Неудачники

Глава 2. Начиная с азов

Рэм зевнул. В лекционном зале постоянно хотелось спать даже на неудобных деревянных скамейках. А уж под занудную наставническую речь особенно.

Три недели обучения остались позади. Еще три дня, и начнется пора испытаний. Нельзя сказать, что Рэм опасался чего-то. Пустая голова легко усваивала тот поток знаний, что наставники обрушивали на начинающих воинов. Мышцы пришли в норму, позволяя выполнять все более и более усложняющиеся задания. Движение утратили скованность, а доспехи, щит и меч перестали казаться тяжелыми.

Рэму стало казаться, что нечто подобное с ним уже бывало когда-то. Словно он полгода учился среди подобных себе, и в конце обучения его ждали испытания, называемые… называемые как-то иначе.

Небесных Детей, «пожелавших» стать воинами, оказалось немного. В огромном зале-лектории десять человек терялись. Возникало ощущение, что когда-то давным-давно в этом зале собиралось много больше людей. Раз в десять как минимум. Сейчас же…

— Крис! — внезапно наставник прервал нудную, тягучую речь, оторвался от толстого фолианта перед собой и перевел взгляд на долговязого светловолосого воина, сидевшего во втором ряду. — Расскажи нам об основных отличиях Небесных Детей от обычных людей?

— Между обычными людьми и теми, кого называют Небесными Детьми, есть два основных отличия, — оттарабанил Крис, поднявшись. Наставники любили подобные шутки: усыпляющая речь сменялась резким, хлестким вопросом; во время спарринга кто-нибудь подкрадывался сзади и пытался нанести ошеломляющий удар по голове; внезапная ночная побудка с последующей пробежкой с заполненным каким-то хламом мешком за плечом. По словам наставников, это готовило будущих воинов быстро реагировать на любое изменение ситуации.

— Во-первых, души Небесных Детей не связаны с этим миром и стремятся его покинуть как можно быстрее. Для того чтобы задержать их души здесь используются специальные якоря, называемые камнями душ, — Крис говорил, а наставник одобрительно кивал.

— Во-вторых, — продолжил Крис, — души обычных людей неизменны от рождения до смерти, тогда как души Небесных Детей способны меняться. Когда Небесные Дети совершают особые поступки, именуемые Деяниями, их души меняются, обретая новые, ранее неведомые свойства. Поскольку у Небесных Детей связь между телом и душой куда больше, чем у обычных людей, то вместе с изменением души меняется и тело. Они становятся сильнее, выносливей, быстрее, умнее и обретают новые навыки.

— Но ведь и обычные люди, такие как я, например, становятся мудрее со временем? — подал голос наставник. Под густыми усами промелькнула улыбка.

— Становятся, — Крис не смутился. — Только для того, чтобы стать сильнее и быстрее, надо потратить уйму времени. Да и знание приходит, когда долго сидишь над книгами, а не тогда, когда совершаешь какое-нибудь Деяние. Обычный человек может всю жизнь пытаться выучить что-то и в итоге не добьется ничего. Небесные Дети способны достичь неведомых вершин. Для этого им нужно всего лишь совершать Деяния.

— Как же несправедливо устроен мир, — покачал головой наставник. Но улыбка и не думала покидать его лица. Кто-кто, а наставник-то уж точно не был огорчен эдакой несправедливостью.

— Все в руках богов, — склонил голову Крис.

— Несомненно, — кивнул наставник и, не дожидаясь пока Крис усядется на скамью, произнес:

— Зарин?

— Да, наставник Торенц? — в третьем ряду поднялся смуглый, чернявый паренек. Его темно-карие глаза выжидающе смотрели на наставника. Подвижный, ловкий, тонкий как струна парень выглядел среди будущих воинов чужеродно. Непонятно как его вообще определили в Воинский зал. Но Рем не мог не признать, соперником Зарин оказался опасным: ни один спарринг с ним не закончился победой. Щит не спасал от бесконечных фланговых атак. Длинный меч Зарина как будто жил собственной жизнью, одновременно оказываясь и справа, и слева. А любая попытка атаки в лучшем случае заканчивалась ничем, в худшем — контратакой.

— Расскажи нам о свойствах камней душ.

— Камень души является якорем для душ Небесных детей и позволяет видеть, что из себя представляет каждый из… — начал отвечать Зарин. Его голос переполняла скука. По мнению этого живчика, просиживать штаны на лавках смысла не было. Спарринг и только спарринг! Ведь они ж воины или кто?

Рэм отвлекся и осторожно прикоснулся к своему камню. Жестокий урок капитана Зиверса хорошо отпечатался в памяти. С полупрозрачным шариком Рэм не расставался. Внутри, как и раньше, продолжала мерцать белая искорка. Внешне ничего не изменилось. Но уроки в Воинском зале не прошли даром. Теперь и Рэм мог видеть в глубинах камня души то, что видел капитан Зиверс, выдавая рекомендации.

Имя: Рэм.

Класс: Новичок. Уровень: 1. Опыт: 0/50.

Жизнь: 18/18. Мана: 0/0. Действия: 10.

Характеристики: Сила: 6. Выносливость: 8. Проворство: 4. Скорость: 5. Меткость: 5. Разум: 5. Воля: 6. Воображение: 5. Наблюдательность: 8. Обаяние: 5. Дар: 0. Проклятие: 0. Удача: 4.

Большая часть характеристик у Рэма оказалась равна средней пятерке. Сила и воля достигали шестерки. Выносливость и наблюдательность равнялись восьми. А самыми малыми оказались удача и проворство: по четыре каждая.

