Невеста Дьявола

13

АЛЕКСЕЙ

Никто из моих людей даже не шелохнется. Это будет мне во вред, но у меня более чем достаточно патронов, если кто-то из них посмеет проявить неуважение к Ирине. Мне плевать, что кто-то говорит обо мне гадости за моей спиной, но никто не скажет ничего о моей жене.

Стон Игоря — как музыка для моих ушей. Он не ухмыляется и не рычит, а просто сглатывает боль, пока его кровь течет, окрашивая пол.

Он сказал это не потому, что переживал, что мы не можем доверять Ирине. Он сказал это, чтобы позлить ее. Она заняла место, которое он хотел отвести для своей дочери, Нади. Конечно, он ненавидел ее, но совершил глупую ошибку, показав это.

— Убирайся отсюда и позаботься о том, чтобы тебе обработали раны, — приказываю я.

Игорь кивает. Пошатываясь, он поднимается на ноги. Мужчина, сидящий справа от него, встает, чтобы быть его костылем, когда он покидает комнату.

Я смотрю на кровь на полу. Как кровь предателя может быть такой красной и блестящей? Ему повезло, что он сохранил голову и язык, но я не могу гарантировать, что в следующий раз ему так же повезет. Такие крысы, как он, обязательно будут красться и попадутся. Я не намерен его щадить. Он работал на моего отца, посоветовал ему изгнать меня из города, а теперь служит мне.

Игорь и тот, кто ему помогал, закрывают за собой дверь.

Я обхватываю Ирину за талию. Она дрожит, и я слышу каждый ее вздох. Она никогда раньше не видела, как стреляют в человека, и очень потрясена. Мне неприятно, что я так ее напугал.

— Уходите, все вы! — Я должен забрать жену домой и позаботиться о ней.

Мои люди переглядываются, но никто из них не решается спорить. Дмитрий и Михаил уходят последними. Николая нигде нет. Ирина вошла сюда одна, значит, он не пошел к ней, как я приказал.

Маленькая сволочь.

— Пойдем домой, Ирина. — Я помогаю Ирине подняться на ноги и беру ее за руку, выводя из зала. Едва мы оказываемся на танцполе, как ко мне подбегает Надя и обнимает меня, прижимаясь своей большой грудью к моей груди и почти отпихивая Ирину в сторону.

Я бы раньше затащил ее в свой кабинет и трахнул, но до встречи с Ириной, а сейчас мне только хочется оттолкнуть ее и идти своей дорогой. Я так и делаю, а она имеет наглость удивленно смотреть на меня.

— Что ты делаешь, Алексей? — Бросает она взгляд на Ирину.

— Отвожу свою жену домой. — Я указываю на нее. — Уйди с дороги.

Она хмурится и уходит с дороги, но благоразумно не задает вопрос, который, как я знаю, у нее так и рвется задать: лучше ли Ирина, чем она. Мой ответ — да, Ирина лучше всех женщин, с которыми я когда-либо сталкивался. Иначе я бы не согласился на ней жениться, угроза или не угроза со стороны «Феникса».

Ирина молча смотрит на Надю, и я думаю, что Надя сказала что-то, что ее расстроило. У меня проблема с людьми, которые разевают рот, когда не следует этого делать. С этим я разберусь позже.

Я веду Ирину к внедорожнику, припаркованному на улице, и усаживаю на водительское место. Большую часть пути домой она молчит, прислонившись головой к окну и безучастно глядя на мелькающие мимо фонари.

Она выходит из машины, как только я останавливаю ее у входа в особняк. Она захлопывает дверь и пробирается внутрь.

Я бросаю ключи от машины одному из охранников, стоящих на улице, и спешу за ней. Она очень быстра для человека ростом метр восемьдесят два и на шпильках. Когда я наконец догоняю ее в нашей спальне, я хватаю ее за запястье.

— В чем дело?

Ее глаза сужаются, как будто она удивлена, что я задаю очевидный вопрос. Между Игорем и Надей, я действительно не знаю, почему она расстроена.

