Непорядок вещей

Глава 20

Кроны старых деревьев были темными и густыми. Они лучше смотрелись издали, как пожилые люди, которые кажутся красивыми, сильными и привлекательными, пока рядом не появляется кто-нибудь молодой и свежий. Хоть последнее сравнение вряд ли применимо к деревьям, которые все — и молодые и старые — к осени увядают и сбрасывают листья.

Выйдя из машины перед «Лесной хижиной», Вексфорд взглянул на густые заросли, окружавшие дом, и подумал, что видел эти деревья еще весной, когда приезжал сюда на первую встречу с Девенишем. Стивену Девенишу не суждено увидеть, как листья желтеют и опадают. Он больше ничего не увидит. Ужасно радоваться чьей-то смерти, думал Вексфорд, но если бы не одно обстоятельство, он был бы определенно рад смерти Девениша. Если бы не это обстоятельство.

Он бы многое отдал, чтобы выяснилось, что в момент смерти мужа она была далеко. Но она была там. Всегда там, и сейчас тоже. На кухне, сказала Линн Фэнкорт, открывая им с Бёрденом. Фэй сидела за столом на кухне, своей вотчине, и пила чай.

— Где он? — Вексфорд сказал «он», показалось слишком рано говорить «его тело».

— В кабинете, сэр. Там уже работает бригада криминалистов и судмедэксперт.

Криминалисты делали снимки с места происшествия, производили замеры, а судмедэксперт сэр Хилари Тремлетт (введенный по рекомендации бывшего премьер-министра в состав Палаты лордов под именем Лорда Тремлетта Сэйвсберийского) осматривал раны на трупе, который лежал на темно-коричневом ковре. При виде Вексфорда он лишь повернул голову, не вставая.

— Его ударили ножом в грудь. Заметны три раны, одна из которых — прямое попадание в сердце — смертельная. В двух других случаях задето легкое. Можете уносить его, когда хотите. Более тщательно я осмотрю его в морге. А здесь я уже закончил, не хочу запачкать новые ботинки.

Тело лежало частично на коричневом ковре, частично на паркете. Похоже, в момент нападения Девениш упал на колени и опрокинулся навзничь. Его красивое лицо стало белым, словно мраморным. Судя по одежде, он собирался на работу, на нем был темно-серый костюм отличного покроя, жемчужно-серая рубашка и розовый шелковый галстук в серую косую полоску. Точнее, таким все это выглядело утром. Сейчас пиджак и рубашка потемнели от крови, на галстуке будто расцвел букет роз.

— Я еще не вполне уверен, — сказал лорд Тремлетт, — но тот, кто это сделал, гораздо ниже его ростом. Немудрено, впрочем. Он был высоким типом. — Он взглянул на Вексфорда так, словно высокий рост — это недостаток. — Прямо как вы.

— Когда наступила смерть? — спросил Вексфорд.

— Я так и думал! Я ждал этого вопроса. Вы хотите, чтобы я сказал «Это было ровно в 8:12 плюс-минус пару секунд». Вы этого ждете? Так вот, я не знаю. И никто не знает. В моих силах лишь предполагать.

— Значит, предположите, — ответил Вексфорд, которому надоело манерничанье Тремлетта. — Будьте верны своим традициям.

Тремлетту его тон не понравился.

— Знаете, в Палату лордов меня приняли не за верность догадок, а за аккуратность и скрупулезность.

И где-то за сотню тысяч фунтов, подумал Вексфорд, но вслух сказал:

— Хорошо, значит, когда он умер? Примерно.

— Сегодня утром между половиной восьмого и половиной девятого. Надеюсь, вы не станете выкручивать мне руки. Тут все очень приблизительно. Но если станете — то я могу сказать, что это случилось между половиной восьмого и четвертью девятого.

Вексфорд вышел из кабинета, вернулся в гостиную и спросил Барри Вайна, кто нашел тело.

