Низвергнутый 5: возвращение в Гелион (СИ)

Глава 1 Багровый рассвет

Я застыл на месте, окруженный стеной радужного свечения Стеллариса. Из транспортного луча один за другим выходили боги, окружая меня плотным кольцом.

Нутро похолодело, я подобрался и окутался щитом, готовя новый энергетический удар. Уже было неважно, откуда они узнали, где я, и кто они такие: передовые силы Вседержителя, или же весь корпус Карателей, или штурмовой легион, защищающий следы.

Ясно одно — когда в одном месте собирается столько божеств, добра не жди.

Свечение потускнело, и я различил лица пришедших. Ниточки холода внутри меня превратились в увесистый кусок льда.

Старший бог Тарсис, глава шести миров. Богиня Вартия, член совета, рядом — три божества меньшего круга, боги Илиодас, Ревенатин, Венатес, Керивар… Почти два десятка богов, половина из которых старше меня минимум на пятьсот лет.

Властители миров. Божества в полном смысле слова. Они смотрели на меня строго, словно я снова попал на высший суд.

— Вот и ты, Гигас, — весомо и с нажимом пробасил Тарсис. Каждое его слово дышало силой старшего бога.

— Долго же вы меня искали. Ну и? — с вызовом бросил я, обводя взглядом обступивших меня богов. — Кто сунется первый?

— Назад, — за их спинами раздался знакомый елейный голос. Из-за спины богов показалась химера. Та, что спасла меня с Йор-61.

— Ты…

Она улыбнулась и подошла ко мне, миролюбиво поднимая ладони.

— Мы здесь не ради боя, Гигас. На это нет времени.

Я обвел взглядом серьёзные лица богов.

— Что случилось?

— Вседержитель сделал свой ход, — произнесла Вартия. — Он напал на след Мелитаны, сотни его ищеек уже идут за ней. Времени почти не осталось, Гигас, ты должен найти ее раньше.

— Мы задержим его, на сколько сможем, — кивнул Илиодас. — В Гелионе много наших союзников. Не согласных с войной Вседержителя любой ценой все больше. Мы устраиваем диверсии и тормозим производство. Армии магов стали активнее, они чувствуют подвох и тоже ищут следы богини. Мы задерживаем его всеми силами, но даже нам не под силу его остановить.

Химера кивнула.

— Мы выиграем тебе время, Гигас. Время, чтобы найти следы Мелитаны — и опередить Вседержителя.

Я снова посмотрел в их серьёзные, суровые лица. На лицо нехотя выползла улыбка.

— Вы серьёзно? Из всех божеств Гелиона, почему я? На кой черт вам сдался низвергнутый? Вседержитель так же использует меня, как может использовать любого из вас. И, спорю, все вы под колпаком. Так почему я? Только из-за моего обещания? А, химера?

Я вспомнил наш разговор в космосе над Йор-61.

Химера и Тарсис переглянулись: девушка подошла ко мне и тихо, чеканя слова, произнесла.

— Потому что такова была воля Мелитаны, когда она создала тебя.

Сердце споткнулось в груди. Подумав, что ослышался, я присмотрелся к ней: в глубине глаз химеры не было и тени обмана. Она говорила то, во что сама верила.

— Хочешь сказать, я…

— Нет времени, Гигас, — перебила она. — Ты — её создание, как и тысячи других. Но только в двоих она заложила особую связь с собой. Она знала, что придет время — и вы должны будете её найти.

— Погоди, я же не чертова химера⁈

— А ты не задумывался, почему боги не рождаются, а появляются на черт знает где? — усмехнулся Тарсис. — Почему мы совершеннее любого человека, но не способны даже продолжить род? Откуда мы пришли, и кто был первым?

— Мелитана всю жизнь искала ответы на эти вопросы, — вставила химера. — И она нашла их.

Один из богов забеспокоился, прижав ладонь к шлему.

— Нам пора уходить. Мы больше не можем держать завесу, еще минута — и каратели увидят наш след.

Вот оно что. Теперь я заметил деталь, скрытую свечением транспортного луча. Они пришли сюда толпой не ради убедительности. Купол, способный закрыть их от обнаружения орденом Карателей, можно было поддерживать только силой нескольких богов.

— Собирайтесь, — кивнула химера. — Гигас, ты говорил, что напал на след Мелитаны. Мы сделаем все возможное, чтобы задержать Вседержителя и его ищеек, но не сможем выиграть тебе больше трех земных недель. Не теряй времени. Ты должен сделать чрезвычайные шаги, пока не стало слишком поздно.

— Понял, — кивнул я.

Боги обошли меня и снова собрались в круг. Только сейчас я заметил, как над ними дрожал энергокупол такой сложности и мощи, что даже вообразить было трудно. Обернувшись ко мне, химера смерила меня заинтересованным взглядом — и улыбнулась.

— Я жду от тебя добрых вестей, герой. Увидимся в Гелионе.

Группа богов окуталась нарастающим свечением, — луч Стеллариса наводился на их координаты, готовясь забрать с поверхности.

Ослепительная вспышка света на миг стерла всё перед глазами — а в следующую секунду яркий луч растаял в чернеющем небе среди звёзд.

Первые лучи солнца осветили выжженные холмы, теперь больше похожие на черную пустыню. Я шел по перепаханной земле, среди десятков трупов, засыпанных пеплом и землей, к высоте 413. В алых лучах рассвета её дымящаяся вершина казалась жерлом потухшего вулкана.

Кроваво-красное солнце вставало над землей. Багровый рассвет ознаменовал завершение жестокой битвы кланов.

Я поднялся на холм, сплошь усеянный трупами магов. Могами, Овада… присыпанные пеплом, они все выглядели одинаково. Смерть уравняла их всех, и сильных, и слабых.