— Ты стрелял в человека, Алексей. — Ее глаза слезятся. — Ты подстрелил его.

— В ногу, — помогаю я ей закончить фразу, на случай, если она не поняла, что я не стреляю на поражение. — Один из моих людей проявил неуважение к тебе, и я лишь подал ему пример.

Она вырывает свою руку из моей и хмурится.

— Стрелять в людей — это не тот способ, которым можно подавать пример. Насилие — это отвратительно, и оно не должно быть твоим выходом, когда кто-то тебя расстраивает.

Я вздыхаю и потираю затылок. Не могу поверить, что она так расстроилась из-за такого пустяка.

— Это мафия, Ирина. Я — Пахан. А чего ты ожидала? Что я буду сидеть и позволять ему так о тебе говорить?

— Нет, но стрелять в него… это было слишком.

— Может, мне стоило подарить ему розы и пригласить на свидание, чтобы вежливо попросить? — Мои брови поднимаются к линии роста волос. — Тебе бы от этого стало легче?

— Ты же знаешь, я не об этом говорю. — Она проводит пальцами по волосам, в этом жесте чувствуется разочарование. — Как у тебя могут быть преданные тебе мужчины, если ты так с ними обращаешься?

— Мне не нужна их преданность. Мне нужны лишь их уважение и страх.

— И все же ты подстрелил одного из них из-за женщины…

— Я подстрелил его, потому что он оскорбил мою жену, — вклиниваюсь я. Моя грудь вздымается от гнева при одном воспоминании о том, как Игорь назвал ее шлюхой и племенной кобылой. Надо было взять его за язык. — Мне все равно, кто это, Ирина. Я подстрелю сотню человек и убью еще тысячу за то, что они оскорбляют тебя. Ты моя, никто не имеет права тебя не уважать.

— Господи… — Она качает головой. — Ты даже не любишь меня и так сильно меня опекаешь? Ты сумасшедший.

Я подхожу к ней ближе, сокращая расстояние между нами. Она заметно напрягается и опускает голову. Я кладу палец ей под подбородок и поднимаю ее лицо к своему.

— Я останусь безумцем, если это то, чем я должен быть, чтобы дать тебе все, что ты заслуживаешь.

Ее губы надуваются. Они пухлые и манящие. Мне хочется посасывать их до тех пор, пока они не станут пухлыми и не будут просить о чем-то большем, чем просто поцелуй.

— Чего, по-твоему, я заслуживаю?

— Уважения, достойного королевы, и мужчины, который будет поклоняться той самой земле, по которой ты ходишь. — Я наклоняюсь и ласкаю мочку ее уха своим дыханием, а затем шепчу: — Мужчины, который будет поклоняться твоему прекрасному телу.

Она поднимает руку и обвивает мою шею.

— Покажи мне, как меня нужно боготворить, Алексей.

Я улыбаюсь и отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Это ты так умоляешь?

Она выдерживает мой взгляд. Ее глаза темные от вожделения.

— Я не умоляю о том, что принадлежит мне.

Мой член запульсировал в ответ на твердую властность в ее голосе. Я опускаюсь на колени, не успев опомниться. Я поднимаю ее платье и сдвигаю трусики в сторону. Она вся мокрая. Аромат ее возбуждения заполняет все мои рецепторы, просачиваясь в голову и превращая меня в дикого зверя.

Я осторожно раздвигаю ее ноги и просовываю палец между губок ее киски.

Она вздрагивает. Ее пальцы скользят по моим волосам, и она раздвигает ноги, чтобы облегчить мне доступ.

— Как давно ты была мокрой, Ирина? — Спрашиваю я, перебирая пальцами ее складочки и клитор.

— С тех пор как… — Ее голос ломается, слова с трудом срываются с губ. — Я скучала по тебе, Алексей.

Я знаю, что скучала. Меня не было четыре дня, я занимался делами. Скоро ожидается поставка. Оружие для нашей оружейной торговли. Поскольку «Феникс» скрывается в темноте, я позаботился о том, чтобы груз прибыл без проблем, и сегодня утром он прибыл.