По словам наставников, максимальным значением характеристик являлась десятка, минимальным — единица, средним — пятерка. На первый взгляд все это выглядело, конечно, очень здорово. Когда смотришь в искорку, мерцающую внутри камня души. Однако многое оставалось для Рэма непонятным. Почему минимальное значение — единица? Почему максимальное — десятка? Кто так решил? Кто определял, что человеку доставались именно такие характеристики? На чем это сказывалось? А как это распределение изменить? Как можно сравнивать возможности людей с цифрами?

Иногда вопросы вырывались наружу. Наставники смеялись, но ответами делиться не торопились. Как будто будущие воины не должны интересоваться такими вещами!

— Рэм! — громогласный голос наставника прервал раздумья. — Рэм! Ты уснул там что ли?

— Что? — Рэм оторвался от камня душ и ошалело глянул в сторону наставника — тот стоял в опасной близости. — Нет-нет. Я не сплю!

— Значит не спишь, — наставник Торенц улыбнулся и осторожно пригладил усы. Усами наставник гордился. По слухам, он напомаживал их как минимум три раза за день. А его походы к княжескому брадобрею!.. Они особенно радовали будущих воинов. Усы после посещений брадобрея менялись несильно, зато настроение у наставника становилось гораздо лучше. Вместо занудных лекций или каверзных опросов наставник рассказывал байки из собственной жизни. Не все истории были интересными, некоторые — скучными, а от некоторых откровенно тянуло в сон. Оставалось надеяться, что рассказанное не придумывалось тут же.

— Значит не спишь, — повторил наставник Торенц, и глаза его хитро блеснули. — Тогда не расскажешь нам о Гильдии?

— Расскажу, — Рэм обреченно вздохнул и поднялся. Гильдия в чем-то походила на цеха, что объединяли мастеров схожих профессий. Плотники, ювелиры, водоносы, каменщики, медники — цехов было много. Гильдия же была одна. Она объединяла тех, кого называли искателями приключений. В ней раздавались задания, в ней выдавались награды, в ней собирались группы для походов за сокровищами. Чтобы стать ее членом требовалось сущая малость: камень души. Это отсеивало почти всех. За исключением Детей Небес. Потому-то их и выискивали с особым тщанием. Сперва выискивали, а потом — обучали. Чем больше в государстве искателей приключений, тем сильнее становились отделения Гильдии, тем меньше в окрестных землях водилось всякой нечисти, тем вольготней жилось всем остальным. Искатели приключений помогали людям, уничтожали врагов рода человеческого, искали спрятанные сокровища. Сокровища, кстати, в их руках не задерживались. Искателям приключений требовались доспехи, оружие, экипировка, еда и развлечения.

— У меня вопрос, — наставник Торенц прервал Рэма. — Бывает так, что искатели приключений сражаются друг против друга?

— Нет, — твердо ответил Рэм.

— Правда? — наставник почесал подбородок, задумчиво разглядывая Рэма. — Хорошо. Садись. А теперь…

Наставник отошел от Рэма и стал выискивать в зале очередного неудачника, которому можно адресовать новый вопрос.

Рэм не покривил душой. Почти. Во всех источниках указывалось, что войны между государствами Гильдию не касаются. Ее устав разрешал членам участвовать в войнах, но брать задания друг на друга однозначно запрещал. При этом кое-где существовали мимолетные упоминания о Темной Гильдии. Чем именно она занималась, прямо не указывалось, но на основании косвенных данных можно понять, что в ней среди прочих выдавались и задания на убийства Небесных Детей. А когда Рэм обратился к наставникам за разъяснениями, те словно воды в рот набрали: нет никакой Темной Гильдии и все тут. Очередной вопрос без ответа. Таких вопросов с каждым днем становилось все больше и больше.

— Большие Титьки! — наставник нашел новую жертву.

— Джулла! — с лавки с возмущенным грохотом поднялась единственная в зале представительница прекрасного пола. Не самая прекрасная, если честно. — Меня зовут Джулла, наставник.

— Хорошо, Джулла, — покладисто согласился наставник Торенц, — не могла бы ты рассказать нам о…

Удивительно, но все наставники называли Джуллу «Большими Титьками». Она смущалась, краснела, возмущалась, ругалась и лезла выяснять отношения. Наставники извинялись, а при следующей встрече все повторялось. Рэм считал, что ее злили специально. Зачем? Этого Рэм не понимал. Действия наставников часто выходили за пределы его понимания.

Джулла не могла похвастаться выдающимися формами. Невысокая. Плотная. С короткими ножками. Доспехи и вовсе превращали ее в уморительный позвякивающий шар, недооценивать который, правда, не стоило. После спарринга с ней Рэм не чувствовал левую руку аж два часа. А ведь для этого потребовалось всего лишь подставить щит под опускающуюся алебарду, чтобы потом… Что Рэм собирался сделать после блокирования удара, затерялось в глубинах памяти, так и оставшись неизвестным. Щит-то удар выдержал, а вот рука… рука повисла онемевшей плетью. Рэм сбился с шага, прозевал изменение дистанции, а Джулла мешкать не стала и, подцепив его алебардой за ногу, уронила на землю.

— Неплохо. Неплохо, — погрузившись в мысли, Рэм пропустил мимо ушей и вопрос и ответ. — Нет-нет, пока не садись.

По всей видимости, ответ Джуллы наставника не удовлетворил.

— Вот ты говорила про Деяния. Упомянула их типы. Так может расскажешь, чем эпическое деяние отличается от легендарного?

— Чем? — переспросила Джулла, задумавшись. Такого вопроса она не ожидала, а хуже всего — по лицу девушки это явственно читалось — ответа она не знала. Не обнаружив ответа в памяти, Джулла не стала тянуть и выпалила первое попавшееся предположение. — Легендарные сложнее?

