Невеста Дьявола

11

ИРИНА

Мой дорогой муж стоит перед стеклянной стеной, когда я вхожу в нашу спальню с пакетами покупок. В одной руке у него стакан с бурбоном, а другая засунута в карман. Он не поворачивает головы, чтобы посмотреть на меня, что означает, что он, вероятно, в ярости, как я и хотела.

Эпичненько.

Я снимаю туфли и ставлю пакеты с покупками на туалетный столик, а затем сажусь на кровать, глубоко вдыхая. Как же утомительно подниматься по лестнице со всеми этими пакетами.

Алексей допивает ликер в своем бокале и наконец поворачивается ко мне.

Мое сердце учащенно забилось, когда он это сделал. Его темные волосы взъерошены, а большая часть его белой рубашки расстегнута, обнажая грудь. Он выглядит так непристойно, и теперь в моей голове роятся нечестивые мысли. Этот русский мужчина — нечто.

— Понравился день шопинга? — Спрашивает он, изогнув бровь. Его голос спокоен, и мне трудно понять выражение его лица. Если он и злится, то ничем этого не выдает.

Я киваю, скрещивая одну ногу с другой.

— Да. — Я поднимаю свою сумочку и достаю его безлимитную карту Amex. — Вот, возвращаю твою карту.

Клянусь, он хмыкает, когда его взгляд скользит между картой и мной.

— Ты потратила 95 000 долларов?

Я ухмыляюсь. Значит, он расстроен из-за этого? Он бы не спрашивал, если бы это было не так.

— Да. Я была предусмотрительна, чтобы не потратить больше. К тому же, мне все еще нужно переделать нашу спальню.

Он молчит, наблюдая за мной.

— У меня есть кое-что для тебя. — Поднявшись на ноги, я беру один из пакетов и иду к нему. Протягивая ему пакет, я говорю: — Это было не очень дорого, но я думаю, тебе подойдет.

Алексей берет у меня пакет и достает бордовый галстук.

— Ты купила мне галстук?

— Тебе нравится? Он стоил 500 долларов.

Его глаза расширяются, когда он смотрит на меня. Я потратила на себя 94 500 долларов из его денег и подарила ему галстук, который стоил гораздо меньше. Этого достаточно, чтобы купить дом, и любой бы расстроился.

— Ты можешь подать на развод, если тебе не нравится, что я трачу столько денег. — Говорю я. — Я не хочу жить с человеком, который не может позаботиться обо мне.

Я ожидаю, что он вот-вот выйдет из себя, но его темные глаза мерцают, когда он смотрит на меня.

— Этого было недостаточно?

— Едва ли. Я ходила по магазинам в рамках бюджета. — Я пожевала щеку. Я купила несколько предметов одежды, чтобы отдать их на благотворительность. Мы с Михаилом также посетили ресторан в центре города и купили более ста порций еды для бездомных. Нелегко было потратить столько денег.

Я сделала это только для того, чтобы отомстить ему за прошлую ночь и разозлить его настолько, чтобы он больше не хотел быть со мной. Я думаю о нем гораздо чаще, чем следовало бы. Мое тело нуждается в нем гораздо больше, чем это необходимо. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше будет для нас обоих.

Хотя я могу инициировать развод, но такой мужчина, как Алексей, скорее всего, убьет мою семью, чтобы отомстить мне за то, что я ушла. А может, и не убьет, и это просто предлог, который я придумываю, чтобы не уходить от него первой.

— В следующий раз потрать вдвое больше. — Он берет галстук. — Спасибо за подарок.

Мой рот открывается. Я смотрю на него, как шокированная идиотка. Он просит меня потратить вдвое больше, чем я потратила сегодня, и благодарит за то, что я купила для него этот дешевый галстук? Не может быть, чтобы он был настолько спокоен.

— Подожди, ты не расстроен?

Теперь его очередь улыбаться. Зубы у него белые и идеальные.

— С чего бы это?

— Я потратила много денег, на шопинге, за один день. — Мне трудно произнести эти слова, потому что я очень удивлена. Его спокойствие — это не то, чего я ожидала.

