Неудачный персонаж

Глава 25. Где мы?

Р-раз! Р-раз! — о-о, вот этим гребцом Гильермо был бы доволен. Я покосился на инквизитора: тот тоже остался на лодке, но, кажется, потерял сознание. Потом, вертя головой, осмотрел пещеру.

Это был круглый просторный зал, над которым потрудились игровые дизайнеры. Река здесь впадала в озеро, в центре которого в самом деле намечался водоворот. Он был обманчиво слабым, но я понимал всю опасность этого места. Впрочем, скелет уверенно выгребал к берегу, а где-то в волнах мелькнули головы двух пиратов: они тоже справлялись.

Озеро было окружено пляжем: с одной стоны песчаным, с другой — каменистым. Среди валунов мерцали грибы, а по стенам пещеры спускались вьющиеся лианы — казалось, тут была выставка всего самого привлекательного, что мы успели увидеть в подземном царстве. Среди лиан светились кристаллы, озаряя грот целиком. Но главным были мосты. Причудливые скальные арки, хрупкие и изящные, изгибались над озером, сплетаясь в многомерную конструкцию. С арок также свисали гроздья цветущих лиан, и пещеру — я понял это только сейчас — наполнял аромат цветов. Ближе к берегу, где течение водоворота уже не ощущалось, в прозрачной воде лежали блестящие раковины, плавали яркие рыбы и аксолотли — цветные, мелкие и до ужаса няшные, а не как та шестиглавая тварь.

Скелет в последний раз взмахнул веслами — и лодка шоркнула днищем по мелководью. Я показал покойнику большой палец и, не заставляя себя дважды просить, выскочил за борт, пока владелец плавсредства снова не сагрился. Как мог попытался помочь, затянув судно на берег. Скелет тоже с шумом выпрыгнул в воду. Потом, распугивая аксолотлей и вздымая тучи песка, побрел к носу лодки, схватился свободной рукой и единым рывком выволок тяжелую махину на берег.

...Меня в первую очередь интересовали товарищи, выпавшие за борт. Я взобрался на плоский валун и убедился, что Амра с Лухраспом находятся в относительной безопасности. Амра уже выбрался на берег с другой стороны озера, а Лухрасп мало того, что уверенно греб прямо к нам, так еще и спасал девицу: в воде белело лицо эльфийки, которую усач успешно транспортировал. Благо та, кажется, была без сознания и не мешала. Над этой парочкой суетился Гасан, раздавая непрошеные советы.

— Гасан! — крикнул я, косясь на скелета. — Где полудемон?

Джинн услышал меня и талантливо изобразил, как рогатая фигура, задыхаясь, идет на дно, а потом махнул рукой в сторону водоворота.

— Всё уже! — крикнул он безо всякого сожаления в голосе.

Если бы старик знал поговорку “помер Максим — да и фиг с ним”, то наверняка так бы и выразился.

Плохо… но по крайней мере на респауне Николаю уже ничего не должно угрожать. Или?..

Я напряг зрение и присмотрелся к той части озера, где в него впадала река: теперь течение было перекрыто сомкнувшимися скалами, и, кажется, я отсюда различал на них пятна крови.

Это окончательная смерть Князя? Или ему недостаточно? И куда теперь будет деваться вода, текущая по реке? А озеро — оно высохнет?? Ай, да черт с ним, некогда об этом думать сейчас.

Проковылял к корме лодки и, всячески демонстрируя скелету безобидность своих намерений, осмотрел Гильермо.

...Инквизитор был жив. Я внезапно почувствовал огромное облегчение: как будто это был человек, а не персонаж игры… И, снова отбросив ненужные мысли, склонился над телом. Как тут, в виртуальном мире, первую помощь оказывают?

Хотите пить кровь?

Я аж подпрыгнул — и отшатнулся. Помни о своей сути, Коготь! Ишь, нашелся спасатель… Нет, такой первой помощи инквизитор точно мне не простит… А что делать-то? Я наобум пощупал магистру пульс, и тут же выскочила другая табличка.

Гильермо Форкон

38 ур.

При смерти.

Хотите попытаться вылечить персонажа?

Конечно, хочу!

Ваш персонаж не обладает необходимыми для лечения умениями.

Ладно… Я еще раз возблагодарил удачу за те халявные очки опыта, что насыпались мне за поглощение плоти Князя. Тогда я не стал их распределять, отложив это “на попозже, в спокойной обстановке”, но, видимо, такой возможности у меня не будет.

Хотите изучить “Наложение рук”?

Да/Нет

“Да”!

