Невеста супергероя (СИ)

Глава 16. Последние лучи заката

Удивительно, но тот случай, когда она снова ходила во сне, оказался единичным. Хотя она все равно начала привязывать себя к кровати перед сном, боясь снова оказаться ночью на улице. Возможно, помогло именно это. Возможно, это не помешало ей ходить и дальше, просто она больше не просыпалась в середине сего действа.

В ту ночь она с облегчением поняла, что сидит на полу собственной гостиной, а разрисовала маркером свою личную стену. Хотя, как сказать. Ее арендодателю это определенно не понравилось бы. Поэтому, утром она планировала избавиться от этих наскальных рисунков, предварительно сфотографировав их и выслав Грейс. Но, проснувшись и спустившись вниз, она обнаружила стену абсолютно чистой.

Приснилось ли ей все это? Что-то вроде сна во сне? Она не знала. Зато она знала, что завтра у нее начинаются экзамены, и ей к ним готовиться. К слову, загруженность делами — отличный способ поменьше думать о болезненном расставании.

Увы, в ее случае «поменьше» не означало «совсем».

Немного остыв и успокоившись, она даже начала понимать, почему он это сделал. Это вовсе не значило, что она не была нужна ему. Просто он, как обычно, пытался защитить ее от самого себя. Вопрос же, кто из них тут прав останется открытым, пожалуй, навсегда.

Да, она понимала его мотивы. Но не принимала их.

Она чувствовала себя, как в темном непроглядном тупике. Все, чего ей хотелось — просто быть с ним. И ей хотелось верить, что и ему тоже, но… В ее жизни стало слишком много этих «но».

Наутро, она, как и обычно заварила себе чай покрепче, на бегу схватила со стола яблоко. И отправилась в ванную, чтобы сменить повязку на обожженных руках. Она больше не решилась обращаться в больницу, зная, какие там могут попасться врачи. Поэтому лечилась самостоятельно, купив в ближайшей аптеке заживляющую мазь. Конечно, получалось дольше, чем с Норой. К хорошему так быстро привыкаешь.

Из-за бинтов в универе на нее смотрели, как на какую-то наркоманку. Но что поделать. Экзамены сами себя не сдадут. Сегодня у нее намечалось целых два. По истории девятнадцатого века и печатному искусству. А она была бы рада, если бы их было три или даже четыре разом. Так ее голова дольше была бы занята учебой. И она вернулась бы в тихий и одинокий дом гораздо позже. Может, заскочить сегодня в кино? Или отправиться на пробежку?

Кого она обманывала. Прошло слишком мало времени, и твари в ее животе не успели вымереть. Если вообще когда-нибудь подохнут. Время же лечит, так говорят?

Она прокручивала это в голове раз за разом, выходя на морозный воздух после последнего экзамена. На глаза снова наворачивались слезы, и она плотнее прижала к груди конспекты, пытаясь согреться. В последнее время она никак не могла согреться.

Порой с нами случаются вещи настолько невероятные, что мир вокруг начинает опасно кружиться, а в голове звучит не то, что крик, но что-то резонирующее. Будто сердце начинает биться не в груди, а в висках. И кажется, что каждый прохожий слышит тоже, что и ты.

В такие моменты, вопреки всем законам, время замедляется. И не в переносном, а буквальном смысле. Словно давая тебе шанс до конца осознать происходящее и просто не сойти с ума.

До этого дня у Лив было несколько таких моментов. Когда ей сообщили, что мамы больше нет. Когда ей на голову едва не свалился грозовой сверхчеловек, а после еще и машина. Когда очнулась привязанной к какой-то каталке на заброшке. Когда повстречалась с духами. Когда она впервые осознала, что, если сейчас же не обнимет Августа со спины, ее жизнь будет навсегда разрушена из-за упущенного момента.

Но все эти события — абсолютно все — поблекли и померкли этим ясным, но морозным днем. Потому что произошло то, чего она никак не могла ожидать. Чего так отчаянно хотела, но в то же время ненавидела себя за эти мысли.

