НеТемный 3

Глава 4

Надо отдать должное старичку, у него нашлось всё. И новая одежда, и хорошая еда, и безопасный ночлег. Мы слышали, как в трактир вечером заходили стражники, но допрос хозяина трактира плавно перерос в угощение фирменным пивом — уж старичок-то знал, что именно нужно усталым и кнезовым дружинникам.

Приказ кнеза найти «какую-то лучевийскую девчонку» они считали блажью и капризом, но усердно выполняли приказ. Как раз по трактирам и выполняли, обходя их по кругу, так что к ночи от таких «поисков» вся дружина была уже изрядно захмелевшая. Поэтому к нам в комнаты никто не поднимался, и мы лишний раз не спускались.

Ранним утром сам хозяин и поделился с нами всеми новостями. За отдельную, конечно, плату.

Виновного уже поймали… кхм, точнее, нашли с перегрызенным горлом. Мало того, этот Идан даже магию забвения наложил на хозяина местного трактира, но что-то там не срослось — тот всё равно вспомнил про Идана, и направил дружинников туда.

Говорят, дружина поднялась и в третью магическую зону, чтобы там найти разрушенную пещеру. Лешаки расшалились так сильно этой ночью, аж до второй зоны спустились, и даже пару людей утащили, ворвавшись в соляную пещеру.

Если кто-то и остался там, в третьей зоне, то ночью выжить у него шансов не было. Подозревали, что это Идан позарился на богатство лучевийского вельможи, на какой-то там редкий и дорогой амулет, всех убил и просто пытался замести следы.

И брат его пропал…

Зачем это всё учудил Идан, никто, естественно, не знал. Но он был северянином, и для львиной доли дружины этого было достаточно: «Да эти ж северяне, они ж того… ну… знаете…»

Северяне, может, и обижались на такое, но на всякий случай притихли. Мало ли, начнутся погромы какие… На горячем юге такое не редкость. Хотя, говорят, на севере отношение к южанам ещё хуже.

А что касается того, что Идана нашли мёртвым… Тут уж слухи были один краше другого. Одни говорили, что его убил брат Андрон, а сам сбежал, утащив такое сокровище, что можно весь Солебрег купить.

Другие, и таких было большинство, считали, что это месть лучевийцев — все знают, что есть у них наёмные убийцы, которых никогда не удавалось поймать, и которые могут подкрасться незаметно. Чик по горлу, и нет проводника.

Хотя кто-то вообще шёпотом поговаривал, что это всё сам кнез Солебрега и устроил. Павлос подчищал хвосты, прикрывая свою задницу — тут ведь и замок Вайкула сгорел день назад, а тот ведь был царским наместником. Все знали, что кнез давно грозился от наместника избавиться, да и с самим царём Моредара он не был дружен, ни для кого в Солебреге это секретом не было…

Это всё вызывало у меня улыбку. Моя задумка легла на благодатную почву.

В общем, маленькая деревушка Попутная гудела от слухов, как улей. Но это ещё что — в Солебреге, в котором вчера угнали лучевийский корабль, вообще бардак был, без погромов не обошлось, даже пришлось утихомиривать народ. Только били не северян, а лучевийцев…

Это же их корабль обстрелял город и уплыл. Для «вежливости» Солебрег тоже сделал пару залпов, даже отрядили корабль в погоню, но сильно усердствовать не стали.

Дело было серьёзным, попахивало войной, и кнез послал весточку сразу всем царям — в Раздорожье, в Моредар и даже в Хладоград. Мол, пусть цари и решают проблемы…

Я подумал при этом, что кнез явно был умелым интриганом, и закидывал удочки везде, где только мог. Наверняка в весточке для царя Раздорожья он указал все странности, вельможа ведь приплыл с разрешением от самого царя Моредара. А что касается Хладограда, то, скорее всего, своим письмом кнез просто свой авторитет увеличивал.

Всё это ранним утром нам и рассказал хозяин трактира, поэтому я без особых угрызений отдал хозяину целый золотой. Бородатый южанин, который мне едва доставал до пояса, смотрел на это богатство, явно недоумевая.

— Надеюсь, гости были всем довольны? — спросил он, пряча золотой.

Я кивнул, поправив рукав чистой рубахи, которая сидела на мне идеально. Швея у этого трактирщика была на голову выше, чем у прошлого.

Мы все переоделись, и теперь особо не выделялись среди местных. Новенькие штаны, рубаха, даже безрукавка сверху — я выглядел, как типичный южанин, если бы не северная бледность и почти белые волосы.

То же самое касалось и Креоны — бледная, с серебристыми, почти белыми волосами она никак не была похожа на местную. Дайю тоже отличалась лучевийским разрезом глаз.

Обе они выбрали женские костюмы для верховой езды, очень модные сейчас на юге. Креона всё так же довлела к голубому цвету, Дайю же предпочитала тёмные серые цвета.