Неожиданно мне показали коротенькую кат-сцену: я будто бы вылетел из тела своего упыря, глядя со стороны. А тот, положив Гильермо лапы на грудь, попытался сделать ему массаж сердца! Но в процессе словно бы понял, что действовать нужно иначе. Лапы Когтя окутались золотистой дымкой (хорошо, здоровье хоть не просело!) — и он поднял их к лицу, с любопытством рассматривая. Ну-ну…

Вы изучили “Наложение рук” 0 ур.

Заклинание стоило пять единиц маны и восстанавливало объекту крохи здоровья. А вот сколько оно у меня отожрет — и как от этого уберечься? Да никак. Остается только надеяться, что не помру от такого лечения. Ну… поехали.

Я вновь положил Гильермо руки на грудь, отвернулся, зажмурился и активировал каст. ...Уо-оу! — вытаращил глаза.

Бледно-серая кожа рук стала заметно темней и краснее — будто они торчали из-под пляжного зонтика и “сгорели”. Здоровье скакнуло вниз на семь единиц. Голова закружилась. Зато и Гильермо размежил веки и смотрел на меня — с явным неодобрением.

— Когда исцеляешь, молитву творить надобно, а не морщиться! — прохрипел он. — Тогда толку намно-о-ого больше!

— Да пошел ты… — снова пробормотал я, утомленно откидываясь.

Из сумки у меня на боку прямо Гильермо на грудь выпрыгнул крысеныш, деловито обнюхал торчащую бороду инквизитора и чихнул. Тот не обратил внимания.

— Се формула языческая, она не поможет! Молитва должна быть Светлым богам…

А я неожиданно вспомнил про системную информацию, мелькнувшую в тот момент, когда лодку стало крутить. Логи!

...А логи ошеломили, заставив на полминуты отключиться от внешнего мира.

Доступно задание!

“Последний воин древней земли”

Помогите немертвому воину древнего племени добиться цели и узнайте больше о его племени!

Так, ну это понятно, дальше…

Гасан одержал победу над высшим вампиром!

Вы получили уровень!

Ваш уровень: 8.

Очков для распределения: 5.

Мать честная, за что это мне? Я ведь только греб. Однако тут же я вспомнил, как игра объединила нас с Климовым в “пачку”, когда мы дрались с медведем — не спрашивая. Или когда мы с пиратами сражались с Ламиа… Видимо, так случилось и здесь.

И если я получил экспу “ни за что”, то тот, кто нанес последний удар… Я посмотрел на Гасана, как раз подлетавшего к берегу. Дед сиял, как премиальный автомобиль на витрине. Борода его удлинилась и теперь выглядела почти прилично, а костлявые руки даже как будто обросли мышцами. Вот же гад — подсуетился-таки со своим ковшиком!

А ниже в логах…

В последних строчках я увидел такое, что просто закрыл окно. Нет. Все-таки не сейчас. Не готов…

...Жаба душила, но напоследок я все же вкинул в здоровье еще три очка. Возможно, их стоило бы использовать рациональнее. На берег как раз выбирался Лухрасп, таща Мари. Я проследил, чтобы Гильермо сполз с лодки (скелет подозрительно зыркал на нас), и поспешил к пирату с эльфийкой.

Мари, лесной эльф

5 ур.

При смерти.

Хотите использовать “Наложение рук”?

Я был готов сразу нажать на “да”, но вспомнил совет Гильермо. Молитва, значит…

“Дружище Грим!” — шепотом пробормотал я: было интуитивное ощущение, что говорить нужно вслух. — “Не знаю, слышишь ли ты меня и как у тебя там — а у нас тут настоящий бардак. Вампира мы вроде как победили — но куда дальше плыть, непонятно. Да и вообще — мутные какие-то игры ведутся… Если продолжишь нам помогать — будем рады. Только твоя помощь и выручает. Раминь!” — И скастовал исцеление. Успев заметить, что сидящий рядом Лухрасп, даром что тяжело дышит, прислушивается очень внимательно.

Руки обожгло снова, Мари закашлялась и открыла глаза. Едва ее взгляд сконцентрировался на мне, глаза расширились еще больше, и она возмущенно столкнула мои лапы с груди. Спасибо, хоть не по морде…

— Вижу, ты в полном порядке, — пробормотал я. — Подними логи — нам там опыт дали, можно сразу здоровье поправить…

— По-хорошему, вам бы зелье здоровья! Тут, наверное, есть! — с показной заботой воскликнул Гасан. Он так и вился над лодкой, заставляя скелета все чаще оглядываться.

