Новгород, открытый археологами

Дружинники на Холопьей

Описание этой усадьбы мы вынуждены начать с неприятного замечания, что территория раскопана не целиком: за пределами раскопа осталась по меньшей мере половина усадьбы.

Но раскопанная часть на протяжении многих столетий очень интенсивно была застроена и, как мы полагаем, по доступной нам части мы можем в какой-то мере судить об усадьбе в целом.

В пределах раскопа усадьба находилась между тремя мостовыми - Холопьей, Великой и безымянного переулка, просуществовавшего до XIV в. Четвертую сторону составляла, очевидно, граница с соседней усадьбой. Фасадом усадьба выходила на Холопью, здесь же находились и въездные ворота.

Застройка усадьбы началась в 80-х годах X в. У перекрестка мостовых Великой и Холопьей во всех ярусах стояли большие дома, очевидно, владельца усадьбы. Постройки сменялись через каждые 15 - 20 лет главным образом по причине пожаров.

Но, несмотря на смены построек, общая картина застройки на протяжении длительного времени оставалась неизменной.

Мы назвали ярусы с одинаковой застройкой строительными периодами. Первый строительный период на усадьбе А продолжался более 100 лет, до конца XI в. Поэтому у нас нет необходимости описывать подробно каждую существовавшую здесь постройку, а остановимся на наиболее хорошо сохранившихся. Такими были постройки 25 яруса.

Стоявший здесь дом был одной из самых больших построек, открытых в Неревском раскопе. Он состоял из основного сруба размером 7,1 X 9,2 м и прирубленных к нему по длинной оси сеней шириной 4,2 м. Дом этот, как и подавляющее большинство построек древнего Новгорода, был срублен в обло, подобно теперешней рубке. Но древняя рубка имела существенное отличие от современной. Теперь паз делается в верхнем бревне, и верхнее бревно накрывает нижележащее. В древности же делалось наоборот: паз вырубался в нижнем бревне, и верхнее бревно укладывалось в него, как в желоб. Такой способ менее совершенный, так как в паз затекала вода, и плотники давней поры не могли этого не знать. Но они вынуждены были мириться с этим обстоятельством, так как для прокладки стен тогда применяли исключительно мох, укладывать который удобнее было в желоб, а не на округлой поверхности бревна. Только в XVII в., когда вместо мха стали применять паклю, начали постепенно переходить к современному способу рубки стен. Но концы бревен на углах в настоящее время отрезаются пилой, а в древности их отрубали топором (рис. 5).

Такая обработка требовала более высокого мастерства, но рубленый угол лучше противостоял гниению и не требовал обшивки тесом.

Дом на этой усадьбе был срублен из очень толстых бревен (32 - 33 см в диаметре) и стоял на подкладках. Несомненно, что он был, вероятнее всего, двухэтажный. В развале этого дома (он погиб от пожара) найдено было несколько балясин, возможно, от лестничных перил. Лестницы, ведшие на верхние этажи, устраивались обычно в сенях. Но они делались и снаружи. Украшенные резьбой, они составляли важный элемент декоративного оформления. В сенях и в жилом помещении были дощатые полы. Печь располагалась в левом заднем углу. Печной развал состоял из камней и белой глины. Под углом дома, у входа в сени, был закопан конский череп, поставленный на шейное основание. Это - строительная жертва.

В средние века у многих народов были распространены различные обряды, связанные с постройкой жилищ. В Белоруссии, например, под угол строящегося дома клали голову петуха или курицы. В Новгороде чаще всего закладывали череп коня или быка.

У славянских народов конь был одним из самых почитаемых животных. Конь считался другом и защитником людей. Магическая сила приписывалась и конскому черепу. Конские черепа закапывали под стены и углы домов, укрепляли на столбах частоколов, и не случайно верхняя часть фронтона получила название «конек»: тесовая кровля укреплялась сверху бревном, на конце которого часто вырезалась конская голова. Впрочем, иногда на этом коньке красовалась фигура петуха.

В Неревском раскопе были найдены черепа многих домашних и диких животных - свиньи, овцы, собаки, кошки, белки, лисицы, волка, бобра и т. д., а также птиц. Несомненно, многие из них также были связаны со строительными жертвами.

В северной стороне усадьбы, во всех ярусах этого периода, также сменяя одна другую, стояли постройки хозяйственного назначения. Стены этих построек не сохранились ни в одном ярусе (прослеживались лишь незначительные остатки от бревен этих стен), но контуры построек и их размеры четко определялись по остаткам полов. Полы здесь настилались либо из горбылей, либо из досок. Как и в других хозяйственных помещениях, их настилали менее тщательно, чем в жилых постройках.

Находки на усадьбе в слоях конца X - начала XI в. (26 - 25 ярусы) очень многочисленны и разнообразны. Непосредственно с постройками связаны бревна, обломки и обрубки досок, из которых настилались полы и сооружались кровля, балясины от лестничных перил, архитектурная деталь, оформлявшая, по-видимому, фасад дома. Еще более, многочисленны находки, связанные с удовлетворением повседневных нужд обитателей усадьбы.

Перечислим наиболее важные из них. Семена ириса. Семена этих цветов были найдены потом и на других усадьбах. Несомненно, найдены будут и семена других цветов, более мелкие, чем у ириса. С удовольствием отмечаем, что разведение цветов в Новгороде имеет очень древнюю традицию.

Косточки вишни. Теперь мы знаем, что вишневые сады были в Новгороде уже в X в. Вполне возможно, что плодовый сад находился и на восточной (нераскопанной) стороне этой усадьбы.

В слоях древнего Новгорода найдены также зерна многих злаковых и масличных культур: конопли, ржи, пшеницы, овса, проса, ячменя, льна и др.

