Новый год — пора сражений

11

1 января, 00:18 (часовой пояс +7).

«Ну где этот Егор?!» — думала Марина, расхаживая по квартире. Отсутствие копирайтера, придумавшего вдруг себе какое-то дело, заставляло её нервничать ещё сильнее, чем тогда, на пути из парка сюда; к тому же, прошло какое-то время, и на девушку начинал понемногу обрушиваться масштаб случившегося.

«На город напали! — подумала Марина. — Надеюсь, с родителями всё хорошо… А Егор, похоже, пошёл биться с этими… Ну где он?! Прошло уже так много… — Взгляд на браслет. — Что?! Всего четверть часа?! Всё равно — это так долго… Может, и вправду порыться в холодильнике Егора, как он разрешил?..»

Её тяжёлые раздумья прервал тихий писк электронного замка, а вслед за этим — звуки открываемой двери, тяжёлых шагов и дыхания.

— Егор!.. — радостно крикнула было Марина, выбегая в коридор… и в недоумении остановилась на пороге комнаты, наблюдая за тем, как её бойфренд, не раздеваясь, тащит на себе какого-то мужика в костюме Деда Мороза по направлению к кухне. — Что ты делаешь?

— Извини, не мешай, пожалуйста, — с трудом ответил копирайтер, преодолев коридор и оказавшись в малюсенькой кухне, где у стен тесным полукругом, занимая более половины площади помещения, расположились стиральная машина, раковина, холодильник, плита (над последними тремя, находившимися у одной стены, висел буфет) и обеденный стол.

— Что? — переспросила Марина.

Раньше Егор ей ничего такого не говорил. Очевидно, она не поняла всей вежливости, с которой копирайтер произнёс свою фразу.

Тем временем Егор продолжал вытворять что-то непонятное. Он скинул свою «ношу» на пол и постоял несколько секунд в раздумье, как дальше поступить. Затем, судя по всему, ему в голову пришла какая-то идея, и он тут же развил бурную деятельность.

Убрал стул, загромождающий проход, и передвинул «деда-мороза» в освободившееся пространство. Потом кинулся в комнату мимо растерянной Марины, залез в шкаф, достал оттуда несколько футболок и бросился назад, на кухню. Повернул «деда-мороза» так, что ноги последнего оказались частично под столом, а голова была прислонена к дверце духовки. Сел перед пленником на корточки и стал футболками привязывать его ноги к ножкам стола.

— Егор? Что происходит?! — требовательно спросила Марина, входя вслед за приятелем на кухню.

— Это один из них, — ответил Киселёв, продолжая сидеть на полу и совершенствовать свою «инсталляцию». — Я приволок его сюда, чтобы добыть информацию о том, что вокруг происходит.

Тут он, похоже, понял, что не так в устроенной им «композиции», приподнял пленника, связал ещё одной футболкой его руки за спиной, после чего немного подумал и последним предметом одежды примотал предыдущий узел к ручке дверцы нижнего ящика плиты, где хранились пакеты с крупами и макаронами. Осмотрел то, что получилось и, удовлетворённый, кивнул.

— В смысле — добыть?! Ты что, собираешься его пытать?! — воскликнула Марина, шокированная тем, что сейчас делал её бойфренд.

— Не совсем… хотя, возможно, придётся, — сказал Егор.

Вдруг он снова что-то придумал. Вскочил, подошёл к раковине, подпрыгнул и схватил с верха буфета коробку, на которой был изображён чайник — не тот, металлический, который стоял на столе, а жёлтый пластмассовый. Его копирайтер и достал из коробки. Схватил с лотка для посуды, вместе с хлебницей стоявшего на стиральной машине, острый хлебный нож и принялся пилить им шнур от своего старого чайника.

— Ты что делаешь?! — громко спросила Марина, начинающая приходить в себя от потрясения. — Егор, это же человек! Что ты собираешься с ним…

— Да, это человек, — ответил Киселёв, отпилив кусок провода с вилкой на одном конце. Встал и посмотрел на подругу. — Но не забывай, что он террорист и убийца, один из тех, кто, — (взгляд на браслет), — двадцать минут назад вторгся к нам неизвестно откуда и сразу же начал убивать наших сограждан! Поэтому кое-какое воздействие ему не повредит; к тому же, это может помочь мне в борьбе против них…

Оставив конец фразы висеть в воздухе, Егор заглянул за стиральную машину — для этого ему даже не пришлось двигаться с места: настолько маленькой была кухня, — достал оттуда удлинитель и включил его в розетку в стене с другой стороны стола. А потом положил на пол около удлинителя вилку от чайника и взял в руку провод, из конца которого торчали оборванные медные нити.

— Ты… ты урод, Егор! — неожиданно заключила Марина и метнулась прочь.

— Ты куда? — крикнул ей вслед копирайтер. — Марина, стой!