Она увидела его.

И тут же дала себе мысленную затрещину. Ведь это не мог быть он. А значит, она снова сходит с ума. И этот парень, скрестивший руки на груди у черного байка всего лишь очень похож на ее Августа.

Но уже подойдя ближе к дороге, она просто не могла отрицать очевидное и дальше.

Это. Был. Август.

При свете дня. При наличии толп студентов и простых проходишь.

Его пепельные волосы безжалостно трепало на ветру, они попадали ему на глаза, закрывая часть лица. Поэтому она не могла увидеть, какого цвета его глаза сегодня. Да и нужно ли ей это? Почему ее волновал именно их цвет, когда удивлять ее должно нечто другое.

А именно — его одежда.

Он был одет в зауженные светлые джинсы и черную толстовку. На его носу красовались стильные очки в грубой черной оправе. А на шее был повязан абсолютно неуместный здесь черный шарф.

И никаких защитных костюмов, никаких шлемов и перчаток. Ничего.

Он выглядел таким… нормальным. И до невозможности привлекательным. Наверное, проходящие мимо студентки тоже обратили на него внимание. Вот же глупые, они и понятия не имеют сколько тараканов живет у этого обаяшки внутри. Столько, что простым тапком точно не отделаешься.

Ей все еще казалось, что это какая-то шутка ее воображения. Может, духи решили так подшутить над ней?

Но он смотрел на нее, а она смотрела на него.

У нее было не больше секунды, чтобы принять решение отвести от него взгляд и повернуть в сторону парка, через который ей предстояло идти пешком домой.

Конечно, ее разрывало изнутри любопытство. Но она все еще так злилась на него. Да что он там о себе возомнил? Сначала прогнал ее всю в ожогах после всего того, что она пережила, а теперь вот так запросто появляется на своем байке перед ее универом?

Он был нужен ей. Нужен, как никогда. Но именно в тот критичный для нее момент, он выставил ее за дверь.

Нет, она не станет вешаться ему на шею только потому, что он вдруг решил снова объявиться в ее жизни. Больше не станет бегать за ним, хотя именно об этом сейчас кричало все ее нутро.

— У тебя есть полное право злиться на меня, — конечно, он пошел за ней. И теперь шел рядом, толкая свой байк руками по дороге. От звука его голоса, у нее внутри все сжалось.

Боже, как же сильно она любила этого придурка. Даже после того, как он выставил ее с чемоданом из дома. Ученые мира так трясутся с этим коллайдером и разгадкой секретов вселенной… Лучше бы они вплотную занялись более важными делами, которые находились у них прямо под носом. Как огородить себя от спойлеров к новой серии любимого сериала? Что делать со второй сережкой, если первая куда-то потерялась? Как заставить себя перестать любить человека, который делает тебе больно?

— Ты так считаешь? — Угрюмо отозвалась она, прибавив шаг. Но он и не думал отставать.

— Ну, да, — она намеренно на смотрела в его сторону, но сразу уловила смущение в его голосе. Вот так номер. Август Остин смущен.

— Значит, собрать мне фен из старой микроволновки ты можешь, а распознать сарказм не способен?

— Так, стоп, а где тут связь? — Возмущенно протянул он, но тут же замолк. Лив слышала, как тяжело он вдыхал и выдыхал через нос. — Я, знаешь ли, не часто прихожу к девчонкам с извинениями. Да и вообще не часто хожу к девчонкам! Так что прояви толерантность.

— Чего ты хочешь, Август? — Резко остановившись, Лив повернулась к нему и плотнее прижала к себе тетради. Как защиту. Да уж, она защищалась от огненного человека бумажными тетрадями.

— Поговорить. Знаешь, даже преступникам дают последнее слово перед казнью, — отпустив байк, он сунул руки в карманы джинс и начал жадно скользить взглядом по ее лицу и неуверенно улыбаться. И это взбесило ее еще больше. После всех тех дней, что она провела в одиночестве, сражаясь с ужасными видениями окровавленных тел и выпущенных кишок… Он просто заявляется к ней, как ни в чем не бывало и улыбается?