В некоторых телах я узнавал своих ребят. Вот лежит тихоня Наганами, отец двоих детей, продавшийся за долги и ограбивший своего нанимателя. Рядом, в окружении семи трупов Овада — неукротимый верзила Ширацуки. Отчаянный и неистовый, он так и остался непобежденным. Боец даже погиб сидя, упершись грудью в клинок, вонзенный в него по самую рукоять.

Вдали виднелось тело моего верного помощника Хибики. В почерневшей руке был сжат обломанный клинок.

Они исполнили свой долг до конца. Ни один Могами не посмел бы их упрекнуть. В последнем своем бою они дотянулись до небес — и навечно стали легендами.

Гордость своих отцов. Память воинов всего клана.

А на вершине холма ветер трепал угольно-черный стяг на покосившемся древке. Наше знамя, чудом уцелевшее в последней атаке Овады.

Здесь сражался и погиб отряд «Мгла».

Правда, стоило мне подойти, как рядом раздался надсадный кашель, а из засыпанного землей окопа показалась голова одного из бойцов.

— Босс… жив!

— Куда ж я денусь, — усмехнулся я. — Сам-то как?

— Эй… Микано, ты что ли? — донеслось с другого конца. — Жив!..

Я с усталой улыбкой смотрел, как несколько бойцов приходили в себя. Но разделить радость с ними мне было не суждено — на фоне светлеющего неба показался летящий к нам вертолет в сопровождении целого роя беспилотников. Раскатистые звуки пропеллера потихоньку возвращали нас из оцепенения.

— Наконец-то все кончилось, Юи, — улыбнулся я, глядя на девушку, высунувшуюся из открытой створки. Едва вертолет сел, она спрыгнула на землю и бросилась через пепелище ко мне. Несмотря на свои раны она бросилась мне на шею и крепко обняла.

— Рэйджи!

— Ты справилась, девочка, — я обнял ее и крепко прижал к себе.

— Рэйджи…

В ухе раздался отрывистый треск — я коснулся наушника, — и тот упал на землю бесформенной кляксой из горелого пластика. Хрупкая электроника не выдержала накала боя.

— Да? — Юи тут же прижала палец к своему коммуникатору. — Поняла, Такеми! Наш основной отряд уже на подходе, пусть окажут помощь выжившим и вытащат всех ребят. Да, Рэйджи жив. Мы идем за Риккой.

Закончив со связью, она устало улыбнулась мне. Наконец-то она сбросила шелуху былой робкой школьницы, раскрывшись из бутона в прекрасный цветок. Непокорная, несгибаемая и сильная, как её мать. А ещё — желанная, как никогда.

Я взял её за руку и обернулся к холму, где виднелись силуэты моих бойцов.

— Я же сказал, они не подведут. Только вот всего четверо встретили рассвет. Они сражались как львы.

— Я знаю, — тихо ответила она. — Идём за сестрой, Рэйджи. Нам пора возвращаться.

— Насколько все плохо? — заботливо укрыв Рикку одеялом, Юи с тревогой посмотрела на врача. Пять минут назад они добрались до внутреннего зала старого особняка — и ужаснулись открывшейся картине.

Здесь словно прошелся ураган. Даже непосвященный заметил бы, насколько жестокая схватка здесь развернулась.

Рикку достали из-под груды обломков, избитую настолько, что она еле дышала. Рэйджи бережно взял ее на руки и уложил на каталку «скорой помощи».

— Множественные раны, ушибы и разрывы тканей. Нужно ее как следует обследовать и понять, что с ней ещё не так, — нахмурился врач, не сводя глаз с рогов своей израненной пациентки. Жуткие наросты с острыми алыми кончиками выглядели дико и жутко.

— Послушайте, моя сестра сегодня спасла нас всех, — Юи коснулась его руки и заглянула в глаза. — Мне плевать, сколько это будет стоить, но дайте ей лучший уход и лечение. Хорошо?

— Как скажете, госпожа, — кивнул он и жестом велел санитарам увозить раненую девушку.

Вся площадь снаружи особняка за считанные минуты превратилась в один большой госпиталь под открытым небом: всюду лежали раненые, носились врачи и медсестры, сверкали огнями машины скорой помощи. Найдя ближайший фургон, врач помог погрузить пациентку в салон и забрался следом.

— Едем, дружище! Вези в центральную клинику Могами!

Попетляв по узкой дороге, фургон быстро выехал из деревни на трассу и помчался в сторону города. Но едва они преодолели половину расстояния, машина замедлилась.

— В чем дело, друг? — врач обернулся к водителю — и в ту же секунду его обдало холодным воздухом из портала, открывшегося прямо в салоне.

Черная клякса перехода растянулась — и из нее вышел человек в сером комбинезоне и закрытой маской на все лицо. Три светящихся глаза-окуляра сверкнули голубым светом.

— Ваша остановка, доктор.

Коротким взмахом чужак вырубил врача и сидевшего рядом санитара. Уложив их на пол, он быстро сплел узор — кабина фургона окуталась зеленоватым туманом. Покачнувшись, водитель выровнял машину, едва не укатившуюся в кювет, и прибавил скорости. Плетение полного подчинения не оставило ему даже шанса подать сигнал тревоги.

Свернув на развилке, он повел фургон в сторону от города — к исследовательскому институту на берегу моря.

— Так-то лучше, — кивнул доктор Шварцен и склонился над хрупкой фигуркой с окровавленным значком, вложенным в руку. — Я же говорил, что мы снова встретимся, Ширасаги. Дай-ка я посмотрю на тебя…

Он провел ладонью по ее бледной щеке и коснулся рогов.

— Прекрасно. Мне не терпится узнать, как же ты изменилась за этим годы — и что ещё можешь дать мне.