— Жена, сэр. Она же и позвонила нам.

— Когда?

— После девяти. Она подумала, что он ушел на работу, и зашла убрать в его кабинете.

— Где были дети?

— Мальчики ушли в школу. Сегодня у них последний день семестра. А девочка была, видимо, с ней. — Вайн запнулся. — Она говорит, что около восьми кто-то позвонил в дверь, Девениш сам ему открыл, после чего пригласил в кабинет. Кто пришел, Фэй не видела, но слышала мужской голос.

— Миссис Девениш слышала?

— Именно.

— Она так сказала?

— Чуть ли не в первую очередь.

— Понятно. Оружия, полагаю, рядом не нашли?

— В кабинете точно не было ножа, сэр. Того, которым убили. Набор кухонных ножей никто не трогал. То есть, с того момента, как мы здесь, к ним не прикасались. Линн на кухне с миссис Девениш.

Вексфорд вспомнил набор кухонных ножей. Эти ножи и часы с кукушкой олицетворяли эту кухню и, по странному совпадению, символизировали самого Стивена Девениша.

— Хорошо, пойду к ней.

Как Вайн и сказал, она сидела на кухне, он поздоровался, произнес «как ужасно» и кивком позвал Линн в коридор. Закрыв за собой дверь, он спросил, когда Фэй нашла тело мужа, была ли на ней та же одежда, что и сейчас — длинное синее платье в белый горошек, застегнутое спереди, и синие холщовые сандалии?

— Я уже спросила ее об этом, сэр. Она ответила — да, та самая одежда.

— Надо немедленно обыскать дом.

Вексфорд вернулся на кухню, которая как обычно сверкала чистотой. Фэй Девениш выглядела оглушенной, словно ее ударили по голове, причем в буквальном смысле. Не исключено, что Девениш. Она сидела в резном деревянном кресле, чуть отодвинутом от стола, наклонившись вперед. Колени плотно сжаты, голова опущена, свисают блеклые волосы. При его появлении она подняла голову, и Вексфорда поразила страшная бледность — словно это из нее вышла вся кровь, а не из мужа.

В подобных обстоятельствах, когда женщина теряет супруга, Вексфорд сначала выразил бы соболезнования, и уже после приступил бы к допросу. Однако тут сочувствие казалось неуместным.

— Вы нашли тело мужа?

Фэй снова подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Да, — только и произнесла она. Сказать больше было нечего, но она, видимо, поняла, что он ждет продолжения, и выпалила хриплым сдавленным голосом: — Я не верю, что это случилось. Это просто невероятно, немыслимо. Ведь умереть должна была я, убить должны были меня. Вот о чем я все время думала.

О том же думал, того же опасался и Вексфорд.

— Но умер Стивен. Его убили. А я не верю. С того момента, когда увидела его. Он был таким сильным, большим и… полным жизни. Я просто не верю.

— Понимаю.

— Там было столько крови. Кто мог подумать, что в нем столько крови?^[37]

От этих слов у него самого кровь застыла в жилах. Слова леди Макбет, гротескная неуместная фраза, которую произносят, когда видят нечто ужасное.

— Миссис Девениш, назовите точное время, когда вы нашли тело мужа.

— Это было сегодня, в девять утра. Вернее, чуть раньше девяти. Я зашла в комнату, чтобы… чтобы прибраться. Слава богу, что оставила Санчию в детской. Она смотрела мультики. «Короля Льва». И, слава богу, не видела этого кошмара!

— Расскажите о мужчине, который, как вы говорите, приходил к вашему мужу в восемь утра.

Ей не понравилось, что он сказал «как вы говорите», и она нахмурилась.

— То есть, вы мне не верите?

— Я имел в виду не это. — «Хотя, может, и это». — Расскажите о мужчине, который приходил.

— Я слышала только голос, и мне показалось, это кто-то из соседей. Думаю, муж пригласил его зайти. Он с утра собирался в брайтонский офис. Иногда он подвозил на работу одного человека. О нем я и подумала.

