Непоследние слова

ДЕЛО ЮКОСа

Уголовное преследование совладельцев ОАО «Нефтяная компания ЮКОС», крупнейшей на тот момент в России компании по капитализации (свыше $30 млрд), начато в 2003 году.

Ключевые фигуранты — председатель правления компании Михаил Ходорковский и глава совета директоров группы МЕНАТЕП (основного акционера ЮКОСа) Платон Лебедев. Обвинения предъявлены по статьям о хищениях, неуплате налогов и других преступлениях (всего по семи статьям УК РФ). Помимо Ходорковского и Лебедева, по делу ЮКОСа обвинялись более тридацати человек.

Поводом к преследованию могло послужить выступление Михаила Ходорковского на встрече представителей крупного бизнеса с Владимиром Путиным 19 февраля 2003 года. Ходорковский открыто заявил о коррупции в госкомпании «Роснефть», что вызвало явное недовольство президента — «Роснефть» входила в сферу интересов близкого ему Игоря Сечина (в 2000–2008 — сотрудник администрации президента, с 2004 возглавил совет директоров «Роснефти», с мая 2008 — вице-премьер, курирующий топливно-энергетическую сферу). Путин жёстко ответил Ходорковскому, напомнив о проблемах ЮКОСа с налогами, и поинтересовался, как эта компания получила «сверхзапасы».

Позднее, в интервью британской газете The Sunday Times Ходорковский обвинит в организации его уголовного преследования Игоря Сечина.

Путинское напоминание Ходорковскому «о проблемах с налогами» получает развитие — министерство по налогам и сборам организует проверку ЮКОСа за 2000–2003 годы, по итогам которой на компанию налагаются крупнейшие в истории страны штрафы. Всего, с учётом штрафов и пеней, а также претензий к дочерним структурам, общая сумма налоговых претензий к компании составила почти 703 млрд рублей ($25 млрд по тогдашнему курсу).

Попутно возбуждается уголовное дело о хищениях и уклонении от уплаты налогов подконтрольными ЮКОСу структурами. В рамках этого дела 2 июля 2003 года задерживают и заключают под стражу Платона Лебедева, 29 октября — Михаила Ходорковского. 31 мая 2005 года выносится приговор: по 9 лет лишения свободы каждому, суд второй инстанции уменьшит срок на год.

В декабре 2004 года для взыскания налогов принудительно продаётся с торгов основной актив ЮКОСа — 79,79% акций ОАО «Юганскнефтегаз». Покупателем становится ООО «Байкал Финанс Групп», зарегистрированное за две недели до аукциона в Твери по одному адресу с рюмочной «Лондон». Сразу после выгодного приобретения компанию «Байкал Финанс Групп» покупает возглавляемая Сечиным «Роснефть».

Ещё до завершения процесса по первому уголовному делу против Ходорковского и Лебедева возбуждается второе. Новое обвинение им предъявят в феврале 2007 года по двум эпизодам. Первый — о хищении в 1988 году акций дочерних структур Восточной нефтяной компании путём обмена их на бумаги ЮКОСа. Второй — хищение нефти у дочерних структур ЮКОСа и легализация полученной от её продажи выручки.

На процессе по этому делу одним из свидетелей защиты выступил бывший премьер-министр РФ Михаил Касьянов. Он показал, что методы работы в компании ЮКОС находились в русле общепринятой тогда практики — всем нефтяным компаниям были свойственны вертикальная интеграция, применение трансфертного ценообразования и использование зон льготного налогообложения.

Выступая в суде, Касьянов дал и такие показания:

«Когда началось напряжение между президентом Путиным и компанией ЮКОС, <…> я обратился к Путину и попросил его объяснить происходящее. <…> Он сказал примерно следующее: что компания ЮКОС финансировала не только политические партии СПС и „Яблоко“, которые он, президент Путин, разрешил финансировать, но также финансировала и коммунистическую партию, которую он, президент Путин, не разрешал финансировать».

Приговор: по 14 лет лишения свободы, кассационная инстанция уменьшила срок на год. В 2012 году президиум Мосгорсуда снизил срок заключения до 11 лет. 20 декабря 2013 года Путин подписал указ о помиловании Михаила Ходорковского, который в тот же день покинул колонию и вылетел в Европу.

В январе 2014 года пленум Верховного суда снизил срок наказания Платону Лебедеву до фактически отбытого и постановил освободить его.

В 2011 году Европейский суд по правам человека усмотрел процедурные нарушения при аресте Ходорковского и Лебедева, установил факты унижения человеческого достоинства при содержании под стражей. Постановлением 2020 года ЕСПЧ определил, что Ходорковский и Лебедев были осуждены за деяния, которые не являлись преступлением, но не счёл процесс политически мотивированным.

