Невеста супергероя (СИ)

Глава 14. Это птица? Это самолет? Это Пламень!

До всплеска материи Нико особо не задумывался о своем будущем. Предпочитал, как говорится, жить одним днем, плыть по течению, и все в этом духе. Поступил в университет, в который всегда хотел, хоть и подумывал о карьере художника. Мама всегда говорила ему, что его замки из песка — чистые произведения искусства. Но то было в детстве. Уже будучи постарше, он за два дня заучил пресловутую таблицу Менделеева, хотя его одноклассники плевались от одного лишь ее вида. Он никогда не прилагал особых усилий, наука давалась ему сама. Видимо, он понравился этой заумной даме с первого взгляда, и ее мудрый взор пал именно на него. Беспечного лентяя, любителя понежиться на солнышке, пока Робин — его сводный брат — матерясь, стрижет газон в одиночку. После слов Робин обычно переходил к действию, набрасываясь на него с кулаками. Драки между ними были не редкостью. То из-за бытовухи, то из-за красивой новенькой, которая перевелась к ним в школу. Причин могло быть множество, но эти потасовки никогда не перерастали во что-то серьезное. Это понимала и Ива — его мачеха — поэтому никогда не вмешивалась.

Он уважал эту женщину. Нет, конечно, как любой ребенок, поначалу он принял новость о том, что у его отца закрутился роман, в штыки. Но ей очень быстро удалось расколоть его колючий характер. Где-то даже изменить его. А все благодаря ее железному — и в тоже время невероятно мягкому — нраву. С ней и Робином он начал бегать по утрам, увлекся спортом. Она же надавала ему по ушам и отправила заниматься наукой и дальше, уже в университет.

Как знать, что стало бы с ним, не случись тогда того серьезного разговора с Ивой и отцом за ужином. Хотя отец тогда по большей части молчал. Как и всегда, эта неугомонная женщина взяла все в свои руки.

Как знать…

Стал бы он тогда героем, обретя свои силы? Достался бы ему именно лед, ведь кто знает, по какому принципу люди получили свои способности? В тот день он забыл дома куртку и попал утром под дождь, промокнув до нитки. И все никак не мог согреться… Августа поглотило пламя. Или он поглотил его? Ами оказалась под завалами и отчаянно пыталась выбраться оттуда, просочиться, стать вездесущей, словно тень. Чтобы спасти подругу. Спасти Грейс.

Что, если бы он стал кем-то другим? Что, если бы и он остался совсем один? Наедине с этим поглощающим тебя изнутри безумием, когда ты просто не понимаешь, что происходит. Тебе кажется, что это все дурной сон. Точно сон, ведь этого просто не может быть. Крики, металлический запах крови и удушающий дым. И снова крики. Все громче и громче.

Тот день невозможно стереть из памяти.

И он мог тогда оказаться совсем в другом месте. Совсем один. И первыми его могли найти именно нацисты. Возможно, запудрили бы ему голову. Может, угрожали бы его семье. Как бы он поступил тогда? Как бы любой другой человек поступил тогда? Сломленный, напуганный и одинокий.

Он задумался об этом так сильно, что прошел мимо собственного дома. Точнее сказать, дома своей семьи. А почему он, собственно, об этом задумался? Это безумие, но в отражении влажного после дождя асфальта, ему вдруг почудился напуганный взгляд той девушки, которая похитила Лив.

Да еще и этот Август со своими иногда — конечно редко — умными мыслями.

Разворачиваясь в обратную сторону, чувствуя себя полным дураком, он ухмыльнулся. Как бы там ни было, ему нравилась именно та жизнь, к которой он пришел благодаря Ив и тому ужину, на котором ему вправили мозги. Теперь он герой. Ему нравилось видеть благоговение в глазах людей, которых он спасал от верной гибели. Ему нравилось чувствовать себя кем-то важным. Огорчало лишь то, что он был не в силах спасти всех.

Этим он и утешал себя, вспоминая растерянность и отчаяние в синих глазах той девушки, подчинившей себе стихию воды.

Он. Не. Может. Спасти. Всех.

Еще в самом начале своего геройства он первым же донес эту мысль до Ами и Августа, которые принимали поражения особенно близко к сердцу. Кажется, тогда с ним согласилась только Ами. Она всегда была разумнее их всех, хоть и часто увлекалась чем-то. До фанатизма.

Август же только недовольно фыркал. После того несчастного случая с его семьей и подругой, его будто подменили. Конечно, все понимали, как ему непросто пережить это, но даже его скорбь начала переходить все границы. Он менялся. Очень быстро, рывками. Его душа темнела, и они ничего не могли сделать с чувством вины, которое завладело их другом. Вскоре, Август начал искать свою вину во всем. Даже в том, чего еще не сделал. Он отстранялся от них все больше и больше, запрещал касаться себя, хотя Нико и Ами, пожалуй, были единственными людьми, которые все еще могли это делать. Нико при помощи резкого охлаждения, Ами благодаря смене свойств своего тела.

Но Август продолжал сходить с ума. Он не щадил себя. Порой, забывал, что ему тоже нужно есть и пить. Он бросался в любую опасность с головой, лишь бы спасти как можно больше людей. Наверное, он думал, что каждая спасенная жизнь ведет его все ближе к искуплению, но это не так. Это никогда не вернуло бы его семью, а жаждал он именно этого.

Он закрылся не только от всего мира, но и от самого себя. Перестал жить. Он существовал лишь с одной функцией: спасать жизни. Спасти, чтобы попросить прощения у тех, кого когда-то убил.

Все изменилось, когда появилась Лив. И не нужно быть опытным психологом или экспертом в отношениях, чтобы заметить это.