Один бард выглядел так, что выйди сейчас на улицу и смешайся с толпой, и не найдёшь его. Типичный южанин.

Впрочем, нас спасало то, что Солебрег был портовым городом, со знаменитой магической зоной, куда тянулись поправить здоровье со всей Троецарии. Но всё же мы прикупили и местные головные уборы — лёгкие широкополые шляпы.

— Трактир великолепен, — сказал я хозяину, — А в Солебреге мы такой найти не сможем, наверное.

Бард хотел что-то сказать, но я слегка толкнул его локтем. Виол лишь бросил на меня ревнивый взгляд, мол, чем это мне «Сиянова прелесть» не понравилась.

— Чтобы было спокойно, — продолжал я, — И с лишними вопросами не приставали.

Во взгляде старика проклюнулось сомнение. Бард переложил лютню, чтобы было удобнее тронуть струны. Я всё же захотел решить дело своим красноречием, а не магией.

— У нас, скажем так, есть всякое… из магической зоны, — шёпотом сказал я.

Бард хапнул воздуха, поражаясь моей честности, но старик выдохнул с явным облегчением.

— Так вот вы почему… кхе-кхе… такие странные. А я-то всё думал, — старик заулыбался.

Теперь-то он сообразил, почему я так много заплатил, а до меня дошло, что вытаскивание из Попутной всяких артефактов — дело обычное.

— Сидора не знаешь? — тихонько спросил я.

У старика сразу слетела с лица улыбка. Он поскрёб бороду, потом сказал:

— Тут у меня Молчун в Солебрег отправляется, пойду его приторможу. Он туда почти пустой едет, так что и вам места хватит. Подскажет с трактиром…

На мой вопрос он не ответил, и это явно было неспроста.

Почему Молчуна так звали, стало понятно сразу — он был немым. Таскал с собой магическую дощечку, на которой, если он что-то хотел сказать, мел собирался в буквы или в рисунки.

Правда, артефакт явно был из дешёвых — слова появлялись с запаздыванием, иногда с явными ошибками, которые видел даже я, полуграмотный варвар. Да и отсеивать мысли дощечка не умела, на ней то и дело появлялась ругань или те мысли, которые окружающим явно не стоило показывать.

Это неудобство было одновременно и достоинством. Скрыть свои мысли от хозяина слуга не мог.

Молчун, пока мы залезали к нему в большой фургон, держал дощечку в руках — он только что разговаривал с хозяином, который ещё не успел отойти. И когда он бросил взгляд на Креону, когда та в обтягивающих брюках в повозку залезала, дощечка выдала пикантную картинку…

— Кхе-кхе, — старичок отвесил Молчуну подзатыльник, и тот спрятал дощечку. Краснея, потом он полез на козлы.

В Солебрег мы въехали, когда солнце уже поднялось достаточно высоко. На въезде стоял патруль, но в повозку они так и не заглянули.

В щель было видно, что Молчун показывал дощечку стражникам. Что там было теперь написано, я разглядеть не смог. Потом возчик отсчитал страже по стопке серебряных, явно больше платы за проезд, и мы спокойно въехали внутрь.

— Видит Маюн, стража в этом городе совсем плохая, — шёпотом проворчал бард, когда повозка заскрипела дальше, — Одни взяточники.

В ответ я лишь усмехнулся.

Молчун направлялся на рынок и по пути сгрузил нас, указав на табличку трактира. Назывался он просто «Сладкая Соль».

— Э-э-э… — протянул бард, разглядывая вывеску.

— Что чувствуешь? — спросил я на всякий случай, потому что моя интуиция молчала.

— Видит Маюн, я здесь ни разу не был. Но одно скажу точно — ухо надо держать востро.

Хозяин тут тоже оказался пожилым, подозрительно похожим на старика из Попутной. Мы так поняли, что тот просто спровадил нас к брату, но всё же хозяин тут вполне к себе располагал. Ну, то есть, лишних вопросов не задавал.

Не успев даже расположиться во вполне комфортной комнате, мы услышали, как в дверь постучали.

На входе стоял паренёк южной наружности, смуглый, черноволосый, с бегающими глазками. Всё время оборачиваясь, будто в коридоре этого трактира у каждой стены уши, он быстро спросил:

— Вы спрашивали про кое-кого?

Мы с бардом переглянулись. Спрашивать, откуда они узнали, что мы интересовались, было глупо.

Потом я кивнул и на всякий случай показал шелкопряда. Гость слегка поморщился, будто я ему показал что-то дешёвое и совсем неинтересное, но махнул идти за ним. Креону и Дайю я решил пока оставить в трактире — нечего было принцессе разгуливать по Солебрегу.

Парень провёл нас переулком через пару кварталов, повёл по каменной набережной вдоль пересохшей речки. Через мостик мы перешли в какой-то явно ремесленный переулок. Тут воняло рыбой, смолой, дублёной кожей — в общем, всем тем, что отбивало желание жить в этом районе.