— Можно сказать и так, — губы наставника дрогнули. Не улыбка — намек на улыбку. Грустную улыбку.

— Они гораздо сложнее! — после небольшой паузы произнес Торенц с неожиданным пылом. — Не хочешь добавить — чем?

— Что? Нет-нет, я все сказала.

— Что ж… — развел руками наставник. — Нет так нет. Садись.

Он потеребил усы, прошелся по залу, мрачно поглядывая по сторонам. В этот момент наставник походил на большого матерого кота, чрезвычайно недовольного жизнью.

— Ответ, конечно, не полон, — наставник Торенц замер на месте и посмотрел в зал. — Но я не буду рассказывать, в чем и почему. Те из вас, кто знает, и без моих пояснений знает ответ, а остальные…

Наставник усмехнулся и перевел взгляд на Джуллу.

— Остальные вскоре получат ответ, так сказать, вживую. Еще я хотел бы добавить, что среди Небесных Детей в настоящий момент нет ни одного, кто мог бы похвастаться свершением эпического или легендарного деяния. И если эпические деяния, такие как убийство короля демонов Каривайша, или штурм Черной горы, еще есть среди заданий Гильдии, то легендарных среди них нет. На досуге можете подумать: почему. На этом мы сегодня закончим.

— Полдень! — выкрикнул название стойки Старый Фарад и резко развернулся. На его лице возникло недовольное выражение, а рука, сжимавшая корявую клюку, сжалась еще сильнее. — Руку, Рэм. Держи руку. Выше. Так. Хорошо.

— А ты что творишь, Зарин? — наставник переключился на следующего ученика. — Ногу куда выставил? А? Отрубят же!

Клюка стукнула по указанной ноге. Зарин стиснул зубы и отодвинул ногу назад. Рэм поморщился: клюка била сильно. Старый Фарад не жалел учеников, считая, что только через боль они смогут понять хоть что-то.

Старый Фарад соответствовал своему прозвищу и выглядел очень старо. Казалось, что смерть стоит за плечом этого морщинистого старика и просто выжидает подходящего момента. Но даже в столь почтенном возрасте Фарад продолжал обучать других, приходя в негодование от чужой глупости, нерадивости и криворукости. В учениках эти недостатки наставник активно искоренял как бранным словом, так и хлесткими ударами увесистой клюки.

— Ну научат тебя сильно бить, — постоянно говаривал он, — ну и что? Чудовищам-то все равно. Вот саданешь ты грифону по голове со всей дури, а он, вместо того, чтобы сдохнуть, бросится на тебя и заклюет до смерти. Нет. Это не для вас. Настоящий воин должен пользоваться щитом. Только так он спасет себя и прикроет товарищей.

Слова у Фарада с делами совпадали, вот и гонял он нещадно тех троих, что попали к нему в ученики, стремясь научить обращению со щитом. Первым из этих счастливчиков стал Рэм, вторым — Зарин, а третьим — Убиваец.

Хотя… если сравнивать их троих по силам, все было ровно наоборот: Рэм плелся в самом конце, а Убиваец возглавлял список лучших учеников Воинского Зала. Да-да, среди того десятка, что обучался воинскому ремеслу, никто не мог одолеть Убивайца. Огромный мужик лет тридцати пяти если и выглядел чуть меньше монструозной Морт, то все равно превосходил всех учеников мощью и статью. Меч в его кулаке казался легкой пушинкой. В его руках уместнее смотрелся бы боевой молот, а еще лучше — огромная сучковатая дубина.

Да, среди учеников кое-кто превосходил Убивайца скоростью, кое-кто проворством, кое-кто и тем, и другим, но одолеть несокрушимого гиганта это превосходство не помогало.

Даже алебарда Джуллы не произвела на гиганта особого впечатления. Первый удар он принял на щит без малейших последствий для себя, и сразу же контратаковал. Джулла попыталась разорвать дистанцию, но… удар щитом отшвырнул ее в сторону. На этом, собственно, бой и закончился: Джулла подняться не смогла. Рэм молился всем известным богам и неизвестным заодно, чтобы через два дня Убиваец не стал его противником.

— Закат! — Старый Фарад убедился, что ученики замерли в нужной стойке, и одобрительно покачал головой: на этот раз нареканий не нашлось. — Хорошо. Хорошо. Ведь можете, когда хотите.

Наставник прошелся вдоль застывших учеников, помахивая клюкой.

— Эх! Будь я чутка помоложе!..

Наставник лукавил. Когда Старый Фарад брал в руки меч и щит, он моментально преображался. Конечно, молодость не возвращалась к нему, но в движениях «немощного» старика появлялась некая хищная грация. В спарринге ни Рэм, ни Зарин не могли составить ему конкуренции. Когда Старого Фарада атаковали, он почти не двигался, но всегда умудрялся оказываться там, где необходимо, чтобы остаться невредимым. Чужие мечи почти касались его, но «почти» так и оставалось «почти», не становясь чем-то большим. Когда же наставник переходил от обороны к атаке!.. Да что там говорить! Полторы недели назад Старый Фарад вышел против Убивайца и разделал мощного гиганта за несколько мгновений.

— Хорошо, — наставник убедился, что повторения ошибок сегодня не дождется, — переходим ко второй части. Стройся!

Ученики выстроились перед стариком, а он уселся на невысокую скамеечку и, вытащив из стоящей рядом корзины камень-голыш, подбросил его в руке.

— Ну, что ж, начнем, — Старый Фарад прищурился и швырнул камень в голову Рэму. Тот прикрылся щитом. — Отлично! Теперь удар. Великолепно!

На лице старика возникла довольная улыбка.

