Невеста Дьявола

19

АЛЕКСЕЙ

— Нам нужна помощь Доминика. — Говорит Михаил. Мой обычно невыразительный брат впервые выглядит искренне обеспокоенным. — Ты видел, что сегодня произошло, все может стать еще хуже, брат.

Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене. Я видел, что произошло, и до сих пор одновременно зол и напуган.

Сегодня я чуть не потерял Ирину, и подумать только, что, если бы я оказался на секунду позже… я мог бы потерять ее. Одна эта мысль пробуждает во мне эмоции, на которые я и не думал, что способен. Такие эмоции, как яростная потребность защитить ее.

Доминик должен оказать мне услугу, но не думаю, что мне будет все равно, если мне придется падать к его ногам. Я сделаю все, что угодно, лишь бы это привело меня к ублюдку, который обидел мою жену.

Я достаю из кармана телефон и набираю номер Доминика. Он отвечает почти сразу, как будто ждал моего звонка.

— Так-так, смотрите, кто звонит, — размышляет он.

У нас с Домиником общее чувство юмора. Но я не в настроении для шуток и пустых слов. Учитывая, как быстро он ответил и как прислушивается к новостям по всему городу, он, скорее всего, знает, зачем я звоню.

— Мне нужно кое-что от тебя, Доминик.

Он вздыхает.

— Если тебе нужна от меня услуга, то говори так, как есть, Алексей. Я ожидаю как минимум приятного приветствия.

К черту приятные приветствия. У меня не хватит терпения справиться с этим прямо сейчас.

— Сегодня ночью мою жену чуть не убили, а «Феникс» доминирует на моих территориях. Мне нужна твоя помощь.

Он зевает, как будто я бормочу самую глупую чушь, из всех, известных человеку.

— Что я получу в обмен на свою помощь, Алексей?

— Ты мой должник. Пришло время вернуть долг.

На мгновение наступает тишина, затем слышен звук наливаемого в стакан виски.

— Ты все лучше разбираешься в мафиозной политике. Я впечатлен.

— Я учился у лучших. Меньше, чем совершенство, — это не вариант. — Говорю я. Пока я рос с отцом, я много слышал о Доминике. Отец только о нем и говорил, потому что Доминик был его заклятым врагом. Я был заинтригован и хотел узнать все о человеке, который мог вызывать у него такие горькие и страшные реакции. И когда я познакомился с Домиником, то наконец понял, почему.

— Только не говори мне, что ты создал себя по образцу своего отца-засранца, — проворчал Доминик. — Это заденет мои чувства.

— Я лучше буду разлагающимся трупом, чем таким, каким был мой отец. — Я не говорю Доминику, что это у него самого я учился. — Ты собираешься помочь или мне сделать так, чтобы ты был мне должен до конца жизни?

— Непочтительное дитя. Я выясню все, что смогу, но больше ничего не жди.

— Не буду, — заверяю я его.

— Я свяжусь с тобой, если что-то найду, — вот и все, что он говорит, прежде чем повесить трубку. Он не хочет, чтобы я возлагал на него большие надежды, но я верю, что он что-нибудь найдет.

Доминик не из тех, кто любит быть в долгу, и он также не из тех, кто сдастся, не найдя того, что ищет. Он следит за всем городом, и ничто из вошедшего не пройдет мимо него незамеченным.

— Что он сказал? — Спрашивает мой брат, с тревогой наблюдая за мной.

— Он найдет лидеров «Феникса». — Я отхожу от стены. — Будем надеяться, что он найдет что-нибудь интересное.

Он кивает.

— Я возвращаюсь к жене. Ночуй здесь, если хочешь, и скажи нашему засранцу Николаю, чтобы он был начеку.

— Обязательно.

Ирина уже спит, когда я возвращаюсь в комнату.

Я на мгновение замираю у двери, любуясь ее спокойным видом на фоне хаоса, охватившего нашу жизнь. Тусклый свет, проникающий сквозь шторы, бросает мягкий отблеск на ее лицо, подчеркивая линии беспокойства, которые начали проступать на ее чертах.

Я чувствую укол вины в глубине своей груди. Она не должна была терпеть все это. Она не должна бояться за свою жизнь.

Тихо подойдя к кровати, я присаживаюсь на край и протягиваю руку, чтобы убрать прядь волос с ее лица. Ирина вздрагивает, чувствуя мое присутствие даже во сне. Как бы мне хотелось защитить ее от всего, оградить от опасностей, которые таятся за каждым углом, я знаю, что это невозможно. Все, что я могу сделать, — это попытаться все исправить, чтобы она была в безопасности.

