Нить Гильгамеша

Глава 31. Признание

Борт фрегата «Унция»

Ноэль поднялась на нижнюю палубу, дождалась, когда закроется спрятанная под обшивкой дверь на секретную палубу. Прошла мимо машинного зала, мимо внутреннего колодца с генератором и гравитационными установками. Она знала, что за ней наблюдают, поэтому шла неторопливо, насвистывая песенку, которая каким-то образом зацепилась в ее сознании. Кажется, она слышала ее когда-то и услышала вновь совсем недавно, от Влада. Она не знала слов, не знала наверняка мотива, но коротенькая строчка постоянно крутилась в голове на повторе. Это иногда раздражало. Но сейчас гарантировало безопасность ее мыслей, никому и в голову не придет касаться его, если на поверхности мельтешит вот такое.

Она усмехнулась: кто бы думал, что землянин окажется так находчив. Подтянулась на трапе ярусом выше и оказалась на смежной палубе. Здесь было тихо, безлюдно. Ее небольшой экипаж сюда почти не заглядывал. Но здесь был один из лифтов, которые вели напрямую в рубку. Все-таки надо было проверить бортовой журнал и проявить капитанскую строгость, чтобы команда не расслаблялась. Хотя Ноэль прекрасно осознавала, что команда ей подчиняется ровно до тех пор, пока Пао Риж не объявит об ином. Она отчетливо помнила, чье место занимала. И еще лучше осознавала, что ее первенство – временное. Еще чуть-чуть и надобность в ней отпадет. И тогда «Унция» снова уйдет в тень, возглавляемая Пао Рижем и тем, кто прятался на секретной палубе.

Ноэль со свойственной ей расчетливостью понимала, зачем она на корабле. Никто во всей галактике не знал, кто такой Филин. Но спецслужбы не могли не вычислить, что смертельная трансляция «Менанделя» режиссировалась с «Унции». Новая трагедия, где бы она ни разразилась сделает ее, Ноэль Ирияз, беглую дочь клириканского ученого, отступницу, подозревавшуюся в смерти собственного отца, тем самым Филином. В случае каких-то накладок, «Новой эре» будет достаточно лишь выдать ее тело.

А если все пройдет по плану, то… ее тело просто никто никогда не найдет. Космос – идеальный соучастник убийства. Голодный, равнодушный и молчаливый – что еще нужно?

«Если я не окажусь проворнее», – отметила про себя.

Ей потребовалось еще полчаса, чтобы выполнить все необходимое в рубке. Полчаса, за которые тревога закручивалась вокруг нее, словно пружина часового механизма. Воздух, казалось, пульсировал вокруг нее, порываясь огненно-рыжим. Навигатор Кром Брием, дежуривший в рубке, то и дело поглядывал на нее с опаской и удивлением: капитан, у которого, казалось, железные нервы, была рассеянна и невпопад задавала вопросы.

– Что с погодой в точке перехода? – спросила.

Навигатор почесал над бровью, отозвался небрежно:

– Все согласно прогноза. Торсионный вихрь прошел двенадцатью градусами левее курса, корректировка точек гравитационного склонения не потребовалась.

Ноэль рассеянно кивнула:

– Это хорошо… Расчетное время прибытия на границу сектора?..

– Девятнадцать часов сорок восемь минут, – Кром даже не перепроверил данные прежде, чем доложить капитану.

В прежние времена это быстро отправило его на гауптвахту с последующим отстранением от работы и отметкой в личном деле. За повторное нарушение – волчий билет без права заниматься навигаторской работой даже на малотоннажниках. Сейчас же Ноэль словно не слышала тон навигатора. Кивнула и отошла от центрального монитора.

– Хорошо, Кром, – она проверила координаты по навигационной карте, выставила новые ориентиры по путевому листу, подтвердила маршрут у диспетчера сектора. – Продолжай движение. Вот эти отметки, с низкой зоной квантовой флуктуации, обойди по резервному маршруту… Окно входа в ближайшую транзакцию откроется через полтора часа. Будь готов. И вызови Дария, пусть проверит фильтра в машинном зале, я там была сейчас… шумят…

Все это время она сдерживала себя, чтобы не броситься искать Влада.

– Да, капитан. – Раздражение навигатора было едва прикрыто вежливостью. – Так и сделаю.

«Еще бы», – кивнула Ноэль и направилась из рубки.

