Невеста Дьявола

8

АЛЕКСЕЙ

Я женат меньше суток, но все это время думаю только об Ирине. Интересно, что она делает, впечатлена ли она особняком или хочет что-то изменить, кроме нашей спальни?

Нашей спальни.

Я всегда ненавидел делить свое пространство. Тишина, темнота и одиночество, которые возникали в одиночестве, всегда давали мне безопасное пространство, где я мог избавиться от своих мрачных мыслей. Я никогда не приводил женщин домой, всегда трахал их и бросал, но с Ириной все иначе.

То, что мы разделили прошлой ночью, было особенным. Ничего похожего на то, что я испытывал с другими женщинами. Я даже обнял ее, позволил ей послушать биение моего сердца, прежде чем мы оба заснули. Не знаю, может, это какая-то нездоровая одержимость, но я даже не возражаю.

Я хочу ее, и это все, что имеет значение.

Я смотрю на часы, уже почти два часа дня. У меня встреча с братьями и несколькими моими людьми, а потом я поеду домой, чтобы провести остаток дня с женой. Ей это не понравится, но она привыкнет ко мне.

Раздается стук в дверь. Я сижу и жду, когда дверь распахнется. Она открывается, и в комнату входит Николай. Он подходит к стулу напротив моего и садится на него, закидывая ноги на край моего стола.

— Привет, брат. — Он улыбается, когда я хмуро смотрю на его ноги на моем столе. — Расслабься, чувак. Это просто ноги на столе.

Я наклоняюсь вперед и сдвигаю его ботинки со стола.

— Я могу расчленить твои части тела, если хочешь.

Его улыбка сходит на нет.

— Спасибо, но я пас.

— Так лучше. — Я провожу пальцами по волосам. — Где, черт возьми, ты был? От тебя пахнет сигаретами и алкоголем.

— Я давно не веселился, — отвечает он. — Поскольку ты теперь женатик, а Михаил занят поисками твоего шантажиста, я подумал, что должен воспользоваться возможностью перепихнуться и отрубиться от алкоголя.

Мой лоб морщится от беспокойства. Николай всегда легкомысленно относился к тому, насколько опасен наш мир. Я не виню его, потому что его всегда защищали я и Михаил. Но у нас затаились враги, и я боюсь, что в один прекрасный день он окажется в глубоком дерьме, если не будет осторожен.

— Прежде чем ты начнешь читать мне лекции о том, почему так делать опасно, со мной были мои люди. — Объясняет он, взмахивая рукой для пущего эффекта. — Я не настолько глуп, чтобы идти пить в одиночку.

Я вскидываю бровь.

— Поверь мне, я думаю, что ты настолько глуп. — Я игнорирую его хмурый взгляд. — Просто будь осторожен. Мы не знаем, кто наши враги, и они могут ударить нас, когда мы не готовы.

— Говорит тот, кто принес домой тикающую бомбу. — Он откидывается назад, зевая, как будто ему скучно.

— Ирина — не гребаная бомба. — Это ложь, которую я повторяю себе снова и снова со вчерашнего дня. Она именно такая, и я не имею ни малейшего представления, когда она использует любую информацию, которую найдет, против меня. Как бы я ни сходил с ума из-за нее, мне все равно нужно быть осторожным.

Николай закатывает глаза.

— Ты и дня не пробыл женатым, а уже изменился. Интересно. Что случилось с парнем, который и мухи не пропустит, не подозревая, что она что-то замышляет? Ты теряешь бдительность.

— Моя бдительность никогда не была так сильна. — Несмотря на то, что я не доверяю Ирине, теперь она под моей защитой, а значит, мне нужно быть еще более внимательным. Если я пострадаю, то, скорее всего, пострадает и она.

— Это ложь, брат. — Он оглядывается и качает головой, явно разочарованный. — Эта девчонка быстро обведет тебя вокруг пальца.

Мои губы кривятся в улыбке.

— А может, и уже обвела.

— Я никогда не женюсь, чувак. — Он закидывает ноги обратно на стол, но я не жалуюсь. — Как она? Полагаю, она не находит ничего интересного в том, чтобы быть замужем за тобой.

