Ноты соблазна

Глава 30. Зависимость

Селин

Гюстав был на пределе всю последнюю неделю. Он словно перестал быть собой — раздражённый, холодный, он обращался со мной, как с бездушным предметом. Однажды в приступе ярости он толкнул меня так сильно, что я ударилась плечом о стену и поранилась. Боль была острой, но ещё больнее было осознавать, что это сделал человек, который когда-то любил меня.

С того момента я начала избегать Армана. Я старалась держаться подальше, чтобы не создавать себе новых проблем, но от этого разлука с ним становилась невыносимой. Меня разрывали чувства. Я скучала по его прикосновениям, по его голосу, по той лёгкости, которую он приносил в мою жизнь.

Гюстав же становился всё более замкнутым и злым. Каждый вечер, когда я возвращалась домой, он лежал на диване с сигаретой, его взгляд был тяжёлым, недоверчивым. Он стал приходить с работы раньше обычного, проверяя, как долго я задерживаюсь. Это давление выматывало меня. Я боялась каждого его вопроса, каждого косого взгляда.

Я не знала, как быть. Если я решусь на развод, мне придётся вернуться к родителям, но это была перспектива, от которой я дрожала. Их пьянство, шумные компании, их друзья, которые в детстве позволяли себе слишком многое… Этот кошмар мне не хотелось переживать снова. Я убеждала себя, что лучше терпеть капризы и гнев Гюстава, чем возвращаться туда.

Но внутри меня росло чувство вины. Гюстав всегда был добр ко мне, заботлив, любил меня искренне. А я предала его, разрушила всё, что у нас было. Я винила себя за его гнев, за его подозрения. В душе я чувствовала, что заслуживаю его жестокость. Но когда он поднял на меня руку, я поняла, что больше не могу так жить.

Каждый его грубый жест словно пробивал трещину в моём сердце. Я была на грани. Терпеть ради прошлого? Или рискнуть всем, разорвав этот порочный круг?

Я сидела на кухне и смотрела в окно. За окном медленно сгущались сумерки. Чай в кружке давно остыл, но я продолжала держать её в руках, словно это было единственное, что может согреть меня сейчас.

«Может, я всё-таки заслужила это?» — мелькнуло в голове. От этой мысли внутри меня что-то разрывалось. Разве можно заслужить боль? Разве я хотела всего этого?

Вспомнился Арман. Его взгляд, его прикосновения, его голос — всё это казалось таким настоящим, таким правильным. Но чем больше я думала о нём, тем сильнее становилось чувство вины. Ведь я знала, что мой выбор разрушил наш брак с Гюставом.

Шаги раздались за моей спиной. Гюстав вошёл в кухню, всё ещё с сигаретой в руке. Он был мрачным, как всегда в последнее время. Его глаза, раньше такие тёплые, теперь смотрели на меня с холодным презрением.

— Ты где была? — спросил он, прислонившись к косяку.

Я глубоко вздохнула, стараясь сохранять спокойствие.

— На работе, — ответила я тихо.

Он ухмыльнулся. Этот взгляд был для меня хуже любых слов.

— На работе? Или с ним?

Я почувствовала, как моё сердце замерло.

— Гюстав, ты знаешь, что я…

— Знаю? — он резко перебил меня, повысив голос. — Знаю, что ты врёшь! Думаешь, я не замечаю, как ты смотришь на телефон? Как боишься лишний раз заговорить?

Я опустила глаза, не зная, что сказать.

— Если ты думаешь, что я этого так оставлю… — начал он, но замолчал, словно сам боялся продолжить мысль.

— Гюстав, — я прошептала, наконец найдя в себе силы заговорить. — Давай поговорим. Не так, как раньше. Без криков. Я устала…

— Я тоже устал.

— Хватит курить! — резко сказала я, не выдержав. В квартире стоял густой запах табака, и мне казалось, что моя одежда скоро начнёт им пропитываться.

Гюстав даже не взглянул на меня. Он спокойно затянулся и выпустил облако дыма, будто нарочно игнорируя мои слова.

— Арман поговорил со мной насчёт тебя, — вдруг произнёс он, всё так же продолжая курить.