Но даже эти изменения не излечили его полностью. Нико слишком хорошо знал этого придурка до взрыва, чтобы видеть ту непробиваемую броню, которую он и не собирался снимать с себя. Даже для нее.

И зачем тогда, спрашивается, уводил ее у него? Черт, а ведь она и ему нравилась. Милая, красивая фигурка, да и вообще в его вкусе. Но, уже сейчас, он понимал, что проиграл с самого начала. Есть в этом мире то, что наука, пожалуй, объяснить не в силах. А именно — необъяснимое притяжение между некоторыми людьми. Просто иногда двух незнакомцев начинало непреодолимо тянуть друг к другу, и сопротивляться этому сродни пытке. Хотя откуда ему знать.

Он был рад за Августа. Честно, рад. Но и не думать о том, что этим отношениям неизбежно вскоре придет конец, он не мог. Чувствовал себя каким-то козлом от этих мыслей, но не мог заставить свой мозг заткнуться. Да… Есть в этом мире вещи, которые даже самое сильное притяжение не способно преодолеть.

Нико вновь резко остановился, стукнув себя рукой по лбу. Проходящая мимо полная женщина, кутающаяся в пальто, отшатнулась от него, как от сумасшедшего. Он снова пропустил нужный поворот. В его кармане настойчиво завибрировал телефон. Звонила Ив. Кажется, он окончательно опоздал к обеду. И дома его ждет очередной вынос мозга.

Но он был не против. Пусть ворчат на него сколько хотят. Пусть пилят, что так редко к ним приходит. За то, что так мало о себе рассказывает. За то, что «не задумывается о своем будущем».

Лишь бы с ними все было хорошо.

***

С обеда ему снова пришлось убегать «по срочным делам», так как в кармане настойчиво жужжал его второй смартфон. Геройский. «Рабочий» — как его в шутку окрестила Грейс.

Если раньше — как теперь выяснилось — нацисты, вроде как, преследовали какую-то цель, то теперь они просто как с катушек слетели. Раньше они обносили банки, лаборатории, магазины техники и прочее. Теперь же они просто, как звери, сбиваются в стаи и нападают на людей. Нико с ребятами уже не раз разгонял подобные рейды, и каждый раз пострадавшие, как один утверждали, что эти безумцы «наказывали» их за что-то. При этом кого-то они просто отпускали.

Вот и сейчас ему пришлось нацепить маску за мусорными контейнерами и помчаться к месту бесчинства, скользя по ледяным «мостам» с крыши на крышу. На этот раз их было двое. Приморозив их ноги к земле и вызвав полицию, ему, как и обычно, пришлось долго петлять по городу от увязавшихся за ним поклонниц. Если на разборку со злодеями ушло минут десять от силы, то на это ему пришлось потратить не меньше часа. И даже оказавшись без маски в толпе прохожих, его не покидало ощущение, что за ним все еще кто-то следит.

Не пропало ощущение и на следующий день, когда он спешил на сеанс любимого фильма. Это была уже третья попытка посмотреть его. Рабочий телефон отрывал его от просмотра на самом интересном моменте. И Нико был уверен, что и в этот раз будет так же. Слишком уж участились случаи нападения.

А им сейчас было совсем не до этого. Ведь около месяца назад они получили щедрый грант на постройку нового коллайдера. И сейчас нанятые специалисты занимались подготовкой площадки для этого к северу от города в лесу. Там же они должны были соорудить для них временный лагерь. Загвоздка в том, что они не могли просто бросить город и уехать туда. Кто тогда будет защищать людей от безумцев с дурной идеологией в голове? Поэтому кому-то придется остаться.

Резко остановившись, Нико напрягся. Какое-то шестое чувство заставило его обернуться. Но увидел он лишь мелькнувший в толпе силуэт, спешно скрывшийся в переулке.

За этот безумный год он усвоил для себя одно очень важное правило, которое не раз спасало его жизнь: нужно слушать свое шестое чувство и доверять ему. Поэтому он сорвался с места и, расталкивая возмущенных прохожих, помчался следом.

Длинное серое пальто сковывало движения, но он продолжал носить его, чтобы не выделяться из толпы. Хоть в нем больше и не было нужды. И сейчас, пробираясь сквозь плотный поток народа в час-пик, он то и дело цеплялся его расстегнутыми карманами за кого-то. И почему-то именно этот факт раздражал его сейчас сильнее всего.

В переулке пахло сыростью и застоявшимся мусором. И ни одной живой души в области видимости. Любой другой просто посмеялся бы над собой и пошел дальше. Но не Нико. Он знал, что за ним продолжают наблюдать. Чувствовал чужой взгляд на затылке. Только вот не знал — дружелюбный или враждебный?

— Долго собираешься таскаться за мной? — Хмуро бросил он в темноту, не надеясь получить ответа.

Но на этот раз ему было суждено ошибиться. Сзади тихонько шаркнули чьи-то ноги, заставляя тело Нико интуитивно напрячься. Он мог бы просто приморозить незваного гостя к полу. Но на нем не было маски.

Оборачиваясь, он был настроен враждебно. Но едва завидев ее хрупкую фигуру и напуганные синие глаза, растерялся. Сейчас она казалась ему такой маленькой. Удивительно, что холодный ветер не поломал ее тонкие плечи, подрагивающие то ли от холода, то ли от страха. Но чего ей бояться? Помниться, эта хрупкая на вид девица совсем недавно перла на него, как самый настоящий цунами. В отличии от большинства сверхлюдей, она понимала свои способности и умела с ними обращаться. Будто они были с ней с самого рождения.

Но растерялся он не от того, что не ожидал снова повстречаться с ней. А от того, что что-то изменилось. И тогда он понял.

Ее взгляд.

Из него пропала вся уверенность и ярость. Теперь на него смотрело два океана растерянности и страха.

