Нейтрально-враждебный

Глава 39

С рассветом дождь закончился, тучи стремительно рассеялись, и сквозь их рваную пелену проглянули солнечные лучи. Выйдя в огород, Стасик с радостью выяснил, что как минимум на два следующих дня он избавлен от служебных обязанностей. Все грядки стояли в воде, почва обильно насытилась влагой.

Разогрев остатки позавчерашней каши Стасик сел завтракать. Он пытался придумать себе занятие на свободные дни, но быстро выяснил, что список возможных развлечений удручающе мал. Сейчас он с огромным удовольствием погрузился бы в видеоигру или хотя бы посмотрел какой-нибудь интересный фильм. Но об этих прелестях покинутого неправильного мира оставалось только мечтать. Все, что мог предложить ему мир меча и магии, это либо скучное лежание на кровати, либо скучная прогулка по развалинам. Прогулка выглядела чуть менее уныло, Стасик даже подумал о том, что, возможно, сумеет найти в разрушенной крепости что-нибудь ценное или интересное. Хорошо бы обзавестись забытым паладинами магическим мечом, а еще лучше — крутым чародейским посохом. Но самой ценной находкой стал бы самоучитель по волшебству для безнадежных и бездарных чайников. Стасику ужасно хотелось освоить хоть какую-то магию, пусть и самую простенькую. Какую-нибудь сущую мелочь. Неужели он не способен даже на это?

Но был и еще один вариант времяпровождения. После вчерашнего разговора Стасика как магнитом тянуло в подземелье. Успешно налаженный контакт с нижним соседом воодушевил его. Стасик мечтал подружиться с этим таинственным существом, которое, к тому же, оказалось девочкой. У него никогда не было настоящих друзей, а уж настоящей подруги и подавно. Стасик готов был сблизиться с кем и с чем угодно, при условии, конечно, что новый друг не попытается отужинать им заживо.

Замечтавшийся Стасик неторопливо погружал в себя холодную кашу и строил планы на грядущий день, как вдруг сквозь окно-бойницу в кухню ворвался подозрительно знакомый голос.

— Эй, старик! — кричал кто-то снаружи. — Старик? Ты еще живой? Ты там где? Спишь, да?

От неожиданности Стасик пронес ложку мимо рта и размазал кашу по стягивающим лицо бинтам. Голос определенно не принадлежал Гамалу, и, тем не менее, Стасик был уверен, что уже слышал его прежде.

Взобравшись на стол, Стасик ухватился руками за край окна, привстал на цыпочки и выглянул наружу. Но с этой позиции он сумел разглядеть только часть разрушенной стены.

— Старик! — вновь прозвучал голос. — Старик, хватит спать! Иди сюда. Мы тебе кое-что принесли.

Угрозы в словах неизвестного не звучало, но Стасику все равно было страшновато выходить наружу. В конце концов, он ведь на нейтральной полосе, а в этих краях добрые люди в дефиците.

Проклиная Гамала, которого так некстати понесло за травами, Стасик стал пробираться наружу темными коридорами. Вот впереди замаячил пролом в стене, сквозь который внутрь просачивался солнечный свет. Не дойдя до него метров двух, Стасик попытался разглядеть незваных визитеров. В пределах крепостного периметра их не оказалось. А увидеть, что делается снаружи, мешали обломки стен. Требовалось подойти ближе.

Собравшись с духом, Стасик выбрался из пролома и, низко пригибаясь, словно боясь попасть под обстрел, потрусил к крепостной стене. Он достиг ее уже на четвереньках, после чего осторожно поднял голову.

Метрах в пятидесяти от крепости, на голом пространстве равнины, стояли два невысоких коренастых существа. Одно было чуть повыше, с широкими плечами и длинными, ниже колен, руками. Второе, ниже ростом, отличалось упитанной фактурой. Рядом с парочкой на земле лежали два больших серых мешка с неизвестным содержимым.

Стасику потребовалось не слишком много времени, чтобы узнать гостей. То были его старые знакомые, бывшие коллеги по разбойничьему ремеслу, Зархад и Грыбан. В их шайке он начал свою стремительно завершившуюся карьеру зазывалы. И хоть все дело кончилось скверно, гоблины не сделали ему ничего плохого. Стасик решил, что они едва ли могут представлять для него угрозу. Да и потом, судя по всему, гоблины были хорошо знакомы с Гамалом, и пришли к нему с каким-то делом.

