Ноты соблазна

Глава 39. Вместе

Арман

Твою мать!

Я снова выглядел как последний дурак. И зачем я вообще туда пошёл? Чтобы увидеть, как Гюстав нагло трогает её? Или чтобы он в очередной раз пытался убедить меня, что у них всё прекрасно, и они счастливы? Как будто мне нужно было это видеть!

— Чёрт! — вырвалось у меня, когда я плюхнулся в кресло машины и с силой ударил кулаком по рулю. — Проклятье! — гневно выкрикнул я, словно это хоть как-то могло облегчить состояние внутри.

Я сидел, тяжело дыша, будто только что пробежал марафон. Грудь сдавливало, руки мелко дрожали, а в голове беспорядочно мелькали сцены из этой чёртовой квартиры. Каждый взгляд Гюстава, его самодовольная ухмылка, с которой он бросал на неё взгляд, словно хотел сказать: «Это моя территория» — всё это словно огнём прожигало меня изнутри.

А её взгляд… Её взгляд не выходил из головы. Смятение, страх, эта глухая, но всё же заметная мольба. Она не улыбалась так, как должна была бы улыбаться счастливая женщина. И это, черт возьми, разъедало меня сильнее, чем всё остальное.

— Грёбаный дьявол, — пробормотал я сквозь зубы, стискивая руль так, что костяшки побелели.

Я пытался успокоиться, но не мог. Всё внутри кипело, мысли метались от ненависти к Гюставу к ненависти к себе. Почему я позволил этому зайти так далеко? Почему не вмешался раньше? Почему снова пришёл к ним? Чтобы что? Убедиться, что она не принадлежит мне?

Почему она молчит? Почему не говорит ничего, чтобы положить этому конец? Или она боится? Боится его?

Моя голова кипела от вопросов. Возможно, она правда пыталась мне что-то сказать, но её взгляд… Да, этот взгляд, полный боли и скрытого отчаяния. Она смотрела на меня, как будто хотела попросить о помощи.

Но почему тогда молчит? Почему ничего не делает? Или она уже сдалась?

Я резко откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и провёл руками по лицу. Наверное она решила остаться с ним, но ее взгляд был совсем иным. Такое чувство что она хотела мне что-то сказать.

Моя голова запрокинулась назад, и я смотрел на потолок машины, размышляя. Странное поведение Гюстава тоже не желали лучшего. Он вел себя не так как раньше. И он часто бросал взгляды на Селин, будто боялся чего то.

Дьявол!

В какой же нелепой ситуации я оказался.

Селин вовсе не выглядела больной, но её взгляд… Встревоженный, словно она хотела что-то сказать, но не могла.

Я завёл машину, стиснув зубы, и резко тронулся с места. Руль чуть скрипнул под моими пальцами, пока я пытался хоть как-то совладать с нахлынувшими эмоциями.

— Чёрт бы её побрал, — вырвалось у меня сквозь зубы.

Почему она так поступает? Почему говорит одно, а делает другое? Ведь она же сама сказала, что хочет быть со мной. Я ведь чувствовал её искренность. Так откуда теперь это отчуждение? Эти пустые глаза, которые смотрят, но ничего не говорят?

Дорога передо мной расплывалась от бешеного потока мыслей. Всё внутри бурлило — гнев, обида, непонимание. Селин… Она заполнила каждый мой вдох, каждую мысль. И в то же время держала меня на расстоянии. Как это возможно?

Я прибавил газу, сжимая руль ещё сильнее, пытаясь вытеснить её образ из головы.

— Хочет быть со мной, — глухо пробормотал я. — Но делает всё наоборот.

Слова звучали абсурдно. Я хотел разобраться. Понять её. Но, похоже, чем больше я старался, тем дальше она отдалялась.

Я мчался по пустым улицам.

Она же сказала, что хочет быть со мной. Сказала, что всё между ней и Гюставом кончено.

Но сегодня я увидел её по-другому. Её взгляд — он был полон страха и тревоги. И это не тот страх, который возникает от сомнений. Это было что-то большее, глубокое, как будто она боялась за свою жизнь.

Или это всего лишь мои фантазии? Может, я просто не хочу видеть правду? Может, она действительно выбрала его?

Я ударил ладонью по рулю, снова и снова, пока не почувствовал боль в пальцах.

— Проклятье! — выругался я. — Почему всё так сложно?