Но сильнее всего она злилась на саму себя, потому что все, чем были заняты ее мысли сейчас это…

Зеленые. Сегодня они зеленые.

— У тебя одна минута, а после я ухожу туда, куда ты меня послал.

— О, минута… Это так, — затараторил Август, запустив пальцы в волосы на затылке, — мало вообще-то. Просто я не готовил какую-то речь, знаешь… Понимаешь, я знаю, что очень обидел тебя, и вообще вел себя, как последний козел. Тебе там и так досталось, а я тогда думал только о себе. Могу оправдаться только тем, что сделал это ради тебя же. Делать тебе больно — самое страшное для меня, понимаешь? Это даже хуже того, что я не мог принять холодный душ, а еще все так чесалось под этой кожей… Черт возьми, почему я несу всю эту фигню, и почему ты меня не останавливаешь?

— Зачем ты пришел, Август? — Сдавленно перебила его она. Она не понимала, чего он от нее хочет. Если так боится за ее безопасность, то какого черта опять появился в ее жизни? Хочет снова вернуть ее? Или ему опять нужна ее помощь с «призраками»? — И почему ты не строишь свой дурацкий коллайдер? Я думала, что ты уехал.

— Нет, я не поехал, — выдохнул он. На мгновение ей показалось, что он больше не заговорит.

Не ответит на главный вопрос. Но, вдруг, он поднял на нее взгляд и обронил одну тихую фразу:

— Я скучаю по тебе.

— А теперь скажу я, — надтреснутым голосом, заговорила Лив, выпуская изо рта облако дыма. — Уж не знаю, какое мнение ты сложил обо мне, но ты ошибся. Мне было невероятно сложно раскрыться тебе, но я сделала это, потому что знала, что ты сам этого никогда не сделаешь. Но это вовсе не значит, что меня можно вышвырнуть, оттолкнуть — не знаю, называй как хочешь — а потом прийти и надеяться, что я сразу же кинусь тебе на шею. Мои чувства, Август, не то, что можно брать с полки, когда нужно, или закидывать куда подальше, только потому, что у тебя меняется настроение. Сначала разберись в себе, а мне пора идти домой!

Снова отвернуться от его лица было настоящей пыткой. Она упрямо шла дальше, шурша листвой под ногами, а перед глазами все еще висело его лицо, полное вины и досады.

Лишь сделав шагов двадцать, она окончательно убедилась, что он за ней не пошел. А вскоре и вовсе услышала сзади звук заведенного байка. И пусть она сама прогнала его, ей стало так невыносимо тоскливо. У нее был шанс просто отбросить все свои обиды и снова быть счастливой рядом с ним. Но она так не могла. Мешала гордость и страх. Страх, что, если она простит его, спустя какое-то время ситуация повториться. Она снова окажется одна.

Она честно не знала, правильно ли поступила. Признаться, ей хотелось, чтобы он и во второй раз пошел за ней. Сгреб в охапку и заверил, что больше никогда не оставит ее. Боролся за нее, в конце-то концов. Ей просто хотелось, наконец, увидеть, что она по-настоящему ему нужна. Разве это так плохо?

Уже оказавшись дома, она окончательно убедилась, что поступила правильно. Ведь, если бы он был уверен, что хочет вернуть ее, то бился бы до конца. А раз нет — значит он все еще не уверен. Значит есть что-то гораздо сильнее их чувств друг к другу.

Ей до последнего казалось, что она пришла к вполне себе логическому выводу и расставила все по полочкам. Что она во всем разобралась. Но это не помешало ей разрыдаться в подушку, едва она отложила на полку книгу и собралась спать. Она прочитала три страницы, но так и не поняла, о чем вообще читала.

На следующий день у не был всего лишь один экзамен. Она могла бы ответить на билет и получше, но не стала возражать, соглашаясь и на средний балл. Она уже собиралась вновь направиться в сторону дома, когда староста группы остановила ее и предупредила, что через пол часа их группу просят подойти на какую-то дополнительную лекцию, которая «будет им очень полезна». А что, почему бы и нет? Еще час или два, когда она сможет сосредоточиться на чем-то другом.

