Несгибаемый

Глава 24

Я рассматривал голограмму и уже ничего не понимал. Видимо, несмотря на все усердия Артона, в данный момент мне явно не хватало знаний. Алекс ходил по комнате, и создавалось впечатление, что программа пыталась собраться с мыслями. Да кто он вообще такой? Почему я слушаю его бредни?

— Кто ты такой? – спросил я Алекса, пристально разглядывая.

Голограмма остановилась и повернулась ко мне лицом. Его взгляд был измучен, словно он принимал очень важное решение.

— Кто ты такой? – повторил я свой вопрос.

Алекс развел руками:

— Я же говорил: меня зовут Алекс Меджик три тысячи семьдесят Про, – с сомнением в голосе произнес Алекс.

Я подошёл к нему ближе и, глядя прямо в глаза, в третий раз спросил:

— Кто… ты… такой?!

— Ну хорошо, – сказал он, снова направляясь к экрану.

На экране появилось изображение семи планет в треугольнике. Алекс ткнул пальцем в верхушку, указав на мир Зеро-орбис.

— Это первичный мир. Тут я родился в две тысячи сто семьдесят втором году за пятьдесят лет до открытия параллельных миров. Моя энграмма была записана в сорок три года.

— Энграмма? – перебил я Алекса, услышав незнакомое слово.

— Мы шутя называли это отпечатком души. Хотя по сути это вид протоплазмы, сохранившей все привычки и память своего носителя.

— Как твоё настоящее имя? – спросил я программу, заинтересовавшись его персоной.

Алекс улыбнулся:

— Алекс Левински. Нет, не тот Алекс, что открыл парадокс Левински, – замахала руками голограмма, заметив моё вытянутое лицо. – Я его правнук, названный в честь своего невезучего прадеда. Моей работой была интеграция человеческого мозга с искусственным интеллектом.

— Расскажешь? – чувствуя, что открыл для себя новый источник знаний, попросил я Алекса.

В моём мире генная инженерия если и была разрешена, то только под грифом «секретно». Коллапс мира был как раз по этой причине. Великий сдвиг полюсов – трагедия моего мира, повергшая почти всё человечество в средневековье.

Как это произошло? А очень просто. Ошибка или случайность, но в солёные воды Ледяного океана попала крохотная бактерия, которая начала стремительно размножаться в благоприятной для неё среде. Дальше прокатилась целая цепочка событий, которая и привела к сдвигу полюсов на нашей планете.

Так, одна бактерия экстремофила перевернула жизнь миллиардов людей, ввергнув их в средневековье. А всякое вмешательство в ДНК любого существа планеты стало под запретом.

Глаза Алекса загорелись неудержимой страстью. А моё уставшее тело требовало отдыха, и я, удобно устроившись на единственном кресле в помещении, принялся внимательно его слушать.

— Моей задачей было создать биологический чип (орган), способный принимать сигнал, исходящий от базовых станций. Таким образом человек без всяких операций мог подключаться к любому дата-центру и взаимодействовать с искусственным интеллектом, – воодушевлённо рассказывал Алекс.

Его рассказ был подкреплен множеством картинок, мелькающих на экране. Тут были и дельфины, и летучие мыши, и кроты, и даже некоторые виды насекомых, которые мне были неизвестны.

— На самом деле такой орган есть у человека, его только нужно было настроить на определенные волны, – продолжая жестикулировать, Алекс крутился возле экрана, на котором уже во всех проекциях вращался человеческий мозг.

— Кортиев орган! – с восхищением заключила голограмма, – его эволюция позволила человечеству пользоваться всеми видами передачи данных, вплоть до визуализации без использования сторонней аппаратуры.

Алекс ещё долго рассказывал мне об анатомии человека и о различных способах её улучшения. Он нашёл благодарного слушателя в моём обличии и всячески пользовался этим.

— Мы успешно запустили в цепочку ДНК новый ген, и уже через десять лет тысячи человек с успехом подключались к любым дата-центрам с использованием искусственного интеллекта.

— Я так понимаю, всё это было до коллапса? – решил уточнить данный вопрос.

— Именно так. В нашем мире мы назвали это событие «Сингулярностью». Но в других шести мирах цивилизация начала новый отсчет времени. Например, в привычном тебе Лэвир-орбис назвали «Великим Сдвигом», а Нэвир-орбис «Великим Разломом».

— Значит, это благодаря тебе я слышу голоса системы в своей голове! – спросил я программу, уже понимая, что он мне ответит.

Алекс немного смутился:

— Да, ты один из ста младенцев, созданных моими руками. Когда проводились первые эксперименты с файлом, ты был единственный, кто отключил передачу кода и заблокировал любые попытки подключения к твоему мозгу.