У нее совсем не оставалось времени. «Унция» приближалась к финальной точке, отмеченной в путевом листе. Точка гравитационного склонения N45 на границе второй и пятого секторов. Ноэль много раз спрашивала у посланника Филина – что дальше. Не могло же движение фрегата завершиться в стороне от навигационных маршрутов, на отшибе Единой галактики. Четвертый сектор в этой точке распадался на несколько подсекторов, «альфа», «бета» и «гамма», веером расходившихся от N45. Из N45 можно было выйти в любой из этих подсекторов, но непонятно, зачем – ни в одном из них у «Новой эры» не было дел. Все три – отдаленные, малоразвитые территории с плохо разработанными месторождениями. А плохо они были разработаны из-за обитаемых в этих секторах планет, которые находилось под протекторатом Совета Единой галактики. Терака́нда, небольшая обитаемая планета в подсекторе 4-альфа с населением в двадцать миллионов человек, еще не познавших Кая[40]. Гравс, еще менее развитая планета с негуманоидной формой жизни. Ее обитателями были полихеты[41], живущие под ледяной коркой в 4-гамма. И Троя́р, газовый гигант, населенный примитивными эхоплазмоидами. Каждая из рас была в шаге от познания своего места в космосе. По законам Единой галактики каждую из них охраняли, чтобы не допустить вмешательства, чтобы сохранить идентичность мира. Каждую из планет ожидало место в Совете Единой галактики с правом совещательного голоса.

Поэтому все транспортные магистрали выстраивались в стороне.

На N45 было установлена санитарная станция, оборудованная системами наблюдения за подопечными расами, на ней в четыре смены трудились планетологи, астрофизики и ментографы с этнологами, зоологами и прочей научной братией, собирающей по крупицам данные о планетах, их развитии и просчитывая дальнейшие пути эволюции разума, выстраивая математические модели и прикрепляя их к бесконечным расчетам. Небольшие боты незаметно входили в атмосферы планет, собирали данные и передавали их на станцию. Хрупкий мир под колпаком Единой галактики – «Новую эру» с ее агрессивной колониальной политикой к этим мирам не подпустили, запретив устанавливать любые отношения с обитателями планет.

И «Унция» должна остановиться на их пороге. Зачем?

Выскользнув в коридор за гермопереборками, Ноэль спустилась на палубу ниже, прошла мимо жилого сектора и каюты Влада. Притормозила, но почти сразу же пошла дальше: он был здесь недавно, она слышала это по едва различимому шлейфу аромата цитруса и острого перца. Коридоры еще были окрашены вереницей его путанных мыслей, окрашенных вычурно-ярко. Стоило лишь прикрыть глаза, чтобы увидеть, как он прошел по ним парой минут ранее.

Ноэль следовала этим же маршрутом, словно ищейка. Собирала ускользающее веретено его мыслей, едва уловимый отпечаток его сознания. Ловко сворачивала, спускалась уровень за уровнем, палуба за палубой ниже, чтобы упереться в глухую стену.

Девушка огляделась по сторонам.

Это был нижний жилой уровень, вторая палуба. Вспомогательный коридор вел к грузовым лифтам и стыковочным шлюзам. Другой стороной он упирался в склад запчастей, за которым прятался технических вход в серверную искина. Но ни левое, ни правое крыло коридора не были отмечены сознанием землянина, он прошел прямо. Это ее озадачило – не мог же землянин просто испариться или пройти сквозь стену.

Активировав креоник, она нашла схему инженерных коммуникаций «Унции», собственную локацию и шумно выдохнула – разгадка таинственного исчезновения землянина оказалась у нее под носом. Отодвинув обшивку, она оказалась в нише, нос к носу с Владом.

Он стоял, подняв высоко руки над головой. Во рту – зажатая ручка плазменного ножа, на тыльной стороне ладони – оторванные куски непрозрачной клейкой ленты-изолята для нейроузлов корабля, которой он как раз заклеивал глазок камеры наблюдения. Заметив Ноэль, землянин моргнул, недовольно откашлялся и опустил руки. Из-за неловкого движения нож выпал из приоткрывшегося от удивления рта. Землянин тихо выругался и присел, чтобы успеть поймать его.

– Ты? – у него расширились глаза. – К-как?

Ноэль успела заметить у ног землянина раскрытый чемоданчик ремонтника, моток высокопроводного лианина, замоченный в контактной жидкости, а за его спиной темнела рассеченная обмотка силового кабеля с оголенными жилами.

