высокий кивнул.

— А что второе? — спросил он.

— Второе?

— Второе, что вы вспомнили. Вы сказали о двух вещах.

— Это и есть второе. Я подумала, что к ним заехал друг.

— Кто сидел в машине? — спросил зеленый галстук.

— Только водитель. Но утверждать не берусь. Я плохо разглядела, что там сзади.

— Мужчина или женщина?

Мойра снова применила метод закрытых глаз. На сей раз она чувствовала себя свободнее. И действительно, возникла картинка. Это показалось невероятным. Наверное, дело в том, что она расслабилась. Но кто же за рулем? Она видела лишь очертания, безликий силуэт.

— Нет, не знаю, — произнесла Мойра. — Кажется, мужчина, но вполне могла быть и женщина.

— Миссис Уингрейв, вы не заметили в машине лестницу? Чтобы везти лестницу, нужно открыть либо багажник, либо задние окна. Вы ничего такого не видели?

Мойра покачала головой.

— Ведь сзади сидела девочка, так? И лестницу было бы некуда положить.

— То есть вы видели девочку на заднем сиденье?

— Нет, — обиделась она. — Вы сами сказали, что она сидела сзади, значит, так и было.

Они перешли дорогу и направились по аллее, над которой склонились деревья. Дверь открыл Стивен Девениш и, пропуская их, спросил, нет ли новостей.

— Мы прорабатываем несколько версий, — ответил Бёрден.

Он понимал, как нелепо это звучит для отца, потерявшего ребенка, но что тут еще скажешь? Во всяком случае, это правда. Но Девениш, как показалось им обоим, выглядел не таким удрученным, как Рэчел Холмс в тот момент, когда пропала ее дочь. Даже Крауны в подобной ситуации переживали куда больше, чем этот сдержанный мужчина, который любезно пригласил их в рабочий кабинет. На кожаном диване под пледом лежала его жена. Наверное, женщина в этой сугубо мужской обстановке должна чувствовать себя неуютно, подумал Вексфорд, но Фэй Девениш, похоже, именно здесь нравилось отдыхать.

— Дорогая, — тихо окликнул ее супруг, — к нам пришел старший инспектор Вексфорд и… — он повернулся к Бёрдену. — С кем имею честь?

— Инспектор Бёрден.

— Очень приятно. Не сочтите за назойливость, но мы очень беспокоимся за нашу девочку.

Женщина выглядела больной. Лицо даже не бледное, а серое, ее знобило, хотя она с ног до головы закуталась в плед. Она с трудом села, подтянула плед к подбородку. Ее руки, вцепившиеся в край одеяла, напоминали лапки обезьяны, ухватившейся за прутья клетки.

— Лежите, миссис Девениш, — сказал Вексфорд. — Вам нужно отдыхать. Вы не вызывали врача?

В последнее время он, казалось, только и делает, что советует людям провериться у доктора.

Она покачала головой, затем кивнула.

— Конечно же, доктор приходил, дорогая, — произнес Девениш, осторожно разжал ее тонкие бледные пальцы и положил ее ладони на плед. — Успокойся и попытайся расслабиться, — он погладил жену по щеке и убрал волосы со лба. — На все вопросы старшего инспектора я сам отвечу.

Вексфорд кивнул.

— Мистер Девениш, тот, кто похитил Санчию, не мог воспользовался вашей лестницей, чтобы попасть в спальню через окно. Также маловероятно, чтобы этот человек привез лестницу с собой. Скорее всего, злоумышленник пробрался в комнату вашей дочери не снаружи, а изнутри дома. Следов взлома не обнаружено. У кого, кроме вас, есть ключ от дома?

— Ни у кого, — ответил Девениш.

Бёрден, который не мог отвести взгляда от Фэй Девениш, настолько ее вид потряс его, спросил:

— Сэр, а у садовника или горничной?

— Садовник не заходит в дом. А с домашней работой жена справляется сама. — Заметив удивление гостей, он быстро, словно оправдываясь, пояснил: — Она вам не сказала, наверное, что у нее нет профессии, поэтому уход за домом и есть ее работа. И в услугах горничной она никогда не нуждалась.

Слишком много оправданий, подумал Вексфорд. И к тому же, интересно, какая профессия у самого Девениша? Да, он президент авиакомпании, ну и что?

— А у ваших сыновей?

Словно по сигналу отворилась дверь, и в кабинет робко заглянули оба мальчика. Они застыли на пороге, словно ожидали увидеть здесь что-то неприятное. Младший, Роберт, посмотрел на мать и быстро отвел взгляд. Эдвард, ростом почти со взрослого, но с беззащитным детским лицом, взглянул на Стивена Девениша и неожиданно сжал кулаки. Словно хотел ударить, мелькнула у Вексфорда мысль. Вернее, словно подождет год-другой и тогда ударит.