Наклонившись, я нежно целую ее в лоб, надеясь, что где-то в своих снах она чувствует, как я сижу здесь и присматриваю за ней.

Она снова вздрагивает, ресницы трепещут, прежде чем она открывает глаза и смотрит на меня. На короткое мгновение она смущается, прежде чем узнает меня, а затем наступает облегчение и мягкий взгляд омывает меня, как целительный бальзам.

— Алексей, — шепчет она, ее голос едва превышает дыхание. — Ты здесь.

Я беру ее руку в свою, нежно целую костяшки пальцев.

— Я здесь. Я всегда буду здесь, Ирина. Я обещаю тебе это.

В уголках ее губ появляется небольшая улыбка, и мне становится тепло. Она сжимает мою руку, без слов выражая свое доверие и веру в меня. Интересно, как мы дошли до жизни такой? Из двух людей, которые страстно ненавидели друг друга, превратились в двух людей, готовых на все ради друг друга. По крайней мере, я знаю, что ради нее я готов отдать все и вся.

— Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя с собой. — Говорю я Николаю, который сидит рядом со мной и смотрит на свой серебряный нож так, словно это его самая ценная вещь. Я знаю этот взгляд — он жаждет крови и без колебаний применит этот нож при малейшей провокации.

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и ослепительно улыбается.

— Ты боишься, что я убью Доминика Романо?

Я подавляю смех.

— Как бы я ни считал тебя сумасшедшим, ты не настолько безумен, как Доминик.

Прошло три дня с тех пор, как я позвонил Доминику. Он позвонил мне сегодня утром и сказал, что узнал что-то очень интересное, но не сказал что. Я знаю, что это что-то серьезное, если он нашел это забавным.

— Ты недооцениваешь меня, брат. — Говорит Николай. Он прижимает кончик ножа к верхушке указательного пальца. Его улыбка расширяется, когда на кончике ножа появляется бусинка крови. — Идеально.

Я качаю головой. Как же так, у меня один брат — ворчун, а другой — сумасшедший.

— Только дурак может недооценивать тебя, Николай. А я не дурак.

Он усмехается. Слизав кровь с ножа, он убирает его в карман кожаной куртки.

— Что ты будешь делать с Маттео Волковым, когда все это закончится?

Я помассировал висок.

— Я еще не задумывался об этом. Давай сначала сосредоточимся на том, чтобы уничтожить «Феникс».

— Он часть «Феникса».

— Он отец моей жены! — Сурово говорю я. Я бы не отказался убить Маттео. Более того, я бы с удовольствием это сделал, но это причинит боль Ирине. Мне невыносимо видеть ее боль, и я сойду с ума, если сделаю что-то, за что она меня возненавидит.

Брат сужает глаза, как будто я только что выдал секрет. Его брови приподнимаются, и он бросает на меня обвиняющий взгляд.

— Твоя жена. Я думал, это просто контрактный брак.

— Ты сказал мне подарить ей цветы, придурок. Зачем мне дарить цветы женщине, которая мне безразлична?

— Чтобы купить ее преданность. Она поможет тебе свалить Маттео.

— Проблема не в Маттео. Даже если бы это было так, я бы не стал впутывать ее в эту историю. — Какой бы жестокой ни была Ирина, она наивна и невинна. Ей не место в этом темном мире, ее место там, где она может сиять. Я никогда не отпущу ее, не подвергну ее риску — это самое большее, что я могу для нее сделать.

Он качает головой.

— Три дня назад ее чуть не убили. Я бы сказал, что она уже очень сильно вовлечена.

Мои пальцы сжимаются в кулак. Я чувствую, как на моих руках вздуваются вены, а внутри разгорается гнев.

— Я найду каждого из этих ублюдков и убью их самолично.

Водитель останавливает машину. Телохранитель открывает мою дверь. Выскочив наружу, я вижу Дмитрия и Михаила, выходящих из другой машины.

Николай идет рядом со мной и смотрит на Михаила и Дмитрия, которые приближаются к нам такими же длинными шагами.

— Они выглядят так, будто жаждут крови, — шепчет он. Его голос достаточно громкий, чтобы они услышали.

— Может, так и есть. — Дмитрий останавливается передо мной. — Мы можем ему доверять?

— Я доверяю Доминику, — отвечаю я. Мы проходим мимо большого количества охранников, прежде чем попадаем в лифт, который поднимает нас в офис Доминика. Мои братья и Дмитрий ждут снаружи, пока я вхожу в кабинет.

