Ноты соблазна

Глава 28. Грубость

Селин

Я вернулась домой поздно, почти за полночь. До этого я ещё час просидела в машине, пытаясь успокоиться после слов Армана. Как только я вошла в квартиру, меня окутал резкий запах табачного дыма.

Что за черт?

Я сняла обувь, повесила пальто и прошла в гостиную. Там, в полумраке, сидел Гюстав. Он курил, держа сигарету в одной руке, а в другой — почти пустой стакан. На журнальном столике стояла бутылка виски, и судя по уровню, она была наполовину пуста. Телевизор грохотал на такой громкости, что мне казалось, будто стены вибрируют.

— Гюстав! — крикнула я, перекрикивая звук.

Он лениво повернул голову в мою сторону и сделал звук немного тише. Его лицо было непроницаемым, но в глазах читалась какая-то холодная злость.

— Что? Вернулась, значит? — произнёс он с язвительным спокойствием, затягиваясь сигаретой.

Я вгляделась в него, всё ещё пытаясь понять, что происходит.

— Что это всё значит?! — вспылила я, указывая на сигарету. — Ты же никогда не курил!

Он выдохнул дым с вызывающим спокойствием и не отводил от меня взгляда.

— А это ничего не значит, — сказал он холодно. — Лучше скажи, где ты была?

— На работе, — ответила я, стараясь не терять самообладания. — Где же ещё я могу быть?

Он усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.

— На работе, говоришь? — его тон был пропитан сарказмом. — Серьёзно?

— Да, — я вздохнула, пытаясь сдержать раздражение. — А ты что думаешь?

— Что думаю? — он задел пепел с сигареты прямо на стол, не утруждая себя искать пепельницу. — Я думаю, ты врёшь.

— Что? — я посмотрела на него в шоке. — Ты снова за своё?

— А как мне ещё думать, когда моя «работящая» жена возвращается домой в такое время? — он говорил медленно, будто смакуя каждое слово. — И пахнет не совсем «работой».

Я застыла, чувствуя, как меня охватывает гнев.

— Ты себя слышишь, Гюстав? — сказала я, повысив голос. — Ты вообще понимаешь, как это выглядит? Ты сидишь тут, пьёшь, куришь, обвиняешь меня в каких-то бреднях…

— Не переводь тему, Селин, — он поднялся с дивана, глядя на меня сверху вниз. — Лучше честно скажи, с кем ты была.

Моё терпение лопнуло.

— Ты спятил! — крикнула я, чувствуя, как накатывают слёзы. — Я только с работы. С. Ра. Бо. Ты!

Но Гюстав лишь улыбнулся. Эта улыбка была зловещей, как у человека, который решил для себя всё задолго до того, как услышал ответ.

— На работе, да? — его голос стал ещё более жёстким. — Мне сообщили, что ты освободилась с работы два часа назад, и где ты шлялась?

— Я… у меня был сложный день, — сказала я, стараясь звучать уверенно, но голос дрогнул. — Ты сам знаешь, как бывает. Я просто немножко отдыхала в машине.

— Сложный день? — переспросил он, усмехнувшись, но его усмешка была лишена тепла. — И что сложного было сегодня?

— Что ты хочешь этим сказать? — моя злость уступила место тревоге.

Он подошёл ближе, и его холодный взгляд прожигал меня насквозь.

— Я не идиот, Селин, — сказал он тихо, но каждое его слово было как удар. — Думаешь, я ничего не замечаю?

— Замечаешь что? — я скрестила руки на груди, стараясь защититься хотя бы жестом.

— Ты изменилась, — продолжил он. — Ты стала… отдалённой. Вечера, которые ты «проводишь на работе». Эти твои взгляды, постоянное напряжение. С кем ты встречаешься?

— Никого! — я шагнула назад, пытаясь избежать его обвиняющего взгляда. — Это бред, Гюстав. Ты просто накручиваешь себя!