— Как уничтожить файл? – спросил я.

— Бэливер, не нужно его уничтожать! – всполошился Алекс. – Его нужно доработать, и тогда человек получит больше возможностей в будущем. У тебя в голове сохранился первичный код. Если его улучшить, то…

Я встал с кресла, с интересом рассматривая все иллюстрации, что показывал мне Алекс:

— Отчего ты умер? – поинтересовался я.

— День, когда я положил тебя в капсулу, был последним в моей жизни, – ответил он.

Я так и предполагал. Ещё целый ворох вопросов крутился у меня в голове, но был единственный, который интересовал больше всех. Файл нужно уничтожить, и Алекс должен был знать, как это сделать. Однако нужно его к этому подвести.

— И всё же ты сказал, что твоя энграмма была снята примерно в сорок три года. Верно?

Голограмма согласна кивнула, намереваясь что-то сказать, но я опередил его:

— То есть свою смерть ты уже не помнишь?

— Нет, но это не важно…

Я резко повернулся лицом к голограмме. Если бы была возможность, я бы схватил его за рубашку и как следует встряхнул в надежде вправить учёному мозги. Так как несмотря на его человеческое поведение, его разум, сплетённый с системой, перестал мыслить по-людски.

— Алекс, это очень важно! Скажи, как ты думаешь, почему ты меня спас?

Программа, ни капли не сомневаясь, заученно проговорила:

— Человеку не должен быть причинён вред.

««Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред», – это первый закон робототехники, который позже стал основным для искусственного интеллекта», – тут же снова вспомнились мне слова Артона.

Этой фразы мне хватило, чтобы дальше понять, кто передо мной. Поведение Алекса действительно снизило мою бдительность. Но теперь я точно видел перед собой одну из разновидностей искусственного интеллекта.

Возможно, если бы я вырос в более технологичном мире, то тогда идея Алекса могла бы меня увлечь. Однако я уже понимал, что дальнейший разговор будет не продуктивен. Нужно как минимум всё обдумать.

— Бэливер, что ты собираешься делать? – спросила меня голограмма, глядя как я устало потираю глаза.

Если честно, я не хотел отвечать на этот вопрос прямо сейчас. Я очень устал, и, несмотря на две выпитые кружки кофе, меня постепенно начинало клонить в сон:

— Я намерен лечь спать, – ответил я Алексу, направляясь к единственному креслу в помещении.

К моему изумлению, кресло трансформировалось в вполне удобную кушетку, а яркий свет рассеялся в приятный полумрак. Все изображения на экране сменились на звёздное небо, и даже воздух в помещении поменялся на свежий, наполненный кислородом.

— Приятных снов! – пожелала мне голограмма и тут же исчезла, оставляя одного со своими мыслями.

Я лег на кушетку, задумчиво разглядывая созвездия на потолке. После разговора с Алексом мне многое стало понятно о мирах, в которых мне суждено было побывать. Хотя ещё многое оставалось загадкой. Например, мне пришла мысль, что это Алекс делает рассылку файлов. Однако, судя по данным отца Эварда, источник находился именно в разломе. Непонятно. Может там стоит антенна или что-то наподобие ретранслятора? Ясно одно: мой путь в разлом остаётся приоритетным.

Следующий вопрос, интересовавший меня, был про рыжеволосую девушку, что появилась в храме Милосердия три года назад. Возможно, Алекс знает на него ответ. Наверное, нужно составить список первостепенных вопросов, которые надо будет завтра задать Алексу. Гримби переместился из-под кресла мне в ноги, и я, почесывая лохматого друга, постепенно задремал.

Всем моим планам не суждено было сбыться, так как утром мы вскочили от аварийной тревоги. Боевая стойка и выставленный вперед меч были наготове, но, проанализировав обстановку в помещении, я так и не обнаружил опасности. Вокруг никого не было. Даже кухонный островок исчез, а на его месте блестел отполированный до блеска гладкий пол.

— Алекс! – проорал я в пустоту, однако ответом мне была тишина.

Медленно выходя из помещения обратно на металлический балкон, охватывающий всю пещеру по кругу, я заметил очень странную картину. Тени. Впервые я видел Тени при свете ламп. Черная масса передвигалась волнами в пространстве, напоминая движение улитки. Только вот скорость была бешеной. Длинные жгуты извивались вокруг, пытаясь поймать свою жертву.

На одном из жгутов безвольно болтался Барри. Огромный рюкзак свисал вниз, и при каждом движении Теней из него выпадали разные предметы. Прямо перед Тенью стоял Алекс. Он словно подзывал Теней к себе, и издалека казалось, что они ведут беседу.