— Что с тобой случилось? — Вскинув брось, заговорил он, так как девушка, кажется, объясняться не собиралась. — Как ты меня нашла?

— Простите, — резко выпалила она и опустила голову. На секунду Нико показалось, что она вот-вот разрыдается. Или попытается его убить. Одно из двух. Но она просто продолжила говорить. Очень тихо и подавлено. А ему оставалось только непонимающе следить за тем, как ее темные волосы покрываются багрянцем заката. — Простите…

— За что ты извиняешься? — Нико не знал, что ему делать. Попытаться успокоить? Или скрутить ее и сдать в полицию от греха подальше?

— Я доставила вам неприятности, — она продолжала говорить в каком-то полупоклоне, смотря себе под ноги. — И не только вам. Я делала ужасные вещи.

— Почему ты их делала? — Нико вдруг захотелось оказаться ближе к ней, и он сделал шаг вперед. — Ты пришла сюда, чтобы извиниться?

— Они пообещали мне, что мои родные останутся в живых даже после зачистки. Поэтому… Поэтому я делала все, что они просили, — она вдруг резко подняла голову и вперилась в его лицо снизу-вверх. — Это меня не оправдывает. Я знаю. Но я не могла просто уехать, не попросив у вас прощения.

— Зачистки? — Еще шаг — и он остановился на расстоянии вытянутой руки от нее. И теперь отчетливо видел синяки под ее огромными, наполненными влагой, глазами. Он все еще не исключал, что это все может оказаться ловушкой. Но слова Августа снова впились в мозг.

— Да. Лидер заверил нас, что вскоре на земле не останется ни одного «недостойного», — на этом слове ее руки сжались в кулаки, что не укрылось от зоркого глаза Нико. — Мои родители те, кого они считают такими.

— Недостойные — это те, у кого нет способностей, что ли? — Догадался Нико, а девушка коротко кивнула.

— Но как они собираются избавиться от них? Это же большая часть населения планеты! Что, неужели, как раньше… Газовые камеры, лагеря… — Нико почувствовал, как кровь отлила от лица, и с каждым словом его голос звучал все тише.

— Я не знаю, — выдохнула девушка, отчаянно разведя руками. — Но все, что знаю — расскажу.

— Почему?

— Потому что ваши слова… То, что вы сказали мне тогда, — девушка задохнулась и вдруг взглянула на него с каким-то неподдельным восторгом. И это немного пугало. — Я поняла, что так продолжаться и дальше не может. Я больше не могу выполнять их поручения, потому что они становились все… жестче.

— И они отпустили тебя? Просто так? — Подозрительно прищурился Нико, уже зная ответ.

— Оттуда просто так не отпускают, — мрачно отозвалась девушка, но взгляд с его лица больше не отводила. — Я собираюсь уехать отсюда вместе со своими родными. Куда-нибудь подальше. Я смогу защитить их. Сама.

— Может, присядем где-нибудь и поговорим? — Он корил себя за это, но… он верил ей. И не мог снова заставить себя быть осторожным. Он чувствовал свою вину перед ней, и сейчас ему выпал шанс искупить ее.

— Лучше поговорим здесь. Нас не должны увидеть вместе, — испуганно пролепетала она и отчего-то покраснела, как маков цвет.

— Хорошо. Как ты меня нашла?

— Простите, — ее щеки заалели еще ярче. — Я следила за вами с того самого дня.

— Но как?

— Я умею становиться незаметной. Меняя свойства своего тела, я и сама способна стать водой.

— Понятно, — протянул Нико и покачал головой. — Но я все еще не могу понять — зачем?

— Я… — девушка запнулась и резко отвела взгляд. Молчание затянулось. Нико уже хотел было напомнить о себе, но она и сама вдруг заговорила. — Мне не особо доверяли, поэтому я знаю мало, — Нико не стал заострять внимание на том, что она так и не ответила на вопрос. Предпочел не перебивать ее. — Знаю, что у них много мест, где они собираются, но таким, как я, открыт доступ только в одно место. Туда приходят новенькие, кого они вербуют или просто вынуждают служить им. Они верят, что импульс и его последствия — не случайность, а начало новой эры. Эры людей со способностями. Они утверждают, что это эволюция, естественный отбор. Что достойны жить только те, чье ДНК мутировало. Те, кто обладают способностями. Все остальные, по их мнению — мусор. И от мусора они намерены избавляться. А самое ужасное — большинство с этим согласно. Они возомнили себя богами. А я боялась их. Боялась за своих родных, но они обещали не трогать обычных людей, которые дороги нам. Тем, кто вступил в их ряды.

— Ты поступила очень смело, рассказав все мне, — выдохнул Нико, нахмурившись. Они уже предполагали что-то такое. И слова этой девушки лишь подтвердили… Вдруг Нико встрепенулся, вспомнив о чем-то. — Постой. Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Меня зовут Тереза, — мягко улыбнулась она.

— А я — Нико, — поколебавшись, признался парень. Сокрытие личности уже давно вошло в его привычку. — Ты знаешь что-то еще, Тереза?

— Парня, который передавал мне поручения Лидера зовут Марк, — подумав, добавила она. — Это все. Адрес того места здесь.

Поколебавшись, она передала ему скомканный тетрадный листок. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Нико почувствовал себя неуютно.

— Если они узнают, что ты рассказала мне все это… Позволь проводить тебя и твою семью до аэропорта, — эти слова сами слетели с его языка. Просто ему хотелось сделать что-то для нее. Извиниться за то, что ему повезло немного больше, чем ей в тот самый день. За то, что он не остался один, а ей пришлось несладко.

— Не стоит, — мягко улыбнулась она, задержав взгляд на его лице. — Надеюсь, что мы еще встретимся однажды. Но уже при других обстоятельствах. Нико… У вас очень милое имя.

