НеТемный 3

Глава 28

На самом деле я, конечно, блефовал. Жизнь Агаты теперь имела для меня огромную ценность, и это меня самого удивляло.

Где тот Десятый, который не имел слабостей? Где Однорукий, который привык просчитывать каждую секунду своей жизни, каждый сантиметр на своём пути к абсолютной силе?

Любой Тёмный Жрец знал, если у него появляются близкие — он слаб. У него есть, что терять, и рано или поздно этим воспользуются враги. Или, что ещё хуже, конкуренты…

Агату я знал всего ничего, но это «всего ничего» было… очень даже ничего! Оно было ого-го и крепко запало мне в душу.

И то, что я был готов драться за Агату, в этот момент отнюдь не показалось мне слабостью. Наоборот — из глубины души начала подниматься первобытная ярость, и в жилы полилась забытая уже сила защитника, имеющая отношение к очень древней магии.

За Агату сейчас я был готов растерзать… Ухмылка искривила моё лицо, и Ефим, нахмурив брови, сделал неуверенный шаг назад. Ему не понравилась моя улыбка.

Да я порву за неё! Да если хоть волосок с её головы, то… то… Так, убивать мне нельзя. Ну, значит, разложу этого Ефима на мелкие составляющие, высушу, напитаю каждую крупинку «живой водой», и распылю прах в пустыне. Чтобы высушенные, но живые клетки его организма целую вечность пеклись под палящим солнцем.

Хотя в этом мире будет сложно изготовить «живую воду», но, думаю, попробовать можно. Лишь бы вспомнить варварскими мозгами тот рецепт.

Да, Десятого больше не было. А был Малуш, который мог спокойно припереться в пещеру к могучему врагу с простейшим планом действий: «Складываю руку в кулак А и направляю в морду лица Б». А то и вообще без плана.

О, да-а-а!.. Коварный, непредсказуемый Малуш, который иногда сам не знает, что сделает в следующий момент.

— Я же сказал… — Ефим поднял руки повыше, раскручивая смертоносный вихрь, и устрашающе нахмурил брови, — Я убью её!

Вихрь в его руках загудел ещё сильнее, срываясь на пронзительный свист. В прозрачной спирали стали мерцать чёрные молнии, и я понял, что он вливает туда и Магию Тьмы.

Ну, Тьма броссу как церберу дробина. Судя по испарине на лбу, маг рисковал, вкладывая в него значительную часть своей энергии, и явно хотел завершить всё одним ударом.

— А что дальше? — я ощерился, чуть пригнув колени, словно хищник перед прыжком, — Давай, убей её, и у меня появится секунда, чтобы допрыгнуть до тебя.

Глаза Ефима на мгновение округлились. Он упрямо поджал губы, лихорадочно размышляя. Тёмный Жрец явно по-другому всё это представлял, но уж точно не так, что ему просто будут бить морду.

И то, что я настигну его за то время, пока он готовит следующую атаку, маг знал точно. Тем более, где-то здесь скрывался мой союзник, Кутень, и Ефим догадывался, что я придерживаю его для удобного случая.

Вокруг тела Жреца тоже помаргивала тёмная плёнка, и я понимал, что сейчас у него как раз активирована защита, основанная на Магии Тьмы. Поэтому Кутеню опасно его сейчас атаковать.

Тут в голову Ефиму пришла какая-то идея, и он слегка улыбнулся:

— Друг мой… кхм… тёмный. Мы же на одной стороне?

Теперь его взгляд не понравился уже мне, потому что он явно как-то решил нашу тупиковую задачку.

— Ты получил, что хотел, — продолжал он, — Да и я, если так подумать. Эта грёбаная стерва меня достала своим упрямством, и теперь всё разрешилось само собой.

Он сделал шаг назад, потом ещё. Я понял, что он просто движется к краю. Ага, этот вестник интеллекта хочет после атаки спрыгнуть…

А там у него два варианта. Он вернёт нашу битву к самому началу, когда висел в воздухе и просто меня обстреливал.

Или же… Да, моя чуйка на трусов и предателей ещё никогда меня не обманывала. Да он же просто думает о том, чтобы сбежать!

Жрец всё-таки махнул руками, напитывая последней волей свою магию. Воздух стал тугим, когда я оттолкнулся. Загудела мышца на толчковой ноге, но я успел перескочить через Агату, когда вихрь сорвался с рук Ефима.