Вот Алекс сделал ещё пару шагов назад, и вокруг Теней образовался магнитный купол. Тени пришли в ярость, бросаясь на стены, но их тут же подкидывало назад электрическим разрядом.

— Что за…?

— Уходи! – послышался тихий голос за моей спиной.

Я резко обернулся, держа перед собой меч. За спиной стояла голограмма, спокойно рассматривающая Теней, попавших в ловушку.

— Алекс? – удивленно выдохнул я, переводя взгляд с одного Алекса на другого, – но …?

— Не забывай, я голограмма, – ответил Алекс. – Я могу создать бесчисленное количество копий! Однако наш разговор окончен. Тебе нужно уходить.

Маршрут построен.

Раздался приятный женский голос системы у меня в голове. Я удивленно уставился на Алекса. Тот утвердительно кивнул головой:

— Я не смогу их долго сдерживать.

— Но что это? – разглядывая странный сгусток черной материи, спросил я Алекса.

— Одна из разновидностей защитных систем. Самое тупое создание, реагирующее на простые команды искусственного интеллекта.

Ответ голограммы меня привел в замешательство:

— Но ты же и есть искусственный интеллект!

В ответ Алекс отрицательно покачал головой:

— Я Тенями не управляю. Не стоит терять время. Тебя уже ждут. Иди.

Голограмма с каждой фразой становилась все прозрачнее, и последние слова уже раздавались в пустоте. Я проследил за зелёной полосой, ведущей куда-то вдоль балкона и скрывающейся в стене.

— Малой, не отставай, – скомандовал я гримби, и мы, не теряя больше ни минуты, побежали в заданном направлении.

Поверните налево.

Я остановился, глядя на гладкую стену без каких-либо признаков дверного проема. Система молчала. Оглянулся на Алекса, но тот был занят, пытаясь сдержать неуёмную тварь, что билась о стенки купола.

— Куда дальше? – окликнул я систему.

Как ни странно, но в этот раз система ответила, открывая передо мной скрытую в стене дверь:

Прямо пятьсот метров, а потом поверните направо .

Мы двинулись дальше, следуя по зелёной стрелке на полу. Длинный коридор, в который мы попали, ничем не отличался от того, через который мы сюда пришли. Те же оборванные провода, свисающие с потолка. Те же трубы, проложенные вдоль стен. Только в этот раз мы убегали, спасаясь от Теней.

Краем глаза я заметил, что дверь за нами так и не закрылась. Она скользила туда-сюда, словно её заело. Хотя скорее всего это так и было. Дальше мы уже бежали не оглядываясь.

Какое-то время продвижение наше было без происшествий. Однако позади раздался громкий взрыв такой силы, что в некоторых местах на стенах образовались трещины. Прибавив темпа, мы, словно загнанные кролики, бежали по коридорам, поворачивая то влево, то вправо.

Система не умолкала:

Поверните налево.

Поверните направо.

Поднимитесь вверх по лестнице.

Спуститесь вниз по лестнице.

К слову, лестницы иногда отсутствовали. Вернее, подниматься по ним обычным способом было невозможно. Благо гримби без труда залезал по отвесным стенам, а я радовался, что высота подъемов не превышала трех метров.

В какой-то момент мы оказались в канализационной системе, проложенной под городом. И вот, когда уже стало понятно, что последняя лестница выходит наружу, позади нас послышался скрежет металла и до боли знакомый треск разрываемого пространства.

— Бегом, бегом, бегом! – приговаривал я Малому, стараясь как можно дальше оторваться от Теней.

Гримби первым взобрался по крутой лестнице, выбивая крышку люка над головой. Я даже не представляю, какая у зверя сила, раз её просто подбросило вверх, словно бумажный лист.

Я поднимался следом. Ступеньки так и норовили выскользнуть из-под пальцев. И, когда я почти добрался до верха, Тени схватили меня за ногу, пытаясь сдернуть вниз.

Наверху послышалась странная возня, но обращать на неё внимание времени не было. Тени старательно оплетали моё тело, пока не дотронулись до кинжала, который висел на груди. Щупальца тут же отпрянули, словно кинжал мог их обжечь.

Точно! Кинжал Бесконечности способен убивать Теней! Ну вот почему не вспомнил о нём сразу? Сильный рывок дернул меня вниз, и я, не удержавшись на скользких ступенях, стал падать прямо на Теней. И всё же упасть мне было не суждено. Чья-то сильная рука схватила меня и потянула наверх.

— Нет, ну надо же, какой он тяжёлый, – причитал голос над моей головой.

— Давай его сюда, – произнес второй голос, и ещё одни руки потянули меня, подхватив подмышки.