И ушла, не дожидаясь ответа. Нико ошарашенно смотрел ей в след до тех пор, пока ее тело не стало жидким и прозрачным. До тех пор, пока она не утекла в буквальном смысле в канализацию.

Может быть, они и встретятся однажды снова. После всего произошедшего, Нико уже ничем не удивить.

***

Если бы Лив спросили, за что она любит Ванкувер, она без колебаний ответила бы — за парки. Хотя эти зеленые островки посреди города, наверное, правильнее было бы назвать небольшими лесочками. Они не были похожи на выхолощенные парки, например, Парижа, где каждый куст был строго острижен, а каждому дереву было отведено свое определенное место. В тех парках все росло не потому, что так захотела сама природа, а потому что так когда-то задумал человек. Парки же Ванкувера представляли собой буйство природы, полнейший хаос, среди которого, на удивление, особенно остро ощущалась гармония. Именно та гармония, что испокон веков объединяла природу и человека. Гармония, когда тебе остается только наблюдать и сходить с ума от осознания — как же сложен и в тоже время прост мир, в котором мы живем.

За этот год Лив успела облюбовать для себя множество парков. Она часто приходила туда с конспектами или просто с книгой и стаканчиком кофе. Находила укромное местечко и выпадала из реальности на несколько часов.

Но в этом парке она была впервые. И теперь просто поверить не могла, что она не знала о существовании такой красоты! Казалось бы, совсем крошечный и неприметный со стороны островок Джон Хендри Парка, окруженный деревьями. Но в сердце этого места скрывался сюрприз. Его сердце — озеро Траут.

Большая часть людей предпочитала отдыхать на крошечном кусочке импровизированного пляжа у воды. Даже в столь поздний час находились случайные прохожие. Но Лив с Августом удалось найти уединенный уголок у воды, на небольшом склоне, усыпанном влажной, но такой пахучей, осенней листвой. Если свесить с него босые ноги, можно было достать пятками до воды, но они не делали этого. Август по понятным причинам, Лив же и так ежилась от холода. Ведь в воздухе уже давно пахло приближающейся зимой.

Лив очень долго не удавалось вытянуть Августа на прогулку. Она даже и не настаивала на дневной, понимая, почему он избегает скоплений людей. Но ночью-то, да еще и в парке, какова вероятность, что случайный прохожий решит вцепиться в его лицо и сгореть заживо? Правильно, почти нулевая.

Но он начал выходить с ней только после того, как она притащила ему мотоциклетный шлем. Сначала Август принял эту идею в штыки, но после сдался и даже взял в аренду байк. Как он сам выразился, «чтобы не выглядеть идиотом, выходя из тачки в шлеме».

Теперь-то все были довольны. Лив, наконец, начали выгуливать. И пусть ее кавалер то и дело опасливо оглядывался по сторонам, охраняя ее от любого шороха, она все равно была рада. Рада этим участившимся прогулкам, когда Август сбрасывал с себя всю напускную колючесть и превращался в того улыбчивого паренька, в которого она втрескалась окончательно. Ей нравилось чувствовать, как он непроизвольно тянется к ней, безмолвно спрашивая взглядом разрешения. А как она могла отказать ему в этой мимолетной близости, когда касания через одежду — единственное, что они могли себе позволить?

Она даже одевалась намеренно слишком легко, с учетом, что он приобнимет ее за плечи и поведет по тропинкам очередного парка, рассказывая безумные истории из своего детства.

Вот и сейчас, наблюдая за тем, как сонные утки уплетают хлеб, который они им кидали, она привычно прижималась к его руке, положив подбородок на его плечо.

Это все, что у них было.

Иногда ей казалось, что больше ничего и не нужно. Что этого достаточно для счастья. Просто его тепло рядом, его добрые подколки, мимолетные заговорческие взгляды, секреты только для них двоих.

А порой ей становилось катастрофически мало всего этого.

Но она никогда не признавалась в этом Августу, зная, что он и без того чувствует себя самым неполноценным ухажером на свете.

— Знаешь, есть еще более никудышные парни, чем ты, — хихикала в тот вечер Лив, удобно устроившись под боком у Августа, который стянул с себя шлем и бросил его рядом в траву. Он водил пальцем в перчатке по ее руке в одной футболке, заставляя ее, как минимум, сходить с ума в очередной раз.

— Например? — Весело отозвался Август, кинув уткам очередной щедрый кусок хлеба. На противоположном берегу виднелся слабый огонек света. Кто-то разжег там костер, и Лив завороженно наблюдала за этой пылающей точкой, полностью сконцентрировавшись на том месте, где кончики его пальцев поглаживали ее предплечье, переплетались с пальцами. Иногда перемещались на бедро, но тут же возвращались к руке, покрытой мурашками.

— Рамси Болтон из Игры престолов, например. Тот еще мерзкий тип, — пожала плечами Лив. Неделю назад они с Августом начали вместе смотреть новый сезон этого сериала.

— Да ладно тебе. Зато собаки его любили, — хохотнул Август. Лив очень любила, когда он был таким, как сейчас. Беззаботным и шутливым. Но на его слова она громко фыркнула, плотнее прижимаясь к его теплому боку. Сегодня от него неуловимо пахло вечерними тостами.

— Раз так, то тебя вон те уточки просто обожают, — Лив протянула руку и оторвала небольшой кусочек хлеба от большого куска, который Август сжимал в свободной руке. И закинула его себе в рот.

— Еще бы, кто еще угостит их прожаренным хлебом с хрустящей корочкой, если не я?

— И когда ты наконец поймешь, что меня все устраивает? — Протяжно вздохнула Лив.