Проторчав эти пол часа в столовой, она направилась в нужную аудиторию. Когда она вошла, застала там только часть своей группу и ребят из параллельных групп. Видимо, большая часть решила по-тихому улизнуть домой, чем сидеть на какой-то там необязательной лекции. Когда-то они со Марком поступили бы так же.

Заняв место где-то посередине, рядом с незнакомой ей девушкой, она достала блокнот и принялась вырисовывать там какие-то куски из своих снов.

Послышался звук открываемой двери, и с ней снова произошло это. Время замедлилось, а сердце заколотилось, как ненормальное. В груди, в ушах, в висках. А все потому что:

— Ого, как-то вас много, — послышался знакомый голос, заставивший ее поперхнуться воздухом. — Эм. В общем, меня зовут Август Остин, и я инженер-конструктор. Сегодня я проведу для вас необычную лекцию.

Подняв взгляд, она застыла на месте, пригвожденная к месту его веселыми глазами и широкой улыбкой. Он смотрел прямо на нее. Первым порывом было встать и убежать отсюда, но она, как загипнотизированная, рассматривала его, и не узнавала. Вместо брутального вспыльчивого парня, которого она знала, перед студентами стоял кто-то другой. Белую рубашку он заправил в темные джинсы. А на ногах ярким пятном сияли белые кроссовки. На шее теперь уже белый шарф, а на носу очки. Черт возьми, сексуальные очки.

Она сидела и не могла сложить в своей голове все, что знала раньше и то, что происходило сейчас.

Август. В людном месте. В обычной, человеческой одежде. И даже рукава рубашки закатал до локтей, оголив кожу!

То, что он вдруг появился в ее универе просто не могло быть совпадением, это она знала точно. Он пришел сюда из-за нее. Но для чего? Чего он добивается?

Несмотря ни на что, по пустоте в ее груди разлилось вдруг что-то теплое и сладкое. Что-то, из-за чего ей захотелось рассмеяться.

— Простите, можно вопрос? — Подала голос строгого вида девушка с передних рядов.

— Конечно, — вскинул брови Август и небрежно уселся на краешек стола.

— Чем может быть полезен студентам, изучающим литературу, инженер-конструктор?

— Прекрасный вопрос, — воодушевленно заулыбался Август. Лив решила остаться и посмотреть, чем все это закончится. В какой-то момент ей просто стало весело за всем этим наблюдать. Как за каким-то реалити-шоу. — Давайте представим, что вы начали писать, скажем, научно-фантастический роман. И ваш главный герой строит, к примеру, ракеты. Нужно ли писателю разбираться в ракетостроении, чтобы его персонаж выглядел… ммм… «живым»?

— Думаю, что поверхностные знания, конечно, нужны, — согласилась девушка.

— А знаете ли вы, что писательство и наука на самом деле тесно связаны между собой? — Нет, она точно спит. Этот уверенный в себе молодой и сексуальный ученый просто не может быть Августом. Какого черта здесь вообще творится? — Подводную лодку на электричестве описывал еще Жюль Верн в своих «20000 лье под водой». Детектор лжи описывался в книге «Достижения Лютера Трента» еще в 1910 году. Да чего там, суть Генной инженерии была упомянута в книге «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Придумывать что-то новое, с нуля, очень сложно. Поэтому ученые часто вдохновляются трудами писателей, а после доводят их футуристические идеи до конца. Вот вы, девушка, — соскочив со стола, он подошел ближе и указал рукой прямиком на Лив. — Как считаете? Нуждается ли инженер в дельном писателе?

Обычно, она не любила, когда взгляды десятков студентов были направлены на нее. Она не любила повышенное внимание к себе. Но сейчас… Сейчас она видела только его перед собой. Смотрящего на нее заинтересованным взглядом из-под очков. И больше никого. Будто в этой аудитории они были только вдвоем.