Эти слова будто молнией пронзили меня. Внутри всё перевернулось.

— О чём он говорил? — мой голос дрогнул, но я старалась сохранять спокойствие.

Гюстав бросил на меня недоверчивый взгляд.

— А чего это он так заботится о тебе? — спросил он с едва заметной насмешкой, но в его тоне чувствовалась угроза.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной.

— Может быть, потому что ты попросил? — ответила я, вставая со стула и начав убирать за собой посуду. Я не хотела продолжать этот разговор.

Пытаясь сменить тему, я добавила:

— Я завтра пойду к родителям.

— Нет, ты останешься дома, — резко перебил он.

Кружка выскользнула из моих рук и с грохотом упала в раковину. Я повернулась к нему, не веря своим ушам.

— Что?

— Ты никуда не пойдёшь!

— Гюстав, ты же всегда позволял мне навестить родителей. Мне нужно сделать там уборку.

— Сами справятся, — отрезал он, и в его голосе не было ни тени сомнения.

Я стояла, глядя на него, не понимая, что происходит. Гюстав никогда раньше так не реагировал на мои поездки к родителям.

— Гюстав, я не прошу разрешения. Я просто сообщаю, — сказала я, пытаясь сохранить спокойствие.

— Я сказал нет, значит нет! — отрезал Гюстав.

Слёзы подступили к глазам, и я с трудом сдерживала их. Остаться дома не было для меня проблемой, но то, как он пытался меня контролировать, ломал мою волю, будто я была игрушкой в его руках. Этот гнетущий контроль разрывал меня изнутри.

Чтобы не усугублять ситуацию, я лишь кивнула и продолжила мыть кружку. Но внезапно я ощутила его тёплые руки, обнимающие меня за талию.

— Иди, Селин, — его голос стал неожиданно мягким, и он коснулся губами моей шеи. — Я просто хотел проверить тебя. Не плачь. Я не хочу, чтобы ты плакала.

Его слова звучали почти успокаивающе, но я осталась неподвижной. Прикосновения, которые когда-то могли принести мне утешение, теперь вызывали лишь странное чувство пустоты.

Я замерла, всё ещё держа кружку в руках, и его губы вновь коснулись моей шеи. Но вместо тепла и близости, которых, казалось бы, я должна была ощутить, я чувствовала лишь холод и растерянность.

— Селин, — продолжал он, чуть крепче обнимая меня, — я знаю, что был неправ. Просто мне больно. Больно от мысли, что ты больше не моя, что в твоём сердце появился кто-то ещё.

Его слова были пропитаны горечью, и я почувствовала, как ком подкатывает к горлу.

— Я всегда была твоей, Гюстав, — тихо ответила я, но сама не верила своим словам.

Он повернул меня к себе, заглядывая в глаза. Его взгляд был другим, без привычного холода. В нём читалась какая-то искренняя усталость, отчаяние.

— Я не хочу терять тебя, Селин, — сказал он, проводя рукой по моим волосам. — Я знаю, что был жесток. Знаю, что ты несчастна. Но ты должна понять — я люблю тебя.

Эти слова, которые когда-то могли бы растопить моё сердце, сейчас звучали как последний аргумент, как попытка удержать меня там, где мне уже не хотелось быть.

— Любовь… — прошептала я, опуская взгляд. — Любовь не должна причинять боль, Гюстав.

Он молчал, его руки всё ещё крепко держали меня.

— Знаю. Но я хочу, чтобы у нас всё было хорошо, Селин.

А я? Я не знала, чего хотела. Всё во мне было разорвано на части. Гюстав был прав: я уже предала его. Я изменила ему с Арманом — его другом, человеком, которому он доверял. Но Арман не виноват. Он старался избежать меня, держаться на расстоянии. А я не отставала. Это была моя вина. И иногда мне казалось, что я вовсе не достойна любви Гюстава.

— Милая, — он поднял мою голову за подбородок, заглядывая в мои глаза. — Селин, не расстраивайся. Я тебе доверяю, и… хочу сказать, что если бы не Арман, я бы и не опомнился.

Его слова эхом отозвались внутри меня. Боже… Я чувствовала себя ужасной, самой отвратительной женой на свете.