— Старик, ты пойми, мы тут вечно торчать не будем! — пригрозил Зархад. — Мы найдем, кому добро сбыть. А добро славное! Потом жалеть будешь, что не тебе досталось. Локти будешь кусать. Слышишь?

Стасик поднялся во весь рост и взобрался на обломок стены. Заметив его, гоблины встрепенулись и тут же схватились за оружие.

— Ты кто? — закричал Зархад, воинственно потрясая мечом. — Куда старика дел?

— Это же я, — ответил Стасик, бесстрашно подходя к старым знакомым. — Вы что, не узнаете меня?

— Не знаем мы тебя, кто бы ты ни был! — отрезал Зархад. — Что ты такое?

Тут Стасик сообразил, что в его нынешнем виде его не признала бы и родная мать. Все его тело покрывали самодельные бинты, пропитанные лечебным зельем, а о том, что делается под бинтами, он вообще предпочитал не думать. Очень хотелось верить, что Гамал все же сумеет исцелить его, если не полностью, то хотя бы частично. Но особых иллюзий на этот счет Стасик не питал.

— Где старик? — потребовал ответа Зархад. — Почему он не вышел?

— Его сейчас нет, — ответил Стасик. — Он отлучился.

— Отлучился, значит. А ты что такое?

— Да это же я, — в отчаянии прокричал Стасик. — Стас. Помните? Зазывала.

Гоблины обменялись удивленными взглядами.

— Человек Стас? — с сомнением уточнил Зархад.

— Да!

Кажется, гоблины еще сомневались.

— Разве ты не погиб там, вместе со всеми? — спросил Зархад.

— Я все понял! — вдруг суетливо забормотал Грыбан, с видом адепта теории заговора, которому наконец-то удалось увязать воедино фазы луны, движение облаков и курс национальной валюты. — Он нежить! Старик нашел тело человека Стаса, и воскресил его при помощи своих колдовских снадобий. Я всегда, всегда знал, что это старый нечестивец вершит черные дела.

— Да живой я! — воскликнул Стасик. — Просто был сильно ранен. Гамал нашел меня и спас.

— Нет, я ему не верю! — категорически заявил Грыбан. — Нельзя его подпускать. Нежить одержима жаждой плоти.

— Тихо! — шикнул на него Зархад.

Он подошел ближе, продолжая держать обнаженный меч перед собой. Стасик замер на месте, и ждал. Ему было страшно.

Зархад остановился от него в пяти шагах, и какое-то время буравил Стасика пристальным взглядом. Тому стало не по себе. Он понимал — если гоблины вобьют себе в головы, что он нежить, они легко могут пустить в ход оружие.

Вдруг Зархад шумно выдохнул и быстро убрал меч в ножны.

— Человек Стас! — воскликнул он. — Вот так дела! Выжил, значит!

Стасик робко улыбнулся.

— Ты меня больше нежитью не считаешь? — спросил он.

— Уж я живого от мертвого отличить сумею, — с гордостью за себя заявил Зархад. — Я на нежить в могильнике насмотрелся, и в других местах. Разная она бывает, но есть у нее общая черта: особенный, ни с чем несравнимый взгляд. Такого взгляда не бывает у живых. Взгляд, будто на тебя через эти глаза смотрит что-то жуткое, запредельное, что-то извне, не из этого мира. А у тебя взгляд такой же, как и прежде.

Стоило Зархаду озвучить свой вывод, как Грыбан тут же успокоился. Он тоже подошел к Стасику. Зархад в это время уже тискал его в объятиях, притом с такой неподдельной страстью, будто они были родными братьями, много лет проведшими в вынужденной разлуке.