Я ухмыляюсь. Он не знает, какой мокрой она была для меня прошлой ночью и как ее ногти впивались в мою спину, когда она умоляла меня трахнуть ее посильнее. Ему и не нужно знать, это наш с моей маленькой женой секрет.

— Где, черт возьми, Михаил?

Как по команде, дверь открывается, и входит Михаил. Наверное, он решил бежать по лестнице, а не ехать на лифте, судя по тому, как он вспотел. За ним входит Дмитрий, а за ним Игорь.

Игорь был одним из верных солдат моего отца, а я трахал его дочь до помолвки с Ириной. После печальной кончины моего отца преданность Игоря быстро изменилась, и он заставил свою единственную дочь соблазнить меня, вероятно, думая, что это поднимет его авторитет и сделает его больше, чем просто верным псом моего отца.

Мне лучше не доверять такому человеку, как он, но пока он полезен. Его дочь тоже была неплохой блядью, и у нее был самый лучший рот. Проблема в том, что я никогда не могу вспомнить ее имя, как бы ни старался.

Мои братья, а также Дмитрий и Игорь — все, кто мне сегодня нужен. В обычный день Игоря здесь не было бы, но мне нужна хорошая охотничья собака. И он — отличный выбор, потому что отчаянно хочет быть на моей стороне. Он сделает все, чтобы убедить меня в своей преданности мне.

— Кто-нибудь знает, кто ответственен за то видео? — Спрашиваю я, когда все садятся.

Я не получаю немедленного ответа, поскольку все они обмениваются взглядами. Я мгновенно понимаю, что это означает, что у них пока ничего для меня нет.

— Нам стоит обратиться за помощью к Доминику, — предлагает Михаил. — Он должен тебе оказать услугу.

Доминик действительно должен мне услугу, и мы никогда не забываем об этом. Но я буду разыгрывать эту карту только тогда, когда мне очень понадобится его помощь.

— Мне не нужна его помощь, не сейчас. — Я побарабанил пальцами по краю стола, размышляя. — Я не буду просить Доминика вмешаться, если только это не что-то, с чем мы не можем справиться.

— За Маттео присматривают. — Говорит Дмитрий. — В последнее время он хорошо себя ведет. Думаю, он знает, что мы за ним следим. В последнее время он ведет себя осторожнее, чем обычно.

— Пусть будет, он никогда не бывает слишком осторожным. — Я провел рукой по своей бороде. — Его дочь теперь под моей опекой, я уверен, что он не будет делать ничего безрассудного, по крайней мере, сейчас.

Николай прочищает горло.

— Пока нам нужно быть начеку. Мы не должны давать «Фениксу» то, что они могут использовать как рычаг давления на нас.

Я наклоняю голову и киваю.

— Согласен. — Бросив взгляд на Михаила, я спрашиваю: — Сколько у нас людей на Маттео?

— Десять, — отвечает Михаил.

— Сократи до трех. — Десять — это толпа, три человека легко могут остаться незамеченными. — Мне все равно, трахается он или выбрасывает мусор. Мне нужен отчет о каждом его гребаном шаге.

Дмитрий нагло ухмыляется.

— Ты хочешь, чтобы тебя информировали о том, когда трахается твой тесть?

Я хмуро смотрю на своего друга. Это в его характере — отпускать самые неуместные шутки.

— Заткнись.

Его ухмылка расширяется.

— Как тебе семейная жизнь? — Прежде чем я успеваю ответить, он продолжает: — Раз уж ты пришел рано, придется предположить, что ты улизнул из постели.

Именно так я и поступил. Я выскользнул из постели, когда моя жена еще спала, изнемогая от того, как жестко я ее трахал. Она была так чертовски красива, что мне хотелось просто лежать рядом с ней и смотреть на нее, пока она не проснется. Быть паханом — это ответственность и последствия, и не смотреть, как просыпается моя жена, — одно из них.

— Хочешь присоединиться к нам сегодня вечером? Если присоединишься, то получишь свежие новости о моей супружеской жизни. — Я поднимаю бровь.

Мои братья смеются. Дмитрий вытягивается в кресле.