Капитан шагнула в нишу и оказалась в паре сантиметров от молодого мужчины. В одно мгновение перейдя в наступление, она прошипела:

– Не смей. Лезть. В это. Дело! – Она ткнула его указательным пальцем в грудь землянина, отодвигая вглубь ниши.

Полость между внутренней и внешней обшивкой корабля тянулась вдоль основных палуб. В ней были спрятаны коммуникации, бортовые системы, узлы ввода – все то, что портило дизайн и не предназначалось для посторонних глаз. В основном здесь обитал механик Дарий Флоо или борт-инженер Марс Суроль. Запустить отладку оборудования, найти изношенный узел ввода и вовремя его заменить, перепроверить фильтра и резервные аккумуляторы и прочее оборудование – это их ежедневная работа. Ноэль знала о ней, но в сама катакомбы технических коридоров не заглядывала. А зря. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что здесь своего рода корабль внутри корабля. То, что на самом деле работает, будучи прикрытым модной обшивкой. То, на что действительно можно повлиять.

Слабое место Филина. Как она о нем не подумала прежде!

– Ноэль, – Влад, кажется, обрел дар речи. Выставил вперед свободную руку. – Тебе лучше уйти.

– О нет, – она рассмеялась, – я не для того столько времени ждала, чтобы какой-то землянин влез и испортил все мои планы.

Влад замер. Он выглядел озадаченным.

– Цеста Регран, я не знаю, о каких планах ты говоришь и какую цель преследуешь ты, находясь на этом корабле… – он выразительно поднял вверх указательный палец. – Но я прошу тебя не вмешиваться.

Имя, прозвучавшее вслух, имя, от которого она успела отвыкнуть, заставило ее вздрогнуть, будто от пощечины.

– Не смей меня так называть. – Пошептала. – Цесты больше нет.

В глазах землянина загорелось сочувствие, но быстро погасло – взгляд снова стал пронзительным и сосредоточенным.

– Она стоит передо мной, – тихо проговорил. – Я не знаю, что заставило тебя служить Филину, но он – убийца, и я здесь, чтобы не позволить ему сделать следующий шаг.

Он кивнул на оголенные провода:

– Я знаю, что на корабле есть секретный трюм. На него запитана параллельная сеть управления. Это второй мозг корабля.

По стенам пробежала волна ярко-зеленых огней, будто качнулось небо.

Ноэль тряхнула головой:

– Нет никакого второго искина, я бы знала…

Влад склонил голову к плечу, прищурился.

– То есть не ты вела трансляцию крушения «Менанделя»? – Теон обещал ему полную свободу, в том числе процессуальную. Самое время ею воспользоваться.

Он внимательно наблюдал, как распахнулись глаза Ноэль, как ее накрыло в головой отвращение и ужас:

– Ты в своем уме?

Он придвинулся к ней на шаг ближе:

– Трансляция велась с «Унции».

В ее глазах мелькнуло сомнение:

– С чего ты вязал, взломал сервер криминальной полиции?

– Почти, – Влад усмехнулся.

– Я знаю только одно – «Унция» не участвовала в этом ужасе. Мы ждали в квадрате нового путевого листа от «Новой эры» и прибытия посланника. Никаких трансляций с борта не было. Гарантирую как капитан. – Она встретилась со взглядом Влада. Добавила: – Можешь проверить все переговоры в рубке, записи бортового журнала… Никто из экипажа «Унции» в этом не участвовал.

Землянин будто бы выдохнул с облегчением. Он кивнул на неаккуратный узел в проводке:

– Это выделенная линия, своя система контроля, свой искин. Он полностью дублирует и контролирует «Унцию». – Он кивнул собственным мыслям. – Я бы не поверил тебе, если бы не понимал, что рубка «Унции» могла не знать о происходящем… Но сейчас я намерен перебить ему вены, чтобы заблокировать и запереть его там, в трюме.

– Это не поможет, – она прислонилась спиной к обшивке. – Ты освободишь «Унцию», но сосчитаешь дни тех, кто должен умереть после «Менанделя» во славу новой счастливой галактики будущего. – Она подняла на него глаза, прошептала: – Я догадалась, что ты все понял… Не знаю, как тебе удалось, но… Я не виновна. Филин был последним заказчиком моего отца, это по его просьбе отец работал с кроповой кислотой и делал ее безопасной для использования людьми… У меня были проблемы с судом, я допустила ошибку и из-за меня погибли люди, ребята, с которыми я училась, которых знала много лет… Я ушла из Космофлота и не выходила на связь, чтобы не очернять будущее отца, а Филин воспользовался этим. Он сообщил, что я – его заложница. Не знаю, что он наговорил моему отцу еще, но тот поверил, он отдал Филину формулу кроповой кислоты.