Я разжал внутренний кулак, активируя «огненное яйцо», выставил перед собой топорище Губителя, но в последнюю секунду вдруг понял, что Ефим меня всё-таки обманул. Он вложил в удар практически всю свою силу.

Огромный вихрь неожиданно разделяется на два, и один летит в мою голову, а другой всё-таки устремляется мне под ноги, прямо в Агату…

Время течёт медленно, и я в прыжке изворачиваюсь всем телом, опускаю дубину вниз и мысленным усилием перетягиваю на неё «огненное яйцо», уплотняя защитную сферу. И даже призываю Тьму, чтобы кровь среагировала, и напитываю сферу бросским огнём.

Всё, чтобы защитить Дочь Луны от нижнего вихря. Вот только сам я остаюсь беззащитным…

На мгновение мой взгляд касается серебристой макушки Агаты. Да уж, от расчётливого хладнокровия Десятого во мне ничего не осталось. Всеволод Тёмный никогда бы не рискнул собой ради малознакомого человека.

Мысленно я начинаю готовить свой диалог с Отцом-Небом, где придётся доказывать, что моей вины в моей смерти нет. И что надо бы меня отправить сюда ещё разок…

Но в последнее мгновение передо мной возникает Кутень. Кромешный щенок… хотя нет, это уже довольно увесистая псина… цербер раскрывает пасть, готовясь перехватить вихрь.

Нет! Даже я вижу густые тёмные всполохи в магии Ефима… Этот заряд убьёт его!

Всю последнюю ярость я бросаю на приказ Кутеню уйти. А потом цербер ловит вихрь, рассекая его пополам, и чёрный силуэт пса просто взрывается яркой вспышкой.

Я ослеп и заорал, когда мне едва не вывернуло руку вихрем, пролетевшим снизу… Топорище вырвало из рук, сам я кувыркнулся, и через мгновение влепился лицом в твёрдую поверхность, чуть не набрав полный рот гравия.

Но тут же я вскочил на ноги, ошарашенно моргая и крутя головой. Я цел, и даже руки ноги целые. Вроде… Хотя шатаюсь, как пьяный — приложило меня знатно. В ушах свистит, а нос забило палёной гарью.

Кое-как проморгавшись, я сразу обернулся на лежащую колонну. Агата всё ещё была там, нетронутая… Судя по онемению в моей отсушенной руке, дубинка, обёрнутая плотным «яйцом», всё-таки отвела удар. Вон как разрезало колонну всего в полуметре от головы колдуньи.

А вот я… А самого меня защитил… Где он⁈

Я тут же мысленно шарахнул по всей округе, призывая цербера:

«КУТЕНЬ!!!»

Гробовая тишина шарахнула мне в ответ по мозгам. Внутри у меня всё сжалось так, что даже горячая бросская кровь покрылась льдом.

— Нет! — прошептал я и обернулся, чувствуя, что начинаю закипать. Не прощу.

Ефим стоял на краю, растерянно глядя то на меня, то на свои руки…

— Как ты… Я же применил тёмное касание, — просвистел он перепуганным голосом, — Да ещё с мощнейшей воздушной атакой!

Дальше я его уже не слушал. Он ещё попытался кинуть в меня какие-то слабые воздушные вихри, но я даже не уворачивался. Мне было всё равно, ранило меня или нет, и куда там улетела моя дубина…

— Ни один человек не может…

— А я не человек! — с этими словами я метнулся к нему.

Ефим сразу оттолкнулся, прыгая назад. Он ещё пытался ехидно улыбнуться, но потом онемел от ужаса, видя, что дикий варвар просто прыгнул за ним следом.

Всего мгновение, и мои пальцы сжались на его горле. Вокруг захлопала мантия Ефима от набегающего воздуха — мы с ним просто падали в пропасть.

Мои пальцы обожгло болью от защитной магии, но я просто перехватил его за ворот и стал методично, раз за разом вгонять кулак в рожу старшего мага.

Ефим орал, как недорезанный:

— Идиот… А-а-а! Мы же… А-а-а!!! Падае… а-а-а!!!

Каждый удар моего кулака вызывал вокруг тела Жреца всполохи очередной лопнувшей защиты.

Что такое маг в близком бою? Это как луковица, обёрнутая шелухой из защитных заклинаний. Сдирай и сдирай эту шелуху, пока не доберёшься до самой мякотки.

— Я… а-а-а!! Должен… а-а!!! Разобьёмся же… а-а-а!!!