Мы, не сговариваясь, шикнули на старого мародера. Скелет стоял в трех десятках шагов от нас. Медленно показав Гасану кулак — не вздумай, мол! — он взвалил на плечо огромный двуручный меч — единственное оружие, взятое им из лодки, — и двинулся в сторону каменной насыпи.

— Хочет подняться наверх, — шепнул Лухрасп.

И действительно, с груды камней, представлявших собой своего рода ступени, можно было шагнуть на край одной из воздушных дорог, серпантином сплетавшихся над центром озера.

— Гасан, — попросил я. — Будь ласков, слетай наверх, посмотри, куда этот костяной громила шагает.

Джинн с тоской покосился на ящики, но спорить не стал — свечой взмыл вверх и исчез среди каскадов лиан.

— Пойдем и мы? — спросил я у спутников. — Все же поняли, где мы находимся?

И обвел рукой колоссальный грот.

— Где? — все-таки спросила эльфийка.

А Лухрасп ответил:

— Внутри горы. Все это — внутри горы. Выхода наружу отсюда, — кивнул он на озеро, — нет, кроме водоворота. Но что-то есть наверху.

— Там — завершение его пути! — Мари ткнула пальцем в спину скелету. — Финал квеста! Идем...

И мы полезли наверх.

Над озером были настоящие райские кущи. Лианы и мягкие волнистые ветви изящных карликовых деревьев, растущих вдоль здешних воздушных дорог, каскадами ниспадали вниз. В этих висячих садах цвели сотни ярких цветов. Несмотря на ночное время, бутоны многих из них были раскрыты навстречу свету кристаллов. А еще нас сопровождало… пение птиц! Сначала одна трель, потом другая… Чем дальше мы шли, тем громче вокруг нас разливались какие-то птахи.

Дорога петляла. Частенько, когда мы достигали вершинной точки каменной арки, нам с риском сверзиться приходилось перебираться с нее на другую, чтобы продолжить подъем. Во многих местах попадалась наскальная живопись — рисунки, подобные тем, что мы видели с лодки. А иногда, особенно на перекрестках этого серпантина, — каменные болванчики с грубо вырезанными, но выразительными лицами. Как будто набор самых древних смайлов. Гильермо, завидев очередной такой “смайл”, неизменно плевался и делал какие-то специальные жесты левой рукой (в правой он нес авоську). Хорошо хоть, в озеро не пытался скинуть.

А потом мы нагнали скелета. Плечистая фигура с фламбергом обнаружилась неожиданно за одним из поворотов, когда мы по ощущениям забрались уже достаточно высоко.

Мертвец стоял перед перекрестком, где серпантин, как змеиный язык, раздваивался. На перекрестье дорог, покрытым белым пляжным песком, был установлен болванчик покрупнее других. В его лице читалась усмешка: мол, ну и что будешь делать дальше?

Гильермо немедленно плюнул ему прямо на темечко, так что я еле сдержался, чтобы не ткнуть инквизитора локтем. Как будто не великий магистр, а гопник малолетний какой-то, честное слово. Вместо этого оторвал лист какого-то местного лопуха и вытер божку каменную лысину. Герцог смолчал.

Две дороги через пару шагов упирались… снова в скалу. Вернее, в две двери, очертания створок которых угадывались в сером камне. Мы стояли как бы на лифтовой площадке на предпоследнем этаже небоскреба, пришло в голову неуместное сравнение. И могли уехать вверх или вниз. А над дверями шла надпись: “Начерти знак”.

А сами двери отличались только одним: над правой в камне был вырезан череп, а над левой — росток. Но едва я к ним пригляделся, оба рисунка стали мерцать и… поменялись местами. И снова. И снова.

Скелет со скрежетом ржавых доспехов повернул к нам голову, и, отвесив челюсть, впервые издал изнутри себя гулкий звук:

— Ы-ы-ы?!

— Жизнь и смерть, — тихо сказала Мари. — Как между ними выбрать?

— Как узнать, какая дверь чему соответствует, — поправил Лухрасп. — И как они открываются.

Гильермо пристально смотрел на меня, видать, уверившись после того, как я вскрыл пасхалку, что я лучший на Терре специалист по разгадыванию таких загадок.

— Здесь где-то должны быть подсказки, — уверенно сказал я. — Ищите!

Но ни сами двери, ни оплеванный герцогом идол, ни растения и цветы, ни песок, который я пытался копать, не предоставили нам ни единой подсказки. Двери не открывались.

— Смотрите! — воскликнула вдруг Мари.

Она указывала на раскопанный мной песок у подножия статуи. На наших глазах он пришел в движение — и его поверхность сама собой разровнялась, снова став идеально гладкой.

— Начерти знак! — гулко провозгласила статуя.