— Это вы мне скажите, как инженер, — нахмурилась она. Было чувство, что говорят они уже отнюдь не о науке и писательстве.

— Скажу, — вдруг мягко улыбнулся он, а в его глазах читалась твердая уверенность. — Нуждается. Очень.

— И о чем же будет лекция? — Снова вмешалась девушка с первых рядов.

Нехотя, Август отвел взгляд от Лив и слегка раздраженно уставился на нее, возвращаясь к столу и вновь усаживаясь на него.

— Научное сообщество, в котором я состою предложило вашей кафедре небольшой эксперимент. Только для тех, кому станет интересно. Вы можете написать научно-фантастический рассказ о будущем. А наша команда постарается воплотить в жизнь самые интересные идеи, — Лив едва не фыркнула, когда он назвал Грейс, Нико и Ами «научным сообществом». Но, признаться, звучало все это вполне себе убедительно.

— Это интересно. Я бы поучаствовала, — отозвалась еще одна девушка с задних рядов, улыбаясь.

— Супер, — хлопнул в ладоши Август и подошел к окну, из которого ощутимо дуло, и закрыл его. Лив жадно наблюдала за каждым его движением.

— Можно вопрос? — Вдруг Лив услышала свой собственный голос, и смутилась. Но смущение быстро прошло, стоило только Августу поднять на нее взгляд, полный чего-то… теплого.

— Как вас зовут? — Деловито поинтересовался он. Захотелось дать ему затрещину.

— Лив, — приподняв бровь, процедила она. Зато Август, кажется, откровенно веселился.

— Прекрасное имя! Знавал я одну Лив. Самый терпеливый и понимающий человек, из всех, кого я встречал. Вы, девушка, случайно, не из таких?

— Увы. Кое-кто часто говорил мне, что я невыносимая заноза, — и как так вышло, что она говорила с ним и не ощущала больше абсолютно никакой обиды? Только безграничное желание закончить поскорее этот цирк и броситься этому узколобому идиоту в объятия. — Вернемся к моему вопросу. Когда вы создаете что-то новое — что-то грандиозное — то, что вам и самому очень хочется создать, но… вдруг вы начинаете понимать, что процесс работы может оказаться опасным. Бросите ли вы свою затею или рискнете всем ради результата?

— Интересный вопрос, Лея, — хмыкнул Август, сверкнув глазами.

— Я Лив!

— Точно-точно, — безразлично отмахнулся он и отвернулся к окну, задумавшись. А Лив не дышала, ожидая ответа. Ведь от него сейчас зависело все. — Раньше, я бы ответил, что в первую очередь нужно думать о безопасности. Но теперь не думаю, что все так однозначно. Конечно, безопасность очень важна, но какой от нее смысл, если не рискнув, ты можешь потерять что-то очень-очень важное. К тому же, из любой ситуации можно найти выход. А иногда он же оказывается еще и входом.

Лив прикрыла глаза и улыбнулась. Она завороженно замерла, оглушенная искренностью его слов. А тем временем в их интимный разговор вновь кто-то вмешался. Но она уже не смотрела кто именно.

— Это ваше научное сообщество сейчас занимается постройкой нового коллайдера?

— Да, — сухо ответила Август, так и не сумев скрыть раздражение в своем голосе.

— А это безопасно? — Тихо спросил все тот же парень. Да, эта тема все еще воспринималась в штыки в этом городе.

— Абсолютно. Могу гарантировать безопасность города, к тому же стройка ведется далеко от него.

— Если этот коллайдер так важен, почему вы сейчас здесь, а не там? — Снова заговорила Лив, правда на этот раз очень тихо. Август даже и не повернулся в ее сторону, и она подумала было, что он ее не услышал.

Но, пожевав губу, он все же ответил, продолжая задумчиво смотреть в окно:

— Потому что сейчас у меня есть дела поважнее, Лея. Надеюсь, что скоро смогу забрать их с собой. Туда.