— Следующий! — камень врезался в щит Зарина. Меч рассек воздух. Еще один камень. Настал черед Убивайца. Блок. Взмах меча. — Очень хорошо!

Камни летели один за другим. Рэм-Зарин-Убиваец. Блок-удар. Блок-удар. Блок-удар. Рэм-Зарин-Убиваец. Рэм. Зари… Коварный наставник нарушил очередность, и камень врезался Рэму в лоб. Вспышка боли. Мир поплыл перед глазами. Рэм пошатнулся и медленно опустился на пол.

— Займись им, — Фарад глянул на молчаливого человека, подпирающего стену, и, не глядя, метнул камень в Убивайца. — А я пока продолжу.

Человек отлип от стенки и скользнул к Рэму. Темно-серый потертый плащ с капюшоном скрывал фигуру подошедшего. Тень от надвинутого капюшона полностью закрывала лицо. Казалось, что под капюшоном пустота. Рука в перчатке коснулась лба Рэма, и он почувствовал, что боль уходит.

На каждой тренировке всегда присутствовал представитель Гильдии. Они следили за тем, чтобы никто из Небесных Детей не погиб раньше времени. Гильдийцы постоянно закутывались в плотные плащи и не показывали лиц. Бесформенные безмолвные фигуры исполняли указания наставников, редко проявляя инициативу. Различать их удавалось лишь по цветам плащей. И то… кто знает, не менялись ли они меж собой плащами, перед тем как прийти в Воинский Зал? Наставники вопросов о гильдийцах старались избегать. А когда приходилось, отвечали кратко, путано и непонятно. В их словах чувствовалось неодобрение. А еще в их словах чувствовался страх.

— Гильдийцам, — однажды Старый Фарад немного разоткровенничался, — все равно, что будет с вами после завершения обучения. Пока вы учитесь, считайте, что находитесь под их защитой. Но стоит вам пройти финальное испытание и все: о помощи Гильдии стоит забыть. Задания и награды за их выполнение — большего от Гильдии не ждите.

Еще одна тайна, в которой Рэму хотелось разобраться.

Рэм осторожно поднялся. Зарин с Убивайцем оставались на ногах, камни Старого Фарада не смогли пробиться через их защиту. В зале воняло потом, дешевым маслом, сосновой доской, кожей и грозой. Последний запах — слабый, почти неуловимый — исходил от фигуры в плаще. В памяти Рэма возникло ощущение, что этот запах ему знаком, что он знает… Возникшая головная боль смыла и непонятное ощущение, и посторонние мысли.

Рука в перчатке осторожно коснулась Рэмова виска, и боль ушла. Плащ беззвучно скользнул по полу, и фигура заняла то же место у стены, что и раньше.

— Ну что, ученик, — Старый Фарад подкинул камень в руке, — готов продолжать?

— Да!

— Отлично! — наставник подмигнул и метнул камень в Рэма. — Лови!

Свет масляной лампы с трудом разгонял вечернюю тьму. Рэм щурился, всматриваясь в книгу; вычурные буквы, любовно выписанные переписчиком, превращались в размытые пятна. Рэм потянулся, захлопнул книгу и отложил ее в сторону. До финального испытания осталось всего ничего. А о том, как оно будет проходить, Рэм почти ничего и не знал. Боевое оружие. Спарринг один на один. Что еще? Наставники, слыша вопросы на эту тему, прятали улыбку и сообщали, что все будет хорошо. Да уж! Что может быть «лучше» спарринга боевым оружием? Если честно, Рэм не шибко рассчитывал на собственную победу. На каждые десять учебных боев приходилось по три победы. Да еще с Убивайцем — явным фаворитом на завтрашних испытаниях — Рэм ни разу не сражался. А что будет, если встреча состоится? И как раз завтра? От наставников эдакую подлянку вполне стоило ждать. Вот и искал Рэм информацию об испытаниях. И не находил.

А жаль. Очень уж он хотел узнать, что бывает с тем, кто испытания не проходит. В спарринге не бывает двух победителей. А если он — Рэм — проиграет? Что с ним будет тогда? Эта мысль очень беспокоила Рэма, но книги оказались не лучше наставников: и те, и другие бережно хранили чужие тайны.

Дверь скрипнула.

— Все сидишь? — за спиной раздался голос соседа.

— Уже заканчиваю. — Рэм повернулся и посмотрел на соседа. Вигли Пух, розовощекий неунывающий крепыш, частенько находил, чем и как можно скрасить собственную жизнь. Вот и сейчас он держал в руках плетеную бутыль.

— А я к вам в гости заглянуть решил, — из-за плеча Вигли выглянул Зарин. — Надо подготовиться к завтрашнему.

Подтолкнув крепыша в спину, он проскользнул в комнату и пристроился на кровати. Рядом плюхнулся Вигли Пух и протянул Рэму бутылку:

— Держи. Еле спас от этой пары забулдыг, — содержимое бутылки соблазнительно булькнуло. — Они ж и ее хотели выпить.

Рэм задумчиво посмотрел на внезапный дар. Вот как так получалось? Ему ни на что не хватало времени. Он посещал лекции, тренировался с наставниками, участвовал в спаррингах, изучал книги и манускрипты. На сон оставалось всего ничего. Если удавалось поспать в обеденное время — день удался! А другие ведь умудрялись и в город выходить! Да не только выходить, но и посещать некие злачные места, коих, по их словам, в окрестностях было немало!

Рэм еще раз глянул на бутылку и покачал головой:

— Сегодня воздержусь. Завтра будет тяжелый день.

— Зря, — пожал плечами Пух. — Тебе б расслабиться немного. А то совсем…

Он неопределенно помахал рукой в воздухе.