— Как зовут этого человека?

Она не знала, или сказала, что не знает.

— Он живет в «Доме в ракитниках».

Там, где раньше жила Сильвия. Он попытался вспомнить, как звали людей, купивших дом. Пулсон? Полтон?

— Я вижу, вы порезали руку, — сказал он.

— Я не резала. — Она удивленно посмотрела на свою руку, словно не видела ее до сих пор. По диагонали, там, где линия жизни, ладонь пересекал глубокий длинный порез. — Все время кровь идет.

— Как это случилось?

— Это сделал Стивен, — ответила она и зашлась в диком, истерическом хохоте. Так смеются оперные артисты. Она раскачивалась взад-вперед и била по столу ладонями. — Он мне сделал это, он, — кричала Фэй, — но больше не сделает никогда, никогда, никогда!

На крики прибежала Линн.

— Дайте ей стакан воды, — попросил Вексфорд.

После приступа хохота Фэй Девениш начала всхлипывать. Линн поднесла ей стакан, и к их общему удивлению, Фэй схватила его и жадно выпила всю воду. Потом набрала полную грудь воздуха и шумно выдохнула. Затем она встала и совершила то, что их обоих шокировало, поскольку сделала она это очень спокойно, полностью владея собой. С неожиданной силой она оторвала от стены часы с кукушкой и с размаху бросила на землю. Часы разлетелись вдребезги. Прежде неугомонная кукушка наконец умолкла и закатилась под стол.

От напряжения из ладони снова пошла кровь, но Фэй этого, казалось, не замечала.

— Вам нужно к врачу, — обратился к ней Вексфорд. — Может, даже придется зашивать рану.

Она пожала плечами.

— Эти часы он купил в Люцерне, куда мы ездили в отпуск. Я всегда их ненавидела. Мне казалось, что она насмехается над моими… моими страданиями.

Опустившись на колени, Линн принялась собирать осколки.

— Вы единственная, кроме меня, кто делал что-то подобное в этом доме, — произнесла Фэй.

— Вам нельзя быть одной, — сказал Вексфорд. — Кого мы могли бы вызвать к вам?

— Джейн, — ответила она. — Теперь я могу с ней видеться.

Тело унесли. Пич, Кокс и Арчболд обшарили весь дом в поисках окровавленной одежды, но ничего не нашли. Вексфорд заглянул в прачечную и увидел стопку выстиранного, но еще не глаженого белья. Среди дюжины белоснежных рубашек покойного Девениша он заметил нечто вроде хлопчатобумажной юбки, несколько футболок и длинное платье с застежкой на пуговицах. Дверцы стиральной машины и сушилки были открыты. Прачечная совмещалась с кухней, где все также сидела Фэй Девениш, а рядом — Линн Фэнкорт. Когда Вексфорд осмотрел из прачечной кухню, его взгляд упал на набор кухонных ножей, одно из отделений пустовало. Семь ножей. А в тот день, когда Стивен Девениш рыдал за столом, сколько их было — семь или восемь?

— Упакуй этот набор ножей, — сказал он Коксу, — и отдай экспертам.

После чего спросил Фэй Девениш, все ли ножи на месте, или какого-то не достает.

— Да нет, — ответила Фэй. — Все есть. — На ее лице отразился испуг. — Думаете, одним из них…

— Я ни о чем пока не думаю, миссис Девениш. А о ножах спросил потому, что их семь, а отделений восемь.

— А больше ножей и не было, — сказала она безучастно, истерика уже прекратилась. — Отделений восемь, но при полном комплекте ножи неудобно доставать — они цепляются друг за друга. Понимаете?

— Кажется, да.

Он думал, что она скажет, что ни один нож с кухни не мог стать орудием убийства, потому что она все время была здесь, а убийца Стивена Девениша сюда не заходил. Но вместо этого она сказала:

— Ножа, которым муж меня резал, — даже не знаю, где он его взял, — в этом наборе нет.