– Благодаря которой Филин становится невидимкой?

– Да. Она – фабрицевт[42], внедряется в структуру волокна и полностью его обволакивает. За счет вязкости отражает все сигналы, делая объект невидимым для радаров, камер, визиров и датчиков. Благодаря кроповой кислоте он смог протащить на борт «Менанделя» взрывчатку. Именно она вывела из строя узел внешней связи лайнера.

– Филин убил твоего отца?

Ноэль кивнула.

– Большие дела требуют великих жертв. Мой отец стал лишь звеном на пути Филина.

Влад выпрямился.

– Я знаю, где будет нанесен удар, – признался.

Ноэль кивнула:

– Один из миров четвертого сектора…

Влад отрицательно качнул головой, повторил тверже:

– Я могу его предотвратить. Я прошу, не мешай мне.

Девушка посмотрела на него с сочувствием и жалостью, протянула:

– Если ты повредишь связь Филину, он узнает, что раскрыт и начнет действовать ва-банк, по резервному протоколу, – она посмотрела на Влада и горько усмехнулась: – Ты не представляешь, что это за человек, и как много у него сторонников… Как много среди нас тех, кто грезит о собственной исключительности, о своем праве решать судьбы многих. Как много тех, кто уже переходил черту, для кого новая жертва – лишь цифра в отчете…

Влад подошел чуть ближе, наклонился к Ноэль, положил руки на плечи девушки – почувствовал, как та вздрогнула, и прежде, чем она отстранится, коснулся губами кромки ее волос, втянув носом нежный цветочный аромат не то чайного дерева, не то жасмина. Проложил легкими поцелуями дорожку от лба к виску, а за ним – к уху девушки. Она не шевелилась, будто заговоренная дрессировщиком кобра. Прикрыв глаза, прислушалась к себе, биению своего сердца, спрашивая себя – жива ли она и что с ней происходит, почему она так реагирует на прикосновения этого землянина, будто он знает о ней что-то тайное, что позволяет приручить ее, отвлечь, заговорить ее мысли и подавить сопротивление.

В ушах звенело. Но сердце оборвалось, колкая волна окатила девушку от затылка до пят, когда землянин завладел мочкой ее уха. Она чувствовала его дыхание, ощущала жар его тела и слышала, как тепло разливается по его венам.

– Я отправил все коды, – не сразу донеслось до нее.

Ноэль распахнула глаза, намереваясь оттолкнуть землянина. Но тот лишь сильнее надавил на ее плечи:

– Тсс, не шуми, – привлек к себе, чтобы снова поцеловать. На этот раз в губы.

Ноэль успела досчитать до пяти прежде, чем ей удалось вырваться из его объятий:

– Что ты сказал?

Он приложил палец к губам, скользнул взглядом по внутренней стороны обшивки и продолжал шептать ей на ухо:

– Я отправил все коды… – произнес на этот раз отчетливее, расставляя паузы между словами.

– Кому?

Его руки продолжали лежать на плечах девушки, взгляд не отпускал.

– Тому, кто сможет их расшифровать, конечно… И сделает остальную работу.

– Но на это нужно время… Последняя запись в путевом листе – завтра, в пятнадцать часов по среднегалактическому времени. – Губы Ноэль пересохли, говорить удавалось с трудом. Ее медленно заполнял страх – подозрения очевидно оказывались правдой.

Влад медленно, будто через силу, кивнул:

– Этого достаточно. Мы успеем.

Девушка затрепетала, боясь, что не сможет сказать главное – Влад совершает ошибку, она знает о Филине больше…

– Пойми, если ты перережешь связь…

Влад приложил указательный палец к ее губам:

– Здесь узел-адаптер, – его губы растянулись в лукавой усмешке. – Он выравнивает сигнал при перегрузках, обеспечивая его бесперебойность, когда Филин активно пользуется своим искином. Я сделаю так, чтобы в момент перегрузки, узел вышел из строя… Я спалю его искин к чертовой бабушке и в самый неподходящий для него момент… В момент старта операции, когда этот урод ничего уже не успеет исправить.