— Конечно, зря! — Зарин отобрал бутылку у крепыша и слез с кровати. — Мы ж тебе говорили, что Рэм пить не будет. А сегодня — тем более. Слишком он серьезный!

— Рэм не серьезный, он — усталый, — тепло улыбнулся Вигли Пух, тут же на его лице возникло озадаченное выражение. Он помялся немного и все-таки произнес. — А вот Крис показался мне куда серьезнее. Помнишь, что он сегодня сказал?

— Помню, — кивнул Зарин. — И я его понимаю. Завтра мы станем чужими друг другу. Больше не будет друзей и знакомых. Завтра будет понятно, кто станет победителем, а кто — проигравшим. Я, кстати, не хочу быть проигравшим, и потому завтра разделаю всех, даже вас!

— А если встретишься с Убивайцем? — усмехнулся Вигли.

— Да я его одной рукой сделаю!

— Помнится мне, ваша последняя встреча оказалась очень короткой.

— Ему просто повезло! — фыркнул Зарин и, не попрощавшись, вылетел из комнаты, прихватив с собой нераспечатанную бутылку.

Вигли усмехнулся каким-то своим мыслям и растянулся на лежанке, не раздеваясь:

— Надо спать.

— Надо, — согласился Рэм и затушил лампу. Тьма укутала комнату. Тишину нарушало едва слышное дыхание Вигли Пуха. Стоило спать, но сон не шел. Мысли о завтрашнем дне мешали, не давая уснуть.

— Скажи, — внезапно спросил Пух, — а что ты будешь делать, когда станешь воином?

— Не знаю, — честно ответил Рэм. Он и впрямь не знал, что будет дальше. Все его мысли занимало финальное испытание. О большем он и не думал. — А ты? Что будешь делать ты?

— О! Я создам группу, в которую буду принимать красивых девушек, и назову ее «Вигли Пух и все, все, все». Мы будем бороться со всякими монстрами. Я буду защищать девушек от врагов, а они меня будут любить, кормить, холить и лелеять. Мы победим всех врагов, прославимся в княжестве и отправимся в новые земли. В империю, например! А потом…

Пух говорил, говорил и говорил, но Рэм ничего не слышал. Он уснул.

Противник застыл, удерживая двуручник слева от себя. Острие меча смотрело в пол и выглядело неопасно, провоцируя, приглашая.

Рэм в атаку кидаться не спешил. От этого боя зависело многое, и рисковать не стоило. Удивительно, но Рэм с Дивайном в спаррингах ни разу не встречался. Что еще удивительней, он ни разу не видел, чтобы Дивайн вообще сражался хоть с кем-нибудь. Странно, если вдуматься.

На первый взгляд, щит давал некоторое преимущество, позволяя заблокировать как минимум первый удар. Однако меч у противника в полтора раза длинней и тяжелей раза в два. Он позволял атаковать с «безопасной» дистанции, навязывая свой рисунок боя. На собственную скорость Рэм особо не рассчитывал: среди учеников он слыл самым медленным. И не зря…

Как с таким сражаться? Атаковать самому? Или, наоборот: выжидать, надеясь на ошибку противника?

Рэм сделал осторожный шаг влево. Дивайн не остался на месте: такой же осторожный шаг, и бойцы снова застыли в ожидании.

Еще один медленный шаг в сторону. Новое движение по кругу. Теперь инициатором выступал Дивайн. Первый шаг, второй, третий. Монотонные, усыпляющие шаги. За третьим шагом последовал четвертый, за четвертым — пятый… Нет, не пятый! В самый последний момент Рэм успел отшатнуться от неожиданного восходящего удара. Острие меча пронеслось в опасной близости от лица. Промедли Рэм хоть немного, и бой закончился бы едва начавшись. За первым ударом моментально последовал второй — сверху вниз. Его Рэм принял на щит. Неудачно. Запястье пронзила вспышка боли. Не алебарда, но очень неприятно. От третьего удара Рэм прикрылся мечом, но третьего удара и не последовало. Взмах, намек на удар, и противник разорвал дистанцию.

Новая стойка. Противник встал, повернувшись к Рэму плечом. Меч замер на уровне головы. Острие двуручника угрожающе уставилось в лицо Рэму. Противник стал похож на однорогого быка, готового броситься вперед, заколоть, растоптать.

Из зала послышались крики о том, что пора заканчивать. Рэм встал в рассветную стойку и позволил себе глянуть на расшумевшихся. Осторожно глянуть: выпускать противника из поля зрения не стоило. Зрителей оказалось куда больше, чем ожидалось. Кроме наставников и Детей Небес в зале обнаружились и солдаты князя. Вот они-то и шумели, болея за… Дивайна?

— Дивайн! Хватит спать! Заканчивай уже с ним! Пиво не ждет!

Лицо противника хранило непроницаемое выражение. Он-то внимания на крики не обращал. Его больше интересовал Рэм. Серо-зеленые глаза Дивайна превратились в маленькие щелочки.

Короткий шаг вперед. Укол в лицо. Инстинктивно Рэм поднял щит, защищаясь, и на какое-то мгновение перекрыл себе обзор. Это оказалось критичным. «Укол в лицо» был финтом: Дивайн не собирался завершать показанный удар. Вместо этого он шагнул в «слепую зону» и нанес рубящий сверху. Каким-то чудом Рэм сумел понять, что снова потерял дистанцию и что противник атакует сбоку, и успел подставить щит. Кое-как. Еще более неудачно, чем в первый раз. Мощный удар «отразить» удалось: голову двуручник не разрубил, но край щита с силой врезался в лицо, в больной руке что-то хрустнуло, и Рэм окончательно потерялся.

Третьего удара Дивайна он не заметил. Просто пришла страшная боль, почти моментально сменившаяся спасительным забвением.