— То, что ты странная, я давно понял, — улыбнулся Август и бросил уткам остатки угощения, наблюдая за тем, как за него началось настоящее побоище. — Ставлю на того, с выщипанным хвостом.

— А что скажешь на счет Дарта Вейдера? Охмурил Падме, наделал ей детей и свалил на сторону зла, — продолжила Лив, прикрыв глаза. — Уж ты точно из хороших парней.

— Ну, детей-то он любил. О’кей, подведем итоги: я сносный парень, потому что не пытаю людей и не наделал тебе детей? — Август покосился на нее, а Лив задрала голову, чтобы увидеть смешинку в его глазах.

— Именно этим ты и покорил меня, — закатила глаза она, за что и поплатилась. Схватив ее за плечи, Август повалил ее спиной на плед и навис сверху, сверкнув белозубой улыбкой. Его челка на мгновение вспыхнула.

В такие моменты она особенно остро ощущала, как же сильно хочет просто поцеловать его. Нет, не так. Хотя бы просто дотронуться…

— О чем ты думаешь? — Шепотом спросила она, но он услышал. Ведь ночную тишину разрывал только тихий всплеск воды и шелест деревьев. Нужно было срочно о чем-то говорить, а иначе эта тишина затягивалась. И с каждой новой секундой становилось все сложнее дышать. Горло сдавливало желание невозможного.

— Думаю, — смотря ей прямо в глаза, немного грустно протянул Август, — какая ты на ощупь. Тут… — он коснулся кончиками пальцев ее щеки и мучительно медленно провел по скуле. — И тут, — его рука переместилась к нижней губе. Ее рот непроизвольно приоткрылся навстречу его движениям.

И тогда она поймала его за руку. Потому что просто не могла и дальше выносить этот кожаный привкус перчатки на губах.

— Хочешь, я расскажу тебе? — Выдохнула она, стараясь скрыть то, что с ней сейчас творилось.

— Да, — просто ответил он и легонько улыбнулся.

Ее рука, сжимающая его, нерешительно повисла в воздухе. Всего на мгновение, а после она снова вернула его пальцы на свою щеку, положив сверху свою ладонь так, чтобы ее пальцы оказались переплетены с его и тоже касались кожи.

В этот момент, направляя его руку по своему лицу, шее, ключицам, тяжело дыша, она думала. Вспоминала те месяцы, что провела рядом с героями. Вспомнила тот момент, когда они, наконец, поняли, что она действительно больше не нужна нацистам. Встал вопрос, что ей делать дальше: остаться или вернуться к прежней жизни. Август настаивал на том, что ей рано расслабляться, прошло слишком мало времени. Но ведь теперь ее охраняли духи, связь с которыми она ощущала даже сейчас.

Август приводил кучу новых аргументов, уверяя, что ей нужно остаться. И каждый новый довод становился все бредовее. Странно, но именно этот момент запомнился ей больше всего. Тот страх в его глазах. Та досада. Будто он думал, что она больше не вернется к ним, вернувшись к старой жизни. Но как она могла. Теперь все герои, и Нора с Грейс — все они ее новая семья. А Август…

Чтобы вычеркнуть его из своей жизнь и полюбить кого-то другого, ей просто не хватит сердца.

И все же, эти последние два месяца были счастливыми. Не смотря на смертельную опасность, которой она подвергалась, и не раз. Того тепла, что она получила в лаборатории у супергероев хватило бы на всю оставшуюся жизнь, даже если бы все вдруг закончилось.

Но она не собиралась останавливаться. Она осталась жить в лаборатории, но вернулась к занятиям в универе. Учеба без Марка стала серой и однообразной, но ей нужно было довести это дело до конца. А дневное одиночество она с лихвой восполняла вечерами, возвращаясь к своим друзьям. Возвращаясь к Августу, который больше не отталкивал ее, смирившись с неизбежным. Смирившись с теми чувствами, битву с которыми он с треском проиграл. И ни капельки об этом не жалел.

Лив привыкла не думать о том, что ждет их в будущем, стараясь особо не полагаться на строящийся коллайдер. Если силы останутся с Августом на всю жизнь — пускай. Ведь впервые за всю свою жизнь она чувствовала себя по-настоящему счастливой. По-настоящему наполненной.

— Грейс говорила тебе, что станция в лесу будет готова через неделю? — Вновь заговорил Август. Теперь они лежали бок о бок на пледе, вдыхали влажный аромат листвы, и смотрели на небо. Хотелось бы сказать, что они смотрели на звезды, но в городе это было практически невозможно.

— Да, — не отрываясь от единственной тусклой звезды над головой, отозвалась Лив, выпуская изо рта облако пара.

— И-и-и…

— И-и-и?

Август резко замолчал, и Лив повернула голову в его сторону.

— Чтобы построить коллайдер быстрее, мне придется ехать туда. Буду подрабатывать там портативной сварочной машиной, — натянуто улыбнулся он, но в темноте было очень сложно уловить выражение его лица. Лив не видела, но чувствовала, что его что-то беспокоит. — И я хотел бы, чтобы ты поехала туда со мной. Это довольно далеко от города, поэтому…

— О, — наконец, поняла Лив. И растерялась еще больше. — Ты знаешь, у меня ведь занятия, и будет не очень хорошо прогуливать их прямо перед сессией…

— Точно, — слишком беззаботно выпалил Август и закинул руки за голову. — Не беда.

Он все еще не смотрел на нее. А она прочитала его, как открытую книгу. Он пообещал себе не принуждать ее к чему-то. Обещал себе, что не станет держать ее. И, честно говоря, это раздражало. Ей так хотелось, чтобы он схватил ее покрепче и не отпускал. Ей хотелось чувствовать себя нужной ему… Наверное, со временем он перестанет ждать, что она уйдет. Рано или поздно. Когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас ей оставалось лишь смириться с этим.