— Пошёл ты! — донеслось от двери; послышалась какая-то возня: девушка быстро собиралась, чтобы поскорее уйти.

— Там опасно!.. — сказал, вглядываясь в коридор, Киселёв, но успел заметить лишь захлопывающуюся дверь и услышать одиночное пиканье замка.

Марина покинула Егора, и тот не знал, как на это реагировать: в его жизни была пара-тройка случайных знакомств, не продлившихся и половину того времени, в течение которого он ухаживал за Мариной, — но вот она ушла, и в душе копирайтера закрутился внезапно такой сумбур, что он не мог решить, что ему делать: впасть в депрессию, обругать себя, засмеяться?!

Бежать за Мариной Киселёв считал бессмысленным: она уже взрослая, должна понимать, что на улице находиться сейчас смертельно опасно, и это не его, Егора, проблемы, что она всё-таки вышла туда.

Но в этот момент пленник застонал и пошевелился, так что поневоле пришлось обратить внимание на него. «А что, отличный способ отвлечься», — мрачно подумал Егор и повернулся к лежащему на полу мужчине в белой зимней одежде, на плечах которого красовались непонятные непосвящённому знаки различия — угольно-чёрные причудливые узоры.

— Давай просыпайся. — Егор несильно пихнул «деда-мороза» в бок.

Пленник заворочался, снова застонал («Ещё бы: это, наверное, больно — получить кирпичом по голове!» — подумал Киселёв), произнёс что-то неразборчиво на своём языке, открыл глаза, увидел над собой Егора с искрящим проводом в руке, понял, что связан, зарычал от боли и злости и подёргался, пытаясь освободиться. Добился разве что того, что скинул со стола стакан и передвинул стол на пару сантиметров в сторону, после чего затих, громко дыша через стиснутые зубы и с лютой ненавистью глядя на копирайтера.

— Ты по-русски хоть говоришь? — спросил Егор, с интересом разглядывая пленника.

— Говорю, — неожиданно ответил тот — причём вполне чисто, лишь с небольшим акцентом. — Но ты от меня ничего не узнаешь! — И «дед-мороз», который был вовсе не старым, а только лет на пять старше Егора, снова принялся дёргаться в напрасной попытке вновь обрести свободу, но перестал, когда Егор показал ему самодельное «орудие пытки».

— Извини, но тебе придётся, — сказал Киселёв. — Иначе я применю эту штуковину. А что дальше будет, — ты наверняка можешь себе представить.

«Дед-мороз» вдруг рассмеялся. Во взгляде Егора прорезалось удивление:

— Ты чего?

— Ты всё равно не поймёшь… — проговорил пленник, давясь смехом. — Никто из вас, людишек, не понимает, что происходит… А когда поймут, будет слишком поздно…

— Значит, я был прав, — задумчиво сказал Егор. — Это всё-таки вторжение.

По тому, как расширились глаза «деда-мороза», Киселёв понял, что догадался правильно.

— Откуда вы? С другой планеты? Из параллельного мира? Другой вселенной?.. Впрочем, можешь не отвечать, это неважно. Скажи лучше, кто ты такой и что делаешь на Земле? Я понимаю, что вы, кем бы вы ни были, хотите нас захватить, но зачем? Что вам здесь нужно? Пришли, понимаете, все в белом…

Пленник молчал, продолжая ненавидяще глядеть на Егора.

— Ну что ж… — вздохнул тот и взялся за вилку отрезанного шнура. Понаблюдал за реакцией «деда-мороза»: последний дышал через сжатые зубы, буравя взглядом копирайтера.

— Не хочешь говорить? А если сделаю так?

Егор на всякий случай развёл выглядывающие из изоляции два куска медной проволоки, чтобы не было короткого замыкания, и вставил штепсель в одну из розеток удлинителя. С конца провода начали срываться брызги искр.

Пленник продолжал молчать. Егор снова вздохнул и стал медленно подносить оголённый провод к его телу.

Когда расстояние сократилось до десяти сантиметров, «дед-мороз», весь вспотевший от напряжения, сказал:

— Я танн Объединённых вооружённых сил Винтхерлунда Харл Дирнер. А вот что я здесь делаю… Если на вашей тёплой, но убогой планетке, — то это тебя не касается; если же — в твоей убогой квартирке, то это ты уж сам мне объясни.

Егор посмотрел на Дирнера и выключил «орудие пытки» из розетки. Сказал:

— А давай сделаем так: ты мне всё расскажешь, а я в ответ поделюсь с тобой тем, чего ты просил, и вдобавок сохраню тебе жизнь. Что скажешь?

Пленник промолчал.

— Ну что ж, ты сам напросился, — сказал Егор и, опять включив вилку в розетку, ткнул проводом ему в ногу под тёплыми штанами.

Когда «деда-мороза» перестало трясти и он прекратил рычать от боли, Егор спросил:

— Ну, а теперь что скажешь?

Ответом ему снова было угрюмое ненавидящее молчание.