Ноты соблазна

Глава 16. Агрессивные чувства

Арман

Я ворвался в свой кабинет и с силой захлопнул дверь, словно пытаясь закрыть за собой весь тот хаос, который оставила после себя Селин. Сердце бешено колотилось, дыхание было неровным. Проведя рукой по волосам в попытке успокоиться, я сбросил пиджак и бросил его на стол. Но это не помогло — внутри всё кипело. Злость, обида, отчаяние и что-то ещё, чего я не мог, а может, и не хотел признать.

Мне хотелось закричать, разбить что-нибудь, чтобы хоть как-то выплеснуть эту невыносимую ярость. И вместе с тем меня разрывало от ощущения, что я стою на грани чего-то неправильного.

Селин… Её образы, словно сотканные из провокации, не выходили из головы. Её совершенная фигура, её белая, почти прозрачная кожа, на которой, казалось, никогда не было ни единого следа загара… Она выглядела, как воплощение чистоты и соблазна одновременно.

— Чёрт! — вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы.

Она была великолепна. Слишком великолепна. И это бесило меня.

Я злился на неё за то, что она заставила меня чувствовать себя так. Я злился на себя за то, что позволил этим чувствам овладеть мной. Как она могла? Как она посмела явиться в мой кабинет в таком виде? Она знала, что делает. Она прекрасно знала, какой эффект производит.

Но почему именно она? Почему это должна быть Селин? Жена моего друга, человека, которому я был обязан многим.

Каждый её взгляд, каждый жест, каждый её поступок срывал меня с места, заставляя терять контроль. Она буквально играла на моей нервной системе, и ей это удавалось.

— Проклятье! — я ударил кулаком по столу, пытаясь привести себя в порядок.

Я ненавидел её за это и одновременно ненавидел себя за то, что не могу её игнорировать. Она была для меня самой запретной из всех женщин, и это только усугубляло мои мучения.

Она не думает о последствиях. Не думает, что своим поведением разрушает всё вокруг. Она хочет моего внимания, и ей это удаётся. Но я не могу позволить себе поддаться.

Селин… Почему ты не могла быть кем-то другим? Почему именно ты?

Я глубоко вздохнул, сжав руки в кулаки, стараясь хоть как-то совладать с собой. Работа, дела, обязательства — я должен сосредоточиться. Но её образ, её голос, её дерзкая улыбка, кажется, намертво запечатались в моём сознании.

Я тяжело опустился в кресло, пытаясь привести мысли в порядок. Селин. Её образ не давал мне покоя. Закрывая глаза, я снова и снова видел её плавные движения, чувственный взгляд, изгибы её тела. Казалось, она специально выбрала этот момент, чтобы полностью выбить меня из равновесия.

Я сцепил руки в замок, опустив голову. Гнев внутри меня смешивался с необъяснимым желанием, которое я изо всех сил пытался подавить. Это было недопустимо. Она — жена Гюстава, моего друга, человека, с которым я делил и радости, и сложности.

— Что ты делаешь со мной, Селин? — пробормотал я себе под нос, ощущая, как пульсирует напряжение в висках.

Я снова провёл рукой по волосам, пытаясь хоть немного унять бурю в голове, но это не помогло. Поднявшись, я подошёл к панорамному окну и устремил взгляд на город, раскинувшийся передо мной. Мягкий свет уличных фонарей отражался на стеклянных фасадах, но никакое это спокойствие не могло проникнуть внутрь меня. Сердце билось слишком быстро, а мысли метались, словно дикие звери, загнанные в клетку.

Я не мог позволить ей так играть со мной. Это заходило слишком далеко.

Я должен держать дистанцию. Напомнить себе, кто я, и где проходит граница дозволенного. Но всякий раз, когда я видел её… Нет.

Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти болезненно впиваются в ладони. Гнев смешивался с чем-то более глубоким, более разрушительным. Это не должно повториться.

Я должен что-то предпринять. Селин ведёт себя так, будто проверяет, насколько далеко я готов зайти. И ещё чуть-чуть — я сорвусь.

Если я уволю её, всё закончится. Её отсутствие, возможно, поможет мне забыть её. Может быть, это единственное решение, способное спасти нас обоих.