— Знаешь, вообще-то я могу сдать экзамены экстерном. Завтра же забегу в деканат, — мягко улыбнулась она и прикрыла глаза, слушая, как резко он втянул воздух сквозь зубы.

— Если хочешь, — так же беспечно отозвался он, но теперь в его шепоте слышалась улыбка.

— Очень хочу.

***

Вскоре они засобирались домой. Лив складывала плед в рюкзак, а Август натягивал на голову свой черный матовый шлем. Время давно перевалило за полночь, поэтому по пути из парка им так никто и не встретился. Мотоцикл ждал их сразу у выхода, припаркованный у дороги. Признаться, Лив побаивалась этой рычащей штуковины, но Августу доверяла. Поэтому и терпела эти «романтические» поездки, когда волосы швыряло из стороны в сторону, как в стиральной машинке, да так, что даже шлем не спасал. А в глаза залетало все, что только могло туда залететь.

Но, кажется, Август был доволен приобретением. Как ребенок, открывающий подарки на Рождество.

Лив уже натянула на голову свой защитный шлем, как вдруг из-за угла с громким визгом колес по асфальту, промчался белый мерседес. А за ним три полицейские машины с мигалками, которые явно проигрывали в скорости.

Август метнулся было в сторону погони, но резко остановился, растеряно уставившись на Лив.

— Я вызову такси. Беги, спасай пешеходов от лихачей, — улыбнулась она ему, получив в ответ благодарную ухмылку.

Посмотрев по сторонам, Август все же шмыгнул обратно в парк, скрываясь за стволами. Не прошло и десяти секунд, как над деревьями со свистом пронесся сгусток пламени. Лив проводила его долгим взглядом, обхватив себя руками. Как жаль, что она не захватила куртку. Как холодно ей стало, когда она осталась одна.

Достав из рюкзака телефон, она начала искать приложение для вызова такси, переминаясь с ноги на ногу. Интересно, если она просто угонит у Августа байк, он сильно разозлится? Может, позвать дух какого-нибудь бывалого байкера и рвануть по пустым дорогам на рычащем коне?

От размышлений ее отвлек все тот же скрип колес об асфальт. Подняв взгляд, она молча проследила за несущимся на полной скорости минивэном. Машина остановилась в каких-то десяти метрах от нее, прямо перед ночным клубом. Открылась задняя дверь и из нее, громко смеясь и матерясь, вывалились личности, которых в приличном обществе принято обходить стороной. Их было пятеро. Вместе с водителем — шесть. Все они были в кожаных косухах с белыми свастиками на всю спину.

Лив пробрала дрожь, и она интуитивно отшатнулась назад, в тень деревьев парка. Но нацисты и не смотрели в ее сторону. Один из них открыл рот и оттуда вырвалось нечто с маленькими острыми зубами на концах, длинной в добрых три метра. Эти самые зубки впились в шею одному из охранников у входа, и тот упал, как подкошенный. Второго вырубила тень водителя минивэна. Она просто отделилась от стены, приобретая округлые формы, и сдавила шею опешившего мужчины. Лив зажала рот рукой, чтобы не закричать.

Как сквозь пелену, она наблюдала за тем, как все шестеро выбили двери клуба и зашли внутрь.

Как и всегда в критических ситуациях, у нее внутри что-то щелкнуло, и оцепенение спало. Мозг заработал с удвоенной силой. Опустив взгляд на свой телефон, который она продолжала сжимать в руках, Лив быстро набрала Грейс.

— Где сейчас Ами или Нико? — Сходу выпалила она, едва на другом конце послышалось бодрое «алло». — Это срочно.

— Так, — вмиг посерьезнев, отозвалась Грейс. За что Лив любила ее, так это за то, что подруга знала, когда лучше не задавать вопросов. — Ами на стройке у коллайдера. Нико где-то на Квинс-авеню. Разбой и взлом…

— Это на западе города? — Перебила ее Лив, сильнее сжав телефон. Получив положительный ответ, сдавленно выругалась. — Далеко. Ладно, я что-нибудь придумаю.

— Эй, а Август с тобой? — Услышала Лив, но уже нажала на значок отбоя. Сейчас не время для объяснений.

А тем временем на улице стало как-то слишком тихо. Лив не сразу поняла, что это из-за того, что в клубе перестала громыхать музыка. Зато уже слышались первые крики.

Ситуация складывалась, мягко говоря, не очень. Единственным ее вариантом для спасения людей оставался Август. Он не мог уйти далеко. Ей стоило всего лишь набрать сообщение «Горячему парню», в надежде, что он увидит его как можно быстрее. Что она, собственно, и сделала. Оставалась главная проблема: нацисты вломились в помещение. Тесное помещение, полное людей. Даже приди сейчас Август сюда, он не смог бы помочь им. Ведь, как только он войдет туда и выпустит свой огонь для драки, пострадают все. Начнется пожар.

Обычно на такие случаи выезжали Ами с Нико, но с этой постройкой коллайдера…

Отправив сообщение, Лив запоздало поняла, что ноги уже несут ее к выбитым дверям клуба. Умом она понимала, что это полнейшее безумие, но эти крики о помощи… Звуки погрома и отчаянные всхлипы.

Все это резало не только уши, но и сердце.

Август не сможет сражаться в здании. Поэтому выманить нацистов наружу придется ей. Не бросать же людей в беде.

— Ты же понимаешь, что идти туда — безумие? — Послышался над ухом знакомый голос Джека, который продолжал незримо следить за ее безопасностью.

— Понимаю, — отчаянно заскулила она, останавливаясь у входа и прижимаясь спиной к обломкам стены, прислушиваясь.

— Тогда не смею мешать.