Рэм очнулся.

Под спиной чувствовался знакомый тюфяк — на нем прошла не одна ночь в Воинском зале. Сверху, укрывая Рэма, лежало стёганое одеяло, знакомое не меньше. Рядом с лежанкой на косоногом стульчике расположился Старый Фарад. Наставник неторопливо орудовал иголкой, зашивая драные штаны.

Боли не было.

— Я умер? — хрипло спросил Рэм. Горло саднило и требовало воды. А лучше не воды, а чего-нибудь покрепче.

— Пока еще нет, — сварливо отозвался Фарад. Он искоса глянул на ученика, и снова вернулся к нитке с иголкой.

— Тот последний удар… — прошедший бой намертво запечатлелся в памяти Рэма. — Он должен был убить меня.

— И почти убил, — сухие губы старика изобразили улыбку. — Сражение боевым оружием — не шутка. Надеюсь, ты хорошо запомнишь этот урок.

— Но я — жив! И даже не ранен! — Рэм принял сидячее положение и ощупал шею. Ни ран, ни рубцов, ни шрамов — ничего.

— Скажешь спасибо гильдийцу, — улыбка исчезла. — Я же говорил, что они следят за тем, чтобы вы не сдохли во время обучения. Такого шанса больше не будет.

— Почему не будет? Я же не прошел обучение. Или меня выгонят отсюда? — Рэм почувствовал, как беспокойство нарастает внутри. Он не мог представить, что с ним будет, если его изгонят из Воинского зала. Что он будет делать дальше? Как будет жить?

— Почему — не прошел? — на лице Старого Фарада снова возникла улыбка. — Прошел!

— Я же проиграл…

— Ну и что? — искренне удивился наставник. — Тебе просто не повезло. Из вашего набора никто бы не справился с будущим дуэлянтом. Убиваец быть может, и то не факт. Дуэлянты подбирают наилучшее оружие против каждого противника.

— Дуэлянтом? — в голове у Рэма все перемешалось.

— Да. Ученик наставника Кордэ. Дивайн, — Старый Фарад слегка скривился. — Завтра он отправляется вместе с княжеским посланником в Зимовию. Помощником посла. Как бы. На деле Дивайн будет его телохранителем. Сперва. А дальше — кто знает. Ума ему не занимать. С самого первого дня люди князя Густава для этого его готовили. И готовили хорошо. У тебя просто не было шансов на победу.

— Вон оно что, — протянул Рэм. Теперь ему стало понятно, откуда княжеские знали Дивайна и почему тот не тренировался со всеми. — Кому еще не повезло?

— Большим Титькам, — осклабился наставник и отложил иголку в сторону. Он несколько раз попробовал штаны на разрыв и удовлетворенно кивнул: шов оказался крепким. — Большим Титькам в противники достался Убиваец. Сам понимаешь, справиться с ним она не могла.

— Понимаю, — Рэм кивнул и решил задать вопрос, мучивший его уже долгое время. — Наставник, а почему Вы называете Джуллу «Большими Титьками»?

— Потому что ее так зовут, — фыркнул Старый Фарад. — Она просит называть себя Джуллой, но камень души не обманешь. Любой, кто может видеть, сразу поймет, что ее зовут «Большие Титьки».

— Хватит разговоров, — наставник отложил заштопанные штаны, — давай сюда свой камень души.

— Зачем?

— Буду из тебя воина делать, — старик протянул ладонь и глянул на Рэма выжидающе. В усталых глазах наставника таилась насмешка.

Рэм осторожно коснулся кожаного мешочка на шее и нехотя вытащил камень на свет. Белая искорка внутри призывно мерцала. Казалось, она просила держать камень души при себе и никому его не отдавать. Пересохшее горло превратилось в настоящую пустыню, спина взмокла, а жилка на виске билась в невероятном ритме. Рэм дрожащей рукой опустил полупрозрачный шарик в подставленную ладонь, готовясь в случае угрозы камню…

Старик не стал медлить. Он аккуратно поднес шарик ко рту и, продолжая с насмешкой смотреть на Рэма, легонько дунул на камень. Искорка внутри камня дрогнула и быстро-быстро замерцала. Рэм почувствовал, что и с ним происходит что-то непонятное, но что именно… Искорка мигнула в очередной раз и сменила цвет: вместо белого стала синей.

— Вот и все, — Старый Фарад протянул камень души Рэму. — Держи. Теперь ты — воин.

— И это все? — неверяще произнес Рэм. Ему пришлось постараться, чтобы не вырвать шарик из руки наставника.

— Это все, — с нажимом сказал Старый Фарад. — Если хочешь — проверь.

Глаза наставника смеялись.

Рэм сосредоточился, нырнул в глубины камня и увидел.

Имя: Рэм.

Класс: Воин. Уровень: 1. Опыт: 3/50.

Жизнь: 18/18. Мана: 0/0. Действия: 10.

Характеристики: Сила: 6. Выносливость: 8. Проворство: 4. Скорость: 5. Меткость: 5. Разум: 5. Воля: 6. Воображение: 5. Наблюдательность: 8. Обаяние: 5. Дар: 0. Проклятие: 0. Удача: 4.

Навыки (2/6): Оружие — меч: 1. Защита — щит: 1.

Черты (1/12): Стойкий: 1

— Ну что? — откуда-то издалека до Рэма донесся насмешливый голос наставника. — Доволен?

— Доволен, — произнес Рэм глухо, старательно изучая полученные черты и навыки.

Стойкий (1): вы лучше переносите боль и повреждения: получаемый урон уменьшается на 5 %.

Оружие — меч (1): вы — воин, выбравший меч в качестве главного оружия: при расчете урона, наносимого мечом, модификатор силы увеличивается на 1.