Лучше бы он продолжал злиться. Лучше бы он был со мной жесток, чем таким… таким мягким и понимающим. Это лишь усиливало чувство вины. Он заставлял меня осознавать, насколько низко я пала.

Гюстав наклонился ко мне, его губы медленно приближались к моим. Он поцеловал меня — настойчиво, требовательно, словно пытался вновь пробудить во мне ту женщину, которая когда-то была только его. Но я не отвечала на его поцелуй. Его язык проникал внутрь, а прикосновения становились всё настойчивее.

Я осталась неподвижной, словно статуя, безразличной и чужой. Он продолжал, его руки медленно скользнули к моей груди, едва прикрытой шёлковой тканью майки. Пальцы сжали её, но внутри меня была лишь пустота. Ничего. Ни удовольствия, ни близости — только гнетущая тяжесть вины. Не было ни желания, ни радости — только тяжесть, что-то давящее на грудь, не дающее дышать.

— Гюстав, — наконец прошептала я, пытаясь мягко отстраниться.

Он остановился, замер на мгновение, его глаза встретились с моими.

— Ты совсем не хочешь меня? — спросил он.

Я опустила взгляд, не зная, что ответить. Как объяснить то, что внутри меня всё уже давно сломалось?

— Это не так… — начала я, но даже эти слова прозвучали неубедительно.

— Не так? — он шагнул назад, убрав руки. — Тогда скажи мне, что это, Селин? Почему ты всегда такая холодная? Почему ты больше не смотришь на меня, как раньше?

Я вздохнула, пытаясь найти слова, которые бы не ранили его ещё больше.

— Признайся мне, Селин. Ты влюбилась в другого?

— Не надо, пожалуйста…

— Нет, я хочу знать! — он повысил голос, и я вздрогнула. — Ты любишь его?

Я замерла, не в силах ответить. Вопрос, которого я боялась больше всего, теперь прозвучал, и молчание стало для него очевидным ответом.

— Чёрт возьми, Селин… — он провёл рукой по волосам, отворачиваясь. — Ты даже не можешь солгать, чтобы меня успокоить.

— Н… нет.

Слёзы текли по моим щекам, но я не могла даже защитить себя. Всё, что он говорил, было правдой.

— Селин, ты только моя, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Никто тебя у меня не отнимет, а если попытается, я убью вас обоих! Ты поняла меня?

Его слова эхом отдавались в моей голове, тяжёлым грузом давя на грудь. Я подняла голову, глядя прямо в его глаза, и тихо сказала:

— Прости меня, Гюстав.

На мгновение он замер. Его взгляд потемнел, опустел, как будто мои слова забрали у него последние остатки сил.

— За что?

— За всё, — едва слышно ответила я.

Его лицо исказилось гневом, а потом резко сменилось на отчаяние.

— Я на нервах, Селин! — крикнул он, размахивая руками. — Ты совсем с ума сошла? Объясни нормально, что, чёрт побери, с тобой происходит?!

Он ударил рукой по столу и вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Я осталась стоять, чувствуя, как воздух будто выкачали из комнаты. Глубоко вздохнув, я попыталась собраться с мыслями, но они расползались, как песок между пальцев.

Ночью, когда Гюстав уже спал, я тихо взяла телефон, отчаянно сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Я сама не знала, что на меня нашло, но каждая клеточка моего тела требовала Армана. Гюстав больше не вызывал у меня ни интереса, ни желания. Я чувствовала, что схожу с ума.

Я тихо пробралась в ванную, села на край ванной, и, не задумываясь, начала печатать:

«Ты спишь?» — отправила я, сердце учащённо билось.

Спустя несколько минут он зашёл в сеть.

«Нет. Всё в порядке?» — его ответ был коротким, но волной облегчения накрыл меня.

«Да, просто соскучилась.»

Я нажала отправить, а потом застыла, глядя на экран. Ответа не было. Прошла минута, две, пять. Сообщение было прочитано, но он молчал.

Внутри всё сжалось от злости и обиды. Я обещала себе не писать ему, но снова нарушила это обещание. Почему он так со мной? Почему его равнодушие причиняет мне такую боль?

