Новенькая дикого. Закрытая школа 2

39

— Ты ох**ла в край, Оля! Бл*ть! Наследница крупного состояния! Нах*я тебе сдался этот кусок г*вна?! Артём тебя своей семьёй считал. Предала его ради этой мрази... Вспомнить смешно, но было ведь... Мы соревновались за внимание такой чокнутой дуры, - слышим злой монолог Кирилла.

Дикий идёт на него, а я за ним.

Заходим в просторную спальню и видим, что Попова подогнув ноги, сидела на диванчике.

Кир же давил на её совесть как мог, но не получалось.

Особенно чётко это стало понятно, кого девушка заплетающимся языком ляпнула: — Я люблю Антона. А вы можете знаете куда пойти?!

— И с кем я разговариваю?! Дура! - уничижительно припечатывает Кирилл.

Хочу уйти. Артём не даёт.

— Сюр какой-то. У нас прямо очная ставка, - замечает нас Ледов.

— Скажи ей правду, - требует спокойно Артём, глядя на Олю.

— Или что? - надменно выпрямляется она.

— Что ты сделаешь? Ударишь?

— Фотографии. Помимо показа твоему отцу, я опубликую их везде.

— Тю. Да-а публикуй!

— Хорошо. Твоё право. Кир, дай телефон. Я не копировал их на свой.

— Держи, - кидает айфон Ледов.

Артём ловит, но вижу, что ничего не ищет. Делает вид. И нервы Поповой не выдерживают.

— Хорошо. Что ты хочешь услышать?

— Скажи… - начинает, но я прекращаю претворятся мебелью.

— Ничего не надо говорить. Она под давлением находится. Может соврать, что угодно.

— Зачем же врать, Варя? - смеётся больным смехом Оля.

— Я тебе чистую правду говорю. Мелко это...врать. Правда бьёт куда больнее. Да и ты бы сразу увидела, если бы я стала сочинять.

— Я…не хочу ничего знать. Ничего не изменить. Понимаешь? - безжизненно взглянув на Артёма, провожу ладонью по воздуху, будто обрубаю нашу историю.

Надоело.

Хочу уехать и не видеть больше никогда ни его, ни Ледова, ни уж тем более Попову.

— Ты мог в любой момент сказать мне, - виню его.

— М-гм. В любой...- бесстрастно смакует эти слова.

И тут же как заорёт, оглушая: — И что бы было?

— Ты не имеешь права кричать! - срываюсь.

— Что бы было, Варя? Да ты до тошноты правильная. Я бы в дурку уехал раньше, чем ты бы определись.

— С чем определилась?

— Бросить ли меня или повременить немного. Вспомни как с информацией о работе отца было. Я тебе сказал в один день, а убежала ты через два. Через два! Обещала, что не станешь, но убежала. Телефон вырубила, взяла больничный в школе и уехала. Я тебя по всему городу искал. Забыла?

— Я хотела подумать. Всего-то подумать.

— Отличное бл*ть время выбрала. Именно после того, как мы…

Артём проводит пятёрней по затылку, усмехаясь.

Краснею.

Ну дура я. Признаю.

Не надо было убегать. Особенно после того, что было между нами.

Так. Стоп. А почему это я должна вину испытывать?

Он и сам хорош.

— На меня многое давило. О тебе, что только не говорят!

— И? Ты с теми, кто говорят, встречаешься? - иронично кривит губы.

— Нет, - тушуюсь. — Но…

— Я тебя хоть раз обидел? Заставил сомневаться в своей верности? Заставлял тебя ревновать? Заставлял нервничать, волноваться? А, Варь?

— Нет. Не заставлял.

— В отличии от тебя я с тобой всё, сказанное выше, испытал. Спокойным был лишь последний месяц. И что? Я тебя упрекал? Подавлял? Заставлял стыд испытывать? Вину? - распаляется Артём всё круче.

— Нет.

— Я тебя принимал. Всегда принимал, Варь. А ты…твоя реакция всегда такая. Что происходит - побежала. Усэйн Болт в женском обличие. Бл*ть.

Не смирившись с тем, что он из себя чуть ли не святого делает, повышаю тон: — Ты не знаешь, что ты для меня как наркотик? Не знаешь? Больная привязанность. За что ты упрекаешь меня? Сомневаться - нормально.

— В ком ты сомневалась? Во мне? - каменеет любимый.

Он не подходит, держит дистанцию и я признательна за это...наверное.

— Не знаю, - огорчаю его своими словами, но я и правда не знаю. — Лёгкую привязанность можно убрать. Не понимаешь о чём я?

— Нет. Не понимаю. Уж объясни, будь добра.

— Я не хотела страдать из-за тебя всю жизнь. Ты знаешь, что мы слишком разные. Тебе нужна другая…

— Хорошо, - не дослушав, удивляет Артём бодрым тоном.

— Я бы даже сказал, волшебно. Не страдай. Я тебя отпускаю! Счастье тебе, Варя, огромного, чтобы прямо уписалась от него, мышонок. Найди себе парня правильного и хорошего. Мы реально не пара. Завтра отвезу тебя куда захочешь.

Чмокнув меня растерянную в лоб, он уходит.

И дверь за собой закрывает легко.

Ничем не показывает, что чувствуют и чувствую ли вообще.

Возможно, ему наше расставание легче лёгкого далось.

— М-м. Ну…слушай, Варя... - мямлит поддатая Попова.

Кирилл, сидя на кровати, удивлённо выгибает бровь на её трёп.

—...я, наверное, не права. Но я не врала тебе. Честно!

— Артём правда отказался?

— От чего?

— От вашего уговора.

— Варь, извини, конечно, - забирает Кир бутылку у Поповой. — Но ты тупее этой алкашки.

— Дай. Отдай! - тянется та к вину.

— Тебе хватит, - укрывает его собой блондин и смотрит на меня.

— Артём тебя очень сильно любит, - полусует по сердцу лучше лезвия.

Знаю, что не врёт - ему нет смысла врать.

— И ваши отношения были с самого начала для него всем. Он защищал тебя, оберегал тебя, видел только тебя. Ты для него была всем. Всегда к тебе спешил. Даже со мной усидеть не мог. Решили проблемы и он мчится к тебе. «Как там она?» - всегда в его глазах было. Но ты разрушила всё из-за какой-то д*билки и Филатова, а его даже человеком назвать язык не поворачивается. Жаль, конечно. Но что поделаешь?! - меланхолично задаёт вопрос в никуда друг, выходя в коридор.

— Вы не старые и немощные. Бодрый и молодые, - возвращается без бутылки.

Укладывает посапывающую Олю на кровать.

— Забудете друг друга. Построите новые отношения. Нормально. Переживёте, - вроде подбадривает, укрывая Попову одеялом, но мне наоборот хуже.

— Пошли. Чего стоять над ней?! - выводит Кир из отупения и исчезает за поворотом.

Выключив свет, выхожу из комнаты.

Переживу?

Но я не смогу.

— Не плачь, не плачь, непутёвая ты моя, - не даёт разрыдаться Ледов, утаскивая вперёд.

— Куда мы?

— Глинтвейн попьём, - подмигивает.

Не хочу глинтвейна, ничего без Артёма не хочу.

— Экономка Виктора Ивановича старалась, когда готовила, но никто не заценил. Мы будем первые.