— Правда? — он ухмыльнулся, но в его глазах не было ни тени веселья. — Тогда почему запах мужского одеколона на твоей одежде, а? И не говори, что это случайность.

Я замерла, слова застряли в горле. Он видел слишком много, чтобы это списать на случайности.

— Конечно, на мне будут всякие запахи, — раздражённо ответила я. — Я же работаю в компании, которая выпускает парфюмы и одежду!

— Это не оправдание, — хмуро бросил он, шагнув ближе. Его глаза сверкали подозрением, когда он наклонился и понюхал мою рубашку. — Это мужской запах.

Я невольно отступила на шаг, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Это тот самый аромат, что продаётся в нашей фирме, — объяснила я, стараясь говорить спокойно. — Клянусь, Гюстав. Это просто парфюм. Твой друг Арман часто пользуется этим запахом, ты сам об этом знаешь.

Гюстав смотрел на меня с таким выражением, что у меня внутри всё сжалось. Его дыхание стало тяжёлым, а взгляд полыхал гневом.

— Ты думаешь, я идиот? — прохрипел он, шагнув ещё ближе. — Думаешь, я не вижу, что ты врёшь мне в лицо?

— Я не вру! — выкрикнула я, отступая, но споткнулась об угол стола. — Это правда, Гюстав! Тот аромат… он продаётся у нас в фирме!

— Замолчи! — рявкнул он, его голос эхом отозвался в комнате. — Хватит лгать!

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела — его рука взметнулась, и я почувствовала резкий удар по лицу. Голова откинулась назад, и я пошатнулась, потеряв равновесие.

Боль была оглушающей, но ещё больше ранила горечь и унижение. Я схватилась за щёку, ощутив, как к глазам подступают слёзы.

— Как ты мог… — прошептала я, голос дрожал.

— Как я мог?! — выкрикнул он, подняв руку, но уже сдержался, остановив себя. Его лицо было искажено яростью. — Ты сама довела меня до этого, Селин! Своим враньём, своей ложью!

— Я тебе ничего не сделала! — крикнула я, чувствуя, как в груди закипает отчаяние. — Ничего, слышишь?!

— Замолчи, пока я не сделал ещё что-то! — он резко отвернулся, схватив бутылку со стола и залпом выпил прямо из горлышка.

Я сжала кулаки, прикусив губу, чтобы не разрыдаться. Боль, злость, страх — всё смешалось внутри.

Слёзы подступили к горлу, и я, не выдержав, развернулась и выскочила из гостиной, громко захлопнув за собой дверь. Не оглядываясь, я побежала в спальню, где, едва добравшись до кровати, разрыдалась.

Гюстав совсем изменился. Он был не таким, когда мы только начали встречаться. Тогда он был заботливым, ласковым, готовым поддержать меня в любой ситуации. Но теперь… Сегодня он поднял на меня руку. Как будто это стало для него нормой. Как будто я заслуживаю такого отношения.

Я прижала подушку к лицу, пытаясь заглушить свои рыдания. Я не могла больше терпеть его выходки. Всё внутри меня кричало, что нужно уйти, но куда? У меня нет никого, кто бы мог помочь. Возвращаться к пьяным родителям — это не выход. Там ещё хуже.

Я лежала на кровати, свернувшись клубком, мои слёзы уже давно превратились в тихие всхлипы. Внутри всё горело от унижения и беспомощности. Мысли путались, страх и гнев накатывали волнами.

Внезапно я услышала тяжёлые шаги в коридоре. Гюстав. Он подошёл к двери спальни и начал стучать, сначала тихо, потом всё громче.

— Селин! Открой дверь! — его голос звучал приглушённо.

Я закрыла глаза, стараясь не реагировать. Я не хотела его видеть, не хотела больше слышать его обвинения.

— Селин! — крикнул он громче. — Не заставляй меня повторять!

Я не ответила. Вместо этого натянула одеяло выше, будто оно могло защитить меня от того, что происходило за дверью.