Вексфорд не знал, что на это сказать. Но скоро судмедэксперты все выяснят.

В прихожей он столкнулся с Бёрденом.

— Где Санчия, Майк?

— У соседки, миссис Уингрейв. Все-таки лучше, чем здесь. Еще я позвонил в школу Фрэнсиса Роскоммона в Сьюинбери, где учатся мальчики, говорил с их учителем. Сказал, что после трех заеду туда и все им объясню. Но учитель взялся сам сообщить им, как только выдастся удобный момент, и обещал привезти их домой.

— Не нужно прямо домой.

Майк Бёрден взглянул на него недоуменно.

— Вернее, пусть привозит их сюда, но я не хочу, чтобы они поговорили с матерью.

— Ты считаешь, что неизвестный мужчина, который пришел к ним утром, плод ее воображения, рожденный наспех?

Вексфорд пожал плечами. Он вошел в кабинет Девениша и встал у окна. Из этой комнаты хорошо просматривалось крыльцо и входная дверь. Интересно, видел ли Девениш человека, который к нему пришел? Если этот человек вообще был. Или Фэй его выдумала? Он снова выглянул в окно и увидел в проезде машину Джейн Эндрюс. Ее появление обрадовало Вексфорда. Хорошо, что она здесь.

Стивена Девениша убили в той самой комнате, где он мучил Фэй. И хотя кабинет уже обыскали, он решил еще раз сам все осмотреть. В одном из ящиков стола лежал кнут, похожий на конский хлыст. Правда, Вексфорд плохо разбирался в дрессировке лошадей, поэтому не мог сказать точно. Но в одном он был уверен — Девениш держал его не для лошадей. В другом ящике оказались щипцы для орехов и еще какой-то непонятный инструмент, тоже похожий на щипцы или пинцет. Выдвинув верхний ящик, Вексфорд почти с облегчением убедился, что там бумаги, в основном — письма в конвертах.

Все это нужно отправить на экспертизу. Позже, конечно, не сейчас. Он уже закрывал ящик, когда его внимание привлек один вскрытый конверт, это письмо Девениш, несомненно, прочел. Адрес распечатан на принтере: Стивену Девенйшу, эскв., «Лесная хижина», Плоуменс-лейн, Кингсмаркэм, КМ2 43С. На марке стоял штемпель Брайтона и дата — 24 июля. Поражаясь своей неожиданной осведомленности в области компьютеров, он узнал «Ворд» для «Виндоуз», программу, которой пользовались в полицейском участке. Впрочем, как и в миллионе других мест. Вексфорд достал письмо. Тоже напечатано на компьютере.

Без подписи. Странно, что в послании даже самым неприятным и презираемым людям к ним обращаются «дорогой». Так же пишут и анонимные авторы. Он видел много анонимок, но такую — впервые. Это письмо прислал явно образованный человек. В последнем предложении проскальзывало что-то из Евангелия или псалма, а слово «Бог» и упоминания о Нем написаны с заглавной буквы, похоже, автор еще и религиозен.

Вексфорд решил не откладывать осмотр верхнего ящика и нашел еще два подобных письма. Оба начинались со слов «Дорогой мистер Девениш», и в обоих упоминалась его жестокость по отношению к жене, а во втором даже его привычка резать ее ножом. Одно датировано началом июля, а второе серединой июня. Так что, возможно, Девениш не лгал, когда в апреле признался, что получал письма с угрозами, но уничтожил их. Возможно, он получал их регулярно.