Ноэль отстранилась, посмотрела в глаза землянина:

– Ты шутишь?

– Не-а. В каждой системе есть слабые места, у нас это называют Ахиллесовой пятой. Я нашел слабые точки Филина и буду давить на них. Но мне нужно не только предотвратить новое преступление Филина, мне нужно его остановить. – Он посмотрел на девушку. – И здесь я без тебя не справлюсь. Ты – единственная знаешь, кто такой Филин, как он выглядит, это поможет установить, какое имя ему дали при рождении. И остановить его…

Он чуть надавил на ее плечи, желая подбодрить. Девушка опустила глаза:

– Я не знаю, кто он.

– Я не знаю, кто он.

Влад опешил.

– То есть как? А кто прячется на борту весь перемазанный этой вашей кроповой кислотой?

– На борту «Унции» посланник «Новой эры», он и контролирует параллельный искин. Но это не Филин. Все это время я пыталась вычислить его, но…

Она пожала плечами, отошла к стене и съехала по ней на пол.

– Ты все неплохо просчитал, но не учел главного – Филин не станет рисковать. Я сделала такую же ошибку, я так стремилась попасть на «Унцию», думая, что доберусь до убийцы своего отца. Но оказалось, что я – смертница, которая должна отправить мир под откос. При любом раскладе я не переживу завтрашний день…

Влад нахмурился.

– Ну-ну, для поэтического фатализма сейчас не время. Мы сейчас подумаем и что-нибудь придумаем…

Он опустился и сел рядом с Ноэль.

«Все коды и материалы я отправил Теону, он знает принцип моего кодирования. В итоге его ребята, думаю, расщелкают шифровку за час-полтора. Если точка завершения пути «Унции» в три часа дня завтра, то у Теона больше полусуток, чтобы среагировать. А это кое-что… Но нужен Филин. Значит, его нужно вынудить вскрыться и как-то проявить себя. Как?», – он перевел взгляд на Ноэль. Девушка выглядела подавленной. В полутьме технического коридора, освещенная мигающими лампочками, она напоминала призрака, тень «Унции».

– Как ты с ним связываешься?

– По выделенному каналу. Точка получения всегда разная.

«Ну, это, допустим, фигня. С шифровкой айпи-адреса справится любой допотопный шифровщик сигнала, протянутый через удаленный сервер».

– Но он точно не на борту?

– Нет. Несколько раз я говорила в прямом эфире с Филином в присутствии посланника «Новой эры». Это не может быть он.

Она еще раз качнула головой. Влад выдохнул, почесал над бровью.

– Фигово так-то… А как его зовут, посланника этого?

– Тарий Лоо.

– Креонидянин?

Ноэль кивнула.

– Как и все в руководстве «Новой эры»…

Влад рассеянно кивнул.

– Я пробью его, узнаю, что за перец… А мы с тобой сделаем вот что…

Борт фрегата «Тольда», атриум

Василий Крыж меланхолично мониторил входящие сообщения и проверял озвученные Теоном красные точки – так он назвал все «странности», которые выявили следователи – не понятное с точки зрения мотивов преступления, исчезновения оборудования и людей, подчистки путевых листов. Этих красных линий, по мнению Крыжа, было слишком много – если бы все они были связаны с Филином, то это тогда не террорист номер один, а базарная тетка. А Филин – не базарная тетка. То, как он готовил теракт на «Менанделе», как раз говорило об обратном. Он осторожен, скрытен и внимателен к деталям, артистичен и готов совершать нетипичные поступки. Он псих, без сомнения, но именно это качество делало его особенно опасным – его действия не поддавались расчету.

Но Крыж послушно мониторил открытые источники, справки диспетчерских и отчеты окружных прокуроров и транспортников. В надежде уловить хоть какую-то связь.

И надеясь наткнуться на «Унцию», где бы она сейчас не находилась.

Удача улыбнулась ему внезапно, как обычно любит делать эта ветренная девица. Через открытый резервный канал «Тольды» поступила сводка от диспетчера. Василий был готов отправить ее в конец очереди на переработку, если бы не подпись дежурного в прикрепленном к письму ключу-сертификату. «Трям» – так был подписан сертификат.