— Как сильно ты по мне скучала? — Спрашиваю я, усиливая давление своих пальцев между ее ног.

— Так сильно, что я мастурбировала при мысли о тебе. — Она стонет и крепче сжимает мои волосы. — Так сильно, что я была возбуждена и зла и кончала от мысли о твоем языке на мне.

Блядь.

Мой член болезненно упирается в брюки, становясь еще тверже. Мысленные образы Ирины, ласкающей себя, думая обо мне, промелькнули в моей голове. Это красиво и чувственно. По правде говоря, я несколько раз дрочил на ее фотографии, пока меня не было дома. Так сильно она меня опьяняет.

Звук ее влаги на моих пальцах возбуждает меня. Я располагаю голову между ее ног и слизываю ее соки. Она вскрикивает от удовольствия. Она так сладко стонет, что я чувствую, как еще больше напрягаюсь.

Я крепко прижимаю язык к ее клитору, провожу по нему пальцами и облизываю, наслаждаясь ее вкусом на своем языке. Каждый нерв в моем теле возбужден, каждая клеточка во мне горит от потребности. Когда я ввожу в нее палец, ее стенки сжимаются, но немного ослабевают, когда я начинаю трахать ее им.

Ее глаза закрываются, голова откидывается назад, а выражение лица окутано экстазом. Моя грудь вздымается от гордости, что это я заставляю ее чувствовать себя так.

Я понимаю, что она вот-вот кончит, когда ее крики становятся громче и она крепче сжимает мои волосы. Я натягиваю и вытаскиваю пальцы быстрее, крепче прижимая язык к ее клитору.

— Блядь… да…, — кричит она. — Алексей… я кончаю…

Ее крики наполняют меня удовольствием и еще большей дикой потребностью. Я не останавливаюсь, пока ее кульминация не вырывается из нее. Она яростно дергается, и я поддерживаю ее одной рукой.

Поднявшись на ноги, я приникаю к ее губам. Она на вкус как «Негрони», а в сочетании со вкусом ее оргазма это опасное сочетание, которое сводит меня с ума.

Она целует меня в ответ, и я стону, углубляя наш поцелуй и прижимая ее к туалетному столику. Ее соски тыкаются в меня через платье. Я жажду прямого контакта, поэтому срываю с нее платье, а она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Когда мы оба оказываемся полуобнаженными, я прижимаю наши тела друг к другу и снова целую ее, на этот раз более глубоко, жадно. Статическое напряжение, от которого поднимается каждый волосок на моем теле, выходит за рамки похоти. Это электричество и нечто большее.

Мы оба задыхаемся, когда я отстраняюсь. Я двигаюсь, чтобы расстегнуть ремень, но Ирина кладет свою руку на мою.

— Я сделаю это. — Говорит она мягким, знойным голосом.

Я позволяю ей прижать меня к стене и встать передо мной на колени. Моя эрекция вырывается на свободу, когда она стягивает с меня трусы и майку. Я хрюкаю, когда она обхватывает рукой ствол моего члена.

— Он такой большой, — шепчет она. Она накачивает меня, а ее взгляд прикован к бусинке спермы на кончике моего члена. — Интересно, поместится ли он у меня во рту?

Я ухмыляюсь.

— Почему бы тебе не попробовать?

Ее язык высовывается и проводит по губам, затем она берет меня в рот, слизывая сперва сперму.

Я стону. Предвкушение бушует во мне, как огонь. Я отчаянно хочу большего.

Ирина берет меня в рот, пока я не чувствую, как мой член упирается ей в горло, затем она начинает сосать и качать меня. Я хватаю ее за голову и трахаю ее лицо, пока ее глаза не слезятся, и она не задыхается.

— Блядь. Как же это, блядь, приятно. — Я вижу, вернее чувствую, что она впервые берет мужчину в свой красивый ротик, но у нее это хорошо получается. Ее зубы скрыты за губами, и она продолжает глубоко вводить меня. — Ты так чертовски хороша, детка.