Когда в полдень Вексфорд вернулся в «Лесную хижину», он увидел в гостиной уже трех женщин. Джейн Эндрюс, выглядевшая очень элегантно в бежевом льняном пиджаке и длинной юбке, сидела рядом с подругой на диване и держала ее здоровую руку, а в кресле расположилась дама, которую Фэй представила как свою мать, миссис Доддс. Худая измученная Фэй в синем платье, которое висело на ней, как на вешалке, совершенно не походила на высокую элегантную леди в ярко-зеленом костюме и туфлях в тон, с золотистыми волосами, уложенными в аккуратную пышную прическу, и безупречным макияжем. На столе рядом с кофейником стояло блюдо кексов и серебряный поднос с печеньем. Вексфорду предложили кофе, но он отказался.

— Миссис Девениш, я бы хотел поговорить с вами наедине. Не могли бы вы минут десять посидеть без матери и подруги?

Вексфорд вышел вместе с миссис Доддс и Джейн Эндрюс, позвал Линн и попросил ее побыть с Фэй Девениш. Он поразмыслил, куда провести женщин. Кабинет исключен. При всей нелюбви к Стивену Девенишу, Джейн Эндрюс вряд ли захочет остаться в комнате, где его убили. Но дом большой, и комнат в нем предостаточно. Он открыл дверь, за которой оказалась детская. Там все еще работал телевизор, хотя «Король Лев» уже давно закончился, всюду разбросаны игрушки. Открыв следующую дверь, старший инспектор решил, что столовая подойдет. Огромный, персон на двадцать, стол занимал большую часть комнаты — неужели бедная женщина обслуживала и все деловые обеды Девениша? — но еще оставалось место для буфета, бара и кресел.

Попросив женщин подождать здесь, он обратился к матери Фэй.

— Миссис Доддс, скоро ваши внуки вернутся из школы. Мне кажется, им лучше какое-то время побыть в другом месте, как вы считаете? Вашей дочери надо прийти в себя. Вы не могли бы на несколько дней забрать их к себе, чтобы…

Она не дала ему договорить. Ее воодушевление убедило Вексфорда, что его первое впечатление, будто она совсем не похожа на бабушку, было ошибочным.

— Я буду счастлива взять их к себе. Какая замечательная мысль! Мы с мужем так редко видим внуков. Пусть они хоть месяц у нас живут. Кстати, им у нас очень нравится.

— Вот и хорошо. Только пусть это предложение, — он многозначительно посмотрел на миссис Доддс, а потом на Джейн Эндрюс, — исходит от вас. Так будет лучше.

— Разумеется.

— Я побеседую с миссис Девениш, а вы с мисс Эндрюс соберите их вещи. Думаю, вы знаете, что им необходимо.

Фэй Девениш сидела неподвижно и рассматривала забинтованную левую руку. О чем она думала? О том, что это последняя рана, которую нанес ей Девениш?

Или о том, что сделала? Или сделал ее избавитель, тот незнакомец?

— Миссис Девениш, сколько было времени, когда вы услышали голос мужчины?

— Я уже говорила, около восьми. Я мыла посуду после завтрака. Мальчики тоже находились со мной на кухне, собирались идти в школу.

— Постарайтесь как можно точнее вспомнить, что происходило этим утром. Я не задержу вас надолго. Понимаю, вам сейчас очень тяжело.

Фэй прокашлялась и обвела взглядом комнату. Вексфорд подумал, что она спросит, обязательно ли должна присутствовать Линн, но не спросила.

— В полседьмого — как обычно — проснулась Санчия. Я услышала, как она встала, пошла в детскую, одела ее, и мы спустились вниз. Муж тоже встал и принимал душ. В семь я начала будить мальчиков, как всегда, пришлось заходить к ним несколько раз. Когда я кормила Санчию, на кухню пришел муж. Я подала ему горячий завтрак, он всегда завтракает чем-нибудь горячим, а последними пришли мальчики, им я сделала тосты и хлопья с молоком. Обычно я еще готовлю свежий апельсиновый сок, но сегодня апельсинов не было — год какой-то неурожайный — и пришлось использовать замороженный сок, который, правда, не успел растаять. Но это все неинтересные мелочи.