Но Девениш ласково улыбнулся мальчикам, подошел к ним и обнял обоих за плечи.

— У них нет ключей, — сказал он. — Они уже большие, но недостаточно взрослые для этого, верно, мальчики?

Впервые за все время заговорила Фэй Девениш. Видимо, от слабости ей было трудно произносить некоторые звуки, и она слегка шепелявила.

— Из школы их забирает сосед. А в дом они заходят через заднюю дверь. Днем мы ее вообще не запираем.

— А ночью?

— На ночь, конечно, всегда запираем.

Она сказала это с нарочитой убедительностью, словно боялась сомнения в голосе.

Мальчики выскользнули из отцовских объятий и скрылись за дверью.

— Хотя взрослеют они очень быстро, — печально улыбнулся Девениш.

— Если сейчас ключ есть только у вас, — проговорил Бёрден, — то раньше он мог быть у кого-то еще? Ведь можно изготовить дубликаты ключей.

Фэй Девениш уткнулась лицом в подушку. Муж натянул одеяло ей на плечи и обратился к полицейским:

— Пусть жена отдохнет. Давайте продолжим разговор в гостиной.

Как бы плохо она себя ни чувствовала, в доме царил все тот же идеальный порядок. Шикарная комната убрана, мебель отполирована, свежие цветы в вазах. В воздухе пахло белой и лиловой сиренью, которая стояла в огромной китайской вазе. Несмотря на то что ее дочь пропала, Фэй Девениш все равно украшала дом цветами, протирала серебро и взбивала диванные подушки.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил Девениш. — Я бы предложил вам чаю, но супруга в таком состоянии, что не может его приготовить.

А сам? Но вслух Вексфорд спросил о другом:

— Мне кажется, мистер Девениш, вы нас пригласили сюда, чтобы рассказать, у кого еще был ключ от дома. Я прав?

— Да. Но я чувствую, что… должен был раньше вам сообщить.

— Вы имеете в виду, что того человека нет в списках родственников и друзей?

Делая вид, что это пустяки, Девениш резковато засмеялся.

— Лучше все прояснить, верно? Та женщина — подруга жены. И я, говоря откровенно, терпеть ее не могу. Точнее, была подругой. После нескольких весьма неприятных инцидентов — полагаю, я могу не вдаваться в подробности — я…

— Положили этому конец?

— Да нет же, — Девениш впервые выказал раздражение. — Я убедил жену, что та женщина совсем не подходит ей в качестве подруги, особенно учитывая, что у нас дети. Тогда были еще только мальчики, но даже…

— Как ее зовут? — перебил Бёрден.

Зайдя так далеко, Девениш был вынужден назвать ее имя.

— Мисс Эндрюс, Джейн Эндрюс. Живет в Брайтоне. У меня нет ее адреса, но вы наверняка его найдете в телефонном справочнике. Мы дали ей ключ, чтобы она присматривала за домом, когда мы уезжали. Разумеется, это предложила жена. Роберту тогда исполнилось три года, и был еще кот, так что она ухаживала и за котом. Когда жена согласилась, что с подругой лучше расстаться, я попросил вернуть ключ. Но она ведь могла изготовить себе дубликат, верно?

Вексфорд кивнул. Надо будет встретиться с этой Джейн Эндрюс и расспросить о той истории. Слова Девениша показались старшему инспектору паранойей, и он увидел его с другой стороны. Какой нормальный человек станет подозревать подругу жены в умышленном изготовлении копии ключа от его дома?

Вексфорд резко сменил тему разговора.

— Полагаю, мистер Девениш, вам больше не приходили письма с угрозами?

— Письма? Нет, я бы вам сказал.

— Вы, сэр, уже кое о чем нам не сказали.

— Я не понимаю, какое они имеют значение, — ответил Девениш.

— Теперь, думаю, понимаете, — заметил Бёрден. — Они доказывают, что у вас есть враги, не так ли? Вы не думаете, что автор тех писем мог похитить Санчию? Вам не угрожали, что отомстят через близких?

— В нескольких мою жену грозились сделать вдовой, а детей сиротами, если вы это называете «местью через близких». Но нигде не говорилось о том, что месть падет на них.

Необычное выражение, подумал Вексфорд, когда они вышли из гостиной. В нем есть что-то библейское, словно оно из какого-то псалма. Одного из тех ужасных жестоких псалмов, полных метафор об огне и сере и угроз предать мечу целые народы. Снизу донесся бой часов с кукушкой. Прокуковало пять раз.