Но тогда мне придётся объяснить это Гюставу. Как я скажу ему, что его жена разгуливала передо мной в откровенном виде, бросая вызов всем правилам приличия?

Это неприлично. Это унизительно.

Я даже представить не могу, как начать этот разговор. Как объяснить, что уволил его жену? Какие слова подойдут? Правда звучит слишком грубо, слишком компрометирующе. Но ложь не станет выходом — рано или поздно она всё равно всплывёт.

— Чёрт… — выдохнул я, чувствуя, как злость и отчаяние смешиваются воедино.

Я посмотрел на отражение своего лица в стекле. Напряжённое, жёсткое, как будто чужое.

Мне нужно время. Нужно разобраться в том, как правильно поступить. Но одно я знал наверняка: я не могу продолжать терпеть её провокации. Её поведение разрушает не только моё самообладание, но и всю нашу жизнь.

Уволить Селин — это самый очевидный и безопасный выход. Её отсутствие избавит меня от постоянного искушения, от её вызывающего взгляда, от её попыток разжечь пламя, которое я изо всех сил старался тушить.

Но что я скажу Гюставу?

«Она плохо справляется с работой»? Нет, это не сработает. Селин была хороша, слишком хороша. Никто не поверит, что я уволил её из-за профессиональных недостатков.

«Личностный конфликт»? Может быть… Но что, если он начнёт задавать вопросы? Гюстав не глуп. Он может догадаться, что дело в её поведении.

— Проклятье, — выругался я вслух, чувствуя, как снова закипает злость.

Я вернулся к столу, взял стакан с водой и сделал глоток, пытаясь успокоиться. Нет, говорить Гюставу правду было нельзя. Это уничтожит нашу дружбу, разрушит всё, что мы с ним выстроили за эти годы.

Но оставить всё как есть — тоже не выход.

В этот момент в дверь постучали. Звук был настойчивым, но не громким.

— Войдите, — коротко бросил я, стараясь придать голосу ровность.

Дверь открылась, и на пороге появилась Вероника. Её взгляд был сосредоточенным, а тонкие брови слегка нахмурены.

— Арман, вы в порядке? — спросила она, прикрывая за собой дверь.

— Вполне, — отрезал я, стараясь, чтобы голос не выдавал моего раздражения.

— Это было… неожиданно, — начала она, подходя ближе. — Селин… Она вела себя слишком смело.

Я поднял взгляд на неё. Вероника всегда отличалась прямотой, и сейчас её слова прозвучали как подтверждение моих мыслей.

— Ты думаешь, это было умышленно? — спросил я, отставляя стакан.

— Без сомнений, — кивнула она. — Но вопрос в том, что вы собираетесь с этим делать?

Я замолчал, обдумывая её слова.

— Я хочу уволить её, — наконец сказал я.

Вероника удивлённо вскинула бровь.

— Это решит проблему, но не думаете ли вы, что это слишком… радикально?

— У меня нет другого выбора, — твёрдо ответил я. — Её присутствие здесь мешает работе.

Она сдержанно кивнула, но в её взгляде читалось сомнение.

— Хорошо, босс. Но я бы посоветовала сначала поговорить с ней.

Я только кивнул, чувствуя, как напряжение внутри меня растёт. Я должен был принять решение — и сделать это быстро.

— Вероника, позови её. Или, клянусь, я сам туда пойду и задушу её! — сказал я, ставя стакан обратно на стол с такой силой, что он едва не упал. — Эта девушка скоро разрушит не только мою карьеру, но и всё уважение, которое я заработал. Она не понимает, что я взрослый мужчина, а не мальчишка, с которым можно играть в подобные игры.

— А что вы скажете её мужу? — осторожно спросила Вероника, явно стараясь сгладить остроту момента.

— Я не знаю, Вероника, — выдохнул я, потирая виски. — Я словно в ловушке. Не представляю, как из неё выбраться.

Вероника на мгновение замялась, внимательно глядя на меня.

— Успокойтесь, сэр. — Её голос звучал ровно, но в нём ощущалась забота. — Я позову её. Обсудите всё спокойно, без лишних эмоций.