Доминик поднимает глаза от своего компьютера, и его губы искажаются в самодовольной улыбке.

— Наконец-то мы снова встретились.

Я беру стул напротив его и сажусь на него.

— Прошло не так уж много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Прошло больше времени, чем обычно. — Он внимательно смотрит на меня. — Женатая жизнь тебе идет.

Я киваю.

— На самом деле все гораздо лучше, чем я ожидал.

— Женщины, делают невероятные вещи с нами. — Он ухмыляется.

У меня нет времени обсуждать семейную жизнь или женщин. Я сейчас в отчаянии и тревоге. Мне трудно сохранять спокойствие, зная, что «Феникс» может в любой момент добраться до Ирины и причинить ей вред в мое отсутствие.

— Что у тебя для меня есть?

Он открывает свой дипломат и достает папку, которую подталкивает ко мне.

— Что это? — Спрашиваю я, тянясь за ней.

— Ну, посмотри. — Он поворачивает свой стул из стороны в сторону, наблюдая за тем, как я открываю первую страницу папки.

Первая фотография, которую я вижу, — это снимок Пауло, человека, которого я убил.

— Это Пауло Руис.

Доминик кивает.

— Так и есть.

— Какое отношение его фотография имеет к этому? — Мне интересно, охотятся ли другие члены организации за мной и всеми, кого я люблю, чтобы отомстить за его смерть.

Доминик опирается предплечьями на стол.

— Ты убил его.

— Да.

— Что ж, похоже, у нас в Нью-Йорке появились блуждающие призраки.

Я снова смотрю на фотографию, а затем на все последующие. Даты, когда были сделаны эти снимки, жирно написаны внизу фотографии.

— Это не имеет смысла. — Учитывая странные слова Доминика и фотографии человека, который должен быть мертв, бродящего вокруг, это может иметь смысл только в том случае, если… — Он жив?

— И здоров. У него даже хватает выносливости на то, чтобы хорошо полежать.

Я внимательнее рассматриваю фотографии. Клянусь, мои глаза сейчас выскочат от того, насколько они расширены. Я не могу поверить в то, что вижу.

«Феникс» обманул меня. Они подстроили все так, чтобы контролировать меня, и у них это неплохо получилось. Не могу поверить, что я поддался на это и позволил использовать себя подобным образом. Я делал все, что они хотели, потому что думал, что этот сукин сын мертв. Оказалось, что нет. Я дрожу от ярости, поднимая голову. Мои глаза встречаются с глазами Доминика.

— Где сейчас этот засранец?

— Эта фотография была сделана в его поместье, но оно хорошо охраняется, — спокойно говорит он. — Ты не сможешь туда попасть, а если и попадешь, то потеряешь своих людей и свою жизнь.

Меня не волнует моя жизнь. Лишь бы добраться до Пауло.

— Говори.

— У меня есть идея получше. — Он сцепляет пальцы перед собой и улыбается. — В эти выходные будет маскарад. Я узнал, что большинство гостей будут членами «Феникса».

— Как мне попасть туда?

Он достает из папки четыре золотые карточки и бросает их передо мной.

— Вот ваши билеты.

Я сужаю глаза, глядя на карточки.

— Приглашения?

Он кивает.

— Только так ты сможешь попасть внутрь. Не выгляди таким неблагодарным, я потратил много сил, чтобы достать их.

Неблагодарным? Смешно. Он только что дал мне билет, чтобы отвоевать свободу у «Феникса» и прекратить их деятельность на моей территории. Я был бы глупцом, если бы оказался неблагодарным. Теперь я чувствую себя в долгу перед ним.

Я беру в руки пригласительные билеты, крепко сжимая их, как будто от них зависит моя жизнь, потому что так оно и есть.

— Спасибо, друг. Я у тебя в долгу.

Он качает головой.

— Между нами больше нет долгов. Это плата за то, что ты помог мне много лет назад.

Я киваю головой. Я слишком зол, чтобы подобрать слова.

— Увидимся позже.

Встав, я направляюсь к двери.

— Алексей?

Я останавливаюсь и оборачиваюсь.

— Убедись, что ты поймал этих ублюдков. — Говорит он. Мы оба не те люди, которые проявляют много эмоций, но я знаю, что он болеет за меня, потому что так поступают друзья. Мы можем не говорить об этом вслух, но мы оба знаем, что наши связи превышают мафиозный бизнес.

Мне удается улыбнуться.

— Обязательно.

Мои братья и Дмитрий выглядят встревоженными, когда я выхожу в коридор. Михаил рассматривает золотые карты в моей руке.

— Что это?