Гильермо снова едва не оплевал идола, но я его удержал.

— Вот! — поднял палец Лухрасп. — Теперь осталось только понять, какая именно дверь нужна… этому вот созданию.

Скелет решительно шагнул к статуе, сбросил с плеча двуручник, мимоходом едва не отхватив мне полголовы, и самым кончиком фламберга начертил в песке черепок — очень талантливо, как две капли воды похожий на тот, что мигал над дверями! Мы затаили дыхание. Ничего не случилось.

— Неверный знак! — пробасил болванчик.

— Ы-ы-ы! — негодуя, скелет повернулся к нам.

— Логика оставляет только один вариант, — озвучил очевидное инквизитор, — но мне лично претит решать бессмысленные задачки языческого кумира!

Мы переглянулись. Затем Мари опустилась рядом со статуей на одно колено — и изобразила на ставшем гладком песке росток.

— Неверный знак! — божок злорадно покосился инквизитора. — Осталась одна попытка!

— Ы-ы-ы-грх!!

В тоне скелета звучало явственное “откройте чертову дверь, или я тут всех покрошу!”

Мы дружно шарахнулись. Лухрасп и Гильермо одновременно начали как-то очень уж характерно шевелить пальцами, явно готовя какие-то заклинания. Амра схватился за ятаган.

— Без паники! — Я поспешно встал между пиратами, инквизитором и скелетом. Стоять там, прямо скажем, было не очень комфортно. — Давайте подумаем и все вместе решим эту загадку. Другого пути у нас просто нет. Только в водоворот.

Я шумно вздохнул. Думай, упыриная башка, думай! Эх, сейчас бы влить оставшиеся очки в интеллект — и поумнеть резко! Увы, так это не работает.

— Давайте вместе подумаем… — повторил я вслух. — Подсказок тут нигде нет, это стопроцентно. Но, как учит нас семиотика, отсутствие знака — тоже знак… Значит, подсказка заключена внутри загадки как таковой…

Я как попугай повторил любимую фразу нашего универовского препода по культурологии — известного тем, что для получения его зачета группа должна была купить ящик водки. Однако Лухрасп и Гильермо смотрели на меня очень внимательно, и я мельком подумал, что для жадных до нового знания искинов такие вот рассуждения — как музыка.

А Мари фыркнула:

— Говоришь, как Рыба!

— Рыбы не разговаривают, — ответил я машинально. — А впрочем… Говорящие рыбы… Сочетание несочетаемого… Дихотомия жизни и смерти… Мари, ты гений!

— Что такое? — всполошилась эльфийка. — Ты разгадал? Это с рыбами связано??

— Нет, — ответил я. — Но я думаю, вопрос ты поставила правильно. Не “какая дверь чему соответствует”. А именно “как выбрать между жизнью и смертью”? Как их различить, понимаешь? Потому что одно постоянно переходит в другое. Мифологическое мышление!

— Ересь! — строго сказал Гильермо. — Жизнь и смерть вовсе не переходят друг в друга. Опасное заблуждение, от которого один шаг до идеи “зло — это часть добра”.

Я отмахнулся:

— Ваша светлость, давайте позже. Мари… смотри: тут нет никаких подсказок, и значит, ключ к ответу — в самой загадке. Жизнь и смерть непрерывно перетекают друг в друга… ПРЕДПОЛОЖИМ это, ваша светлость! И мы стоим тут вместе с живым мертвецом, а значит…

— Значит, нам всем нужно такими стать? — ляпнул Амра.

— Нет, — сказал я. — Это лишь значит, что условие задачи выполнено. А ключ — он должен быть вот таким.

И когтем нарисовал на песке знак бесконечности.

Знаки ростка и черепа над дверями погасли, и стало ясно, что это все же не двери — просто рисунки. Висячие тропы, ведущие к ним, внезапно рассыпались на песок и щебень, но эти осколки не рухнули вниз, а, притянувшись к невидимой плоскости, образовали новую, третью дорожку. Она шла прямо — и там, куда она упиралась, в скале возникла и отворилась настоящая дверь, из-за которой шел свет.

— Добро пожаловать! — объявил истукан.

Скелет решительно рванулся вперед, и нам оставалось лишь последовать вслед за ним. Странно, но свет, исходящий оттуда, никак не вредил мне. В то же время он был живым, настоящим: вовсе не мертвенный свет могил.

За дверью был зал — одновременно каменный и воздушный. Он представлял собой округлую полость, пузырь, висящий в воздухе посреди всего этого сплетения арок. Здесь почему-то стоял сухой жар, как в сауне. А посреди зала на грубой циновке восседал голый мужик.