Проходит совсем немного времени, и я чувствую, как нарастает мой оргазм. Ее рот приятен, но я бы предпочел кончить в нее. Я выхожу, помогаю ей встать на ноги и прижимаю ее к туалетному столику.

Боже, как она сексуальна. Изгиб ее попки идеален. Я на секунду прижимаю свой член к ее входу, а затем вхожу в нее. Она цепляется за края стола и сладко стонет, когда я вхожу в нее.

— Ты тугая, детка. Ты идеальна. — Я стону. — Ты моя.

Моя.

А я — ее.

Это странно. Я всегда требовал женщин для себя. Но до сих пор я никогда не отдавался женщине добровольно. Господи. Власть, которую Ирина имеет надо мной…

Я тянусь к ее рукам и сжимаю их за спиной. Каждый толчок глубокий, жесткий и властный. Я ускоряюсь по мере приближения кульминации, и когда она наступает, я кончаю с мощным стоном, изливая в нее свое семя.

Ирина сжимается вокруг меня, ее стоны переходят в крик, когда оргазм настигает ее во второй раз за сегодняшний вечер. Она дрожит от удовольствия, и ее стенки сжимаются, освобождаясь только тогда, когда я уже мягко вхожу в нее.

Я выскальзываю и поворачиваю ее к себе. Она рушится мне на грудь, задыхаясь. Она прекрасна.

Я откидываю пряди рыжих волос с ее лица.

— Давай приведем тебя в порядок.

Подняв ее с пола в стиле невесты, я несу ее в ванную и запускаю горячую воду. Мы намыливаем друг друга, прежде чем вернуться в спальню и забраться под одеяла. Мы по-прежнему оба голые.

Ирина кладет голову мне на грудь. Она пахнет ванилью и клубникой.

— Могу я спросить тебя кое — о чем?

Я провожу пальцами по ее спине.

— Валяй.

Она громко сглатывает и спрашивает:

— Что это была за женщина в клубе?

Я сразу же понимаю, о ком она говорит.

— Надя?

Она кивает головой.

— Да, она.

— Она никто. — Ирина очень чувствительна, не думаю, что ей понравится, если я назову женщину шлюхой, но все же я объясняю ей. — Надя — дочь Игоря. У нас был секс, но не более того, я даже долгое время не мог запомнить ее имени. Что она тебе сказала?

Ирина пожимает плечами.

— Что-то про то, что она согревает твою постель, и ты предпочитаешь ее мне.

Я почти смеюсь. Нет на свете женщины, которую я предпочел бы Ирине, потому что за все тридцать три года, что я провел на этой земле, никто и близко не смог заставить меня чувствовать себя так, как она.

Для меня Надя была не более чем шлюхой с рабочим ртом.

— Я никогда не предпочту тебе ни одну женщину, Ирина. Ты моя жена, моя вторая половина, — заверяю я ее. Я переворачиваюсь на бок и глажу ее лицо. Наши глаза встречаются. — Ты для меня все, Ирина.

Она моргает. Ее зубы впиваются в нижнюю губу.

— Значит ли это, что ты никогда не изменишь мне?

Я никогда не давал обещаний, которые не могу сдержать, и не собираюсь начинать сейчас. Именно поэтому я пристально смотрю в глаза Ирины, потому что хочу, чтобы она почувствовала честность в каждом моем слове. Потому что, что бы ни случилось, я никогда не причиню ей боль, как мой отец причинил ее Саше и моей матери. Я никогда не заставлю ее плакать и не разобью ей сердце.

— Я никогда не изменю тебе, Ирина. — Я целую ее в лоб. — В моей жизни никогда не будет никого, кроме тебя, обещаю.

— Потому что я твоя жена?

— Потому что я выполню все клятвы, данные в ночь нашей свадьбы.

И потому что я начинаю чувствовать к ней нечто большее, чем просто влечение.