— Давайте поговорим дома. — Я иду к лифту, и они все следуют за мной. Поездка в особняк проходит спокойно. Как только мы оказываемся дома, мы проходим в мой кабинет, где я сажусь на стул за письменным столом.

Дмитрий и Николай усаживаются на диван напротив меня. Михаил просто прислонился к стене, скрестив руки и ноги.

— Пауло жив, — объявляю я всему залу.

— Пауло Руис? — Спрашивает Николай.

Я киваю.

— Оказывается, на самом деле он не был мертв. Все это было подстроено. Этот ублюдок жив. — Но это ненадолго. Когда я с ним покончу, он сам будет молить о смерти.

Михаил проводит рукой по голове.

— Черт. Эти ублюдки нас здорово наебали.

— Так и есть, — наклоняется Дмитрий. Он садится. — И что теперь?

Я достаю из кармана пригласительные билеты и кладу их на стол.

— У нас вечеринка, господа. Это приглашения на вечеринку, которую Пауло будет посещать в эти выходные. Их четыре.

— Достаточно для всех четверых. — Говорит Михаил. — Но не будет ли это подозрительно? Четверо мужчин вместе на вечеринке в масках

— Что ты предлагаешь? — Спрашивает Дмитрий.

Я вздыхаю, беря паузу для размышлений. Михаил прав, такие вечеринки, как эта, обычно бывают дикими. В воздухе чувствуется запах похоти.

Дверь в мой кабинет со скрипом открывается, и внутрь заходит Ирина.

— У меня есть идея.

Все головы повернулись к ней. Неужели она подслушивала, что говорят снаружи?

— Стреляй, — говорит Николай.

Она мрачно улыбается. На секунду женщина, стоящая передо мной, перестает быть моей милой, маленькой женой. Ярость и решимость в ее глазах так очевидны, как только можно.

— Я пойду.

— На маскарад? — Николай усмехается. — Там много чего может произойти. Русская рулетка, люди трахающиеся по углам, как животные.

— Ты имеешь в виду трахающихся политиков, трогающих девушек против их желания? — Спрашиваю я.

Николай хмурится.

— Черт, брат. Не надо было делать это так наглядно.

— Мне все равно, я иду с вами, — резко говорит она. — Это значит, что одному из вас придется остаться в стороне и наблюдать за происходящим со стороны.

— Звучит как план, как по мне, — говорит Николай, кивая. Странно, что он такой болтливый, хотя обычно он не такой во время наших встреч.

— Что подводит меня ко второй части плана. — Она подходит к моему столу и садится на него. — Мы с Алексеем пойдем вдвоем. А также Николай и Дмитрий.

Дмитрий вздрагивает, как будто его только что оскорбили самым ужасным образом.

— Почему я должен идти? Я могу просто наблюдать за тем, как все происходит изнутри.

Ирина машет рукой.

— Нет. Михаил и Николай — родные братья, будет странно, если они будут вместе, даже если это все понарошку. И Михаил более наблюдательный, ему лучше снаружи.

— Я не гей, Ирина. Я бы предпочел быть в паре со шлюхой с большими сиськами и задницей. — Николай хихикает над собственной шуткой.

Я молча наблюдаю за всеми четырьмя. Ирина никуда не пойдет. Ни за что и ни за что.

— Ну, к выходным у тебя не будет ничего, кроме мускулистых задниц и грудей, так что советую начинать привыкать к этому уже сейчас. — Она ухмыляется. Ей явно весело их дразнить.

Дмитрий и Николай бросают друг на друга взгляды, полные отвращения.

— Ты не пойдешь. — Это будет кровавое месиво, если мы провалимся, и это будет опасно. Если это случится, я не хочу, чтобы Ирина была там. Я не хочу, чтобы она пострадала, пытаясь помочь мне.

Она поджала губы и нахмурила брови.

— Я не одна из твоих людей. Я не подчиняюсь твоим приказам.

— Я управляю этой мафией, а не ты, Ирина. Я не стану рисковать твоей жизнью, чтобы добраться до этого засранца. — Я встаю.

Она перестает улыбаться. В ее взгляде отчаяние и мольба.

— Пожалуйста, Алексей. Мой отец замешан в этом деле, позволь мне помочь, чем смогу.

— Нет, и на этом разговор окончен. — Я чувствую, как ее взгляд прожигает мне спину, когда я начинаю уходить.

Мне плевать, если она возненавидит меня за это, потому что я предпочту это, чем смотреть, как она страдает. Черт, я бы предпочел, чтобы случилось все, что угодно, но не это.