— Ты моя жена, Ирина. И у меня достаточно денег, чтобы их тратить. — Он подходит ближе, кладет палец мне под подбородок и поднимает мое лицо вверх. — Неужели ты думала, что я стану суетиться из-за 95 000 долларов?

— Да. — Я не собираюсь лгать. Либо этот человек непристойно богат, либо он сумасшедший. — Я ожидала, что ты разозлишься, по-настоящему разозлишься.

— Это был твой способ отомстить мне за прошлую ночь?

Мои щеки горят. От его тела исходит жар, пронизывающий меня насквозь. Каждая клеточка во мне бессовестно пробуждается от его прикосновений.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Его взгляд опускается к моей груди. Мое дыхание сбивается, грудь вздымается.

— От тебя одни проблемы, Малышка. Я не должен с тобой общаться, но ничего не могу с собой поделать.

— Ты можешь избавиться от меня и продолжить свою серию убийств. — Только после того, как слова покинули мой рот, я поняла, как он может их истолковать. — Я не имею в виду убить меня.

— Думаешь, я убью тебя, если ты попросишь? — Спрашивает он хриплым голосом.

Я пожимаю плечами.

— Ты ненавидишь моего отца, а значит, и меня. Тебя ничто не остановит, если ты захочешь это сделать.

И почему-то я верю, что он этого не сделает. Люди боятся этого человека и поют его имя, как предсмертный гимн. Он известен как Дьявол Нью-Йорка, но не было ни одного момента, когда бы я по-настоящему боялась, что он причинит мне вред. Даже во время нашей первой встречи на гала-ужине.

Он наклоняется ко мне, так близко, что его цитрусовый и лесной аромат заполняет мой нос. Я становлюсь зависимой от его запаха. Это успокаивает и вызывает желание обхватить его руками.

— Ты моя, Малышка. Ты не имеешь права просить меня прекратить твою жизнь.

Черт возьми.

Если бы кто-то сказал мне, что я когда-нибудь найду привлекательным мужчину-собственника, я бы, наверное, закатила глаза и отмахнулась. А этот мужчина передо мной мог даже лишить меня основных человеческих прав, и я все равно нашла бы его чертовски сексуальным.

Конечно, я не признаю, насколько сексуальна его собственническая сторона. Мне нужно защищать свою самооценку.

— Я не собственность, Алексей. Я принадлежу себе, и только себе.

Его глаза озорно блестят, а губы кривятся в улыбке.

— Тебе нравится идти против меня на каждом шагу, госпожа Вадимова?

Мой позвоночник напрягся, и по нему прокатилась волна статического электричества.

Госпожа Вадимова.

Вот кто я теперь. Я еще не успела к этому привыкнуть. На самом деле, я презирала саму мысль об этом, но от его слов у меня затрепетало в животе. Должно быть, он заметил, как покраснели мои щеки, потому что его улыбка становится шире. Он отступает на шаг, но его глаза не покидают меня.

— Я вижу, тебе нравится твое новое имя.

Мне оно нравится. Я не должна, но мне нравится.

— Волкова звучит лучше.

Он качает головой.

— Я не согласен.

— Не мое дело. — Я хватаю сумочку, пока мое тело не успело отреагировать на него другими безумными способами. — Это напомнило мне, что твои братья присоединятся к нам на ужин.

Алексей моргает.

Я не уверена, что он меня услышал, поэтому повторяю.

— Михаил и Николай присоединятся к нам за ужином. Я не знала, как связаться с Николаем, поэтому попросила Михаила передать приглашение.

— И Михаил согласился?

Я киваю.

— Мне не пришлось его уговаривать. Он ухватился за это предложение.

Его горло дергается, когда он сглатывает, а мои глаза прикованы к нему.

— Вау!

Я внимательно изучаю его. Я не знаю, что сказать о его реакции.

— Только не говори мне, что вы раньше не ужинали вместе.

— Бывало, но только в случае крайней необходимости. — Он делает паузу, прочищает горло, а потом смотрит на меня так, будто я только что совершила нечто идиотское. — Не пойми меня неправильно, мы с братьями любим друг друга. Мы просто показываем это так, что это не связано с совместным ужином или чем-то еще.