Я поднял голову, не веря своим ушам: Рафф и Кейли вытягивали меня из канализационного люка, а Барса и Марк уже были готовы подхватить с другой стороны. Щупальца Теней неприятно зашипели на моей груди, как только их осветило полуденное солнце. Люк за мной захлопнулся с гулким звоном.

— Как вы меня нашли? – глядя на своих друзей, спросил я, пытаясь привести дыхание в норму.

— Вообще-то, мы даже не предполагали, что ты выползешь к нам прямо из-под земли, – довольно улыбаясь, похлопал меня по спине Рафф.

В полном недоумении я разглядывал братьев, и только сейчас начинал понимать слова Алекса, что он имел ввиду под фразой: «Тебя уже ждут». Где-то вдалеке снова послышался гулкий взрыв, раскатистой волной прокатившийся по воздуху. Земля под ногами слегка дрогнула.

— Твоих рук дело? – спросил меня Барса, хмуро поглядывая в сторону разрушенного города.

Я лишь отрицательно покачал головой, медленно опускаясь на землю, приходя в себя после долгого бега. Однако уже через секунду, вскочил на ноги заглядывая друзьям за спину:

— А это ещё что такое? – раскрыв от удивления глаза, спросил я, глядя на танк.

— А, это? – смущенно ответил Кейли, – Гейл решил, что нам он будет нужнее.

— Тем более что слушается он исключительно Марка, – добавил Рафф.

Марк, перед тем как продолжить наше путешествие, отвел меня в сторону и, глядя в глаза, спросил:

— Почему ты бросил меня в храме?

— Что? – удивился я его словам. – Я не бросал, я хотел… – на этих словах я запнулся, не зная, как сказать то, что тогда чувствовал.

— Больше никогда так не делай! – произнес парень, ткнув меня в грудь кулаком, и, не дожидаясь моих объяснений, направился в сторону танка.

Марк, единственный кто мог управлять этой грудой металла, полез внутрь Компанию ему решил составить Барса, недовольно бурча про абсолютную несерьёзность его попутчиков. Уже через полчаса мы выдвинулись в сторону разлома.

Мы втроём с Кейли и Раффом удобно расположились на броневом корпусе и теперь с удовольствием наслаждались поездкой. Ветер приятно холодил наши лица. Гримби довольный носился вокруг, радуясь предоставленной свободе.

Несмотря на всю массивность, танк шел довольно скоро. Мало того, меня просто поразило, как бесшумно он передвигался, учитывая его возраст. Видимо, Гейл на славу постарался, восстанавливая его.

— Слушай, а зачем вы всё же взяли танк? – спросил я у Раффа. – У нас же всё равно зарядов нет?

— Как это нет? – удивился Рафф. – А зачем мы по-твоему в город заезжали?

— Да ладно? За боеприпасами?

— Ага, – подтвердил он мою догадку.

— И как? – не веря, что за такой период времени город не был разграблен мародёрами.

— Три ящика, – довольно произнес Рафф.

Видя мой недоумённый взгляд, Кейли всё же решил уточнить:

— Всё дело в том, что Гейл облазил Неос вдоль и поперёк. Перед тем как отправить нас в пустошь, он дал нам координаты, где возможно ещё осталась парочка нетронутых мест. Хотя думаю этот лис знал, что там, но оставил до лучших времен.

Уже к вечеру местность начала постепенно меняться. Повсюду встречалась военная техника, грудой металла сваленная на обочине. Почерневшие стволы когда-то могущественных деревьев всё чаще попадались на нашем пути, пока и вовсе не заполонили собой практически все пространство, оставляя только ровную дорогу, не тронутую временем. Посреди погибшего леса бродили скопления драгеров.

И вот, когда уже разлом был совсем близко, мы остановились. Небольшой лагерь решили разбить недалеко от дороги и договорились спать поочередно, меняя друг друга в карауле.

Однако я со временем начал замечать, что бестолковые передвижения драгеров всё же имели некую закономерность. Они словно прочёсывали местность, двигаясь кругами и постепенно сужая радиус.

Как раз один такой бродит вокруг нашего лагеря: уже совсем скоро можно будет различить его очертания. Пока друзья разогревали пищу, я всё продолжал следить за драгером.

— Что делаешь? – спросил меня Марк, заметив мой интерес к драгеру.

Я кратко рассказал о своих подозрениях, и вот мы уже вместе следили за покачивающейся фигурой между деревьями. Внезапно Марк замер, ошарашенно глядя на драгера. Я подошел к парню:

— Что-то заметил? – спросил я, увидев в его глазах тревогу.

— Это мой отец, – произнес парень упавшим голосом.