Внутри раздался громкий мужской смех и женский крик. Затем грохот. Лив прикрыла глаза и досчитала до пяти, успокаиваясь. Затем пригнулась и прошмыгнула в темное помещение, подсвеченное неоном по стенам и потолку.

Очень сильно пахло сигаретным дымом, алкоголем и потом.

Миновав опустевший холл, огибая перевернутую мебель, она присела на корточки и постаралась слиться с мебелью, заглядывая в основное здание клуба. Там было светлее. Когда глаза окончательно привыкли к этому специфическому свету, она не без труда, но разглядела все тех же шестерых в косухах. Они вальяжно расхаживали между людьми, припавшими к полу. Кто-то громко всхлипывал, кто-то молча прикрывал голову руками, стараясь стать как можно незаметнее. А все эти откровенные наряды сейчас смотрелись крайне нелепо.

Тип с длинным языком выцепил кого-то из толпы. Это был парень, на вид еще не достигший того возраста, с которого вообще можно посещать подобные заведения. Нацист оплел его за шею и поднял над полом так, что парень начал сдавленно хрипеть. Второй, о способностях которого Лив не знала, подошел ближе и поймал его за руку, прикладывая к ней какой-то прибор.

— Человек. Кончай его, — небрежно бросил он и двинулся дальше, к девушке, которую сжимала в своих объятиях тень. Человек-язык же гадко ухмыльнулся.

И послышался хруст.

Лив зажала рот рукой, чтобы не закричать. Нужно что-то делать, и срочно. Каждая минута промедления могла стоить кому-то жизни.

«Ну, духи, спасайте» — подумала она и бесшумно просочилась во внутрь.

Музыка больше не играла, но яркие разноцветные лучи продолжали беспорядочно блуждать по комнате. На миг девушке показалось, что она попала в немое кино. Точнее сказать, в немой хоррор. Интересно, такие бывают?

Чтобы ее не заметили раньше времени, она прошмыгнула за круглый подиум, где совсем недавно щеголяла полуголая танцовщица. Сейчас же она лежала рядом с ним. И не дышала. Лив глубоко засопела через нос, борясь с паникой.

У нее еще был шанс вернуться назад. Просто очень тихо выйти из зала точно так же, как и вошла. Пока нацисты ломают еще чью-то шею.

Нет. Она не могла уйти. Как бы не было страшно.

Она просто не простит себе этого.

— Возьми мой хлыст, — послышался спокойный голос сзади. Лив медленно обернулась и обомлела. За ее спиной стояла та самая девушка, которая в ту же минуту лежала в двух шагах от нее. Мертвая. — Накажем ублюдков, — кровожадно добавила она и помрачнела.

Лив хотела что-то сказать ей, как-то утешить, но боялась быть услышанной. Поэтому просто молча повиновалась.

Как удачно, что темой данного мероприятия было… садо-мазо? Лив даже думать об этом не хотела. Плеть оказалась довольно тяжелой, но удобно лежала в руке. Едва она сжала пальцами рукоять, как почувствовала холод в руке.

Теперь плеть держала не она одна. А еще и танцовщица с каре.

В этот момент женщина, которая по всей видимости тоже не прошла проверку, изо всех сил закричала, когда тень сдавила ее в своих смертоносных объятиях.

Не колеблясь больше ни минуты, Лив выскочила из своего укрытия и вскинула руку. Край хлыста грациозно описал в воздухе дугу и оплелся вокруг запястья того, кто управлял тенью. Лив — или же танцовщица — что есть сил дернула на себя, и тень втянулась обратно в стену, выпуская женщину.

Одна жизнь была спасена. Да только вот теперь на нее с усмешкой уставилось шесть пар глаз.

— Кто это тут у нас? — Прошипел человек-язык, и его конечность вновь вылезла изо рта и по-змеиному затрепетала. Видеть это с близи было еще отвратительнее.

— А ты подойди — узнаешь, — громко воскликнула Лив, удивляясь твердости собственного голоса.

— А я ведь подойду, малышка. Смотри не пожалей потом, — ухмыльнулся тот, перешагивая через безжизненное тело на полу.

Лив тут же развернулась и что есть сил понеслась на выход, надеясь, что теперь они последуют за ней. Не захотят упускать того, кто выступил против них.

Когда до широкой двери оставалось каких-то три шага, Лив отскочила в сторону, чтобы не налететь на перевернутый стол. Именно в этот момент в паре сантиметрах от ее головы пролетел зловонный шипящий шар. Даже на расстоянии он обжог ее кожу.

Вскрикнув, Лив неуклюже повалилась на бок, с досадой наблюдая за тем, как это же нечто врезается в стену над дверью и обрушивает ее на пол. Сквозь пелену пыли она подползла ближе, чтобы убедиться — ее шанс на спасение был завален.

Ее грубо схватили на плечи и подняли над землей. Когда комната перестала кружиться, она сфокусировала взгляд на перекошенном в оскале лице мужчины. На его голове не было ни одного волоса. Даже бровей не было. А из уголка рта стекала капелька той самой зловонной жижи, которая едва не проделала в ней дыру.

— Проверь-ка эту цыпу, — пролаял он своему дружку. Когда к ее руке приложили что-то холодное, она отчаянно дернулась, понимая, что правой рукой все еще сжимает рукоять хлыста. Но размахнуться не было никакой возможности — держали ее крепко.

— Так она сверхчеловек, — воскликнул мужчина, наконец, убирая от ее руки прибор. — То-то смелая такая.

— Какие у тебя силы? — Приподняв бровь, спросил лысый.

— Иди к черту, — прохрипела ему Лив, сверкнув ненавистью в глазах.

— Успокойся, малышка. Мы своих не трогаем. Просто веди себя хорошо, пока мы избавляемся от мусора, — ухмыльнулся ей подошедший «язык» и провел своим зубастым отростком по ее щеке. Лив едва не вывернуло наизнанку.