Остановились мы перед небольшим двухэтажным зданием, от которого жутко пахло солью и специями. Как оказалось, там занимались тем, что дробили соль, смешивая с приправами и травами. Соль тут была как обычная, так и магическая. Да и травы тоже разные на выбор.

Паренёк провёл нас через шумящий и пыльный дробильный цех, мимо огромных жерновов и молотилок. Мы спустились в подвал, где через пару поворотов он завёл нас в крохотную комнатушку со столом и стульями, оставив дверь открытой. Освещали каморку два фонаря в углах, с другой стороны стола виднелась ещё одна дверь.

Наш провожатый покосился на дубину в моей руке, но я сразу покачал головой:

— Ты же не думаешь, что я отдам оружие?

Тот скривился, потом подошёл ко второй двери и сказал:

— К вам скоро выйдут, — после этого он вышел, закрыв дверь.

Я сразу же вызвал Кутеня, чтобы просмотреть каморку его зрением, и тот заметался по всем щелям и углам. Мне правильно показалось, что воздух здесь звенел от охранной магии, да и открытая дверь за нашей спиной тоже мерцала уже знакомым «заклинанием вчерашней ночи», только пока ещё не запущенным.

Судя по всему, оно сработает, если дверь закроют. Причём те, кто войдёт через вторую дверь, будут всё прекрасно видеть. Ну, значит, этот Сидор точно знаком с тёмной магией.

Под стулом, где должен был расположиться хозяин заведения, обнаружился потайной люк. Кстати, механизм открытия у люка был обычным, рычагом служила перемычка между ножками стула, в одной из которых был спрятан трос. Как говорится, магия магией, а в некоторых делах механика надёжнее.

Не теряя времени, я заставил Кутеня проникнуть под люк, и там он сразу же перегрыз натянутый трос. Всё-таки, мой цербер уже стал гораздо сильнее, и некоторые охранные заклинания не представляли для него большой угрозы.

Оказалось, что трос тянулся ещё куда-то вбок, и там в стене обнаружились заряженные стрелы. Целились они, естественно, в наши головы. Их тоже пришлось обезвредить.

Потом Кутень, осмотрев помещение, спрятался в тёмном углу над фонарём, в жирном пятне копоти.

Бард тронул струну на лютне, и я почувствовал, как вокруг нас чуть зашипел воздух. Виол, убедившись, что нас никто не услышит, прошептал:

— Громада, я два года пытался выйти на ночных правителей Солебрега, а с тобой всего за пару дней.

— Ночные правители? — хмыкнул я, хотя и понимал, о чём он.

Воровской мир в любом городе живёт по своим законам, лишь краешком пересекаясь с законной властью. Наверняка барду надо было что-то выяснить про местных разбойничьих главарей, раз он обмолвился об этом.

— Помнишь работорговца Назима? — спросил Виол, — У них были поддельные документы Раздорожья. Такие приказы я встречал и раньше. Я был и в Лучевии, и весь восток Троецарии объездил, пытаясь найти зацепки, и вроде как следы вели в Солебрег…

Виол впервые поделился со мной деталями своего задания. Но послышались шаги, и бард замолчал.

Открылась вторая дверь, и внутрь в сопровождении двух охранников прошёл довольно грузный мужчина. Щекастый, с тонкими полосками бороды и усов. Его походка вразвалочку, как у хомяка на двух лапах, выглядела забавной, но маленькие цепкие глазки были серьёзными.

Про себя я его так и прозвал толстяком. Одет он был довольно просто, да ещё и рукава были вымазаны в соли. Что-то с этой солью явно было нечисто… Но вот пальцы у толстяка все были увешаны дорогими перстнями, и по одному взгляду я понял, что это целый набор защитных артефактов.

Позади нас скрипнула дверь. Это вошёл ещё один — он прикрыл створку, оставив ма-а-аленькую щель, и остался там стоять. Ему останется только чуть-чуть опереться на дверь, и мы с Виолом станем слепые, как котята.

Толстяк бухнулся на скрипнувший стульчик, охранники встали за его спиной. У одного был арбалет, другой демонстративно держал маленький посошок, намекая, что в случае чего нам придётся иметь дело с магом. Кутень показал мне татуировку на его шее — третий ранг.

Маг то и дело посматривал на лютню барда, и Виол на всякий случай отложил её в сторону. Я же демонстративно положил топорище на стол, но убирать не стал.

Мы долго молчали под изучающим взглядом толстяка. Это был властный собеседник, в руках которого оказалась моя жизнь. Ну, это он так думает…

Наконец, толстяк перевёл на меня взгляд, определив во мне главного, и прикоснулся пухлыми пальцами к одному из перстеньков.

— О, тоже Маюнова струна, — одобрительно кивнул бард, разглядев тиснение на перстне, — Даже три витка…

Толстяк ничего не ответил. Говорить начал не он, а охранник с арбалетом.

— Что вам нужно?