Через минуту все они уже сидели на земле и увлеченно беседовали. Стасик поведал о том, что приключилось с ним после неудачного нападения на отряд героев, гоблины рассказали о своих мытарствах. Теперь, когда большая часть их банды полегла, совершать нападения на беспечных новичков стало намного сложнее. Однако вчера им неожиданно улыбнулась удача. На могильник нагрянула группа искателей приключений, сильно переоценивших себя и свои скромные силы. Похоже, кто-то наплел этим начинающим героям, что истребление нежити есть занятие легкое и безопасное, во что они тотчас же охотно поверили. И совершенно напрасно, поскольку нежить хоть и отличалась такими характерными чертами, как медлительность и тупость, но легкомысленного отношения к себе не прощала никому. Не простила и этим новичкам.

— Зашли голубчики на могильник, — увлеченно вещал Зархад, помогая себе яростной жестикуляций зеленых лап, — а мы со свояком неподалеку залегли. Ни на что не рассчитывали — куда нам двоим на семерых бросаться? Но все же верили, что боги от нас не отвернуться. Ведь мы так истово им молились! Я уже давно подметил любопытную закономерность — чем дольше голодаешь, тем истовее молишься. А мы были очень голодны к тому времени, человек Стас. Я даже на свояка начал поглядывать с некоторым этаким интересом, и разные кулинарные планы на его счет лелеять. А кто бы на моем месте устоял? Полюбуйся на него: жирный, сочный, так и просится на вертел!

— Ты вот прекращай это! — проворчал Грыбан, с опаской поглядывая на компаньона. — Гоблин гоблина не ест… без крайней нужды.

— Она, родимая, и подступила, нужда-то крайняя, — продолжил Зархад. — И только я, значит, приготовился поживиться филейной частью свояка, как вдруг слышим, на могильнике крики, вопли, суматоха какая-то. Пока мы думали, что там к чему и зачем, из ворот выбегают двое, все окровавленные и заплаканные. Третьего на себе тащат, он сам идти не мог. А прочие вовсе не выскочили. Решили там задержаться. Навечно.

Два перепуганных до икоты новичка с подранком на руках оказались легкой добычей. Гоблины настигли их и перебили, не встретив никакого сопротивления. Юнцы были до того потрясены только что состоявшейся встречей с нежитью, что почти ничего не соображали.

— Понятно, — сказал Стасик, который при всем желании не мог осуждать гоблинов за их кровавое ремесло — он ведь и сам успел запятнать себя преступными деяниями. — А что вы делаете здесь?

— Пришли к Гамалу, — ответил Зархад. — Принесли добро на обмен.

Выяснилось, что гоблины давно и хорошо знали старого алхимика, и частенько сбывали ему свои трофеи в обмен на различные зелья. Именно этим путем старик и получал те предметы, которые не мог изготовить сам — одежду, стальные орудия и светящиеся шары.

— Привереда он и скупердяй великий, — емко охарактеризовал Гамала Грыбан, и сплюнул через плечо. — Каждую вещь переберет, каждую осмотрит, ко всему придерется. Абы что купит, а от дельного нос воротит.

— Вот оно что, — протянул Стасик. — Ну, Гамала-то сейчас нет. Он, вроде бы, сегодня должен вернуться, правда, я не знаю, когда именно. Может, вы его внутри подождете? У меня там чай травяной есть.

Однако на поступившее предложение гоблины отреагировали странно. Стасик мог поклясться, что в их глазах промелькнул ужас, и оба они, как по команде, зябко поежились.

— Не прими в обиду, человек Стас, — медленно произнес Зархад, — но от чая твоего мы, пожалуй, воздержимся. Не знаю, какие дела у тебя с нечестивцем Гамалом, и какой силой завлек он тебя в свое логово, да только мы в те руины ни ногой. Люди и гоблины по-разному устроены. Вы-то, может, ничего не чуете, а вот мы очень даже чуем. Веет от этой крепости чем-то жутким, нехорошим, и идти туда нам совсем не хочется.

— Знаю, — кивнул головой Стасик. — Я тоже это чувствовал. Но вы не бойтесь, там ничего страшного нет. А ощущение опасности быстро приедается, и вскоре его перестаешь замечать.

Зархад невесело усмехнулся.