В Единой галактике, помимо старейших клириканцев, креонидян и церианцев, – сотни рас, и кто его знает, какие традиции есть в некоторых из них. Какие приняты имена. Но «трям» – это что-то такое, до боли родное и хулиганское.

Василий достал файл, включил его проверку на вирусы и внедрения.

Чистый, но правленный: его программа-поисковик обнаружила пятнадцать правок в содержимом файла. Крыж, подперев щеку кулаком, посидел над ним, не открывая. За спиной приглушенно спорили Теон и Духов – обсуждали Глеба Корсакова и его состояние. Понятное дело, Теон настаивал на отстранении Глеба от следствия.

– Ты понимаешь, что он – заинтересованное лицо. У него сменился процессуальный статус, я его должен и могу привлечь в качестве потерпевшего.

Они стояли через пару столов от рабочего места Василия, голова к голове и шептали горячо и исступленно. Теон злился и то и дело срывался на приглушенный крик. Духов не сдавался:

– Ты понимаешь, что это – особый случай. Глеб имеет право участвовать в расследовании. Дойдет до поимки Филина, ясное дело, не пускать его на задержание…

Василий прислушивался в пол-уха, рассеянно рассматривая присланный файл и подпись отправителя. Прежде, чем открыть файл, запустил поиск по имени «Трям» в надежде, что инфосеть подскажет, какой расе может принадлежать это имя.

– Да он и по должности не должен на нем присутствовать, – сердито бормотал Теон.

Духов обрадовался, приняв фразу за капитуляцию начальника криминальной полиции.

– Вот видишь! Если тебе нужно мое заключение как медика, то я тебе его дам – Глеба нужно оставить в составе группы. Он вполне справится.

Теон поморщился:

– Слушай, Анатолий, а что мне с ним желать, когда дело дойдет до опознания тел? Прикажешь каждый раз фильтровать, чтобы он ненароком не услышал или не увидел чего лишнее? Ладно я… А остальные? Или мне нужно обежать всю следственную группу, всех аналитиков и экспертов, не забыть спецназ – и каждому шепнуть, что у Глеба Корсакова такая трагедия? – Он приглушенно фыркнул. – Это будет мешать. Всем.

– Тебе. Глеб не будет тебя в тягость, а отправить его в отпуск сейчас – свинство с твоей стороны.

Инфосеть выбросила ответ на запрос Крыжа – «триям – битурианский хищный овод». Василий не стал читать дальше. Его файл был подписан «Трям», а не «триям». Надежда смутной догадкой пульсировала в висках, теплом растекаясь по венам.

Он медленно выдохнул, набрал в легкие воздух и выбрал команду «распаковать». Пробежал взглядом ровные столбцы. Порядковый номер, дата, время, координаты, номер дела с гиперссылкой на полицейский каталог, скупые комментарии…

Что-то не отпускало. До Василия донесся обрывок фразы:

– Он знает протокол! – Теон сверкнул глазами. Даже в приглушенном свете атриума было видно, как покраснела его шея.

Василий выделил красным те места в файле, которые подверглись правке. Пятнадцать строк с измененной гиперссылкой. Крыж нажал первую попавшуюся. Сообщение транспортной полиции о потере груза: семнадцать контейнеров со стазис-жидкостью. Текст сообщения не исправлен.

– Ничего не понимаю, – пробормотал.

Его озадаченный голос привлек внимание Теона – воспользовавшись им, чтобы избавиться от Духова, он обошел начмеда и в то же мгновение оказался за креслом Василия Крыжа:

– Чего у тебя?

Василий скривился, будто съел килограмм лимонов, отозвался:

– Пока сам не понимаю.

– А подробнее?

Василий показал окошко с присланным файлом:

– «Трям» – это имя владельца сертификата цифровой подписи… Мне показалось это странным. И внутри… Пятнадцать правок в гиперссылках, но сами сообщения не исправлены.

– Подгружены неправильные гиперссылки? – не понял Теон.

Крыж покачал головой и тут же, запрокинув ее, попросил:

– Мне б с Глебом перетрещать…

Теон выпрямился, покосился на приободрившегося Духова:

– Я бы предпочел держать его подальше от этого дела. – Он строго посмотрел сперва на Духова, затем на Крыжа. – Он заинтересованное лицо, понимаете вы это или нет?

Крыж и Духов продолжали на него пялиться, будто не слыша сказанное. Начальник криминальной полиции, вымученно вздохнул и дал отмашку:

– Надо, значит, зови.