— Мне придется отказаться от этого предложения.

— Меня еще не представили должным образом твоей новой жене. — Говорит Николай, почесывая затылок. На его лице застыла самодовольная улыбка, которой я бы боялся, если бы он не был моим братом. — Как насчет семейного ужина?

— Нет. — Я знаю, что он спрашивает только потому, что хочет прийти и поддразнить Ирину. Он так делает — дразнит людей, которые, по его мнению, его боятся. — Ирина тебя не испугается.

Если кто и должен бояться, так это он.

— Ты не сможешь вечно прятать ее от меня, — размышляет он.

— Я попробую. — Мой взгляд устремляется на Игоря, который все это время молчал. Учитывая, как он мечтал стать моим тестем, могу предположить, что упоминание имени Ирины заставляет его волноваться. Жаль, потому что я бы не женился на его дочери, даже если бы Ирины не было.

Николай только улыбается.

Я поднимаюсь на ноги. Хотя я и разочарован тем, что эта встреча не принесла желаемого результата, я более чем счастлив вернуться домой к своей жене.

— Убирайте свои задницы из моего кабинета, мне нужно кое-куда уйти.

— Кое-куда, я полагаю, ты подразумеваешь дом? — Спрашивает Михаил после ухода Игоря.

Я хватаю портфель и телефон.

— С этим какие-то проблемы?

— Я не ожидал, что ты так обрадуешься тому, что станешь мужем.

— Я не радуюсь. Я делаю только то, что необходимо, чтобы сохранить жизнь моей жене. — Я нахожу Ирину очень интересной. То, как она отнекивается, пытаясь скрыть темную тоску в глазах, и то, как она не сдерживается, чтобы не огрызнуться на меня. Честно говоря, я мог бы провести с ней сто лет наедине и никогда не заскучать.

Мой брат качает головой.

— Ты быстро влюбишься в нее такими темпами.

Я приостанавливаюсь и смотрю на него. В моем мире любви не существует. Такие мужчины, как я, способны отличить удовольствие от бесполезных эмоций вроде любви. Они не просто делают человека слабым, они делают его уязвимым.

Мои братья уже знают, что лучше не позволять себе влюбляться в кого бы то ни было. Я тоже знаю, что лучше. Мы не можем позволить себе слабости. Мужчины в нашем мире безжалостны. Они без колебаний используют жен и детей против своих соперников. Я никогда не позволю им использовать мою жену против меня.

Я стучу брата по плечу, немного более резко, чем намеревался.

— Никогда больше не употребляй это слово при мне.

Потому что, что бы я ни чувствовал к Ирине, это может быть не более чем интрига и похоть. Это я знаю точно.

— Сегодня здесь была госпожа Вадимова.

Мои ноздри раздуваются, кулаки инстинктивно сжимаются при одном только упоминании имени Саши. Матери Михаила и Николая. Она была женой моего отца до его смерти и является нашим заклятым врагом.

Саша совсем не такая, какой должна быть мать, по крайней мере, не такая, какой, я знаю, была бы моя мать, будь она жива. Саша позволила нашему отцу отослать меня, позволила ему издеваться над моими братьями, когда это означало, что она может спастись от его гнева.

Я не ненавижу ее за это. Она сама была жертвой. Молодая и неопытная, она была брошена в темницу с чудовищем. Она не могла с ним бороться. У него было слишком много силы, и он был физически сильнее, но она должна была попытаться. Она должна была защитить своих сыновей так же, как моя мать защищала меня, пока ее не убил мой отец.

После его смерти началось ее коварство. Она пыталась убить меня по меньшей мере три раза с тех пор, как я стал Паханом, и всегда выказывала свое презрение ко мне. Она считает, что Паханом должен стать один из моих братьев, а не я. Не потому, что она так любит своих сыновей, что хочет видеть их на троне. Нет. Они для нее лишь средство достижения цели. Инструменты, которые она может использовать, чтобы добиться власти в мафиозном мире.

Я не обижаю женщин и не могу обидеть женщину, которая родила моих братьев. Это единственная причина, по которой я до сих пор спускал ей с рук ее грехи. Но тот факт, что она была здесь, вероятно, чтобы мучить Ирину, заставляет меня дрожать от ярости.