Машина остановилась у обочины, а я сидел, глядя на тёмную улицу перед собой. В голове крутились сцены сегодняшнего вечера: Гюстав, уверенный и спокойный, словно специально дразнил меня, выставляя Селин своей собственностью. А Селин… Она была напряжённой, словно хрупкая статуэтка, которая вот-вот треснет от прикосновения.

Я достал телефон и какое-то время просто смотрел на экран. Никаких сообщений, никаких звонков. Ничего от неё.

Может, это действительно конец? Может, она просто не решилась сказать мне прямо?

Но тут я вспомнил её руки. Как они дрожали, когда она ставила чай передо мной. Её голос, когда она ответила Гюставу. Это был не голос женщины, которая счастлива. Это был голос пленницы.

Я снова завел машину и поехал домой.

Я вошёл в свой дом, захлопнул дверь и сразу же почувствовал, как пустота навалилась на меня. Ни звука, ни дыхания. Только я, мой гнев и это безумное чувство беспомощности.

Я бросил ключи на журнальный стол в гостиной и рухнул на диван. Мои мысли снова вернулись к её лицу, её глазам, её голосу.

Она боится. Это очевидно. Но чего? Меня? Его?

Я взял телефон, проверил сообщения. Опять ничего.

Почему она молчит?

Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как гнев сменяется чем-то более опасным. Если она не может рассказать мне, я сам выясню, что происходит.

Я встал, пошел на кухню, подошёл к шкафу и достал бутылку виски. Открутил крышку, сделал глоток, но вкус алкоголя лишь усилил мою злость. Я выругался и с силой поставил бутылку обратно.

Я вернулся в гостиную, чувствуя, как гнев внутри меня разгорается всё сильнее. Никакое виски не могло его потушить. Я сорвал с себя куртку с такой силой, что она чуть не порвала шов, и бросил её на спинку кресла.

Куртка соскользнула и упала на пол. Я раздражённо пнул её ногой, и поднялся к себе комнату.

Утром я собирался на работу, стоя перед зеркалом в спальне. Застёгивая пуговицу на рукаве, я чувствовал, как раздражение снова накатывает. Эта мелочь всегда отнимала у меня слишком много времени. Десять минут возни, и всё ради одной пуговицы.

— Чёрт побери, — пробормотал я, наконец справившись, и выпрямился.

Взяв часы с тумбочки, я надел их на запястье и бросил взгляд на себя в зеркало. Лицо выглядело уставшим, тёмные круги под глазами напоминали о ночи, проведённой в мучительных размышлениях.

Ладно, пора ехать, — подумал я, направляясь к двери.

Спускаясь вниз, я услышал лёгкий скрип половиц под ногами. В доме царила тишина, нарушаемая только моими шагами. На мгновение мне показалось, что я снова услышал её голос, как будто эхо из прошлого.

Я подошёл к вешалке, но куртки на ней не оказалось. Вспомнил, что бросил её где-то в гостиной вчера вечером.

Конечно, снова пришлось вымещать гнев на вещах, — подумал я с усмешкой, направляясь в гостиную.

Куртка валялась на полу у кресла, и я наклонился, чтобы поднять её. Пока отряхивал её, что-то выскользнуло из кармана и упало на пол.

— Что за… — пробормотал я, поднимая небольшой сложенный листок бумаги.

Я никогда не мусорил в доме, а тем более не хранил бумагу в своих карманах.

Я развернул его, и взгляд упал на короткое сообщение.

«Прости, что я не могла с тобой связаться. Телефон у Гюстава. Будь осторожен, Арман. Он вооружён.»

В горле пересохло, а пальцы сжали записку так сильно, что она едва не порвалась. Сердце застучало громче. Это её почерк. Без сомнений.

Я застыл, перечитывая слова снова и снова. Мысли рванулись в беспорядке: Как она успела это сделать? Когда? А я… как я мог сразу этого не заметить?

Записка жгла ладонь, словно проклятие. Теперь всё встало на свои места: её тревога, напряжённый взгляд, странное поведение Гюстава.

Я выпрямился, всё ещё сжимая записку. В голове мелькнуло лишь одно: я не могу оставить её там.

Значит она говорила с ним о разводе.

Я накинул на себя куртку, и сразу же побежал к своей машине.

Дверь захлопнулась за мной с гулким звуком, который эхом отозвался в тишине улицы. Я запрыгнул в машину, завёл двигатель и рванул с места, не задумываясь о направлении. Всё, что я знал, — я должен что-то сделать.

Селин. Её лицо, её взгляд, этот проклятый страх. А теперь ещё и записка. Она знала, что я найду её, но… почему не сказала больше? Чего она боялась? Или, может, у неё просто не было времени?