Защита — щит (1): вы — воин, умело пользующийся щитом: экипированный щит дает дополнительные очки здоровья, равные прочности щита.

— И это, — наконец Рэм оторвался от камня души и посмотрел на наставника, — так просто?

Внутри новоиспеченного воина зрела обида.

— В каком смысле?

— В таком, — Рэм убрал изменившийся шарик в нагрудный мешочек. — Чтобы стать воином, я мог не тренироваться. Мне требовалось отдать Вам мой камень души, и в тот же миг я бы стал воином. Скажете, я не прав?

В глубине души Рэм надеялся, что Старый Фарад усмехнется и непринужденно развеет его подозрения.

— Почему — не прав? — наставник усмехнулся. — Прав. Ты мог стать воином в тот же день, когда пришел в Воинский Зал.

— Тогда почему не стал? — Рэма прорвало. — Зачем тогда вся эта учеба? Зачем все эти тренировки, все эти испытания? Зачем вы издевались над нами, мучали, заставляли сражаться друг с другом? Зачем?!

— Затем, мой мальчик, затем, — Старый Фарад вздохнул, разом растеряв всю веселость. — Я не знаю, кто вы и откуда пришли. Может, вы спустились с Небес, а может пришли из глубин Демониона, но сказать я могу одно: в этом мире вам все дается очень легко. Слишком легко. Еще вчера зеленоперые юнцы, сегодня — отважные, могучие воины. Вы быстро становитесь сильнее, но еще быстрее — умираете. В некоторых случаях вас удается вернуть к жизни, но чаще, гораздо чаще вы уходите и больше не возвращаетесь. Вы должны понять, что жизнь нужно ценить, что за нее стоит бороться, что ради результата стоит немного подумать головой и поработать руками. Все, что приходит легко, увы, не ценится. А ваши жизни достались вам, по-видимому, слишком легко, раз вы не готовы ценить их.

— Это не так! — Рэм попытался возразить, но Старый Фарад не пожелал его слушать.

— Так, так. Много Небесных Детей я видел, и все они относились к жизни как к игре, словно были маленькими детишками, играющими в дорожной пыли. И я видел, как они заканчивали свой путь. Кровь, смерть и страх. До самого последнего момента в их душах жила надежда на то, что произойдет чудо, и они спасутся, но чудо почему-то не случалось, очки жизни уходили в минус, и они умирали, — после сказанных слов и так немолодой наставник будто постарел лет на двадцать. Он помолчал немного, а затем осторожно махнул рукой. — Хватит об этом. Поговорим лучше о тебе. Ты стал воином. И в знак своего особого расположения я позволяю тебе выбрать одну черту на свое усмотрение.

Еще один взмах рукой, и перед Рэмом в воздухе повисли призрачные таблички с надписями.

— Выбирай с умом. От этого зависит твоя судьба. Как закончишь, загляни в оружейную. Там тебе подберут чего-нибудь на первое время. Затем тебе надо отправиться в Гильдию и зарегистрироваться. А дальше… все зависит от тебя, — наставник поднялся и, тяжело ступая, направился к двери. — Удачи, мой мальчик. Надеюсь, она не покинет тебя.

Дверь захлопнулась. Рэм же даже не заметил ухода наставника. Он смотрел на кружащие вокруг него таблички и пытался понять, что же ему нужно. А выбрать было из чего: стойкий, выносливый, фехтовальщик, убедительный, сродство тактике, провокатор, ошеломляющий, находящий путь, чувство опасности, легкий шаг, способный ученик, одаренный и много-много чего еще. Рэм поводил пальцем в воздухе. «При нажатии» каждая табличка наполнялась текстом, позволяя понять, как изменится его жизнь после выбора именно этой черты. Чтобы просто прочитать всё, требовались часы.

Взгляд зацепился за одну. Подсвеченную золотом.

«Удачное начало. Каждая единица удачи дает +10 % критического удара. Каждая единица удачи увеличивает базовый урон на 1. Каждая единица удачи увеличивает шанс уклонения на 5 %. Каждая единица удачи дает 1 поглощаемого урона. Ограничения: класс — воин; удача не меньше 3; можно получить только на первом уровне».

Рэм поразмышлял немного и, осознав, что не сможет найти черту лучше, ткнул в неё пальцем. Попытался ткнуть!.. В самый последний момент что-то случилось. Ряд табличек сдвинулся, в нём возникла еще одна, ничем не примечательная внешне, и… палец Рэма нажал как раз на неё.

«Черта выбрана».

Оружейная выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Стеллажи с оружием опустели. На стойках для доспехов осталась в лучшем случае пыль. Открытые крышки сундуков не скрывали отсутствия содержимого. То потертое и помятое снаряжение, что осталось в оружейной, еще больше подчеркивало общее запустение.

— А где всё? — спросил Рэм, оценив состояние оружейной.

— Разобрали уже, — мрачно сказал огромный черноволосый детина. До прихода Рэма он подремывал себе спокойно и надеялся продолжить сие нехитрое занятие после рэмова ухода. Над головой детины Рэм наблюдал небольшую полупрозрачную табличку серого цвета, на которой буквы складывались в имя «Сулман Нотербек». Доставшаяся черта «Видящий душу» позволяла определять имена и степень угрозы всех встречных-поперечных и давала дополнительное очко к наблюдательности. Рэм тяжело вздохнул: рок и удача в очередной раз зло посмеялись над ним, даровав то, что воину вообще без надобности.

— А ты кто такой? — поковыряв пальцем в носу и не найдя там ничего интересного, поинтересовался Сулман. — Чего так поздно пришел?