Я посмотрел на неё и кивнул. Внутри всё кипело, но Вероника была права. Если я хотел покончить с этим, разговор должен быть холодным и расчётливым. Только так я смогу снова взять ситуацию под контроль.

Вероника ушла. Я нервно прошёлся по кабинету, чувствуя, как внутри всё кипит. Только её и не хватало сейчас. Селин. Её образ стоял перед глазами, её плавная походка, взгляд, который будто специально бросал вызов. И этот чёртов её наряд…

Я остановился перед столом, опёрся на него ладонями, пытаясь успокоиться, но внутри всё продолжало клокотать.

Дверь открылась, и Селин вошла, как ни в чём не бывало. Её уверенная походка и слегка насмешливый взгляд только подлили масла в огонь.

— Вы звали меня, сэр? — спросила она.

Я поднял голову, встретившись с её глазами.

— Селин, — начал я, стараясь говорить ровно, но голос всё равно звучал напряжённо. — Ты хоть понимаешь, что ты только что устроила?

Она слегка наклонила голову, делая вид, что не понимает.

— Я? Я просто выполнила свою работу. Разве не это вы хотели?

Её слова и тон разозлили меня ещё сильнее.

— Выполнила свою работу? — переспросил я, подходя ближе. — Ты называешь это работой? Выходить передо мной в таком виде? Что это было, Селин? Театр одного актёра?

— Сэр, — начала она, сделав шаг ко мне, — разве я сделала что-то не так? Вы сами сказали, что хотите видеть модель, которая привлечёт внимание. Разве я не справилась?

Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри всё закипает.

— Ты отлично справилась, Селин, — резко ответил я. — Настолько хорошо, что я теперь не могу думать ни о чём другом!

Она не дрогнула, её взгляд остался таким же уверенным, почти насмешливым.

— Тогда в чём проблема, сэр? Разве не это цель любой модели — произвести впечатление?

— Проблема в том, что ты переходишь все границы! — почти выкрикнул я, чувствуя, как срываюсь. — Ты думаешь, это игра? Думаешь, я буду терпеть твои провокации?

— Я просто выполняла свою работу. Я подумала, что могу быть вашей моделью, — её голос был тихим, словно она боялась, что каждое слово станет последним.

— Никогда! — вскрикнул я, сделав шаг вперёд, слишком близко, ближе, чем позволяли приличия. Мой взгляд впился в её глаза, заставляя её отшатнуться. — Ты хоть понимаешь, что ты делаешь, Селин?

Я видел, как она дрожала, как сглотнула, пытаясь найти слова. Её испуганный взгляд будто бы кричал, но она молчала.

— Я… я просто хотела…

— Секса? — перебил я, голос был резким, будто удар хлыста. — Ты так сильно хочешь изменить мужу, что решила заставить меня потерять контроль и трахнуть тебя прямо на подиуме? Это то, чего ты добивалась?

Её глаза расширились, и я заметил, как она моргнула, ошарашенная моими словами.

— Я… — она не успела договорить, я уже схватил её за предплечье, сжимая сильнее, чем следовало.

— Никогда! — прорычал я, глядя прямо в её растерянное лицо. — Даже не смей об этом думать, Селин! Если ты так жаждешь изменить мужу, найди кого-нибудь другого!

Она вскрикнула, пытаясь вырваться, но я держал её крепко. В её глазах блестели слёзы, а её дыхание стало прерывистым.

— Отпустите меня, — прошептала она, голос её дрожал, как листья на ветру. — Вы причиняете мне боль…

Эти слова будто хлестнули меня. Я разжал руку, но сразу же оттолкнул её.

— Ты уволена, — произнёс я холодно. — И не смей больше показываться мне на глаза!

Она замерла, словно её ударили. Её глаза наполнились слезами, которые она больше не могла сдерживать. Я видел, что сделал ей больно, но иначе с ней нельзя.

«Как-нибудь объясню эту ситуацию Гюставу,» — мелькнула мысль.

— Вы… вы меня увольняете? — её голос дрожал, она вытирала слёзы ладонью.

— Да, ты не ослышалась. Ты уволена!

— Нет! — покачала она головой. — Вы… вы не можете меня уволить. Я же… я ничего не сделала!

— Ничего? — я саркастично усмехнулся. — Ты ничего не сделала, кроме того, что появилась в нижнем белье передо мной, словно это норма!