— Чего она хотела?

Нина отшатывается от резкости моего вопроса.

— Она была расстроена тем, что ты не пригласил ее на свою свадьбу. Она переговорила с твоей женой, Ирина с ней хорошо справилась.

Конечно, справилась. Ирина не из тех женщин, которые кого-то боятся. Она сильная, смелая и свирепая. Именно эти черты мне больше всего в ней нравятся.

Я осматриваю фойе и лестницу в поисках Ирины.

— Где моя жена?

— В вашей комнате. Она сказала, что хочет, чтобы ее оставили в покое, — отвечает Нина.

Я потягиваю галстук и ослабляю его.

— Приготовь обед. Дай нам знать, когда он будет готов.

Нина кивает.

— Обязательно.

Я бегом поднимаюсь по лестнице в свою спальню. Когда я открываю дверь, Ирина стоит у стеклянной стены. На первый взгляд кажется, что она наблюдает за городом, но я не думаю, что это так. Учитывая, что она даже не заметила моего присутствия, я думаю, что она погрузилась в размышления.

Опираясь на дверной косяк, я наблюдаю за ней. В моей рубашке она выглядит чертовски сексуально. Ее длинные стройные ноги выставлены на всеобщее обозрение. Через зеркало я вижу ее соски, скрытые под тканью.

Так чертовски красиво.

Я подхожу к ней и легонько касаюсь ее плеча. Она вздрагивает, ее глаза расширяются от страха, прежде чем встретиться с моими, а затем она облегченно вздыхает.

— Господи, ты меня напугал.

Я снимаю пиджак, не отрывая от нее взгляда.

— Я не хотел, ты была совершенно потеряна, думая, о чем бы то ни было. — Я сужаю глаза. — Ты же не думаешь о том, как сбежать?

Она закатывает глаза.

— Я ведь здесь не пленница, верно?

Я качаю головой.

— Хорошо, значит, у меня нет причин хотеть сбежать, если только ты не решишь оставить меня в плену. — Она закусывает губу, когда наши глаза встречаются. На ее щеках расцветает розовый цвет. — Ты обычно приходишь домой так рано?

— Нет, я прихожу домой, когда захочу. — Я не говорю ей, что я дома, потому что соскучился по ней. Я пытаюсь расстегнуть пуговицы на рубашке, но почему-то кажется, что мои пальцы не работают должным образом.

Я удивляюсь, когда она делает шаг вперед, приподнимаясь на носочках, и тянется к первой пуговице. Она пахнет ванилью и клубникой, мягко и вкусно, так, что у меня течет слюна. Ее рука касается моей груди, когда она тянется к пуговице, и в моих венах вспыхивает жар.

Я хватаю ее за руку и опускаю голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Она застывает, ее дыхание громче и быстрее, чем обычно. Она выглядит такой нежной и невинной.

— Не делай этого, — заставляю я себя сказать. Я стараюсь не думать о прошлой ночи и о том, как я все еще хочу трахнуть ее.

Ее горло дергается, когда она сглатывает.

— Что я сделала не так?

Все. Она не должна быть такой красивой и соблазнительной. Ее движения не должны быть такими соблазнительными, как сейчас. Я сойду с ума, если не возьму под контроль свою жажду к ней.

Я беру ее за щеки, наклоняю ее лицо и облизываю губы при виде ее обнаженного горла.

— Все, что ты делаешь, неправильно, Малышка. Все. Блядь. Каждая вещь.

Она кладет ладони мне на грудь, и кончики ее пальцев трутся о мои соски. Я хрюкаю, мой член пульсирует от ощущения ее рук. Одна из этих рук скользит вниз, к моему члену, и она хватает его.

— Ты твердый. Хочешь меня трахнуть?

Я ухмыляюсь. В ее глазах я вижу озорной блеск. Она играет со мной в игры, дразнит меня. Я позабочусь о том, чтобы она пожалела об этом, когда прижму ее к кровати и отшлепаю позже, а пока я просто подыграю ей.