— Рэм я, — скрывать имя смысла не было. Рэм еще разок осмотрел оружейную и с трудом сдержал очередной вздох: лишь чудо могло помочь найти здесь что-то полезное.

— А-а-а… — протянул детина. — Еще один неудачник. То-то я смотрю: ваши-то все вчера заходили. Почти все. Сегодня с утра толстая девка зашла. Со смешным именем которая. И маленькими сиськами. Все верх дном перевернула. Последний гамбезон уперла и поножи. А когда алебарду нашла, так обрадовалась, так обрадовалась. Махать сразу начала.

Сулман взмахнул руками, изобразив удар алебарды.

— А для меня что-нибудь найдется? — без особой надежды спросил Рэм.

— Ты же Рэм, да? — Сулман прекратил размахивать руками, покопался под столом, и вытащил на свет помятый пергамент.

— Так, — грязный палец уперся в пергамент. — Одежда походная — одна штука. Есть у меня такое.

Из-под стола появился скрученный куль.

— Мешок с лямками. И это есть! — детина обрадовался и в порыве чувств саданул кулаком по столу. — Пояс с медными бляхами. Не, такого нет. Ремень есть. Кожаный. Потертый немного. Фляга серебряная. Ну, это наставник Фарад загнул. Такого точно нет. Баклажка есть.

К куче вещей добавилась небольшая фляжка в тканном чехле.

— Во! — Сулман постучал баклажкой по столу. — Липовая. Дальше. Кошель поясной. Этого добра у меня навалом. Талеры — две монеты.

— Послушай, — Сулман оторвался от пергамента и глянул на Рэма, — может, я тебе один талер медными рубленками разменяю? Один к двадцати. Честь по чести.

— За талер же две дюжины рубленок дают, — вскинулся Рэм. Он, конечно, многое проспал на лекциях, но кое-что все-таки запомнил. — Не меньше.

— Так это за нормальный талер, не обрезанный, ты две дюжины рубленок получишь. А где нынче-то такой найдешь? — пробурчал Сулман, но спорить не стал и опустил в кошель двадцать четыре клейменых пластинки.

— А второй талер где? — нахмурился Рэм.

— Точно! — не смутился Сулман. — Совсем забыл про него.

В кошель нырнула исцарапанная серебряная монетка.

— А золота мне не положено?

— Очень смешно, — Сулман фыркнул. — Тебе какое золото нужно? Зимовские империалы? Семиградская чешуя? Или слитки тебе подавай?

— Да хоть что-нибудь, — улыбнулся Рэм. — Ни от чего не откажусь.

— Не откажется он, — проворчал Сулман. — Если хоть одну золотую монетку припрячешь, и люди князя про это прознают!.. Мытари так зверствовать будут, что свет не мил покажется. Оно тебе нужно?

— Не особо, — да уж, Рэму еще долг за обучение возвращать. А как это сделать? Мир за пределами Воинского Зала казался таким далеким, сложным и непонятным.

— Вот и ладно. Давай-ка снова к тебе вернемся, — Сулман уставился в пергамент. — Меч. Щит. Доспех. Сразу говорю: доспехов нет. Щит есть. Один. Последний. Другого нет. И не проси.

Сулман скрылся в подсобке. Оттуда послышался звук передвигаемых предметов, лязг железа и невнятные ругательства. По всей видимости, что-то все-таки в подсобке оружейной осталось, вот только ушлый мужик делиться этим не собирался. Наконец, шум прекратился и Сулман вернулся, держа в руках круглый щит.

— Держи, — щит перекочевал в руки Рэма. — Ну как тебе?

Рэм принялся рассматривать полученное. Ничего особенного. В тренировочном зале имелись и получше. Небольшой и легкий. Однослойный. Клееный. На обратной стороне центральной «чаши» — умбоне — имелась небольшая ручка. Не маленький баклер, но с ним все равно против алебарды или двуручника не выйдешь — руку отобьют с первого удара. По краю щита шла металлическая окантовка. И все. Ни кожаных полос, ни заклепок, ни дополнительной обивки. Просто и… очень просто. Сосредоточившись, Рэм сумел увидеть табличку с характеристиками предмета.

Щит круглый, средний. Прочность: 18/24. Получаемый урон уменьшается на 2 (минимально получаемый урон: 1).

— Сойдет, — поморщился Рэм. Если честно, он рассчитывал на что-то более полезное.

— Славно, — Сулман нарочито не заметил кислого выражения лица. — А вот и меч. Смотри какой красавец.

— Красавец, — глухо произнес Рэм, изучая очередной «подарочек». Выщербленное лезвие. Простая гарда. Потертая рукоять. Баланс сильно смещен к острию. Таким и не поколешь-то особо. При этом острие оказалось заточено очень хорошо: самое то для укола. Ага, не с этим балансом… Таким можно только рубить. И вряд ли в рубке оно долго останется острым.

Меч железный. Прочность: 12/36. Наносимый урон: 1.

— А получше ничего нет? — Рэм укоряюще посмотрел на собеседника.

— Лучше — нет, — осклабился Сулман довольно. — А похуже могу найти. Найти?

— Не надо, — вздохнул Рэм и начал собирать выданное снаряжение.

Двери Воинского Зала захлопнулись, отсекая прошлое. В самый последний момент, когда массивные двери еще не сомкнулись, Рэм испугался и захотел вернуться, страшно захотел вернуться назад, туда, где все было просто и понятно, к суровым, но мудрым наставникам, к ежедневным занятиям, к привычной и такой, если вдуматься, незамысловатой жизни.

Рэм остался стоять. Прошлое оставалось позади, а впереди ожидало будущее. Каким бы страшным и тяжелым оно не оказалось, Рэм собирался принять его.