— Мне все интересно, — возразил Вексфорд. — Продолжайте.

— Закончив завтрак, муж вернулся в кабинет. Это было без четверти восемь. Он велел мне зайти к нему, и я… нет…

Она не плакала, но лицо исказилось от боли. Казалось, она в которой раз спрашивает себя, почему этот мужчина так долго ее мучил? За что? Неужели она действительно заслуживала столь сурового наказания?

— Муж вызвал вас в кабинет, — мягко произнес Вексфорд, — чтобы наказать, так? За то, что вы не подали на завтрак свежий апельсиновый сок.

Фэй облизнула губы, кивнула и едва слышно проговорила:

— Да.

— У него был нож, но не из кухни. Какой-то нож был в его кабинете.

Она снова кивнула.

— Он велел вам протянуть руку — левую, поскольку не хотел калечить рабочую правую — и порезал ее поперек ладони.

— Да.

Неожиданно для себя Вексфорд ощутил радость от того, что этот человек уже мертв, и что смерть его была мучительной, самое настоящее возмездие.

— После случая… с Санчией… он стал более жестоким, — голос Фэй дрогнул. — Каждый день он… или бил меня, или резал. На глазах у Эдварда и Роберта, и даже Санчии.

— Это уже позади, — сказал Вексфорд, а про себя подумал: кто бы ни оказался убийцей, каким бы ни был финал данной истории, «это» действительно уже позади. — Скажите, что случилось после того, как муж порезал вам ладонь?

— Я вернулась на кухню. Вернее, сначала зашла в ванную рядом с кухней и обмотала руку полотенцем. Мальчики заметили мою перевязку. Им уже было пора выходить. Сегодня их везла в школу соседка, чьи дети учатся там же. Ее машину они ждут на шоссе, от дома это примерно сто ярдов по аллее. Я отправила их.

— Простите, вы проводили их до дверей?

Вопрос ее почему-то озадачил.

— До дверей? Нет. Я только сказала, что уже пора, и простилась с ними. На крыльцо я не вышла, но знала, что они направились к шоссе. После чего сразу — всего несколько минут спустя — я услышала звонок в дверь, затем голос того человека и моего мужа.

Он обратил внимание, что она никогда не называет его по имени, но всегда лишь «мой муж», почти как рабыня, обращающаяся к своему хозяину.

— И было это около восьми. А вы не слышали, когда он вышел?

— Не уверена. Кажется, я слышала, как хлопнула входная дверь, но подумала, что это ушел мой муж.

— Миссис Девениш, а вас не удивило то, что ваш муж ушел, не прощаясь?

Ее слабый смех резко прозвучал в тишине комнаты.

— А вас бы удивило, что тот, кто вас только что порезал ножом, с вами не попрощался?

— Видимо, нет, — ответил Вексфорд. — Видимо, нет.

Вдруг она вскочила и тревожно огляделась.

— Где моя девочка? Где Санчия?

— У миссис Уингрейв.

— Я хочу, чтобы она была здесь! Боже мой, мне больше не надо за нее бояться! Вы понимаете это?

— Да, конечно. Можем привести ее прямо сейчас.

— Давайте я схожу за ней, — вызвалась Линн.

Мойра Уингрейв приняла ее в своем «салоне», как она называла эту уютную, очень дамскую, комнату. Оторвавшись от телевизора, который она смотрела, лежа на кушетке, со стаканом не то томатного сока, не то «Кровавой Мэри», она сказала, что Санчия «где-то здесь», скорее всего, наверху с Трейси.

— Ей, знаете ли, очень полюбилась моя уборщица Трейси. Эти простые люди часто нравятся детям.

Линн спросила, не помнит ли она, чтобы около восьми утра мужчина прошел к «Лесной хижине»?

— Мужчина? Вы имеете в виду этого беднягу Стивена Девениша?