— Видимо, у нас с вами разное представление о мусоре, — процедила она, в очередной раз дернув рукой. Безрезультатно.

В этот самый момент произошло сразу несколько вещей, смешавшихся в голове Лив в одно сумбурное мгновение. Один из пленников — коренастый мужчина — с боевым кличем подскочил на ноги и навалился на лысого, который держал Лив. Все трое полетели на пол, а девушку придавило сразу двумя здоровыми мужиками. Что было дальше, она могла лишь догадываться. Кажется, бунт поддержал еще кто-то, и пока нацисты разбирались с этим, пустив в ход свои способности, она поднялась на ноги и отскочила к ближайшей стене. Ей нужно было осмотреться. Найти выход наружу. Это единственный шанс.

И вот оно: на другом конце танцпола слабо горела зеленая табличка запасного выхода. Осталось только добраться туда.

Все эти мысли пронеслись в ее голове за долю секунды. Но и этого времени хватило.

А потом ей на щеку брызнуло несколько горячих капель. Испуганно отпрянув, она с ужасом поняла, что это.

Кровь.

Двое мужчин, кинувшихся ей на подмогу оказались обычными людьми. Без суперсил, но зато с невероятной смелость и отвагой. Они выиграли шанс для остальных.

И отныне будут сниться ей каждую ночь. Ей будет сниться, как она не смогла спасти их.

Взяв себя в руки, она со всей силы размахнулась хлыстом, и, схватив лысого за ногу, повалила его на пол. Чтобы он не успел перекрыть ей и этот путь отступления.

— Вас шестеро, но вы не можете справиться с одной девчонкой. Мусор здесь — это вы, — что есть сил крикнула она и понеслась к заветной зеленой табличке, молясь всем, кого только вспомнила, чтобы она была не заперта.

Не было времени, чтобы обернуться, но она слышала сзади топот ног и крайне нелестные выражения в свою сторону.

Боги услышали ее, и дверь с легкостью открылась. Только вот вела она не на улицу, как рассчитывала Лив. За ней оказалась лестница. И как на зло, там не горела ни одна лампочка.

Но отступать было уже поздно. Спотыкаясь на каждой ступеньке, на ощупь, она побежала вверх, слыша, как дверь за ее спиной снова открылась. Ее нагоняли, и нагоняли очень быстро. Такими темпами, она не успеет добраться даже до крыши.

— Не люблю наблюдать со стороны, как милые леди оказываются в беде, — послышался над ухом тихий шепот, и на мгновение она подумала, что ее догнали. Но тут прямо перед ней зажегся спасительный свет. Загорелся прямо в руке у молодого парня. — Ничего не говори. Этот свет видишь только ты. Поэтому поторопись, пока они там спотыкаются в темноте.

Просить дважды не пришлось. Лив, что есть сил, рванула вверх, перепрыгивая сразу через три ступеньки. И вскоре ей удалось оторваться. Но лестница все не кончалась, увлекая ее и преследователей все выше и выше.

— Я жил в этом доме, — как не в чем ни бывало, рассказывал ей парень, бегущий чуть впереди. — Умер от своих же сил, как только получил их. Обидно, да? Просто вспыхнул посреди улицы ярким светом. Он-то меня и выжег… Эй, давай быстрее, тебе еще рано ко мне присоединяться!

Когда Лив готова была просто остановиться, ожидая своей участи, лестница закончилась. Исчез и странный парень с горящей рукой. Но ей было некогда задумываться об этом. Толкнув дверь плечом, она вывалилась на крышу. В лицо ударил морозный порывистый ветер, выбивая из легких последний кислород.

Подбежав к краю крыши, Лив ахнула. Этажей десять, не меньше. И как только ее угораздило!

Не успела она продумать свой дальнейший план, на крышу ввалилось пятеро. Лив досадливо выдохнула сквозь сжатые зубы. Конечно. Одного они оставили следить за пленниками. Но и так тоже не плохо. Осталось дождаться Августа. Делов-то. Расплюнуть…

— Я сейчас подойду и размажу твой маленький нахальный рот по полу, — грубо прорычал на нее один из нацистов, сил которого она еще не видела. И, честно говоря, не горела желанием увидеть.

— Подожди, Дон, — остановил его человек-мерзкий язык. — Она сверхчеловек. Мы должны дать ей шанс передумать. Эй, малышка, — крикнул он ей, впрочем, не очень-то дружелюбно. — Если присоединишься к нам, сможешь остаться в живых. Для нашего Лидера важен каждый сверхчеловек.

Ничего не говоря, напуганная до чертиков, Лив сделала шаг назад. Затем еще один. Обернувшись, она пошатнулась и с трудом вернула равновесие. Ее пятки свисали с края крыши. Еще шаг — и она полетит вниз. И очень мало вероятно, что ей повезет встретить по пути летающего духа.

— Ну, как знаешь, куколка. Тогда план «А», — гадко расхохотался человек-язык и опустил руку, позволяя первому пройти вперед. С каждым шагом его руки увеличивались в размерах.

— Август, спасай меня! — Что есть сил, в отчаянии крикнула она и сделала последний шаг.

Нет, это не выглядело изящно, как в фильмах, она не раскинула руки в стороны, смело падая спиной вниз, устремив взор в небо. Увы, она лишь неуклюже размахивала руками и визжала, что есть сил, задыхаясь. Все органы прилипли куда-то к небу, а земля стремительно приближалась.

Она не успела припомнить все счастливые мгновения из своей жизни, не успела придумать слова, которые станут ее последними словами.

Зато успела заметить слева огненный метеорит, со всей ужасающей скоростью летящий прямо на нее.