— Ощущение, оно ведь не на пустом месте возникает, — сказал он. — Мы не ощущений опасаемся, а того, что их рождает. Нет, человек Стас, не уговаривай нас, не соблазняй чаями. Не пойдем мы в крепость. Мы и с Гамалом, старым жмотом, здесь торг ведем, и с тобой здесь побеседуем. Оно и здесь-то не больно приятно, но тут еще терпимо. А ближе ходить нельзя. Не верь Гамалу, человек Стас, что бояться нечего. Брешет он бессовестно. Что-то там, в этих руинах, притаилось, и ждет своего часа. И несладко придется тем, кто окажется поблизости, когда пробьет тот час роковой.

Стасик не стал настаивать, поскольку гоблин, в целом, был прав. В крепости действительно обитало нечто. Вот только что оно такое и насколько опасно, Стасик сказать не мог. Судя по тому, что он вынес из общения с этим загадочным существом, оно не ведало о своем нынешнем положении, не имело ни имени, ни представления о времени, казалось растерянным и напуганным. Все это, конечно, не значило, что оно безвредно. Было ясно, что оно не человек, и вообще имеет некую непостижимую природу, раз сумело просидеть в подземелье долгие годы без пищи. Но вот вопрос — являлось ли оно злом или жертвой?

— Ты про чай что-то говорил, — напомнил Грыбан, и потер ладонью свое выпуклое бледно-зеленое брюхо. — В крепость-то мы не пойдем, ибо проклята, а если бы ты его сюда принес, угостились бы, пожалуй.

— Хорошо, — сказал Стасик. — Я мигом.

— Если к чаю деликатес какой завалялся, пирог там, или копченый окорок, их тоже тащи, — крикнул ему вслед упитанный гоблин. — Что ее, воду голую, промеж зубов гонять?

Стасик вскоре вернулся с закопченным чайником и тремя железными кружками. Из еды на кухне ему удалось отыскать только репу, и один овощ он принес Грыбану на пробу. Гоблин не отказался от угощения, и умял его в одно лицо, невзначай позабыв разделить трапезу с Зархадом.

Несколько часов пролетело незаметно. Стасику было приятно пообщаться с кем-то кроме Гамала. К тому же гоблины оказались словоохотливы. Зархад поведал ему немало историй, заодно расширив представления Стасика об этом мире. Он рассказывал об удивительных землях и населяющих их диковинных созданиях. Из его рассказов следовало, что нейтральная полоса является самым худшим и неинтересным местом во всем этом мире. И самым опасным.

— А эльфы, эльфы в этом мире водятся? — с интересом спросил Стасик, который всегда был неравнодушен к этим сказочным созданиям. Точнее говоря, интересовали его не столько эльфы, сколько эльфийки. Стасик вожделел их, и не стыдился этого. А на одну картинку с изображением ушастой красавицы неглиже, он на протяжении трех месяцев налюбоваться не мог, пока однажды родители не застукали его за процессом активного любования.

— Есть и эльфы, — кивнул головой Зархад. — Но они сами по себе. Живут в своем царстве, в чужие дела не лезут и в свои никого не пускают. Да только недолго это продлится. Война охватывает все новые и новые земли, дойдет она однажды и до них. Придется им выбирать между Ангдэзией и темной империей. И кого бы они ни выбрали, кончится их спокойное житье.

— А гномы, они тоже есть?

— Есть, — равнодушно пожал плечами Зархад.

— А какие они из себя? — с жадным любопытством спросил Стасик.

— Какие?

Зархад задумчиво поскреб лапой затылок.

— Да обычные. Что тебе до них? Гном в земле роется, вечно грязный, потный, лохматый сильно.

— И мясо у них жилистое, не угрызешь, — сообщил о главном Грыбан.

— Ну а драконы, драконы тоже есть? — не унимался Стасик.

— А как же, и эти водятся, — ответил Зархад. — Но в здешних краях их, пожалуй, не встретишь. Они все больше в горах, или на отдаленных островах обитают.

— Почему же их не дрессируют и не используют в войне?

Гоблины обменялись странными взглядами, после чего дружно расхохотались.

— Сразу видно, что ты нездешний, — утирая слезы, сказал Зархад. — Дрессировать дракона — где это видано? А даже если и получится, то какой с них прок в бою? Любой приличный маг сшибет его на землю заклинанием. Я уже не говорю о том, какие убытки нанесет дракон своей прожорливостью. Его же кормить придется, а жрет он, доложу тебе, немало. Нет, человек Стас, дракон в военном деле решительно неприемлем.