На этой усадьбе найдены черепки из привозной керамики. Это, во-первых, обломки киевских амфор - узкогорлых корчаг, в которых привозили из Киева, очевидно, масла и различные напитки. С юга было привезено и глазированное глиняное блюдце.

Столовая посуда в древнем Новгороде почти исключительно деревянная, на этой усадьбе найдены обломки 6 деревянных чаш, точеных на токарном станке, одной тарелки, 13 ложек.

Стеклянная посуда в Новгороде была большой редкостью, так как она привозилась с юга и ценилась очень дорого. Обломки стеклянных чаш, найденные на этой усадьбе, лишний раз подчеркивают зажиточность ее владельца.

Прядением в Новгороде занимались, очевидно, все женщины независимо от их социального положения: на всех усадьбах встречаются веретена и пряслица. Пряслица применялись повсеместно и делались из разных материалов: глины (с последующим обжигом), камня, свинца, реже - из кости. Самыми распространенными на Руси были шиферные пряслица, центром изготовления которых был Овруч. Таких пряслиц на усадьбе найдено 7. Укажем еще на привозные вещи - грецкие орехи, скорлупа которых найдена была на усадьбе. (Скорлупа лесных орехов в Новгороде встречается в изобилии на всех усадьбах, но особенно много ее на мостовых.)

Найдено много деревянных и металлических предметов домашнего обихода: железные гвозди и скобы, зубило, точильные бруски, ножницы, шило, куски медной проволоки, железная дужка ведра, деревянные крюки, клинья, лопатки, чекмари, 2 упряжные дуги. На богатой усадьбе, несомненно, было что запирать: найдены части двух дверных замков и ключ.

Ювелирных украшений не очень много: витой биллоновый браслет, стеклянные и янтарные бусы, стеклянный перстень, медный пластинчатый браслет.

Несколько находок непосредственно связано с мореходством и рыболовством: весло, уключина, лодочные скобы, черпаки, каменные грузила и поплавки для сетей, железная острога. Две деревянные сапожные колодки, сделанные для небольшой по размерам, очевидно, женской ноги. По-видимому, на них не изготовлялась, а только расправлялась обувь, но не повседневная (поршни), а дорогая, как бы теперь сказали, модельная. И вот еще находки: 9 бирок. Это - своего рода долговые расписки. Они представляли собой деревянные палочки, на которых зарубками отмечалось количество взятого в долг.

Такая же палочка хранилась и у должника. Не всегда должники оказывались в состоянии выплатить свой долг, а неуплата долга, достигавшего определенной суммы, приводила к тому, что свободный человек становился холопом заимодавца.

То, что владелец данной усадьбы принадлежал к феодальному сословию, подтверждают и находки оружия: боевой топор и наконечник копья. В эту же категорию находок следует отнести и найденную здесь детскую игрушку - деревянный меч.

Нужно сказать, что при многолетних раскопках в Новгороде настоящий боевой меч не был найден ни разу. Это было слишком дорогое оружие, доступное лишь наиболее зажиточным слоям населения, из которых вербовалась княжеская дружина (конное рыцарство). Меч всегда находился при воине, либо хранился вместе с самым ценным имуществом. Потерять его в домашних условиях было немыслимо. А детский игрушечный меч представлял собой точную копию боевого. И вероятнее всего, копия сделана с меча, который был у владельца данной усадьбы.

Мы не отметили еще много интересных находок, назначение которых нам еще не вполне ясно. Это деревянные навершия в виде шаров или представлявшие собой резные головы животных, куски различных тканей (по-видимому, обрывки одежды), войлок, веревки из лыка, медные кольца и цепочки, куски меди, воск, шерстяные шнурки и т. д.

Совершенно исключительные находки обнаружены при разборке дома. Этот дом, как и другие, подобные ему, стоял на подкладках. И вот, среди обрубков бревен, использованных на подкладки, обнаружены обрезки дубовых колонн. Диаметр их около 28 см. Они сохранились на длину 1,5 и 1,7 м. Торцы обгорели. Поверхность колонн покрыта узорами из переплетающихся ремней. На одной колонне среди этой плетенки вырезаны круглые клейма, в которых изображены фантастические животные - кентавры и грифоны (рис. 16).

На другой колонне, у одного из торцов, который был, очевидно, верхней ее частью, изображены крупные листья растений, широким поясом охватывающие колонну.

Судя по их толщине и прочности материала (дуб), наконец, по масштабности и четкости изображений, которые можно было рассматривать на значительном расстоянии, эти колонны должны были иметь значительную высоту (порядка 6 или даже более метров). Они могли нести на себе (и, несомненно, несли) значительную нагрузку.

Конструктивно ни в одной из раскопанных нами построек (да и не только в Новгороде, но и в постройках любого древнерусского города) представить эти колонны невозможно. То же можно сказать и о характере резьбы: эти колонны живо напоминают белокаменные владимиро-суздальские рельефы, но по возрасту они много древнее, так как постройка, под которой они находились, сооружалась в конце XI в.

Нам представляется, что эти колонны могли находиться скорее всего в церкви. Даже в княжеском дворце, описание которого нам в какой-то мере известно по летописи, такие колонны не могли быть использованы. Мы охотнее всего связали бы их с первоначальным (деревянным) Софийским собором. Но между пожаром последнего и временем, когда эти колонны попали под стены дома, прошло около трех десятилетий.

Рис. 16. Дубовая колонна. Слева - изображение грифона; справа - изображение кентавра

Мы совершили продолжительное путешествие по Великой улице, по правой (восточной) ее стороне. Вернемся к началу нашего маршрута и посмотрим, что произошло на усадьбах по левой стороне.