Так мы и летели в темноте — он вопил, а я мутузил Жреца, сжигая его защиту. Всё-же обложился он крепко.

Кстати, о луковицах…

— Ага!!! — Ефим вдруг шлёпнул меня по лицу ладонью.

Что-то хрустнуло по моей щеке, и я ощутил только, как резанули кожу осколки, а потом мне в нос ударил густой запах чеснока. В раскрытое горло мне тоже попала изрядная порция горького зелья, да ещё и со стеклом, и я закашлялся…

Солёное… И жжёт концентрированным чесноком, я аж ощущаю на языке его растёртые частички.

— Я же говорил, бросс, что у меня есть козырь! — маг захохотал.

А потом он с криком извернулся, хлопая в ладоши. Меня оглушило плотной волной воздуха, и через миг мы с Ефимом ударились о твёрдую поверхность.

Точнее, ударился он со всей своей многослойной шелухой из защиты, а я приложился об него. Но маг, надо отдать ему должное, успел инициировать какое-то заклинание, которое резко притормозило нас перед самой встречей с землёй.

Удар был ощутимым… Несколько секунд я ворочался, рассматривая кружащуюся перед глазами темноту с какими-то яркими точками.

Рядом ворочался и стонал Ефим. Он пытался подняться и плакал, размазывая кровавые сопли. При этом иногда его пробивало на смех.

— Сраный ты… бросс… Сожги тебя Око! — он сплюнул, шатаясь на четвереньках, — Надо было сразу тебя приложить чесноком, моча упырева!

Я кашлянул, выплёвывая остатки зелья из горла. Как же задолбали меня эти служители Тьмы… Моя шутка с чесноком и Бездной начинает доставать и меня самого.

— Хо-хо-хо… — смазанный головокружением силуэт Ефима качнулся рядом, — Что, страшный бросский воин? Не ожидал?

Я пытался ответить, но всё горло горело, и из горла у меня вырвался только сиплый выдох… Да смердящий ты свет!

— Надо быть идиотом, чтобы попытаться убить Старшего Мага! Да ещё и Тёмного Жреца, верного служителя самой Бездны! — и Ефим расхохотался, — Сильнейшего!

А вот это он зря… Это всегда была моя привилегия — быть сильнейшим. И то, что так говорит этот идиот, распаляло меня ещё больше.

Тут у меня перед глазами перестало всё плавать, и я наконец-то увидел, где оказался. Дно пропасти, куда мы свалились, было тускло освещено факелами, торчащими из щербатой стены. Обратно вверх можно было подняться только по узкому каменному серпантину, на высоте исчезающему в темноте.

Я повернул голову, разглядывая шатающийся силуэт мага. Он как раз откупоривал ещё какой-то бутылёк, чтоб приложиться к нему губами.

Кстати, за его спиной мне мерещится солнечный свет. Неясный, отражённый, но там явно где-то выход на поверхность. А ещё мне послышался плеск воды… Шум прибоя?

— По-моему, ты так и не понял… — прохрипел я, опираясь на локти и начиная вставать.

Хихиканье Ефима сразу прекратилось.

— Но… но… Вайкул же сказал, что тут концентрация даже больше, чем в самом чесноке!

Он тут же шарахнул ещё один бутылёк об землю и дунул ветром в мою сторону. И снова чеснок! Нет, сколько можно-то⁈

— Ну, недожрец, — процедил я сквозь зубы, вскакивая на ноги.

Его силуэт подёрнулся и затопал убегающими ножками. Я кое-как проморгался… ни черта не вижу… и сначала поплёлся, а потом побежал за ним.

Догнать! И убить! И начхать, что Бездна запретила… За моего питомца! За Кутеня!

— Дам-дам-дам!

Рядом чиркнула тень, что-то тыча мне в руку. Я перехватил предмет поудобнее. О, моё топорище! С ним я сразу побежал ровнее.

— Спасибо, Кутень, — рявкнул я, ускоряясь.

А потом я чуть не споткнулся… Да твою ж!

— Кутень⁈

Зрение моё так толком не восстановилось. Но я увидел, как цербер клацнул зубами, а потом унёсся вверх. При этом его шея вытянулась, и я заметил, как мелькнуло на миг пятно яркого белого света.

Более того, цербер вдруг мигом обратился в яркую вспышку и исчез. За это мгновение всё вокруг озарилось, и я прекрасно разглядел, что бегу за Ефимом по узкой пещерке.

Связь с Кутенем в этот момент снова оборвалась. Что это было⁈