К тому времени, когда Гамал возвратился из своего путешествия, Стасик успел выслушать немало удивительных историй. Правильный мир оказался велик и многообразен, и Стасику хотелось побывать всюду, в каждом его неповторимом и самобытном уголке. И он смог бы осуществить эту мечту, если бы судьбе было угодно сделать его великим чародеем. Или хотя бы могучим паладином. Но в нынешнем положении ему не приходилось мечтать об увлекательных экскурсиях. Его местом обитания отныне стала нейтральная полоса, угрюмая и безрадостная земля, навеки убитая войной. И не увидеть ему ни драконов, ни эльфов, ни прочих диковинных созданий. Разве что кто-то из них пролетит или пробежит мимо старой крепости, да только едва ли такое случится.

Гамала они заметили издали. Тот неспешно брел по равнине, а за его спиной высился большой, туго набитый, мешок на лямке. Старик тоже приметил сидящую у стены компанию, и свернул в их сторону.

— Доброго денечка, уважаемый дедуля, — широко и ненатурально улыбаясь, поприветствовал его Зархад. — Как сам? Как здоровье? Поясница, простата, иные телесные области, не доставляют ли больших хлопот?

Ничего не ответив, Гамал сбросил с себя набитый травами мешок, довольно неласково схватил Стасика за руку и отвел его в сторонку.

— Тебе что, жить надоело? — спросил он грубо, но негромко, так, чтобы Зархад и Грыбан не могли их услышать.

— О чем вы? — растерялся Стасик.

— Зачем ты вышел из крепости к этим существам? Ты хоть знаешь, кто они?

— Гоблины.

— Гоблины! — передразнил его Гамал. — То боишься один остаться, то храбро выбегаешь навстречу незнакомцам. Ты уж определись, кем быть по жизни: трусом или безумцем.

— Но я их знаю! — возмущенно ответил Стасик, резким движением высвободив свою руку из хватки Гамала.

Старик покосился на гоблинов, которые терпеливо ждали у своих мешков.

— Знаешь? Откуда?

— Это в их банде я работал зазывалой, пока…. Ну, пока не произошел несчастный случай на производстве.

Выражение лица Гамала немного смягчилось. Он выпрямился и шумно выдохнул.

— Вот оно что, — произнес старик уже без прежнего негодования. — Ну, хорошо. Но впредь запомни: кто бы ни пришел сюда, кто бы ни звал тебя наружу — не выходи!

— Этого вы могли бы и не говорить, — проворчал Стасик, который и сам бы никогда не осмелился выйти к чужакам. Он и прежде, еще в неправильном мире, придерживался того же золотого правила. Если, например, находился один дома, никогда никому не открывал. Даже к двери не подходил, чтобы спросить, кто там.

Разобравшись со всем, Гамал вернулся к гоблинам. Стасик шел рядом с ним.

— Ну, что вам, бездельникам, надо в этот раз? — без намека на любезность спросил старик.

— Добро принесли на обмен, — ответил Зархад.

Гамал тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, что делает гоблинам большое одолжение, тратя на них свое драгоценное время.

— Ну, хорошо, — произнес он. — Давайте взглянем на это ваше, так называемое, добро.

— Ты погляди, ты внимательно погляди, — убеждал его Зархад, опускаясь на корточки возле мешков и развязывая веревки, стягивающие их горловины. — Нынче у нас добро царской категории. Даже не знаю, сможешь ли ты его себе позволить.

Из мешка начало появляться то самое добро. Стасик ничуть не удивился, увидев одежду и оружие. Собственно, что еще там могло оказаться? Гоблины принесли то, что взяли с убитых ими героев. Одежда была обильно выпачкана кровью, на ней кое-где остались пробитые оружием дыры.

На оружие — небольшой меч и два тяжелых боевых ножа, Гамал даже не посмотрел. Склонившись, он стал перебирать тряпки, что-то чуть слышно бормоча себе под нос. Гоблины стояли рядом, и, не вмешиваясь, терпеливо ждали.

— Ну, такое себе добро, — брезгливо произнес Гамал, закончив осмотр. — За тряпки, пожалуй, дам четыре бутылочки лечебного зелья.