Селин прижала руки к груди, её дыхание сбилось. Слёзы катились по щекам, но она не двигалась, будто прикованная к полу.

— Я… я не думала, что всё зайдёт так далеко… — выдавила она, её голос почти ломался.

— Так далеко? — повторил я, чувствуя, как ярость накрывает с новой силой. — Ты прекрасно знала, что делаешь, Селин! Эти взгляды, твои движения, этот… — я указал рукой в сторону её фигуры, — этот спектакль!

— Это не спектакль! — всхлипнула она, — Я просто… Я хотела…

— Хотела что? — прорычал я, снова делая шаг вперёд. Её спина прижалась к двери, глаза расширились от страха, но я не мог остановиться. — Хотела проверить, насколько далеко можешь зайти? Хотела развлечься? Или это была попытка унизить меня?

— Нет! — её голос сорвался на крик. — Это неправда!

— Тогда объясни, Селин, объясни мне, какого чёрта ты себя так ведёшь? — моё лицо оказалось слишком близко к её. Она отвела взгляд, пытаясь спрятаться от моего гнева.

— Я думала… вы меня заметите… — прошептала она так тихо, что я едва расслышал.

— Заметить? — переспросил я, чувствуя, как слова застревают в горле. — Ты серьёзно? Ты думаешь, я не замечал?

Она снова заплакала, её плечи задрожали.

— Я просто… я хотела быть важной, чтобы вы… чтобы вы смотрели на меня не как на чужую жену! — призналась она, закрыв лицо руками.

— Селин… — голос стал тише, но всё ещё был резким. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты рушишь всё вокруг себя. Свою жизнь, свою семью…

Она медленно подняла голову, её заплаканное лицо выглядело таким уязвимым, что я не сразу смог продолжить.

— А вы… — её голос дрожал, но в глазах блеснула решимость. — Вы думаете, что лучше меня? Вы тоже смотрели, Арман. И вы тоже ничего не сделали, чтобы остановить это раньше.

Эти слова ударили сильнее, чем я ожидал. Она была права. Я слишком долго позволял этой игре продолжаться, надеясь, что она прекратится сама собой.

Но сейчас, глядя на её слёзы, на её сломанный взгляд, я осознал, что в этой истории нет победителей.

— Поэтому я хочу уволить тебя, Селин. Я предупреждал тебя, чтобы ты держалась от меня подальше.

— Нет, не делайте этого, прошу. Что я скажу Гюставу?

— Это ваши проблемы, — холодно ответил я, стараясь сохранить равнодушие.

— Нет, — она схватила мою руку обеими руками, её голос задрожал. Она умоляюще посмотрела мне в глаза, и в них я увидел отчаяние. — Прошу вас, не увольняйте меня. Мой муж мне этого не простит. Я обещаю вести себя прилично, я всё исправлю.

Внутри меня всё кипело. Я хотел согласиться, хотел дать ей шанс, но воспоминания о её провокациях, о том, как она нарушала все возможные границы, вспыхнули в сознании. Я предупреждал её много раз, но она упорно продолжала делать всё по-своему.

Её теплые руки, обхватившие мою, чуть ли не заставили меня уступить. В них было что-то обезоруживающее, что-то почти невинное. Но я не мог поддаться.

Я резко выдернул руку, стараясь держать себя в руках.

— Это больше не обсуждается, — твёрдо сказал я, разворачиваясь к панорамному окну.

Сквозь стекло я смотрел на город, утопающий в вечерней дымке. Слабый свет уличных фонарей отражался в зеркальных фасадах зданий, но внутри меня царила кромешная тьма. Всё, что произошло за последние дни, всё, что связывало меня с Селин, тяготило меня, словно невидимые оковы.

За моей спиной Селин осталась стоять на том же месте, словно всё ещё надеялась на чудо. Её дыхание было тихим, но я чувствовал его, словно оно обжигало мне спину.

Я услышал, как её шаги приблизились. Она остановилась позади меня, и её голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но каждая её фраза ударяла в сердце, словно молот.

— Я думаю о вас каждый день, — сказала она, стоя за моей спиной.