— Нет такого момента, когда я нахожусь рядом с тобой, чтобы я не хотел тебя трахнуть, Ирина.

Она краснеет, но не отступает.

— Я знаю, что ты хочешь сделать со мной много безумных вещей.

Я подхожу ближе, и наши тела разделяет лишь шепот.

— Ты даже не представляешь, Малышка.

— Покажи мне. — Она крепче сжимает мою эрекцию. — Я хочу, чтобы ты сделал со мной все эти вещи прямо сейчас.

На моих губах играет ухмылка. Я обхватываю ее за талию и притягиваю ближе. Ее мягкое тело сталкивается с моим твердым телом, мой член прижимается к ее животу, и с ее губ срывается стон.

— Ты уверена, что не пожалеешь об этом? — Шепчу я, мой голос хриплый.

Ее язык высовывается изо рта и проводит по губам. Это чертовски соблазнительно. Теперь я тоже хочу ее поцеловать.

— После прошлой ночи я не думаю, что ты сделаешь что-то такое, о чем я буду жалеть.

Ее слова звучат для меня как музыка. Я прижимаю ее к стеклянной стене, сцепляю ее руки над головой и раздвигаю ее ноги. Мои пальцы пробираются по ее футболке и забираются в треники. Она извивается, задыхаясь от предвкушения.

Я останавливаю руку, когда добираюсь до влажной кожи между ее бедер.

— Ты сама себя завела, Малышка.

Ее бедра подрагивают, тело умоляет о чем-то большем, чем легкое прикосновение.

— Так бывает, когда я чего-то отчаянно хочу.

Я целую ее шею, покусываю нежную кожу. Она вскрикивает, ее голос наполнен наслаждением.

— Чего ты отчаянно хочешь, Малышка?

— Тебя.

— Мне нравится этот ответ. — Я провожу пальцем по ее клитору, дразня его, и наслаждаюсь тем, как ее тело извивается в ответ. Ее стоны заполняют мой мозг, ее запах вдыхаю носом. Я опьянен этой женщиной, каждая фибра моего существа хочет чувствовать и исследовать ее.

Я опускаюсь на колени, стягиваю с нее штаны и раздвигаю ей ноги.

— Что ты делаешь? — Спрашивает она с оттенком паники в голосе.

— Буду есть тебя. — Мой язык проводит по ее складочкам. Она дергается, хватаясь за мои волосы для поддержки. Она такая чертовски вкусная, а я так чертовски голоден.

Мой язык плотно прижимается к ее клитору, и она стонет, звук такой мягкий и тающий в сердце, что я готов есть ее весь день, лишь бы слышать его чаще. Я ни на секунду не разрываю с ней зрительного контакта. Я хочу видеть каждое выражение ее лица и вбирать в себя те звуки, которые она издает, когда я трахаю ее языком.

Она прикусывает губу, не зная, что делать. Ее тело содрогается, и она почти кричит от ощущений. Я вижу желание в ее глазах и не могу не улыбнуться.

Я снова облизываю ее, на этот раз более нежно. Она тает во мне, ее тело полностью отдается мне. Я стону, мой голос приглушен между ее бедер. Я чувствую, как ее жар просачивается в меня, разжигая во мне огонь, который грозит поглотить нас обоих.

Ее влага покрывает мой палец, когда я ввожу его в нее, изгибая его по всей длине, когда я начинаю вводить и выводить его.

— Алексей, — стонет она, ее голос дрожит. Ее дыхание сбивается, и она крепче вцепляется в мои волосы, притягивая меня ближе.

Я провожу языком по ее клитору, и она громко стонет. Я ввожу и вывожу из нее палец, добавляя еще один, чтобы усилить ощущения.

Она задыхается, ее тело напрягается. Я продолжаю вводить и выводить из нее пальцы, чувствуя, как с каждой секундой она становится все более скользкой. Ее стоны становятся все громче, тело дрожит в предвкушении.

Я опускаю другую руку к ее попке и одним быстрым движением ввожу два пальца внутрь и поднимаю их вверх, чтобы задеть точку G.

— О боже, — стонет она, ее голос отражается от стеклянной стены. — Ты заставишь меня быстро кончить.