— Ты решила молчать? — он снова начал стучать, но теперь кулаком, с такой силой, что дверь задрожала. — Отлично! Хочешь поиграть в упрямую?

Я услышала, как его рука с силой дёрнула дверную ручку. Она была заперта, но это его не остановило. Он с яростью ударил по двери плечом, один раз, второй. В третий раз я услышала громкий треск — замок не выдержал, и дверь распахнулась.

Гюстав влетел в комнату, его лицо было перекошено от злости. Он дышал тяжело, будто готовился к новой вспышке гнева.

— Ты думаешь, можешь закрыться от меня? — прорычал он, шагнув ко мне. — После всего, что ты сделала?

Я вскочила с кровати, прижимаясь к стене, чувствуя, как дыхание сбивается.

— Гюстав, хватит! — закричала я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Ты уже перешёл все границы!

— Скажи мне кто он. Клянусь я его убью!

Он сделал ещё шаг ко мне, но я подняла руку, стараясь остановить его.

— Не подходи! — крикнула я, моя злость пересилила страх. — Ты меня пугаешь, Гюстав. Ты стал чудовищем!

— Скажи мне, ты уже спала с ним?! Кто он мать твою!?

— Никто! У меня нету…

— Заткни свой гребанный рот, шлюха!!

Из грубых его пальцев, схвативших меня за локоть, я почувствовала холод власти. Он резко повернул меня к себе спиной и, подняв юбку, обнажил мои трусы.

— Решила показать всем свою задницу, да? — он дал сильную пощечину по заднице и толкнул меня к стене. — Ты моя женщина! И принадлежишь мне! Я могу сделать с тобой всё что захочу, грязная ты шлюха!

Слёзы катились по щеке, мне было больно от всего, что он вытворял со мной. Я слышала, как он расстегнул ремень, и почувствовала его член между ног.

— Гюстав, не надо! — прошептала я.

— Я сам знаю, что надо, а что нет!

Он опустил мои трусы вниз и грубо вошёл в меня. Я застонала от боли, но не стала сопротивляться. Он заставил меня выгнуть спину и начал ускоряться.

— Ты только моя, слышала?! — кричал он. — Если кто-то к тебе прикоснётся, я убью его! — Он сильно дал пощечину по заднице. А я ничего не чувствовала, лишь молилась, чтобы всё это закончилось. Я не хотела его. Я скучала по Арману, скучала по его прикосновениям.

— Да, детка! — продолжал он входить в меня. — Кричи, давай!

Я не проронила ни слова, лишь закрыла рот. Как только он излился в меня, он вышел и толкнул меня на кровать. Я обняла подушку, стараясь спрятаться от реальности, но слёзы и горечь не унимались. Всё внутри горело от унижения и боли. Гюстав больше не был тем человеком, которого я знала. Его жестокость, грубость, этот гнев — это был не тот мужчина, с которым я когда-то связывала свою жизнь.

Он стоял рядом, тяжело дыша, а затем резко застегнул ремень и отвернулся.

— Надеюсь, теперь ты поняла, кто здесь главный, — бросил он, даже не взглянув на меня. Его голос был холодным, но в нём слышалась злость, которую он ещё не успел до конца выплеснуть.

Я молчала, даже не пыталась смотреть на него. Внутри меня всё кричало: «Уходи, беги, спаси себя!» Но куда? Мне некуда было идти.

— Ты сама это заслужила, — бросил он, прежде чем выйти из комнаты, оставив дверь открытой настежь.

Когда его шаги стихли, я позволила себе разрыдаться ещё сильнее. Боль была не только физической, но и душевной. Я чувствовала себя запертой в ловушке, из которой невозможно выбраться.

Я поднялась с кровати, шатаясь, и подошла к зеркалу. На лице красовался синяк от его ударов, а на теле остались следы его грубости. Глядя на своё отражение, я почти не узнавала себя.

Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. В голове начала складываться мысль о том, что мне нужно вырваться из этого ада. Даже если у меня нет безопасного места, я должна найти выход.

— Ты в порядке? — тихо спросила Вероника, заметив, как я, сидя за монитором, украдкой вытираю глаза.

— Да, конечно, — я натянуто улыбнулась, стараясь не выдать дрожь в голосе.

Я заранее нанесла плотный слой макияжа, чтобы скрыть синяк, но чувствовала, что все равно выгляжу чужой в этом офисе.

— Ты какая-то грустная сегодня, — заметила она, присев на край моего стола.

— Просто… месячные начались, — быстро соврала я, надеясь, что это отвлечёт её от лишних вопросов.

— Ох, понимаю, — кивнула Вероника с пониманием. — У меня в такие дни нервы ни к чёрту.

— А я становлюсь просто грустной, — попыталась я улыбнуться, чтобы сменить тему.

Сегодня я с утра пыталась избегать взгляда Армана. Он был прав — наши встречи больше ничего хорошего не принесут. Мы зашли слишком далеко, и теперь мне нужно держаться от него подальше. Гюстав всё равно рано или поздно обо всём догадается, а если узнает, что это был Арман…

— Пойдёшь со мной на кофе? — предложила Вероника, пытаясь поднять мне настроение.

— Нет, спасибо, — отказалась я, стараясь не обидеть её.

— Ну ладно, если что, я внизу, — она пожала плечами и направилась к выходу.

Я только вздохнула. Должно быть, я уже приняла решение — прекратить всё с Арманом, пока не стало ещё хуже.

Но моё уединение продлилось недолго. Спустя какое-то время Вероника буквально ворвалась в кабинет, вся взволнованная.

— Боже, Селин, ты видела девушку, которую Арман выбрал для своей новой коллекции? — выпалила она, не давая мне времени ответить.

— Нет. А что?

— О, тебе нужно это увидеть, — сказала она с таким энтузиазмом, что даже не стала дожидаться моего согласия.

Вероника потащила меня за собой в коридор, и я послушно последовала за ней, хотя внутри у меня всё сжималось. Мы остановились у окна, ведущего в одну из больших залов, где шла фотосессия.

Я увидела её сразу. Девушка была высокой, стройной, с идеальными чертами лица. Я сразу же узнала ее, та самая блондинка, которая была в клубе вместе с Арманом. Она смеялась, её голос был звонким, а взгляд приковывал внимание. Она позировала перед камерой в элегантных нарядах из новой коллекции, двигаясь с грацией и естественностью.

Арман стоял рядом с фотографом, его выражение лица было сосредоточенным, но я видела, как он внимательно смотрел на неё, время от времени поправляя ей платье или волосы.

— Она такая красивая, правда? — восторженно сказала Вероника. — Арман отлично её выбрал. Она идеально подойдёт для компании.

Я кивнула, но слова застряли в горле. Вместо этого я продолжала смотреть, как Арман наклонился к ней, чтобы что-то сказать, и она засмеялась, легко коснувшись его руки. Этот жест показался мне слишком интимным, даже если он был случайным.

Ревность обожгла меня, как нож. Я сжала кулаки, чувствуя, как моё сердце колотится всё сильнее.

— Потрясающая пара, правда? — Вероника заметила моё молчание. — Они так гармонично смотрятся вместе.

Я отвернулась, чтобы скрыть своё выражение лица.

— Да, ты права, — пробормотала я, но мой голос предательски дрогнул.

— Ты в порядке? — удивлённо спросила она.

— Всё нормально, просто… у меня много работы. Я вернусь за стол.

Я развернулась и ушла обратно в кабинет, не оглядываясь. Как только я осталась одна, слёзы подступили к глазам. Я пыталась убедить себя, что это ничего не значит, что Арман просто работает, но разум отказывался слушать.

Ведь я знала, как он может быть с теми, кто ему нравится. Я сама была на её месте. И теперь эта мысль разрывала меня изнутри.