Гюстав вооружён.

Эти слова звенели в моей голове, заглушая всё остальное. Значит он достал оружие.

Плевать. Плевать, что он вооружён. Он просто не понимает, на что я способен, когда во мне закипает гнев.

Гюстав. Этот мерзавец. Его поведение вчера — это был всего лишь спектакль. Показное хладнокровие, притворная уверенность. Он пытался доказать, что он главный. Что она принадлежит ему.

Я остановил машину рядом с их зданием и остался ждать, наблюдая за входом. Через несколько минут Гюстав вышел. Держа куртку в одной руке, другой он открыл дверь своей машины. Его движения были ленивыми, самоуверенными — типичное поведение человека, который считает, что весь мир у его ног.

Я понял: он собирается на работу. Я не спешил, ждал, пока он уедет.

— Давай же, поезжай, — пробормотал я, сжав руль так, что пальцы побелели.

Мотор его машины ожил, и я наблюдал, как он выехал с парковки, исчезая за углом. Дорога была чиста.

Теперь мой ход.

Как только он скрылся за углом, я выдохнул, сжал пальцы на руле и вышел из машины.

В багажнике у меня всегда был небольшой набор инструментов — привычка, оставшаяся от прошлого, когда я ещё сам чинил свою машину. Достал его и направился к их квартире.

Поднявшись на нужный этаж, я остановился перед дверью. Деревянная, старая, замок выглядел довольно простым. Никаких камер поблизости. Отлично.

Сначала я несколько раз постучал в дверь и звал её, но не услышал ни звука. Поняв, что ситуация кажется подозрительной, я решил войти внутрь.

Я присел, чтобы изучить замок, достал тонкий металлический стержень из набора и начал возиться с ним. Адреналин бил в висках, но я не мог позволить себе ошибиться.

— Давай, давай, чёрт побери, — пробормотал я сквозь зубы, ощущая, как замок начинает поддаваться.

Щелчок.

Дверь приоткрылась, и я медленно её толкнул, оглядываясь, чтобы убедиться, что никого нет поблизости.

Внутри всё выглядело тихо и спокойно, как будто ничего необычного не происходило. Но я знал, что за этой тишиной скрывается хаос.

— Селин? — позвал я шёпотом, заходя в квартиру.

Ответа не было.

Я прошёл вглубь, внимательно осматривая комнаты. Гостиная была аккуратной, на кухне стояла пустая чашка. Но в воздухе чувствовалась какая-то напряжённость.

Я подошёл к спальне. Дверь была плотно закрыта.

Сначала я постучал, сдерживая нарастающее беспокойство.

— Селин? — позвал я громко.

На мгновение повисла тишина, от которой у меня внутри всё сжалось. Но затем раздался её голос — дрожащий, но полный облегчения:

— Боже, Арман… Это ты?

— Это я, — быстро ответил я, взявшись за ручку двери. Она не поддавалась. — Я нашёл твою записку. Почему дверь заперта?

— Он закрыл её, — ответила она, голос стал чуть тише.

— Ты не можешь открыть её изнутри?

— Нет.

Я на секунду замер, стиснув зубы. Гнев вспыхнул, пульсируя горячей волной. Её заперли. Как пленницу. Чертов идиот!

— Селин, отойди от двери, — произнёс я твёрдо, пытаясь удержать ярость под контролем.

— Что ты собираешься делать? — Тревожно спросила она.

— Вытащить тебя, — ответил я, уже мысленно оценивая, как лучше выбить эту проклятую дверь.

Я сделал шаг назад, осматривая дверь. Старое дерево, не слишком крепкое. Этого хватит.

— Отойди подальше, — повторил я.

— Хорошо, — ответила она, и через секунду я услышал, как она отступила.

Я собрался с силами, отступил на пару шагов и со всей силы ударил плечом по двери. Дерево прогнулось, но не поддалось.

— Чёрт! — выругался я, отступая снова.

Селин с той стороны вскрикнула.

Я снова упёрся плечом и с яростью ударил дверь. На этот раз дерево затрещало, и замок сорвался с петель. Дверь распахнулась с грохотом.

Селин стояла в углу комнаты, её лицо было бледным, но в глазах светилось облегчение.

— Арман, — прошептала она, подходя ко мне и хватаясь за мою руку. — Ты… ты пришёл.

— Конечно, пришёл, — сказал я, вдыхая воздух, полный пыли и напряжения. — Я не позволю ему держать тебя здесь.