Amnesty International признала Платона Лебедева и Михаила Ходорковского узниками совести, Правозащитный центр «Мемориал» — политзаключёнными.

«ПРИГОВОР ПО ЭТОМУ ДЕЛУ СТАНЕТ ЧАСТЬЮ ИСТОРИИ РОССИИ»

Последнее слово Михаила Ходорковского

2 ноября 2010 года

Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!

Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 года. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» восемь лет. Тогда в это было сложно поверить.

С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет — достаточно большой срок, а в тюрьме — особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить. Судя по смыслу выступления прокуроров: «дайте им 14 лет» и «наплюйте на прежние судебные решения», за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать — ещё меньше. В первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты. Теперь решили — и так сойдёт, тем более что отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений. Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, давно всё поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьёз и не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть в своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.

Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда — главное в жизни.

Я помню конец 80-х годов прошлого века. Тогда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти — нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несёт ответственность всё наше поколение, и я в том числе.

Я помню и конец прошлого десятилетия. Тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию. Мы возводили спорткомплексы и дома культуры, прокладывали дороги, доразведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение Восточно-Сибирских запасов, внедряли новые технологии, — в общем, делали то, чем сегодня гордится «Роснефть», получившая ЮКОС. Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты — позади, что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.

Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой. Общество замерло. Хотя надежда пока живёт. Живёт даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти пятьдесят.

С приходом нового президента, а с того времени прошло уже больше двух лет, у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия всё же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой, за один день. Но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле — стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, — уже невозможно и просто опасно для страны. Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к 108-й статье УПК РФ — арест предпринимателей, или чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие. Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мной люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие — не все, и других всё больше.

Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть. Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали, об этом стало известно в ходе процесса. Но, теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, — человеческое достоинство.

Те, кто начинал это позорное дело, — Бирюков, Каримов и другие, — тогда презрительно называли нас «коммерсантами», считали быдлом, готовым на всё, чтобы защитить своё благополучие, избежать тюрьмы.

Прошли годы. И кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников? И это они называли «государевым делом»! Мне стыдно за своё государство.

Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем: значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб, и даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, помню каждый день.

Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный, творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат? Очевидный вывод думающего человека страшен своей простотой: силовая бюрократия может всё. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с «системой» вообще нет. Будучи даже закреплёнными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью «системы». Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, у нас, в России?

Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты? Такую модернизацию уже пробовали — не получилось. Водородную бомбу и даже ракету сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешёвый, конкурентный, современный автомобиль, свой современный мобильник и ещё кучу современных товаров — до сих пор не можем. Зато научились красиво демонстрировать производимые у нас чужие, устаревшие модели и редкие разработки российских изобретателей, которые если и найдут где применение, то не у нас, за границей. Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они — реальный шанс слезть с сырьевой иглы. Почему похоронены? А потому, что для их реализации стране нужен не один Королёв и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч королёвых и сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в своё время — Конституции 1937 года. Где эти королёвы и сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток «системы»?

Мы, граждане России, патриоты своей страны, — можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании — преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет? Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране, — а ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме «Газпрома», — оказывается, недоплатила налоги. А по второму, который здесь, в зале суда предлагается принять, — очевидно, что предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли! Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам, вместо и вместе с преступниками, десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, — это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, — это больное государство.

Надежда — главный движитель больших реформ и преобразований, она залог их успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, — кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя? Я не преувеличу, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране, да и по всему миру. Следят с надеждой, что Россия всё-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновника. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий, где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона, где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого, где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд — только от права и от Бога или, если хотите, называйте это совестью.

Я верю, так — будет. Я совсем не идеальный человек, но я — человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется — у меня не будет колебаний. Моя вера стоит моей жизни. Думаю, я это доказал. А ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.

Ваша честь! В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех граждан, которые на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и посёлков рассчитывают не стать жертвой милицейского беззакония. Тех, кто завёл свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это досталось его детям, а не рейдерам в погонах. Тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, не ожидая ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством. Не в нас с Платоном дело, во всяком случае — не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан. В надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придёт в голову эти права нагло и демонстративно нарушить. Я знаю, есть люди, я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме. Оставить навсегда! В общем, они это особо не скрывают, публично напоминая о существовании «вечного» дела ЮКОСа. Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока, правда, они добились обратного: из нас — в общем, совершенно обычных людей — они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга — их. Тем не менее, им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать «козлами отпущения». Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о «самом справедливом суде в мире», рождённые в «совке», перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма.

Ваша честь, я готов понять, что вам очень непросто, может быть, даже страшно. Я желаю вам мужества.

Все понимают, что ваш приговор по этому делу — каким бы он ни был — станет частью истории России. Более того, он будет её формировать для будущих поколений. И вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории — и обвинителей, и судей — так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.