Остальные вопросы от студентов к Августу были абсолютны скучны и неинтересны. В основном о его работе. В основном от девиц, которые внезапно заинтересовались молодым ученым с необычным цветом волос и обаятельной улыбкой.

Когда Август объявил об окончании лекции, видимо, устав от бесполезных вопросов, студенты начали медленно разбредаться. Больше не скрываясь, он безмолвно наблюдал за тем, как она складывает свои вещи в рюкзак и встает. Он больше не улыбался, а напряженно ждал.

Но ждал он абсолютно зря. Потому что некоторые из студенток, кажется, не торопились уходить. Поэтому Лив, ведомая потоком, прошла мимо него. И сама не поняла, как так быстро оказалась на улице.

Уже оказавшись на свежем воздухе, она глубоко вздохнула, радуясь тому, что не осталась. Потому что ей было нужно еще немного времени. Чтобы обдумать его слова. Не услышала ли она то, чего сама хотела? Вкладывал ли он тот же смысл в свои слова, который она, как ей казалось, уловила?

Подняв глаза к хмурому небу, она спешно зашагала в сторону дома. Сердце снова рвалось на части от слишком большого количества противоречивых эмоций: боль от сомнений, радость от осознания, что он пришел за ней, что она нужна ему. Страх грядущего и вера в него же.

Она пока не знала, правильное ли приняла решение, но точно знала: она не узнает этого, пока не рискнет.

Уже оказавшись дома, она немного разочаровалась, не услышав рев мотора за спиной. Но не успела она войти в комнату, как створки окна разлетелись в стороны, ударившись о стены, впуская в помещение холодный воздух.

И еще кое-кого.

— Август! А через дверь никак? — Сказала она первое, что пришло ей в голову.

Он успел переодеться во вчерашний балахон. Остальное осталось, как и на лекции: шарф, очки и темные джинсы.

Она совсем не злилась на это экстравагантное появление, напротив. Она испытала облегчение. Он пришел. Наконец, она почувствовала себя действительно нужной.

— Я посоветовался с интернетом, как лучше извиниться перед девушкой. Там все писали про цветы, — ловко перемахнув через подоконник, Август деловито отряхнулся и, как культурный человек, закрыл за собой окно. — Но, я подумал, что это как-то банально. Поэтому решил подарить тебе самое ценное, что у меня есть, — сунув руку в карман, он смущенно достал из него свой плейер с закрученными вокруг него наушниками. — Я немного обновил плейлист. Тебе должно понравиться, — сделав шаг вперед, он неуклюже положил подарок на расправленную кровать.

Он больше не выглядел тем самоуверенным «ученым», которым предстал перед ней какой-то час назад. Теперь он мялся перед ней, как провинившийся мальчишка, но его глаза… Боже, он смотрел на нее, как на что-то нереальное. Эти зеленые океаны просто лучились нежностью и… любовью?

— Прости меня, Лив, — добавил он и развел руками в стороны. — Знаю, я говорил тебе, что не стану тебя держать. Что ты можешь уйти, когда захочешь. Но, — сделав шаг вперед, он встал прямо перед ней, в каких-то двух шагах. А Лив боялась даже шелохнуться. Один звук его голоса заглушал все ее мысли, — я соврал. Хорошо, что мы не успели записать это правило куда-то. Потому что черта с два я отпущу тебя.

— У тебя новый имидж, — не спрашивала, а утверждала она. За окном сгущались сумерки, окрашивая комнату в огненные тона. Самое прекрасное время суток. Когда волосы Августа будто вспыхивают изнутри. Только не по-настоящему.

— Благодаря тебе, — мягко улыбнулся он и протянул вперед руку.

Не увидев на ней перчатки, Лив по привычке дернулась назад, но Август не отступил. Сделав к ней еще один шаг так, что она оказалась прижата спиной к стене, он невесомо коснулся пальцами ее щеки.

И весь ее мир в этот момент полетел к чертям. Лив казалось, что в эту самую секунду, он получил над ней безграничную власть. Что бы не происходило дальше, какие бы мысли не проносились в ее голове, какое бы решение она не приняла, все будет так, как скажет он. Простить его? Она уже давно это сделала.