Она обняла меня, её руки дрожали. Я почувствовал её напряжённое дыхание на своём плече.

— Мы должны уйти, — сказал я, оглядывая комнату. — Сейчас.

— Он может вернуться в любую минуту, — предупредила она, всё ещё держась за меня.

— Не волнуйся насчёт него, — сказал я твёрдо. — Он ничего нам не сделает.

— А что если… — начала она, но я закрыл её рот пальцем.

— Т-с-с… Всё будет хорошо. Если ты не хочешь жить с ним, то больше не обязана это делать.

— А куда мы уходим?

— Ко мне, — ответил я уверенно.

Она поколебалась, её взгляд потускнел от тревоги.

— Но он же найдёт меня там, Арман. Ты не понимаешь…

— Я поговорю с ним.

— О чём? — её голос дрожал. — Ты же знаешь, что он не выслушает тебя. Он только разозлится.

Я почувствовал, как во мне закипает злость, но сдержался.

— Селин, — сказал я спокойно, хотя каждая клетка моего тела горела от ярости. — Я и так с трудом держу себя в руках. Мы с ним поговорим как мужчины. Я не ищу конфликта, но больше не позволю ему держать тебя здесь.

Она покачала головой, её рука легла на мою грудь. Её глаза блестели от слёз, но она смотрела на меня так, словно искала ответ на свои страхи.

— Арман, — её голос был тихим, но отчаянным. — Он сейчас вооружён. Он сказал, что найдёт тебя и убьёт. Ты даже слова сказать не успеешь, как он достанет оружие.

Я усмехнулся, пытаясь развеять её тревогу.

— Селин, я не вчера родился. Я знаю, что делаю. Возьми всё необходимое и идём со мной. Но только если ты действительно хочешь быть со мной.

Её лицо немного прояснилось, и лёгкая улыбка заиграла на её губах.

— Я очень хочу быть с тобой, Арман, — сказала она.

Я улыбнулся в ответ, чувствуя, как тепло её слов смывает остатки сомнений.

— Тогда я забираю тебя, — сказал я решительно. — Идём.

Селин кивнула, но её взгляд оставался тревожным. Она быстро огляделась по комнате, словно пытаясь определить, что взять с собой.

Она собрала все нужные вещи, а я забрал свой чемодан с инструментами. Я крепко взял её за руку и вывел из комнаты.

Когда мы добрались до двери квартиры, Селин внезапно остановилась. Её рука крепче сжала мою.

— Арман, если что-то пойдёт не так…

— Ничего не пойдёт не так, — перебил я, но её глаза остановили меня.

— Если что-то пойдёт не так, — упрямо продолжила она, — ты должен пообещать мне, что не будешь рисковать ради меня.

— Селин…

— Обещай, Арман, — её голос дрожал, но был твёрдым.

Я наклонился ближе, удерживая её взгляд.

— Я не могу пообещать, что брошу тебя, — сказал я серьёзно. — Потому что никогда этого не сделаю.

Она закрыла глаза, её лицо исказилось от эмоций, но через секунду она снова открыла их.

— Тогда давай просто выберемся отсюда, — произнесла она.

— Вместе, — подтвердил я, сжимая её руку.

Мы выскользнули за дверь, двигаясь тихо, но быстро. Лестница скрипела под нашими шагами, воздух казался густым, как перед грозой. Я старался сохранять спокойствие, но каждая тень на стене казалась угрозой.

Когда мы вышли на улицу, холодный ночной воздух ударил в лицо, и Селин глубоко вдохнула, словно впервые за долгое время почувствовав свободу.

— Это только начало, — сказал я, обнимая её за плечи.

— С тобой я готова начать всё с нуля, — ответила она, прижимаясь ко мне.

Я улыбнулся, глядя на неё, и в этот момент понял: ни страх, ни опасность, ни тени прошлого не смогут нас сломить. Мы были вместе, и это делало нас сильнее, чем любая преграда или враги, которые могли бы встать у нас на пути.

Да, я понимал, что предал друга, и совесть терзала меня, оставляя горький осадок. Но что я мог сделать? Я влюбился, как безумный. Впервые в жизни я чувствовал, как любовь сжигает меня изнутри, лишая здравого смысла и заставляя рисковать всем ради неё.

Селин была для меня не просто женщиной. Она стала центром моего мира, тем, ради чего стоило бороться, несмотря на ошибки, несмотря на угрызения. И я знал одно: если нужно будет, я пойду до конца, чтобы защитить её.