Я проталкиваю пальцы дальше.

— Бога здесь нет, Малышка. Но есть я, и я беру то, что принадлежит мне. Мое имя — это единственное имя, которое тебе разрешено называть, когда я тебя трахаю, ты поняла?

Она кивает головой, отчаянно желая сделать все, что я попрошу, в обмен на удовольствие, которое она сейчас испытывает.

— Да, Алексей.

Я ухмыляюсь, довольный ее покорностью. Я кружу пальцами, потирая ее точку G с нужным давлением. Ее тело содрогается сильнее, стоны становятся громче. Я добавляю третий палец, растягивая ее тугой вход и доводя ее до дикого удовольствия. Ее ноги дрожат, ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев. Она такая чертовски тугая, что они едва помещаются.

— Пожалуйста, — стонет она, — пожалуйста, не останавливайся.

Я хихикаю, чувствуя полный контроль.

— Нет, пока ты не кончишь, Малышка.

Ее тело бьется в конвульсиях, и она громко стонет. Я чувствую влагу между ее бедер, а запах ее возбуждения опьяняет.

— Блядь, как же в тебе хорошо, — бормочу я, мой голос напряжен от желания.

Она снова стонет, ее дыхание прерывисто.

— Трахни меня, пожалуйста. Ты нужен мне внутри.

Ее слова, вызывают прилив крови к моему члену, заставляя его болезненно пульсировать. Я хочу ее так же сильно, как и она меня. Я хочу зарыться в нее поглубже, трахать ее и медленно, и быстро, одновременно шлепая ее по заднице и шепча ей на ухо грязные слова.

— Скоро, — обещаю я, мои пальцы продолжают свой неумолимый ритм. — Ты так близка, Малышка. Я хочу, чтобы ты кончила на моих пальцах.

Я знаю, что она уже близка, и хочу почувствовать, как оргазм прокатывается по ее телу. Я увеличиваю скорость движения пальцев, ввожу и вывожу их из нее, с большей силой ударяя по ее точке G.

— Бля… Алексей…, — кричит она, ее голос отражается от стекла. — Кажется, я… я кончаю.

Ее мышцы напрягаются вокруг моих пальцев, и я чувствую, как она заливает мою руку своими соками. Я продолжаю водить по ней пальцами, пока ее оргазм не стихает, а ее тело не расслабляется, прижимаясь к моему.

Я делаю глубокий вдох, наслаждаясь ароматом ее возбуждения. Я медленно вытаскиваю из нее пальцы, облизываю их и наслаждаюсь ее вкусом. Затем встаю, притягивая ее к себе, наши тела прижимаются друг к другу.

— Это было потрясающе, — прохрипела она, ее глаза наполнились желанием. — Теперь моя очередь доставить тебе удовольствие.

Я откидываю прядь волос, падающую ей на лицо, и прячу ее за ухо, а затем наклоняюсь к ней и шепчу:

— Приведи себя в порядок и спускайся вниз к обеду.

Нахальная улыбка появляется на моих губах, когда я отхожу и вижу хмурое выражение ее лица. Она в ярости, а когда она расстроена, она еще красивее.

— Ты шутишь? — Говорит она, ища меня взглядом. Ее глаза все еще темные от всех тех похотливых вещей, которые она хочет, чтобы я с ней сделал. — Я…

— Скажи это, Малышка. Чего ты хочешь?

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его, как будто внезапно осознает, что не должна хотеть меня так сильно, как хочет. Ее щеки краснеют от смущения.

— Теперь ты стесняешься? — Поддразниваю я ее. Мне приятно видеть, как она смущается, встречая мой взгляд, несмотря на то, что я умираю от того, как сильно хочу взять ее прямо сейчас. — Это странно, учитывая, что не так давно ты кончила мне на пальцы.

— Мудак. Пошел ты, Алексей…

Я ухмыляюсь, опустив взгляд на ее губы.

— Думаю, я бы предпочел сам трахнуть тебя, Ирина.

Она поднимает средний палец.

— Да пошло оно все. Я тебя ненавижу. — Разворачивается и уходит.