— Лив, — его пальцы скользнули дальше.

Он говорил что-то еще, а Лив лишь чувствовала чужие горячие пальцы на своей коже. Но горячие уже совсем иначе. Как у абсолютно нормального человека. То, что она испытала тогда, просто невозможно описать словами. Это как, если бы она шла по пустыни несколько месяцев, мечтая о глотке воды. И вот, наконец, едва не погибнув от жажды, получила ее.

— Как? — Хрипло выдохнула она.

— Ты помнишь, что снова ходила во сне? — Мягко заговорил он, убирая руку от ее лица. Ей захотелось поймать ее и вернуть обратно, но она сдержалась.

— Я-то помню, — подозрительно прищурилась она. — А ты откуда знаешь?

— Естественно, я за тобой присматривал, — ухмыльнувшись, сверкнул зубами он. — Не мог же я позволить тебе выйти на улицу в такой холод в одной пижаме! Вот и отгонял тебя от дверей и окон.

— Мне слишком интересно, поэтому я обсужу с тобой это позже.

— Гора с плеч, — шутливо выдохнул Август. Как же сильно она поэтому скучала. Только сейчас она осознала, какой блеклой и серой была ее жизнь все эти ужасные дни. — Одной ночью ты опять начала писать формулы. Я не сразу понял, что это такое, поэтому просто сфоткал их и стер растворителем. На всякий случай.

— Я помню эти формулы. И что это было?

— Помнишь тот прибор, которым нацисты выключили мои силы тогда на кладбище?

— Да ладно, — ее глаза удивленно округлились. — А я уже и забыла про него.

— Я тоже. Но вспомнила Грейс, когда увидела формулы. И сделала мне это, — Август оттянул свой шарф и задрал голову, чтобы Лив лучше видела прибор на его шее, больше смахивающий на ошейник с красным диодом по центру. — Эту штуку сделал уже я сам. Она выключает мои силы, когда нужно.

— Да ладно, — ошарашенно повторила Лив, рассматривая мигающую красную лампочку.

— И снова все благодаря тебе.

— Значит, — вдруг поняла она. — Не «выключи» ты свои силы, не пришел бы ко мне?

— Хочешь верь, хочешь нет, — вдруг снова погрустнел он. — Но в ту ночь, когда ты нарисовала символы, я собирался завернуть тебя в одеяло и притащить обратно. Потому что я ужасный эгоист. И я больше не мог так. Только не так.

Вот оно. Все, о чем она так давно мечтала. Хоть бы не сон, хоть бы не сон, хоть бы не сон… Мозг окончательно перестал фильтровать информацию, зато остальные чувства обострились. Она еще никогда не видела его ярких глаз настолько близко.

Медленно подняв руку, он снова дотронулся до ее щеки. Осторожно, будто она могла в любой момент разозлиться и ударить его по руке. Но разве она могла поступить так? Все, что ей оставалось, это попытаться дышать ровно. Потому что воздуха вокруг явно стало меньше.

Она глубоко вдохнула в отчаянной попытке компенсировать кислород, но стало только хуже. Запах его волос. Казалось, он окутал ее.

— Ты простишь меня? — Услышала она у самого уха. Когда он наклонился к ее лицу, их щеки мимолетно соприкоснулись. А его ресницы скользнули по ее виску. И это было невыносимо прекрасно.

— Да, — все, что она смогла выговорить, не выдавая своего состояния. Бабочки в животе устроили у нее внутри самый настоящий мош.

— Тогда я, пожалуй, выполню свое обещание, — проговорил он ей в самые губы и тут же подался вперед, накрывая их. Грубо и порывисто. Как изголодавшийся зверь. Этот поцелуй граничил с каким-то безумием, но оставался при этом нежным и трепетным. Просто они оба так долго этого ждали… что сдерживаться и дальше просто не было сил. Лив шумно вдыхала через нос, чувствуя его вторую руку на своей талии. Не в силах сдерживаться, он сжимал пальцы, сминая кожу. Не менее жадно, она прижималась к нему еще ближе, запуская обе руки в растрепанные волосы. И с каждой новой секундой, в тепле его тела, в кольце его требовательных рук, без следа растворялось все то болезненное напряжение прошедших месяцев.