Я не обернулся. Просто стоял, глядя на город, пряча руки в карманах, словно это могло уберечь меня от этого разговора, от её слов, от тех чувств, которые я пытался заглушить.

— Я не могу избавиться от этих мыслей, — продолжила она, её голос дрожал. — Я понимаю, что между нами ничего невозможно. Это неправильно. Но… я прошу вас, не увольняйте меня. Я обещаю, что больше не буду вас беспокоить.

Её слова проникали в самую глубину, разрывая все мои внутренние барьеры. В них звучали боль, раскаяние и отчаяние. Но я знал, что эта ситуация не могла продолжаться. Её присутствие стало для меня испытанием, которое я больше не мог выдерживать.

Её руки мягко, но настойчиво обвили меня сзади, словно пытались удержать от того, что я давно решил. Это прикосновение было невыносимо — горячее, обжигающее, оно разжигало внутри меня борьбу между желанием и разумом. Я закрыл глаза, пытаясь подавить в себе накатывающие чувства. Нет. Это недопустимо.

Резко выдохнув, я разорвал этот контакт, шагнув вперёд, и развернулся к ней.

— Что ты творишь, Селин?! — мой голос прозвучал резче, чем я ожидал. Я смотрел на неё, пытаясь подавить рой эмоций. — Ты понимаешь, что это неправильно?

Она стояла, прижимая руки к груди, как будто только что совершила нечто непростительное. Её глаза были полны боли, но я не мог позволить себе жалость.

— Я… я не хотела… — начала она, но я перебил.

— Не хотела?! — в моём голосе вновь зазвучал гнев. — Тогда почему ты ведёшь себя так, словно хочешь разрушить всё вокруг? Свой брак, свою жизнь… и, чёрт возьми, мою репутацию!

Селин вздрогнула, её губы дрожали, но она не отвела взгляда.

— Я запуталась… Я просто… я больше не знаю, что делать.

— Тогда остановись! — громко сказал я, шагнув к ней ближе. — Прекрати играть с огнём. Это не только твоя жизнь на кону. Ты не имеешь права втягивать меня в свои проблемы.

Она отвела взгляд, слёзы снова покатились по её щекам.

— Я думала, что вы… вы тоже что-то чувствуете…

— Это не имеет значения! — резко ответил я, снова поднимая голос. — Ты должна думать о своём муже, о себе, а не о том, что я якобы чувствую. Между нами ничего быть не может. Никогда!

Её губы дрогнули, она едва удерживалась от того, чтобы снова разрыдаться.

— Я не знаю, как жить с этим… — прошептала она.

— Найди способ, — сказал я уже более спокойно, но всё ещё твёрдо. — И начни с того, чтобы уйти отсюда. Сейчас же.

Селин стояла, не в силах поверить в мои слова. Ее глаза были полны слез, а плечи дрожали от напряжения.

— Так вы увольняете меня? — прошептала она, её голос едва слышен.

Я глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой. На одну сторону была её боль, на другую — мой друг. Как я мог объяснить это Гюставу? Смотрел ли бы я ему в глаза после этого? Я всегда был уважаемым, честным человеком, но эта девушка лишала меня всего. И дело не только в её внешности — её поведение разрушало мои принципы.

Я чувствовал себя полным идиотом.

— Хорошо, — наконец произнес я, не зная, что ещё сказать. — Я дам тебе шанс ради моего друга. Но если это повторится, ты будешь уволена немедленно.

Я был вынужден согласиться, не зная, как буду объяснять происходящее. От мысли, что я мог потерять доверие к себе, становилось ещё хуже.

Селин кивнула, её шаги стали медленными и тянущими, когда она направилась к двери. Я не мог не заметить, как её фигура, идеально подчеркнутая строгой юбкой, сводит меня с ума. Она была, без сомнений, прекрасна, но это чувство только усугубляло мою внутреннюю борьбу.

Чёрт побери!

Я резко отвернулся, чтобы не смотреть на неё. Она была чужой женщиной, женой моего друга. Возможно, Гюстав наслаждается её фигурой, и каждый день она в его объятиях. От одной этой мысли внутри всё сжимается. Я начал испытывать к ней ревность, и эта мысль заставляла меня чувствовать себя ещё более слабым и уязвимым.