— Нет, не его. Возможно, его соседа, который живет в «Доме в ракитниках».

— Герри Полтона? Нет, с какой стати? Он, кажется, даже не знаком с Девенишами.

— Разрешите, я заберу Санчию домой.

— Да ради бога. Я, признаться, не умею толком общаться с детьми.

Трейси Миллер умела. Они с Санчией играли в игру «не касаясь земли ногами». Мойре Уингрейв наверняка игра очень понравилась бы. Девочка бегала по хозяйской спальне, перепрыгивая с одного предмета на другой, в числе которых были: позолоченный стул, комод в стиле Людовика XVI, туалетный столик из слоновой кости, украшенный шелковыми фестонами, и в конце запрыгивала на руки Трейси. В ответ на предложение пойти домой Санчия, умевшая вполне четко выражать свои мысли, категорично заявила, что хочет остаться с Трейси, и вдобавок заплакала. К счастью, в сумочке у Линн оказалась коробочка конфет, которые подсластили Санчии горечь возвращения.

Фэй Девениш расцеловала и чуть не задушила в объятиях отчаянно сопротивляющуюся дочь. Минут через десять к задней двери дома подъехал учитель, который привез Эдварда и Роберта. Мальчики, как все дети, которых постигла беда, неуклюже переминались с ноги на ногу и выглядели потерянными и беспомощными.

В ответ на приветствие Джейн Эндрюс Эдвард что-то пробормотал. Роберт промолчал. Затем спросил у матери, есть ли что поесть. Фэй механически поднялась, достала из холодильника две бутылки кока-колы, из кладовки принесла хлеб, масло, шоколадную пасту и батончики «Марс». При виде бабушки мальчики заметно оживились, и Вексфорд подумал, что такими он их видит впервые. «Значит, я правильно предложил миссис Доддс взять их к себе», — решил он и откланялся.

На улице ему встретился Вайн, который доложил о результатах своего визита к Герарду Полтону, владельцу бывшего дома Сильвии. Тот недавно вернулся с работы и сказал, что в Брайтон всегда ездит сам. Хотя однажды, когда в его машине сломался аккумулятор, он действительно попросил Стивена Девениша подвезти его, но это было больше года назад.

— Жуткое дело, — проговорил Полтон. — Жена рассказала. Меня буквально придавило это известие. Он был таким славным парнем, одним из лучших.

— Стало быть, сэр, вы сегодня не заходили в «Лесную хижину» в восемь утра?

Только в романах люди, которым полицейский задает вопрос, относятся к этому спокойно или даже недовольно. В реальности все иначе. Вопрос Вайна шокировал и напугал Герарда Полтона. Что он этим хочет сказать? На что намекает?

— Я ни на что не намекаю, сэр, просто спрашиваю.

— Нет, вы меня подозреваете!

— Мистер Полтон, мы еще никого не подозреваем. Следствие только началось.

— Никуда я утром не заходил. В половине восьмого уехал на работу. Спросите мою жену, спросите детей, нашу au pair,^[38] любого спросите.

Дома Вексфорд перечитал анонимные письма, найденные в письменном столе Девениша. Разумеется, он взял себе копии, оригиналы отправились в лабораторию на исследование. «Все-таки насколько усложнила работу по опознанию авторов анонимок повсеместная компьютеризация», — думал он, хотя, может, та же проблема озадачила полицейских и после появления печатных машинок. Анонимный автор испытывал к Девенишу не просто злобу, а более сильное чувство. Надо обязательно проверить информацию о человеке, которого Девениш якобы выставил из кабинета и спустил с лестницы. Одно удивляло: почему Девениш хранил лишь письма за июнь и июль, а более ранние уничтожил?

Может, потому, что в этих письмах говорилось об измывательствах над женой? Хотя и в остальных могло быть о том же. В общем, пока это не более чем догадки.

Но зачем искать убийцу Девениша на стороне, если можно начать с его собственного дома?