— Дай угадаю, пуляете друг в друга? — Учитывая их характер и обстановку, в которой они выросли, логичнее всего предположить, что их язык любви будет включать насилие.

Алексей не отрицает этого, его глаза становятся мутными.

— В значительной степени.

Я чувствую толчок в груди. Трудно сказать, печаль это или жалость, а может, и то, и другое.

— Что ж, думаю, пришло время для перемен. Я освежусь, и, возможно, мы сможем запланировать совместный ужин.

— Ты умеешь готовить?

Я смеюсь.

— Нет. Я чуть не сожгла дом, когда в последний раз пыталась пожарить бекон на гриле. Я имею в виду, что мы можем выбрать, какую еду приготовит Нина.

— По-моему, звучит неплохо.

Я подмигиваю и улыбаюсь.

— Отлично! Я скоро выйду.

Он кивает.

— Ирина?

Я поднимаю бровь, ожидая, что он скажет.

— Спасибо, — шепчет он.

— У тебя есть желание умереть?

Николай, младший брат Алексея, улыбается, когда я беру у него цветы.

— Что плохого в том, чтобы подарить невестке цветы?

Алексей хмурится. Мужчина не прилагает никаких усилий, чтобы выглядеть приятным.

— Она моя жена.

Михаил качает головой. Он прикрывает рот, чтобы сгладить зевок.

— Мы знаем, парень. Ты уже сто раз это говорил.

Алексей усмехается. Он засовывает руки в карманы своих треников. Он не похож на того Алексея, который является главой Братвы. Сейчас он просто старший брат и ревнивый муж. Думаю, такая его версия мне нравится больше. Какая-то часть меня хотела бы, чтобы это было все, что с ним связано. Возможно, я бы позволила себе влюбиться в него, если бы это было так.

Меня поражает, как такой человек, как он, может иметь такую страшную репутацию. Интересно, что он делает за кулисами, о чем я еще не знаю. Прозвище «дьявол Нью-Йорка» определенно откуда-то взялось.

Я вдыхаю аромат цветов. Это свежие розы, и они так хорошо пахнут.

— Они прекрасны. Спасибо, Нико.

Он подмигивает, одаривая меня мальчишеской ухмылкой. Ни один мужчина не сравнится с Алексеем, но Николай близок к этому. Михаил же напоминает мне о том, почему девушкам нравятся русские мужчины. Его красота неземная.

Румянец заливает мои щеки, когда в голове мелькает мысль о том, что у меня будет сын, похожий на них. Он был бы очень милым ребенком с идеальными родителями и самыми лучшими дядями.

— Его зовут Николай, а не Нико. — Говорит Алексей, в его голосе звучит нотка ревности, которую я чувствую. — И я могу подарить тебе цветы получше.

— Можешь? — Я поднимаю лицо, чтобы мои глаза встретились с его глазами. — Богато слышать это от человека, который швырнул в меня обручальное кольцо.

— Ты это сделал? — Спрашивает Николай.

— Он так и сделал.

Алексей потирает подбородок. Он не произносит ни слова в свою защиту.

— Ты этого не узнаешь, так как знаешь его не так давно, но мой брат не романтик. Поверь, я удивляюсь, как он умудряется заставлять столько женщин падать в обморок и сохнуть по нему.

— В обморок? — Я бросаю взгляд на Алексея. Он виновато пожимает плечами. — Вы можете добиться большего, мистер Вадимов. Поучитесь у Нико. — Добавляю я, делая ударение на Нико, просто чтобы позлить его.

Я бросаю взгляд на Михаила. Он молчит, наблюдая за игрой. Он как раз из тех, кто читает комнату и замечает все, что никто другой не замечает. На мой взгляд, Алексей — самый жестокий брат, Михаил — самый крутой, а Николай — самый кокетливый. Они подходят друг другу именно в таком порядке.

Наши глаза встречаются, и он удерживает мой взгляд. Я первой отвожу взгляд. Меньше всего мне хочется вступать в поединок взглядов с ужасающей горой в шесть футов пять дюймов.

— Нам стоит пойти в дом, пока ужин не остыл.