Их дыхания смешивались на распухших от поцелуев губах. Выдохи становились все рванее, порывистее. Она скользила ладонями по его спине, по затылку, забиралась под балахон, чтобы спустя столько времени почувствовать его разгоряченную кожу подушечками пальцев. Он вжимал ее в стену, будто ему было мало, все еще мало ее, мало того, о чем они оба не могли даже мечтать. Ненадолго отрываясь от губ, он целовал ее скулы, спускался на шею, оставляя влажные дорожки, которые покрывались мурашками, едва их обдавало его дыханием. Его пальцы нежно касались ее лица. Вторая рука при этом была более требовательна, опускаясь с талии на бедра, жадно сжимая пальцы, оставляя на ее коже красные отметины. Еще немного, и можно было сойти с ума.

Тяжело дыша, он первым отстранился от нее. Его глаза вновь потемнели, но теперь этот цвет не пугал ее. Теперь в них скрывалось что-то другое. То, чего раньше не было.

Он все еще прижимал ее к себе, а она интуитивно вновь потянулась к его губам. Потому что ей было мало. Невыносимо мало этого. Все, чего ей хотелось теперь — раствориться в нем. Но он остановил ее, тяжело дыша, но продолжая прижимать ее к стене и водить указательным пальцем по талии и спине.

— Лив… — еще никогда его голос не хрипел так. — Тебе лучше остановить меня прямо сейчас.

Желание говорить с ним давно пропало. Еще на моменте, когда он впервые дотронулся да нее. Поэтому она просто схватила его за волосы и требовательно притянула к себе.

Он кусал ее губы. Его рука скользнула вниз к округлому бедру, превращая все ее тело в пожар. И она позволила ему подхватить себя под ноги и уронить поперек кровати. Он просто дурак, если даже на секунду предположил, что она и правда захочет остановиться! Все, абсолютно все, что будет потом, было уже не важно. Она давно поняла, что для нее пути назад нет уже очень давно. Поэтому просто доверительно подавалась ему навстречу. Навстречу его губам и жадным рукам. Выгибала спину, помогая ему стягивать с себя одежду. Она просто сгорала и тлела в этом пламени.

Она не чувствовала неловкости. Какая неловкость? Разве можно стыдиться того, что сейчас казалось таким естественным и единственно правильным? Они оба оказались в той плоскости, где больше не осталось места сомнениям, стеснению и сдержанности. Они так долго мирились с мыслью, что им всего этого никогда не видать, что теперь, когда все барьеры были сметены, просто не могли остановиться. Его искусанные губы отчаянно скользили по тонкой коже на шее, где яростно колотился ее пульс, спускались ниже — к ключицам, к тяжело вздымающейся к груди, к трепещущему от каждого невесомого прикосновения животу.

Вихрь ярчайших эмоций захватил Лив, и она уже не ощущала ничего, кроме его обжигающих поцелуев на своей коже, кроме напряжения во всем теле, стекающегося в одну точку — к низу живота — и требовательно пульсирующего там. Август прижался к ней всем телом, и тогда она смогла в полной мере ощутить серьезность и его намерений тоже. Последние остатки самообладания были сметены, оковы сдержанности и осторожности сорвались уже давно. Обвив его напряженные бедра ногами, она позволила ему сорвать с кровати одеяло и укрыть их обоих с головой.

Последние лучи заката еще не успели скрыться за горизонт. Но для двух разгоряченных людей под одеялом, ночь уже наступила, и запустила свой отсчет.

Этой ночью в сердце Августа разразилась самая жаркая огненная буря за всю его жизнь. И в ее центре — она. Оливия Мун. Самая смелая и бесстрашная девушка, полностью перевернувшая всю его жизнь.