— Что? — вознегодовал Зархад, подпрыгнув на метр от земли. — Всего четыре? За все?

Он огляделся по сторонам и прокричал:

— Помогите! Спасите! Грабят средь бела дня! Старик, однажды боги страшно накажут тебя за твою жадность! Ты ходишь по лезвию ятагана. Небесное терпение на исходе.

— Это я еще, кстати, очень добрый, — возразил ему старик. — Потому как вся эта ветошь и трех бутылочек не стоит.

Зархад подхватил с земли снятые с убитого героя штаны, грязные, окровавленные, пропоротые то ли мечом, то ли ножом в районе паха, и стал совать их Гамалу в лицо.

— Ты ткань пощупай, злодей! — требовал он визгливо. — Это тебе не мешковина. Качество, а!

— Купи еще меч, — стал канючить Грыбан, поднося к Гамалу оружие. — Хороший меч. Совсем новый.

— Сто раз вам говорил мечи не приносить, — отрезал Гамал. — На кой они мне сдались? И ножи вон те заберите. Если попадутся кинжалы из доброго сплава, приносите. А этот металлолом мне ни к чему.

— Накинь за тряпки одну бутылку, не гневи богов! — сердито потребовал Зархад. — Мы тебе скоро много добра принесем. У нас план есть.

Гамал нехотя проворчал:

— Ладно. Пять бутылок за все. Но железки не возьму.

Он обратился к Стасику:

— Забирай их ветошь. А вы тут ждите. Сейчас пришлю зелья.

Следуя за Гамалом, Стасик затащил в крепость мешки с одеждой. Старик, покопавшись в своих закромах, принес небольшой тряпочный мешочек. В нем постукивали боками небольшие глиняные пузырьки, плотно закупоренные деревянными пробками.

— Отнеси им, — велел Гамал. — И не торчи там долго. Я устал и проголодался. Ужин сегодня на тебе.

Вернувшись к гоблинам, Стасик вручил им плату.

— Мир не видывал такого скупердяя! — в сердцах произнес Зархад, заглядывая в мешочек. — И бутылочки какие-то маленькие. В прошлый раз они точно были больше.

Стасик виновато пожал плечами, давая понять, что он в этом не замешан.

— Ну, так что думаешь на будущее? — спросил у него Зархад. — Не хочешь обратно к нам? Нам бы зазывала пригодился.

— Нет, я, пожалуй, пас, — быстро ответил Стасик. Работа зазывалой ему не понравилась. Это было откровенно грязное и гнусное дело — заманивать людей на убой. В самый раз занятие для какого-нибудь бессердечного отморозка, но точно не для испорченного гуманизмом старшеклассника. И, к тому же, дело крайне рискованное. Свой дебют в этой роли он пережил только чудом, и повторно искушать судьбу не рвался.

— Ты подумай, пораскинь умом, — посоветовал Зархад. — Ты не смотри, что нас только двое. У нас со свояком план есть.

— Подумаю, — пообещал Стасик, но лишь для того, чтобы гоблин от него отвязался.

Уже засобиравшись, Зархад поднял с земли меч, который до этого тщетно пытался продать Гамалу, повертел его в руках, и протянул Стасику.

— Вот, — сказал он, — возьми.

Стасик неуверенно принял меч. Тот оказался неожиданно легким, вместе с ножнами он весил меньше килограмма.

— Мне нечем за него заплатить, — признался Стасик. — У меня ничего нет.

— Бери так, — махнул рукой Зархад. — Нам он все равно не нужен. А тебе пригодится. Здесь, на нейтральной полосе, без оружия нельзя.

— Спасибо, — растрогался Стасик, прижав к груди подарок.

— Ну, бывай! — произнес Зархад, потрепав его лапой по плечу. — Выздоравливай. А о моем предложении подумай. Такие талантливые зазывалы, как ты, на вес золота. Можешь сделать хорошую карьеру.

Грыбан прощально махнул ему рукой, и гоблины быстро пошли прочь от крепости, шустро перебирая короткими кривыми ногами. Стасик долго стоял, глядя им вслед, затем развернулся и медленно побрел обратно в свой новый дом.