Наконец, экран мигнул:

«Плохая идея писать мне. Не делай этого больше.»

Я чуть не выронила телефон. Его слова словно резанули по сердцу. Почему он так холоден? Разве я ему совсем безразлична?

Я сжала телефон в руках, чувствуя, как внутри всё закипает. Почему он так со мной? Почему его слова всегда ранят, даже когда он прав? Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но обида и злость не отпускали.

«Почему ты так говоришь?» — напечатала я, хотя понимала, что не стоит этого делать.

Сообщение долго висело непрочитанным, и я уже начала думать, что он проигнорирует меня. Но затем оно отметилось как прочитанное, и спустя пару минут я получила ответ.

«Потому что это неправильно. Я не могу быть тем, кого ты ищешь. У тебя есть муж. Ты должна быть с ним».

Эти слова будто ножом резанули меня по сердцу. Арман был прав, но правда от этого не становилась легче.

«А если я не хочу быть с ним?» — я печатала, не думая о последствиях. — «Если я хочу быть с тобой?»

Ответ пришёл почти сразу.

«Не говори так, Селин. Это только всё усложняет. Между нами не должно быть ничего. Забудь меня».

Забудь? Как будто это так легко. Как будто я могу вычеркнуть его из своей жизни, из своих мыслей.

Я долго смотрела на экран, не в силах написать что-либо в ответ. В голове крутились тысячи слов, но ни одно из них не казалось правильным. В конце концов, я просто выключила телефон и закрыла лицо руками.

Слёзы сами по себе начали катиться по щекам. Я чувствовала себя отвергнутой, ненужной, раздавленной. Гюстав был прав — я разрушила всё. И теперь Арман просто подтверждает это, уходя, как будто нас никогда ничего не связывало.

Я встала, подошла к зеркалу в ванной и посмотрела на своё отражение. На меня смотрела чужая женщина — уставшая, с пустым взглядом, в котором не было и намёка на счастье.

«Что я делаю со своей жизнью?» — прошептала я, глядя в зеркало.

Я медленно сняла с себя майку, всматриваясь в обнаженную грудь. Образы Армана, ласкающего меня, касающегося губами нежной кожи груди, овладели моим разумом. О, как мятежны мои фантазии, как безудержно я пленена его образом, что теряю рассудок. Я намочила пальцы, окунув их в рот, затем направила вниз, скользя к шортам, между ног, касаясь себя нежно и неспешно. С закрытыми глазами и закусив нижнюю губу, погружалась в мягкую сладость своих касаний. Тело мгновенно отозвалось вспыхнувшими искрами желания, а внутренняя дрожь накатила, наполняя губы вагины алой кровью, делая их чувственно пухлыми. Голова откинулась назад, и из груди вырвался тихий стон.

В воображении Арман ласкал меня сильной рукой, напрягая мускулы, изучая каждый изгиб моего тела. Воспоминания о том дне, когда в спальне с Гюставом он овладел мной, заставляли желать продолжения. Как он поднимал меня, толкая к кровати, его полуголое, мощное тело захватывало взгляд, и от одного его вида я жаждала кульминации.

Волна удовольствия захлестнула, и я, громко простонав, достигла оргазма, опираясь о раковину в попытке прийти в себя от наплыва эмоций и наслаждения.

Я зависима от него.

Зависима от Армана так, что не могу прожить без мысли о нём ни одного дня.

Боже… Как мне с этим справиться? Почему он поселился в моём сердце так глубоко, что я больше не вижу никого вокруг? Почему я влюбилась в него так, что другие мужчины будто перестали существовать?

Почему всё так сложно?

Я резко ударила рукой по раковине, чувствуя, как ярость и боль захлёстывают меня волной.

И снова слёзы.

Опять!

Кажется, они стали моими неизменными спутниками.

Как же я устала плакать из-за него. Устала от этой беспомощности, от этой безнадёжности, что словно захватила меня в плен.

Черт! Почему я не могу быть сильной? Почему не могу просто вычеркнуть его из своей жизни, как ненужную главу?

Но правда была очевидной: я не могла. Арман стал частью меня, и это чувство разрывало меня изнутри.