Когда мы входим в столовую, до нас доносится запах свежей еды, и я сажусь рядом с Алексеем. Николай садится напротив меня, а Михаил — рядом с ним. Мы наполняем свои тарелки едой.

— Я слышал, вы двое сегодня ходили по магазинам. — Говорит Николай, нарезая свой стейк. Он смотрит на меня. — Я слышал, вы потратили кучу денег.

— Сплетни. — Бормочу я Михаилу, прежде чем переключить свое внимание на Николая. — У тебя с этим проблемы?

Он запихивает в рот свой стейк, жует и отпивает из стоящего рядом стакана воды.

— Напротив, я горжусь тобой. Ты обыграла мою маму в игре на деньги.

Я знаю, что он не пытается быть грубым, но я не выношу, когда меня сравнивают с женщиной, которую я встретила вчера. Он ее ненавидит, это видно по чистому отвращению в его тоне, когда он упоминает о ней.

Почему вы все ее так ненавидите? Я хочу спросить, но решаю, что лучше не совать свой нос куда не следует.

— Николай, — предупреждает Михаил, его челюсть тикает.

— Ирина — член этой семьи, она должна это знать. — Говорит Николай. — Ты не хочешь узнать о моей матери? Она была здесь вчера, и я могу сказать, что ты уже знаешь, какая она стерва.

Мой пульс учащенно бьется. Я не знаю, как на это реагировать. Я смотрю на Алексея, надеясь, что он что-нибудь скажет, но он занят тем, что запихивает в рот еду. Его не волнует, к чему все это приведет.

Вилка Михаила со звоном падает на его тарелку.

— Закрой рот, Нико.

— Но…

— Закрой свой гребаный рот, — рычит более глубокий голос с места во главе стола.

Я поворачиваю голову и вижу Алексея, вытирающего рот салфеткой.

— Ешь или возвращайся домой. Последнее, о чем я хочу говорить, — это твоя мать. — Говорит Алексей.

У меня перехватывает дыхание.

— Ты не должен быть таким грубым.

Николай вскакивает на ноги.

— Верно, мы не должны говорить о старой доброй мамочке за ужином. — На этот раз его хмурый взгляд направлен только на Алексея. — Эта женщина не заслуживает присутствия в нашей семье, ты же знаешь.

— Она твоя мать.

— Она не моя мать, — возражает Николай, его глаза красны от гнева. — Она всего лишь жена моего отца…

— Прежде чем отрицать, вспомни, что она рисковала жизнью, чтобы родить тебя, — обрывает его Алексей, прежде чем он успевает закончить. — Не уважай ее в другом месте, а не в моем доме.

— Пошел ты. — Николай отталкивается от кресла и сердито выходит.

— Следуй за ним и присмотри чтобы он не наделал глупостей, — приказывает Алексей Михаилу. Он снова стал похож на пахана.

Михаил кивает брату и смотрит на меня.

— Мне жаль, что ужин вышел неудачным.

Я наклоняю голову, потому что боюсь, что при попытке заговорить у меня выйдет только воздух. Михаил убегает вслед за Николаем, оставляя за собой пиршество еды на столе. Алексей просто возвращается к еде, отчего у меня раздуваются ноздри.

— Твой младший брат расстроен, а ты собираешься просто вернуться к еде? — Спрашиваю я, внимательно наблюдая за ним.

Алексей не удостаивает меня и взглядом.

— А что я должен делать? Бежать за ним?

— Тебе не должно быть все равно.

— Мне не все равно.

Он сейчас шутит?

— Ты серьезно?

— Да, по-своему. — Говорит он. Он поднимает стакан с водой и подносит его ко рту. — Не ввязывайся в дискуссию, о которой ничего не знаешь, Ирина.

Я сморщиваю нос.

— Это предупреждение?

Он встает и буравит меня взглядом, который я не могу прочесть. Я не могу расшифровать его пустую маску. Мне кажется, я никогда раньше не видела его глаза такими пустыми.

— Думай как хочешь.

С этими словами он выходит из столовой.

Я провожаю его взглядом, пока он не скрывается из виду, а затем опускаюсь в кресло, стараясь не поддаваться тонущему чувству, что мне здесь не место.